Поттериана. Иная реальность.

Тисовая улица в городе Литтл Уингинг была вся залита дождём. Сырость и влажность, казалось, норовили пробраться даже в самые защищённые дома. Грязь была размазана по дорогам и клумбам, последние теперь больше походили на бесформенное месиво. В такой холод хороший хозяин собаки из дому не выпустил бы, не то что младенца. Младенца? Ах, да! На пороге дома номер четыре лежал маленький свёрточек с ребёнком. От холода малыш, завёрнутый в тоненькое одеялко, дрожал и кашлял. Кто мог оставить младенца одного. В холоде. На всю ночь. Изверг только! Ближе к семи утра на улицу вышел примерный семьянин и отвратительный человек по совместительству – Вернон Дурсль. Вдохнув свежий ноябрьский воздух,он настроился на очередной спокойный день без магии и мистики. Но его надежды не оправдались. Увидев свёрток с ребёнком, Дурсль поморщился так, будто бы это была гадость несусветная, а не дитя. - Петуния, Петуния! Иди сюда! – Закричал он своим громогласным голосом. - Не кричи, Вернон, Даддличку разбудишь! – тихо, но всё же требовательно, прошептала подошедшая женщина – миссис Дурсль. Вообще, чета Дурсль представляла собой семью, достаточно комично смотрящуюся в своих различиях. Мистер Дурсль был полным, обрюзгшим мужчиной средних лет со странными «моржовыми» усами и поросячьими глазками. Миссис Дурсль была, напротив, неестественно худой, если не сказать костлявой, с длинной шеей и большими, но какими–то водянистыми, глазами. Когда Петуния увидела, что причиной такой ненависти Вернона стал обычный ребёнок, то очень удивилась. Нет, она тоже была возмущена таким поворотом событий, но чтобы так беситься! Достаточно просто позвонить в полицию, и это уже их, полицейских, заботы. Женщина подняла ребёнка на руки, чтобы осмотреть на наличие записок, и оторопела. На неё смотрел малыш с невероятно зелёными глазами, точь–в–точь как у её покойной сестры – Лили. Не оставалось сомнений, что… Опасения Петунии подтвердила найденная ею записка, в которой Лили своим аккуратным почерком просила позаботиться о Гарри – её сыне. - Гарри, значит? – тихо прошептала женщина. – Принесла ли тебе магия счастья, сестрёнка? - Чёртов телефон! – прорычал тем временем Вернон, возвращая Петунию к реальности. – Опять помехи с проводами! Теперь не дозвонишься, а я на работу опаздываю… Да положи ты уже его, вдруг заразный! – крикнул Дурсль, показывая пальцем на Гарри. Петуния поморщилась от такого обращения с ребёнком. - Вернон, это Гарри, наш… Племянник… - последнее слово женщина произнесла полувопросительно, как бы свыкаясь с ним. Дурсль оторопел. С одной стороны этот ребёнок не был непонятно чьим, непонятно откуда – его племянник, родня. Вернон без раздумий взял бы его в дом, но было одно «но». Петуния часто говорила, что её сестра была ненормальной и вышла замуж за такого же ненормального. Следствие – и ребёнок образцом правильности не будет. Дурсль понимал, что просто так это не решится, поэтому молчал. - Мы должны взять его к себе. Понимаю, мне этого тоже не хочется, но выхода нет. И потом… - тихо прошептала женщина на ухо мужу, - эти… Ненормальные ведь будут следить за нами. Я не хочу, чтобы они что–то сделали с тобой, Вернон… Или, боже упаси, с нашим Даддли! Мне… Мне страшно. Дурсль посмотрел на свою жену, готовую расплакаться, и вздохнул. - Ну хорошо, хорошо… Если надо… - и уже жестче, почти бескомпромиссно, добавил. – По возможности я выбью из него всю эту дурь, заставлю забыть эти гадости. Но если он хоть что–то выкинет, то я за себя не ручаюсь! Вернон Дурсль обнял свою жену на прощание и нервным шагом, пиная грязь на своём пути, зашагал к машине. Проводив взглядом своего мужа, Петуния взглянула на часы. Семь пятнадцать, соседи уже начали просыпаться и греметь тарелками и чашками (звуки были слышны из открытых окон). Женщина, чтобы не привлекать внимание, быстренько направилась в дом вместе с ребёнком. Дождь обещал быть затяжным и совсем скоро полить с новой силой. Когда Петуния ушла, шторы в доме напротив завесились.