Каскадер

Я смотрел в окно, за которым виднелись лишь деревья и кусочек неба, выглядывающего из-за густого леса. К моему удивлению время пролетело невероятно быстро. Еще пару дней назад я помирился с Фрэнком, а уже сегодня направлялся вместе с ним, Билли и Тре в Колорадо. Хотя нет, я не помирился с ним полностью. О доверии между нами пока что даже не может идти и речи. Ненавижу забивать свою голову сопливой ерундой, так что, наверно, было бы лучше отвлечься и найти контейнер с горячим чаем. Всегда любил поезда из-за того, что в них легко заснуть. Это не самолеты, в которых только и думаешь о том, чтобы не заснуть. А почему? Потому что в любой момент, находясь на такой высоте, можно разбиться. Я не боюсь высоты, вовсе нет, скорее я боюсь смерти, вероятно, из-за того, что был близок к ней, как никто другой. Но страх - не единственная причина того, почему же я не люблю самолеты. Боль. Уши словно пронзают тысячи иголок, и кажется, что из ушной раковины вытекает теплая жидкость - кровь. Хотя в такие момент ты не особо готов рассуждать о том, что ты чувствуешь. Ты хочешь избавить себя от страданий любыми способами. Будто разрывается ушная перепонка... Но сейчас мне очень беспокоиться. Я в компании людей, которые не причинят мне боль, надеюсь. С этими мыслями я откопал под столиком (если можно так назвать полку, находящуюся между двумя кроватями) свою сумку, в которой примерно четверть пространства занимал мой любимый чай с лимоном. Сняв крышку, а по совместительству и чашку, с контейнера, я налил жидкости, с который до сих пор шел пар. Погрузившись в свое особое настроение, я залез на верхнюю полку, достал плеер и включил первую попавшуюся песню. *** Спустя около полутора часов поездки я провалился в сон. Я даже не мог назвать это сном, скорее я дремал, ведь слышал посторонние звуки. Я чувствовал легкий сквозняк из-за приоткрытого окна и мягкий запах соснового леса. На самом деле такое состояние я любил больше, чем обычный сон, но единственный минус всего этого - то, что тебя невероятно легко разбудить. Почувствовав чью-то руку у себя на плече, я приоткрыл глаза, смотря сквозь человека, стоявшего передо мной. Мне было трудно раскрыть глаза и сосредоточиться на чем-либо, уже привыкнув к ощущению невесомости. Тем временем нежная рука поднялась, едва касаясь моей щеки и поглаживая скулу большим пальцем. Сомнение о том, чья же это рука, у меня пропали. - Да, Фрэнк? - мне нравилось чувствовать прикосновения, нравилось то, как мое тело реагировало на это. Нет, не в пошлом смысле, вовсе нет. Кожа покрывалась мурашками, районы лица немели только при мысли о том, кто прикасается ко мне, а держать себя в руках становилось сложнее. Мне абсолютно не симпатизировало то, что я так сильно реагирую на человека, на которого все еще немного злюсь. Можно было сказать, что для себя я опустился на ступень вниз. Что же, один-ноль. - Ты знаешь, мне немного обидно, что ты так и не хочешь пойти мне навстречу. Я всегда рад тебе помочь и поддержать, но ты мне просто не доверяешь. Я понимаю твои причины, хоть они и кажутся мне детскими. Прости, что так резко все выдал, - парень залез на соседнюю полку, смотря на меня и ожидая моего ответа или хотя бы реакции. - Я был бы рад пойти тебе навстречу, но не в ближайшее время. Я не уверен, что стоит это делать. А пока прости, мне нужно закончить наброски, - я лгал, если так можно сказать, ведь считается ли враньем то, что ты и правду должен сделать? Тем более, когда еще я найду время на то, чтобы закончить заказ, к которому не прикасался уже более двух недель? - Ладно, потом поговорим, - вот и прекрасно. Не буду забивать свою голову проблемами хотя бы ближайший час. К слову о том самом заказе... Честно говоря, не прикасался я к нему столь длительный срок лишь потому, что рисунок должен был иметь мягко говоря непристойный характер. Заказчик - по-видимому - извращенец еще тот, раз решил заказать рисунок с изображением постельной сцены с его братом. Но мое дело лишь исполнять, и исполнять без расспрашивания ненужных вопросов. Никакой свободы воли, наверно, именно поэтому я не очень люблю свою работу. *** Ребята засели за просмотром какого-то боевика и просто забыли о моем существовании. Я даже и не думал о том, чтобы обижаться на это, ведь мне сейчас было только на руку то, что никто не видел то, что я рисую. Мне, мягко говоря, было противно даже думать о том, что я изображаю, что уж говорить о самой работе. Но ведь мне уже заплатили половину от вырученного, и отказываться было бы крайне бестактно. Но вот просто попробуйте представить: ты связываешь руки своему младшему брату, приковывая того к постели. Во рту кляп, а на теле нет ничего, кроме рваной майки. Ты делаешь ему больно настолько, что у того из глаз градом льются слезы. Это просто отвратительно, что даже слово "ужасно" не может полностью подойти под это описание. И почему же я представил Майки? Что если это увидит Майки? Он поймет? Конечно же да. - Мм, и что же мы рисуем, а, Джи? - бархатистый шепот заставил меня вздрогнуть. Теплое дыхание согревало меня, и казалось, что я мог видеть его улыбку. - Это заказ, мне просто приходится это рисовать. Правда, - что-то мне кажется, что это звучало крайне неубедительно. И Айеро и правда не поверил, ведь... Его рука медленно легла на мое плечо, такое холодное, что от тепла тела этого парня покрылась мурашками. Айеро довольно хмыкнул и опустил ладонь чуть ниже ключиц. Уткнувшись носом в мой затылок, парень неспешно начал засасывать мягкую кожу. Я боялся, что кто-нибудь услышит мои вздохи, и старался контролировать себя, но тело отзывалось на любое прикосновение, что уж говорить о том, что Фрэнк перевернул меня на спину и начал стягивать ненужную одежду. Так быстро, я просто не успеваю осознать то, что происходит. Почему он это делает? В подсознании так и вертелось "Остановись, я все еще не простил тебя", но почему же тогда я не могу сделать ни одного движения, чтобы помешать ему? Почему у меня так сильно дрожат руки? Да и наконец, почему я так возбуждаюсь от всех его ласк? - Давай продолжим в купе проводницы? Она как раз ушла разносить еду, - сумасшедший.