И придут тени

Но в Каменистое к обеду так и не дошли, прогуляв с Николаем по окрестностям до самого вечера. Мы просто болтали, то о всякой ерунде, то о более тяжелом - воспоминаниях прошлой жизни. Оказалось, мой напарник был обычным автомехаником в небольшом городке. Он оставил во Тьме младшего брата и родителей. Мысли о потерянных там людях заставили нас на какое-то время замолчать, бредя каждый со своим горем. Я снова и снова думала о Карине, не понимая, почему она не заслужила остаться в живых. Ведь для меня она была самой умной, самой доброй, самой отзывчивой. Наверное такие мысли о своих близких посещали многих в нашем новом мире. Николай не был исключением, рассказав о том, какими замечательными людьми были его родные. Лишь когда солнце стало клониться к горизонту, мы поняли, что пора двигаться в деревню. Наша работа там была еще не закончена. - Мы уже волноваться начали, - сетуя, качала головой хозяйка дома, завидев нас. - Разве так можно! Даже на обед не пришли, весь день голодными ходили. Мы вежливо улыбались ей, кивая, что - да, конечно так нельзя. В итоге нас быстро усадили за стол, который быстро заполнился едой - рассыпчатой гречкой, запеченым мясом и разносолами, что даже для Нового было редкостью. На мой удивленный взгляд ответил Глава: - Все это было в избытке, когда мы сюда попали. Я понятливо кивнула головой, решила больше не задаваться этим вопросом и, вслед за Николаем быстро принялась за еду. Надо было успеть до сумерек, когда мы отправлялись на обход Каменистого. Час мы ходили по деревне и совсем рядом с ней, пока все не покрыла непроглядная темная ночь и мы не удостоверились, что нет и следов Тьмы. Это была радостная новость не только для жителей деревни, но и для нас. Во-первых это означало , что мы справились со своей задачей, а во-вторых, что утром можно будет отправляться домой. Я уже невероятно скучала по мальчишкам и, особенно, по Ире. - Все оказалось не так уж и плохо? - спросила я у Николая, уже вернувшись в дом Главы. - Теперь - да, - кивнул мой напарник, и мы разошлись по своим кроватям. - Да зачем же мне Потап подсунул этого неуправляемого коня?! - ругалась я себе под нос утром, сначала с трудом оседлав Паяца, в чем опять помогал Николай. Мой конь, видимо из вредности, так надулся, что у меня никак не выходило затянуть подпругу. А потом он бочком танцевал от меня, не давая даже нормально вставить ногу в стремя. Когда же мне с трудом удалось, я начала на другой ноге прыгать вслед за Паяцем, который так и не перестал отходить от меня. Выглядело это, видимо, довольно комично, потому что Николай, уже давно сидевший в седле Баи, сначала улыбался, потом откровенно, в голос засмеявшись, спешился и придержал моего коня, пока я взгромождалась на него. - Я выскажу Потапу все, что думаю, когда вернемся, - продолжала бубнить я уже в пути. Паяц же по-прежнему отказывался признавать мое существование и жалкие попытки управления им, просто следуя за Баей. Где-то через час Николай устал подшучивать и посмеиваться надо мной, а я махнув рукой на попытки заставить коня слушаться, позволила ему просто следовать за лошадью своего напарника. Стало гораздо проще, но моему самолюбию это явно пришлось не по душе. Хотя пережить это я вполне могла. - Точно попрошу другую лошадь! Вот, например, Баю, - выговаривала я Паяцу. - Э, нет! - услышал меня Николай. - Свою лошадку я не отдам. Мы с ней уже сдружились. - Другую, значит. Попокладистее, - вздохнула я. Наш путь обратно был довольно спокойным, да погода благоволила. Я даже сняла и бурнус и куртку, оставшись в рубашке, одевая их лишь вечером. Ночевать мы оба раза останавливались на опушке леса. Снова оказаться в деревеньке, так напоминавшей о смерти, совсем не хотелось. Оставалось около полдня пути, когда мы с более-менее ровной дороги свернули в лес, встретивший нас нежным перешептыванием листьев и разноголосыми переливами птичьих голосов. Даже лошади, почувствовав приближение дома, прибавили шаг, несмотря на сложный лесной путь. Мы прошли километров пять, когда я вдруг заметила, что Паяц напряжённо навострил уши, подергивая ими и стал пожевывать трензель. - Что-то не так! - крикнула я уехавшему чуть вперед Николаю. — Да, я заметил. Слышишь, птицы притихли, — обернулся, замедлив лошадь, мой напарник. И, действительно — птичьих голосов стало значительно меньше, словно те прислушивались к чему-то. Лишь деревья по прежнему громко шумели своей игрой с ветром. — Будь начеку, — предупредил Николай, двигаясь теперь вперед медленно, оглядываясь по сторонам. Но это не помогло. В какой-то миг, даже не замеченной мной, Бая, словно оступившись, сильно припала на переднюю ногу и завалилась вбок. Конечно, лошадь тут же поднялась на ноги. Но Николай остался на земле. В ту же секунду откуда-то из-за деревьев показалось несколько человек, в руках у которых были палки со вбитыми в них гвоздями. Один из них, даже не раздумывая, ударил