Когда Вселенная глючит

Я заинтригованно подалась вперед. Назгул не двигался. Все, сдох? Та-ак, меч его на стенку повешу: всегда о таком мечтала. Плащ, мантию и прочие шмотки на тряпки пущу, буду за котенком вытирать. А доспехи… Хммм, куда же их деть? Не красть же в магазине одежды манекен, чтобы обрядить его в этот металлом и поставить в центр комнаты, туда, где обычно елка стоит. Угу, а на Новый Год я обмотаю это чудо мишурой и гирлянду внутрь напихаю. А потом, одной прекрасной ночью, кто-нибудь их уронит, и я благополучно поседею от внезапного грохота: нервы уже никудышные. Ну на фиг. Но не продавать же такую прелесть. Жалко… И вообще, с чего я взяла, что у него есть доспехи? Может там, в Мородоре, кризис. Вот и обеспечили Величество только модными перчатками, на остальном же сэкономили. Он же мертвый, на фига такому защита? Эта дикая толпа оголтелых мыслишек пронеслась за долю секунды. А потом пришла большая и страшная гипотеза: вдруг «хорек» жив? Надо его потыкать. Пальцем? Не лучшая идея: откусит, оторвет или отрубит. Пошебуршить назгула поварешкой? Я ж не есть его собралась. И вообще, жаль хорошую вещь пачкать, вдруг он заразный. Я задумчиво побарабанила пальцами по столешнице. И тут меня осенило. Паскудно усмехнувшись (сосед вздрогнул и вышел из ступора), встала поудобнее и несколько раз пошатала стол туда-сюда. Увы, «хорек» не рухнул на пол с гулким, кастрюльного звучания «бумсом», не раскатился ребристыми фрагментами доспехов. И не рассыпался кудрявой вьюгой праха, будто киношный вампир. Вообще никак не отреагировал. Наверное, столотрясение было недостаточно сильным. Надо повторить. Сосед хрипло квакнул (неужели обладающий плотностью медузы назгул так сильно намял ему горло?). Я любопытно покосилась в его сторону: ошалело выпучив глаза, уставился на окно. Что там? Карлсон? Все оказалось гораздо хуже. Перед стеклом висела тучка. Она будто спустилась с небес, чтобы присоединиться к нашей теплой компании психов. Ну, помучить соседа, чайку попить, пообщаться… Вдобавок облачко было тупым: соображалки не хватало в приоткрытую форточку просочиться. Я залипла на сие чудо. А нечто, ничуть не смущаясь моего внимания, самозабвенно плющилось о стекло с упорством одурелой мухи, расползалось серо-белыми щупальцами, которые деловито шарили по окну… Все ближе и ближе к форточке. Ох, что-то не хочу я знакомиться с ним поближе! Вдруг это облачко-мститель, прилетевшее карать человечество за загрязнение атмосферы… Вырвавшись из липкого плена растерянности, я рванулась к окну. Опоздала. Тучка с энтузиазмом преданной собаченции ринулась ко мне… в лицо. Завизжать не получилось: в открытый рот, как и в глаза, тут же набилось какой-то горькой дряни. Закрыв лицо ладонями, кашляя и отплевываясь, я метнулась в сторону, споткнулась о табуретку, уползла под стол. Сжавшись в комочек, вдыхая осторожно, через раз, я мысленно проклинала все и вся. Ну, и недоумевала, что за фигня тут творится. Когда я отважилась открыть глаза, нечто, исчерпав весь заряд дурной энергии, ровным слоем рассеялось вокруг стола. А кое-кто эту самую энергию обрел: «хорек» вышел из образа алкаша, дрыхнущего мордой в салате и отошел к стене. Правильно. Если не удалось убиться об стол, надо попробовать об стену, это надежнее. Ох, дурак, не «прислониться», а «убиться»! Тебе помочь? Я проглотила тяжкий вздох (почувствовала себя анакондой, давящейся теленком). Вот блин! Он не сломался насовсем, а так, глюканул ненадолго. После чего перезагрузился. И теперь нормально функционирует: вон, башкой невидимой крутит, принюхивается. И с чего это? Должно быть, наслаждается тонким букетом кухонных ароматов: яркими нотами давно не вытряхиваемого мусорного ведра, свежим акцентом недоеденного апельсина и изысканным амбре пригоревшей каши… И — самое главное забыла — благоуханием соседских носков. «Хорек», отлепившись от стены, ринулся в коридор. Все, носки учуял. Поплохело бедняге, проветриваться побежал! Эк проняло