И придут тени

Когда ты второй день в пути, ничего не остается кроме натянутых нервов и бесконечных мыслей, ульем роящихся в голове. Дневная жара делает путь почти бесконечным, почти невыносимым. Достигнув поля или дороги так хочется перевести Паяца на быстрый галоп, но и ему в тягость пекущее во всю силу летнее солнце. Весь взмыленный он с жадностью пьет из встретившейся по дороге небольшой речушки, к моему великому сожалению, слишком маленькой, чтобы окунуться в ней, испытав приятную освежающую прохладу. Я лишь окунаю руки в ледяную проточную воду, и провожу ими по лицу. - Нам нельзя задерживаться, надо двигаться дальше, - говорю я то ли Паяцу, то ли самой себе. По моим внутренним ощущениям еще дня два и мы будем на месте. Спала бы хоть немного жара, и добрались бы быстрее, но над природой я бессильна. Надвигающаяся темнота застала меня в лесу. Ведь знала, что надо было остаться у русла реки, но торопилась. И теперь неприятная тень зарождающегося страха закрадывается в меня, заставляя нервничать. - Не хочу ночевать в чаще леса, - бурчу устало себе под нос. Но делать нечего. Знаю, что в ближайший час я отсюда не выберусь, а, если следовать пути, что я и собиралась сделать, то это получится только к рассвету. И тут я заметила впереди странно брезжущий огонек. Потрясла головой - возможно мне мерещится от перегрева за день. Но огонек не пропадал, лишь увеличиваясь по мере приближения к нему. Я усиленно прислушивалась к внутреннему голосу, пытаясь уловить хоть отзвук его о приближающейся опасности. Но голос молчал. Я решила, что можно аккуратно проверить, что там, впереди. Тем более Паяц тоже не проявлял никаких признаков беспокойства. Вот уже стало понятно, что огонек - это трепещущий свет в окошке, а через несколько шагов - что это окошко в небольшом бревенчатом доме, похожем на сторожку. Вокруг домика был разбит небольшой огород, где уже начинали пробиваться ранние всходы. Стоило мне спешиться, как из двери домика выскочила небольшая собачка, заливаясь высоким, как мне показалось, радостным, лаем, и неистово виляя смешным кренделем рыжего хвоста. За ней медленно выглянула косматая голова старика с окладистой бородой. -Друже иль враже? - сурово спросил дед. -Друже, дедушка, - спокойно ответила я, улыбаясь. - Девка? Что ж, ты, милая, одна в такое время в лесу делаешь. Тут может и зверь лютый быть и человек недобрый, - дед полностью появился на крыльце. Он словно был срисован с книжки о языческих временах. Даже лапти и портянки под ними. Еще это странная манера разговора... - Лютого зверя мне бояться нечего, - ответила я, приближаясь и ведя за собой Паяца под уздцы. - А вот человека недоброго опасаюсь сильно, так что очень смею надеяться, что разрешишь мне, добрый человек, переночевать у тебя, хотя бы рядом с домом. И коня здесь поставить, да напоить. Не знаю почему, но и в моей речи стало слышаться эта странное и непривычное звучание речи. - Да что ж, ты девица несешь, как же я тебя на улице оставлю. В дом проходи. Там, хоть на скамье, да все ж удобнее. Да и попотчевать чем тебя найду. И коня твоего напою да накормлю. Дед подошел ко мне и забрал уздечку Паяца. Сейчас, стоя перед ним, я смогла разглядеть добрые голубые глаза, испещренное морщинами лицо и искреннюю улыбку, спрятавшуюся в бороде. - Ты ж мне истории расскажешь о том, что в мире творится? - с надеждой спросил дед. - Расскажу, конечно, что смогу да успею, - кивнула я согласно. - Ну, проходи, тогда, уж смеркает совсем, гостем дорогим будешь, - старик кивнул мне на дверь, а сам повел Паяца к большому корыту. Ну что, надеюсь, сена у деда тоже есть. А я, с великой радостью, зашла в небольшую комнату, что составляла все пространство домика. Здесь весело прыгал огонь лампы, похожей на керосинку и пахло свежеприготовленной едой. Тарелка с деревянной ложкой уже ждали своего хозяина, стоя на небольшом, грубо сколоченном деревянном столе. А толстощекий чугунок еще скворчал на маленькой печурке. Пока я осматривала