И придут тени

Наездник в черном плаще с надвинутым на глаза капюшоном, почти сливался с вечерними сумерками, залитыми, не прекращающимся уже третий день, дождем. Смоляной конь казался блестящим из-за отскакивающих капель, стучащих по насквозь промокшей шерсти животного. Всадник неторопливо въехал в деревню, о чем незамедлительно сообщили собаки, выскочившие со дворов первых к воротам домов. Люди заинтересовано выходили на крыльцо, ведь путники были очень редки и поэтому становились настоящим событием. Но, когда люди видели черную фигуру всадника, то застывали в благоговейном полу-ужасе - полу-поклонении. Этого путника деревня ждала, изнывая от невозможности ускорить прибытие. - Здравствуй, Тень, - от одного из домов отделилась женщина. Она часто решала возникающие вопросы и проблемы деревни в отсутствие главы, который сейчас, как раз был в отъезде. - Давайте я провожу Вас в дом, где Вы сможете отдохнуть. Там же есть сухая конюшня для вашего коня. Всадник приподнял голову. В голубых глазах таилась усталость, наложенная не только долгим путем и изматывающим дождем, но и тем самым обращением "Тень". И вдруг, рука в черной перчатке слегка сдвинула капюшон, чтобы лучше разглядеть женщину, стоящую рядом с конем. - Кира? - удивленно спросил чуть охрипший голос всадника. Женщина вгляделась в осунувшееся, худощавое лицо, почти размытое наступающей ночью, и с трудом узнала смутно знакомые черты лица из другой жизни. - Яна? Но... Этого просто не может быть... Голова раскалывалась. Это было первое ощущение, которое пришло вместе с сознанием. С трудом разлепив веки, я тут же зажмурилась вновь - прямо в глаза било яркое мартовское солнце. "Что произошло?". Мысли, наконец, снова вернулись, занимая место тупой боли. Я лежала на холодном асфальте, там где и застало меня... А что застало? Меня ударили по голове? Осторожно приподнявшись я дотронулась до головы. Нет. Голова была абсолютно цела. Но тут я обратила внимание на то, что происходило вокруг. И самое страшное было в том,что ничего не происходило. Вокруг меня лежали люди. И никто из них не подавал признаков жизни. Я медленно дотянулась до руки ближайшего мужчины и опасливо дотронулась, чтобы прощупать пульс. Его не было. Означало это лишь то, что мои опасения подтвердились и все люди были мертвы. Лишь солнце по прежнему весело било в глаза и вокруг переливались птичьи голоса, отчего становилось еще страшнее. Страшно жгло запястье левой руки. Я подняла ее и посмотрела. На том месте, где раньше отчетливо были видны перекрещивающиеся линии вен, словно татуировка, явно виднелся странный круг с подобием креста внутри. Я осторожно приложила к нему пальцы. Жжение стало пропадать, как и головная боль. Зато отчетливо стала биться мысль - "Надо идти". И что-то внутри меня подталкивало в направлении, ведущем за пределы города. И тут где-то справа раздался крик. Я вскочила и оглянулась. Кричала женщина, судорожно осматривающаяся вокруг. Ее взгляд пробежал по мне, но даже не задержался, и женщина продолжала кричать. Протяжно, на одной ноте. Я сделала то, что первое пришло в голову - быстро подбежала к ней, схватила за плечи и как следует тряхнула. - Хватит! Женщина словно очнулась и вперилась в меня круглыми, испуганными глазами. - Что это? - прошептала она. - Я не знаю, - честно ответила я. - Но, если нас двое, значит может быть жив кто-то еще. Надо проверить в школе. - Но... Но там же дети... Они не могут... О том, что мы рядом со школой, где должно быть около тысячи детей разных возрастов я тоже думала. И о том, что там может быть то же, что и на улице - тоже. Это пугало до дрожи. Но просто уйти я не могла. К тому же, где-то там был и мой племянник, которого я должна была забрать после уроков. - Надо пойти внутрь и проверить, - сказала я больше себе, чем женщине передо мной. Та замотала головой. - Я... Я не могу... - Вы просто стойте здесь. Если кто-то еще живой появится, просто скажите ему ждать меня. И Вы ждите, - глядя в слегка безумные глаза, я даже не была уверенна, что женщина осознает до конца мои слова. - Понимаете? - Да, поняла. Буду стоять и ждать, - вдруг женщина вцепилась в рукав моей куртки. - Вы же вернетесь за мной? Я аккуратно отцепила ее пальцы. - Конечно, вернусь. Я опасливо поднялась по ступеням крыльца и