Когда Вселенная глючит

Предположительно назгул все еще стоял у окна, опустив голову и, кажется, пырясь во двор. Краешек плаща проходил сквозь занавеску. Как раньше, когда я только пришла домой. Он что, вообще не шевелился? Интересно, он там не того этого… ну, не окочурился ли? От нехватки какой-нибудь энергии Янь. Или Инь? Вот уж не знаю: всегда их путала. Какой же стремный! Так, спокойно. Вдох, выдох. А теперь начну разговор: — Слушай, а почему ты сквозь пол не проваливаешься? Он промолчал. Игнорил меня! — Не знаешь? — Подождала. Тишина. С таким же успехом я могла бы болтать со шторкой! — Может, тогда скажешь, чем ты весь день занимался? — Не докучай мне глупыми вопросами. У меня снова возник лютый когнитивный диссонанс: Мистер Зазнайка говорил на какой-то тарабарщине. И я ее понимала так же хорошо, как и родной язык. Правда, этому предшествовал крайне странный (и быстрый) процесс. Слова будто пинком открывали дверь Словарного Запаса и демонстрировали Главному Центру Управления Мозгом (он же — внутренне мыслящее «я») пленные синонимы. Телепатия, блин. — Ты находишься в моем доме, — медленно выдавила я, — почему бы тебе не проявить вежливость и не развлечь меня беседой? Мдя, не ожидала от себя такого словесного подвига! Видать, высокий стиль речи ох как заразен… — Мне не о чем говорить с тобой, — отрезал он. — Почему? — переведя пульверизатор в режим боевой готовности, пропела я тем самым слащаво-мерзким голоском, который прорезается у очень недовольных учительниц, с сарказмом нахваливающих двоечников и прогульщиков. — А как насчет заварушки с девятью кольцами и хорошо знакомым вам… Почти-точно-назгул неуловимо быстро переместился к столу и угрожающе навис надо мной. Я вжалась в спинку стула, слова ледышками застряли в горле, а сердце заморозилось и рухнуло в пятки. Одно дело злиться на это существо, когда оно изображает статую в дальнем конце комнаты, а другое — когда вот такая вот пугалка стоит рядом и грозно вопрошает: — Откуда тебе известно это? Я честно попыталась ответить, но воздух увязал где-то на полпути к легким, зубы стучали, а звуки никак не собирались в слова: — Э-э-э… ммм… кхх. — Изречение, достойное великих ораторов, ага. Подняла руку, пытаясь оттолкнуть его, но нельзя отпихнуть то, что ты даже нащупать не можешь. Ощущение странно вязкого воздуха и многочисленных ледяных иголочек, ужаливших в ладонь, выдернуло меня в реальность лучше хорошей порции аммиака. Пшикнула святой водой прям в пустой капюшон. — Ты в своем уме? — Э-эээ... Эль-берет гультони-эль? — Неверно произносишь. — Фыркнул совершенно-точно-назгул. — Отодвинься! Кыш! — Отряхнула пальцы и начала растирать их, пытаясь прогнать остатки липкого холода. — Я-я... Блин! К-короче, я многое знаю и даже не против рассказать. Украдкой посмотрела на «пугалку», пытаясь найти хоть намек на эмоции, и не разочаровалась: он слегка наклонил голову к плечу, внимательно слушая блеф. Надеялся, что я пролью свет на то, как именно он сюда попал, и, чем черт не шутит, верну туда, откуда похитила? — Но… тебе не о чем беседовать со мной. — Я, наслаждаясь полностью удовлетворенной жаждой мести, откинулась на спинку стула и слегка улыбнулась. Не издав ожидаемого мной вздоха разочарования, он величественно покинул комнату: мол, ниже моего достоинства дышать одним воздухом — особенно этим, провонявшим пыльным шалфеем — с тобой, жалкая смертная. И я это только что заметил, посему покидаю помещение именно сейчас. Ну и пусть идет. Сам виноват. Будто мало он мне нервы потрепал, пусть теперь сам помучается, пусть поймет, что ему тут не рады, пусть свалит поскорее из моей жизни… Пока я не проверила лайфхак с тыканьем железными гвоздями в призраков! В дверь позвонили, необычно так, вроде длинный — короткий — длинный, ну прям сигнал «SOS». Кто ж там, в коридоре, тонет? Надо посмотреть. И спасти. Если получится. Я встала, и, на ходу поправляя прическу, пошла открывать, по пути захлопнув дверь на кухню, где припарковался назгул: не надо посторонним о нем знать. Выглянула в «глазок»: на лестничной площадке стоял, недовольно поглядывая на часы и держа в левой руке тортик, солидный (в деловом костюме, о как!) пожилой и слегка полноватый гражданин. Абсолютно мне не знакомый. Такие дурацкие усы и художественные проплешины я б точно запомнила. И нос. Уникальный! Прямо-таки мультяшный. Посетитель позвонил еще раз. Я поморщилась от мерзкого кряканья звонка и тинхонько пошла в зал. Ну не хотелось впускать непонятно кого! — Кать, к нам пришли! — проорала Маша. Что ж так громко! Теперь не получится притвориться, что нас нет дома. Противный звук продолжался и продолжался, гражданин даже приноровился и стал вызванивать какой-то мотивчик. Уууу, как я ненавижу эти звуки! И голова с чего-то разболелась… Блин! Не выдержав звуковой атаки, резко открыла дверь: — Здрасьте, — голос получился как у невыспавшейся гадюки, а улыбка и того хуже, — вы к кому? Гражданин, надо отдать ему должное, вежливо улыбнулся, и довольно приятным голосом сказал: — К Аркадию Дмитриевичу. Он дома? Радость по случаю «победы» над назгулом испарилось. — Он умер.