нехитрую обстановку, рыжий пес весело носился кругами вокруг меня, иногда подпрыгивая и тыкаясь холодным носом мне в ладонь. - Хороший пес, - наконец, я обратила внимание и на собаку, потрепав голову с задорно стоящими ушами. - Как же вы тут с хозяином одни оказались? - Это, милая, не долгий рассказ. Поведаю я его тебе после твоего слова, - дед вошел в дом, стряхивая со штанов веточки сена. - Хорош конь у тебя, добрым другом тебе будет. - Он уже мой добрый друг, - согласилась я. - Что ж ты стоишь, присаживайся за стол, ужинать будем, - старик указал мне на единственный стул. - А как же Вы? - мне стало неудобно. - Садись, говорю. Нехорошо хозяину отказывать. Я покорно притулилась на стуле. А дед в это время прикатил откуда-то бочку, да и поставил ее себе заместо табурета. Затем аккуратно обхватив чугунок полотенцем, водрузил его на центр стола, поставив на печку чайник. - Была где-то у меня еще тарелка, - бубнил старик копясь в неком подобии сундука. - Вот! - наконец, победно воскликнул он и достал тарелку. У меня дрогнуло сердце. Это была желтая керамическая миска для микроволновки. Из той жизни. Дед покрутил ее в руках. - Эх, только маленькая она. Я не стала просить деда поменяться тарелками, но долго не могла отвести взгляда от желтой керамики. Пока я задумчиво разглядывала предмет посуды, дед уже вовсю, прямо через край чугунка, накладывал в тарелки еду. - Рагу из зайца, - пояснил он мне. - Надеюсь ты не привередлива. - Нет, этот ужин, по сравнению с едой моих последних двух дней - просто царское пиршество. Это были искренние слова. В подтверждение им, я схватилась за ложку и стала уплетать мясо за обе щеки. - Вкушняяятина, - пробормотав в процессе, и старик ласково улыбнулся. - Что ж тебя, милая, голодом морють? - старик же аккуратно подцеплял куски мяса пальцами. Второй ложки не нашлось. Но это было совсем не противно, даже как-то изящно, словно так и надо было кушать это блюдо. - Нет, конечно, - не отрываясь от еды покачала я головой. - Просто два для пути на сухпайке. Старик покачал головой. - Ну, кушай, тогда, на здоровье. По примеру старика косточки я кидала под стол, где они мгновенно исчезали в довольной пасти рыжика. Зато без отходов. Наконец, ужин был быстро съеден, весело бурлящий чайник снят с печки и заварен ароматными травами, на стол поставлены две чашки. Хоть этот предмет посуды имелся у старика в двойном экземпляре. - Давай знакомится, теперь, - сказал дед, разливая чай по чашкам. - Меня Ефим звать. - Я Яна, - даже не представилась при знакомстве. Вот стыд-то. - Приятно познакомиться, - старик опять сел на бочку и довольно отхлебнул из кружки. - Рассказывай теперь. На сытый желудок, чай, легче истории складывать. - Это точно, - согласилась я. И начала говорить, как оказалась в городе Новый, как там все устроено, что люди там хорошо живут. Рассказала, что я Тень и что делаю. Ефим не перебивал, лишь головой качал иногда. Когда, наконец, он услышал, что тороплюсь, чтобы людей от Тьмы спасти, старик задумчиво почесал бороду. - Должно было ведь все лучше стать. А тут и люди есть плохие, с душой черной и Тьма непонятная, хороших убивающая, - неправильно это. - Для этого и есть мы - Тени, - пожала плечами я. - Чтобы сделать этот мир идеальным. Ну, или почти идеальным. Потом я закатала рукав рубашки и показала Ефиму метки на руке. - А у Вас есть хоть один такой? - спросил я старика. - И расскажите как тут оказались, в полном одиночестве. - Да не один я тут, Леший со мной, - дед кивнул на собаку, мирно лежащую у двери. - А знаки... Есть у меня один такой. Ефим, как и я, закатал рукав рубахи. Метка у него была одна. Но такой я еще ни у кого не видела. Вроде - обычная, черная, а круг красный, как моя метка Тени. И изображение внутри - словно солнце и луна вместе. Сложный знак, не знала я, что бывают с такими мелкими деталями. - Что это значит? - нахмурилась я. Старик пожал плечами. - Этого мне знать не дано. Но как я здесь оказался - расскажу.