несчастного… Хммм, а не от особо мощной волны запаха он со столом обниматься начал? Ой. Где сосед? Уполз! А я входную дверь не заперла… Вот клуша! Ну, все, сейчас он полицию вызовет и… На этом месте мыслительный процесс прервался: я простонала «о-о-ой» и рухнула в темные пучины ужаса. А потом похмельным лосем (поясняю: голова болела, ноги подкашивались, а внутренний навигатор немного сбоил) ломанулась в прихожую. Где благополучно офигела. Не каждый день увидишь невозмутимого назгула (лучше бы он радостно подпрыгивал, это позитивнее), волокущего за шкирку скулящего, вяло сопротивляющегося соседушку. Ну, прямо-таки бытовая сценка «нет, Бобик, ты не пойдешь гулять». Хищно щелкнули замки — дверь (в ад) захлопнулась. Призрак, здорово смахивавший на Смерть, посеявшую косу и все свои кости, брезгливо выпустил «грешника», который тут же трогательно вжался в уголок. Я, войдя в роль главного чертика, злорадно улыбнулась и маньячно потерла ладошки. Будешь знать, паразит, как запирать меня на чердаке и перфоратор в семь утра включать! Назгул навис над ворюгой как змея над мышью; из шипения, от которого мои волосы таинственно шевелились (кажется, я — потомок Медузы Горгоны), выплетались слова, которые складывались в резкие, отрывистые фразы. Роскошный букет вопросов: «каким суперпиремом ты меня отрубил?», «где может быть зеркало?», «для чего вы его похитили?» и так далее, и в том же духе. Чертовски нудном. В лучших традициях коварных психологических тестов, где убитые меткими ответами вопросы воскресают, нацепив обманчивые маски иных формулировок. Допрашиваемый же стучал зубами и мотал башкой (эй, прекрати, обои испортишь!). Короче, старательно показывал, что ничегошеньки не знает, ничего не делал и вообще не понимает ничего. — Где скрывается другой вор? — Спросил «хорек» — уже без акцента змеи (или сильногазированного лимонада, тот тоже шипит). Угомонился, нервный мой. — Нннннн… — Судя по всему, это значит, что искомый сообщник самозабвенно дрожит дома под кроватью. Или в морозилке (иначе стук зубов истолковать не могу). А может, умотал в Антарктику, где косит под пингвинчика. — Да не знаю я-а-а, — сосед затравленно зыркнул по сторонам и уныло сник: удрать можно было только проползя у назгула под юбкой (или как там она правильно называется). — Он не говорил! Правда, не говорил… Он жестами, жестами показывал… И рисунки на стенах малевал!.. Уууу, конспиратор чертов! Впрочем, я б такому типчику, как сосед, не что адрес — номер телефона не сказала. О. Точно! Не телепатически же они общались. — Какой у него телефон? — Спросила я, старательно игнорируя назгула. Получалось не очень: сердце сжала когтистая рука страха, в живот врезалась холодная пятка паники. Переключил, блин, на меня внимание... Отвлекись, пока окончательно не отупела от страха! — Черный. — Выдал мужичонка. Истерично добавил: — Сенсорный! Нет, ну ты еще модель скажи! Похоже, не только мне мозги в экстренных ситуациях переклинивает… — Номер, номер назови! — Всплеснула руками я. -Н-не помню... Уууу... — Молод ты еще для старческого склероза! — Но он записан! В блокнотике. Дома… Хотите, сбегаю? Кажется, у кого-то началось обострение хитрости. — Не молчи на меня, на него молчи! — Дрожащим голоском сообщила я «хорьку», — запугай его, чтоб номер продиктовал. Эта штука поможет найти второго… Как — не спрашивай, твои усохшие мозги не переварят объяснений. Величество протянул было к вору руку… Тот, охнув, еще сильнее выпучил глаза и выдернул из кармана телефон. Держа его перед собой, как защитный амулет, проклацал зубами что-то про список исходящих вызовов. — Диктуй. А, нет, подожди-ка, — я вытащила из кармана дежурный карандаш, нашла на тумбочке какую-то бумажку, — вот теперь говори. Когда я записала, назгул склонился над мужичонкой, взял его голову ладонями, будто собирался заглянуть в глаза или чмокнуть в лоб, как любящий папаша ребенка перед сном. И вдруг резко крутанул его голову в сторону. Сухо хрустнули позвонки…