этим страшным оружием в голову Николаю. Я в ужасе закрыла глаза, понимая, что удар таким предметом будет, скорее всего, смертельным. Внутри моего мозга я кричала от ужаса, как вдруг , среди этого крика я услышала голос Егора: — Мама? Мама, что случилось? Этот голос заставил меня распахнуть глаза. К сожалению, я не ошибалась. Николай, с пробитой головой лежал бездыханный, один из мародеров снимал с него одежду, другой же крепко держал Баю под уздцы. — Мама! Мама, что с тобой? — продолжал звучать в моей голове голос Егора. А меня уже окружали еще трое мужчин. Одного из них я узнала. Именно его я видела тот самый первый день в магазине. Он тогда предлагал нам остаться. Похоже, что узнавание было взаимным. — Ну, привет, выскочка, — кивнул он мне, ухмыляясь. — Увела у меня женщину. Теперь придется расплачиваться. Будешь жалеть, что не отделалась также легко как твой дружок. Я судорожно сглотнула, пытаясь сообразить, что же мне делать. Меч был прикреплен позади седла, вместе с другими вещами. Да и что я одна могла сделать против четверых? Меня не учили сражаться с людьми. — Если хорошо поумоляешь, может даже и умрешь поскорее, - странно радостно, словно сумасшедший, заявил мне еще один мужчина, находившийся чуть сзади. — Я никогда не буду умолять. Вы того не стоите. — Это ты зря, — заржал третий, готовясь схватить Паяца под уздцы. Мерзкому мужику из магазина оставалось пара шагов до меня. Он уже замахнулся своей палкой, желая припугнуть меня. Я приготовилась к самому худшему. И тут мой конь, до этого просто стоявший, нервно дергая ушами, словно услышал мои последние слова. Паяц вдруг резко вскинул задние ноги, слегка развернувшись, от чего меня бросило к его шее, и копытами ударил, откинув одного из мародеров. И тут же, только задние ноги коснулись земли, конь, схватил зубами за предплечье того, кто пытался взять узду, и встал на дыбы. Я чуть не вывалилась из седла, меня спасло только то, что поводья были намотаны на ладонь. Раздался хруст вывернутой из плечевого сустава руки, сразу же после этого выплюнутой Паяцем. И конь, с места, бросился в галоп. Я лишь почувствовала, как мне в голень безумно больно вонзаются гвозди самодельной дубинки, выдернутой из рук мужика из магазина, на несколько секунд застряв в моей плоти. Но через несколько метров гвозди покинули мою ногу - дубинка упала в густую траву, оставив жгучую боль и след из кровавых пятен. Крики мародеров еще долго слышались сзади, и я безумно радовалась, что Паяц продолжал быстро скакать вперед. Лишь когда мы оказались перед лесным буреломом, конь перешел на медленный шаг. - Спасибо тебе, мой миленький, - приговаривала я, поглаживая черную гриву коня. Для меня сейчас все смешалось в одно - страх, ужас от осознания смерти Николая, дикая боль в ноге, по которой стекала кровь, окрасив штаны, сапоги и стремя в темно-бордовый цвет. И ко всему этому прибавлялась радость от понимания того, чего я избежала. - Мама! Мама! - уже истерично раздавался голос Егора в моей голове. - Я тут, - почему-то вслух ответила я. - С нами... Со мной все в порядке. - Ты едешь домой? - с облегчением спросил голос мальчишки. - Да, милый. Я скоро буду дома, - это была правда. А остальное... Незачем было пугать его, даже, если это были просто мои галлюцинации. - Хорошо, - сказал голос и исчез. "Мама?". Он называл меня "мама". Точно галлюцинация. Меня трясло. От чего именно - я не понимала. Возможно от пережитого. Главное, чтобы не заражение крови. Хотя заражение так быстро не проявляется? Или я потеряла уже столько крови, что организму становится совсем плохо? Я вытащила бурнус из седельной сумки и укуталась в него поплотнее. Паяц же аккуратно пробираясь через бурелом, шагал по направлению к Новому, без всяких указаний с моей стороны. "Надо будет сказать "спасибо" Потапу, получается он спас меня..." "Откуда эти нелюди? Такие не должны были выжить..." "Мы с Николаем победили Тьму. А убили его какие-то ублюдки..." "Как же так? Николай такой молодой и добрый парень..." "Как я объясню это? Как я не спасла своего напарника... Друга..." Все эти мысли сумбурно роились у меня в голове, пока Паяц не вывел нас из леса. Вдалеке показался Новый. - Мы почти дома, - сказала я коню. Губы мои затряслись, а в горле встал неприятный комок. Я расплакалась бы, если не увидела, что у входа в город стоит Юрий, а рядом с ним, тревожно обнимая себя руками и всматриваясь в мою сторону, Ира. Как только я поравнялась с ними, два голоса одновременно взволнованно спросили: - Что случилось? "Откуда вы знаете, что что-то случилось?" - хотела ответить я. Но почувствовала, что силы покидают меня. С трудом я перекинула здоровую ногу через седло, желая поскорее оказаться на земле. Но вместо этого я соскользнула в спасительную темноту беспамятства, успев краем сознания почувствовать, что меня пытаются придержать нежные руки Иры и ее далекий, словно в тумане голос: - Яна...