зашла в здание школы. Видимо, когда произошло... ЭТО, звонок с урока еще не прозвучал, потому что у раздевалок никого не было, лишь охранник лежал на своем столе перед тусклыми мониторами. Я твердо решила пройтись сначала по второму этажу, где были классы начальной школы и, соответственно, класс моего племянника-четвероклашки. Собравшись с силами я пошла к лестнице, как вдруг из раздевали на меня кто-то выскочил. Именно в этот момент я поняла, что значит, когда сердце уходит в пятки. От страха меня заколотило так, что я даже на мгновение перестала соображать. - Тетя Яна! Тетя Яна! - вдруг дошло до моего сознания. Передо мной стоял мой племянник Егор, схватив меня руками в цепкие объятия. Я выдохнула от облегчения и свалившегося с души камня. - Ты жив! - я ответила на его объятия, целуя в макушку. - Тетя Яна! Там... Там они все просто лежат... В классе. Мне очень страшно! - Да, Егорка, мне тоже страшно, - я попыталась высвободиться из его рук, но это оказалось не просто. - Мне надо посмотреть, есть ли кто еще... - слово "живой" застряло не высказанным. Не хотелось пугать и так перепуганного до ужаса мальчишку. - Ты посиди здесь. Главное никуда не уходи. Я скоро вернусь. Егор всегда был бесстрашным, но сейчас отпускал меня с неохотой. И я прекрасно понимала его. Но так же понимала, что кто-то должен проверить школу. Егорка отступил и залез в раздевалку, сев прямо на пол и обхватив себя руками. - Молодчина. Я быстро. И я, изменив прежнему маршруту, побежала по первому этажу, заглядывая в классы. За второй дверью из-под одной из парт на меня испуганно выглянули глаза девочки, немногим старше моего племянника. Подойдя к ней и взяв испуганное создание за руку, я постаралась успокоить ее как могла и довела до Егора. Побежав обратно, я на секунду обернулась - двое, мальчик и девочка, разных возрастов, даже может совсем не знакомые, которые раньше и не подошли бы друг к другу, сидели обнявшись. Я покачала головой и вернулась к своему пробегу. И тут, завернув за очередной угол я столкнулась с женщиной с двумя девочками и одним мальчиком, тоже совсем разного возраста. Мальчик явно был первокласником, а девочки уже совсем взрослые - старшекласницы. Женщину я знала. Это была учитель по английскому у Егора. И звали ее Ирина Михайловна. Она резко остановилась и просто смотрела на меня. Я прервала затянувшуюся паузу. - В раздевалке четвертого класса еще двое. - Я обошла третий этаж. Сейчас придет Наталья Викторовна. Она пошла по второму. - Первый я проверила. Другие слова сейчас были не нужны. Я не знала кто это - Наталья Викторовна. Но это было не важно. Главное, что все делали единственное возможное в этой ситуации. - Надо зайти в столовую, взять в буфете еды и воды в бутылках. Нам предстоит долгий путь. И Рюкзаки. Наверное у старшеклассников. Ирина Михайловна даже не стала задавать вопросы. Просто кивнула, глядя странным затравленным взглядом. Тогда я поняла, что сделать вышеперечисленное придется мне. - Идите в раздевалку. Одевайте ребят как можно теплее. Возьмите каждому еще по куртке. и посмотрите, чтобы обувь была удобная и теплая. Метка на руке опять неприятно жгла. И почему-то я знала - времени у нас совсем мало. В этот момент появилась еще одна женщина, чуть постарше. И у нее было шестеро ребят из младших классов. - Больше никого, - обреченно сказала она. - Идите, - почти приказала я. Ирина Михайловна потянула вторую учительницу, на ходу объясняя, что надо сделать. А я забежала в первый попавшийся класс. Получалось четверо взрослых, включая женщину на улице, два подростка и девять детей. Пятнадцать человек. Я стала хватать рюкзаки, вытряхивая их них учебники, стараясь не обращать внимания на окружающих меня вокруг одиннадцатиклассников. Мысленно я извинялась перед ними, хоть и понимала, что в этом нет никакого смысла. С трудом уместив у себя пятнадцать рюкзаков, я добежала до раздевалки и кинула их на пол. Все были почти одеты и каждый держал еще одну куртку в руках. Лишь самый маленький мальчик, тот, которого до этого вела Ирина Михайловна горько плакал и отказывался одевать чужую одежду - его была слишком легкой. Я надеялась, что учителя справятся и, оставив два рюкзака побежала в столовую. Здесь, в буфете, кроме обычных школьных завтраков продавались и другие продукты, любимые детьми. Я быстро стала заполнять рюкзаки полулитровыми бутылками воды, шоколадками и булочками без начинки. - Что здесь происходит? - вдруг заставил подпрыгнуть меня юношеский дрожащий басок. Из-под прилавка на меня смотрели две пары подростковых глаз - девушки и паренька. - Держи, - впихнула я ему один, уже заполненный рюкзак. Быстро заполнив второй, я кивнула подросткам. - Быстро за мной. И они послушались. Потому что я была взрослой и для них сейчас - единственной защитой. Хоть и старше я была их лет на семь, сейчас эта разница казалась просто огромной. Учителя в раздевалке уже справились с крохой, уже просто икающим от рева. Подростки сразу поняли, что надо делать и оделись буквально за секунды. Их примеру последовали я и учителя. Все, кроме двоих самых маленьких разобрали пустые рюкзаки, а наполненные остались у меня и юноши из столовой. Я старалась не показать, что двадцать бутылок воды просто ужасно оттягивают плечи и быстро повела всех из здания школы. Все молча последовали за мной, сопровождаемые лишь редкими всхлипами первоклашки, вцепившегося в руку Ирины Михайловны. Женщина на улице встретила меня взглядом, в котором читалось облегчение. И тут я остановилась как вкопанная. На ее руках был младенец. - Там стояла коляска. И вдруг в ней кто-то заплакал. Я заглянула, а там - малыш, - объяснила женщина покачивала ребенка, чмокающего пустышкой. - Нам надо идти, - просто сказала я, оставив один рюкзак, предназначавшийся этой женщине на своей руке. - Ребенка понесем по очереди, - добавила я, вспоминая, как отваливались руки, когда я помогала сестре укачивать новорожденного Егорку. Вспомнив о сестре я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Я судорожно полезла за телефоном, который почему-то до сих пор даже не вспоминался. Но на экране горел грустный значок - "нет сети". Я запихнула телефон обратно в карман и постаралась проглотить скопившийся в горле неприятный комок. Мне нельзя плакать. Я должна вывести этих людей. В моем мозгу словно включился компас с мигающей точкой, показывающей, куда идти. И я пошла, а за мной мой небольшой очень испуганный отряд. Наш район лежал недалеко от Кольцевой дороги, опоясывающей город, но все равно путь с детьми занял почти два часа, за которые мой рюкзак опустел почти на половину. Малыши не очень понимали, когда я пыталась объяснить, что эта вода может понадобится нам позже. И видя их и без того грустные лица, я расставалась с очередной бутылкой. Тем более окружал нас мир страшный до колик в животе - везде была та же картина, что и школе. На дорогах стояли машины, ставшие бесполезными кусками металла. Мы пытались завести пару из них, чтобы было легче добраться, но они не подали никаких признаков, что заработают. Почему-то я не удивилась. И вдруг, когда мы уже пересекали заполненную рядами молчаливо стоящих машин, дорогу, заплакал младенец. - Он, наверное, хочет есть, - растерянно сказала Анна - та женщина, что нашла и по-прежнему несла ребенка. - Но у нас нет еды для него, - на мгновение растерялась я. А потом что-то заставило повернуться меня резко вправо. Вдалеке виднелся огромный гипермаркет. - Нам надо зайти туда. Малыши начали тихонько похныкивать, поняв, что им придется проделать еще и этот примерно километровый путь. - Ладно, - быстро приняла решение я. - Мы переходим дорогу. Там заправка с кафе. Анна и Наталья Викторовна остаются с детьми, покормят их там. И ждут нас. Я, Ирина Михайловна и Гриша с Варей идут с нами. Гриша и Варя были самыми старшими, теми, что сидели в столовой. И они были связаны не только дружбой, как я поняла, по тому, как нежно держались они за руки всю дорогу. А Гриша периодически что-то ласково шептал девушке на ухо. Все опять беспрекословно согласились, хотя девушка как-то нервно сглотнула. - Можно Варя останется, я донесу то, что должна нести она? - вдруг подал голос Гриша. И тихо, чтобы услышала только я. - Она очень боится. Там слишком много... Людей. Варю я вполне понимала, поэтому просто протянула Грише два пустых рюкзака взамен его, набитого шоколадками и булками. И сама взяла два пустых, отдав воду Наталье Викторовне. А Ирина Михайловна, хоть и пыталась тоже взять два, получила лишь один. Глядя на хрупкую женщину я понимала, что больше давать ей не стоит.