Обреченные на счастье

Засыпая, я думал о тебе и своих чувствах, Когда, наконец, нашел тебя. В моей голове словно проигрывается кино, Но я не хочу его смотреть, потому что знаю конец. Все слова, которых лучше бы не сказал, Все обещания, которых не сдержал.

Последняя неделя стала для Дина настоящим Адом. Странные образы, подёрнутые дымкой, а иногда такие чёткие, что начинало резать глаза, преследовали его практически ежеминутно. Куда бы он ни пошёл. Что бы ни делал. Ложится на кровать, уставший после долгого дня, слышит привычный скрип, чувствует, как прогибается матрас – и перед глазами тут же всплывает картинка. Потом ещё одна, ещё и ещё. Они сменяют друг друга в одноцветном, сумасшедшем своей быстротой калейдоскопе. Голоса то едва уловимые, прикрытые странной густой пеленой, то невероятно громкие, что уши закладывает. Быстрые касания, тихие вздохи, нежные взгляды, руки, пальцы, глаза. То ярко-синие, блестящие, как два драгоценных камня, то хищно-зелёные, сверкающие озорными искрами. Иногда Дин вскакивает с кровати посреди ночи, не в силах бороться со всем этим сумасшествием, и выбегает из комнаты, пытаясь уйти, спрятаться от странных наваждений. Днём не лучше. Каждый метр пола, каждая дверь, диван, кресло – всё отдаётся в сознании яркими и болезненными вспышками. Дин уже просто боится открывать глаза. Собственный дом, бункер, который должен служить убежищем, защитой, стал для него клеткой. Винчестер мечется по нему, как раненый зверь, не зная, где остановиться. Где он будет в безопасности? Где можно будет вздохнуть спокойно? Иногда становится настолько невыносимо, что хочется просто завыть, схватившись за голову. Как воет одинокий волк. Как воет сломленный хищник. Только осознание, что Сэм и Кас всё ещё здесь, не даёт ему сломаться. Они рядом. Они всё видят. Если он сейчас сдастся, не сочтут ли они это окончательным поражением? Дин пробовал бежать. Далеко, как можно дальше от всех этих воспоминаний. Он просто вставал рано утром и, не сказав никому ни слова, уходил в лес. Нёсся по влажной траве, не разбирая дороги, чудом минуя деревья. Кровь стучит в висках. Влажный воздух бьёт в лицо. Сердце прыгает в бешеном ритме. Дальше. Бежать. Спасаться. Только когда ноги начинали болеть, а дыхание сбиваться, Винчестер останавливался. Вздыхал полной грудью и успокаивался. Голова словно освобождалась от всех лишних мыслей, грудь, сдавливаемая холодными тисками, снова свободно и размеренно вздымалась. В такие минуты Дин думал: «Вот оно, спасение!» Он проводил в холодном, молчаливом лесу всё свободное время. Весь день скитался среди деревьев или сидел на траве, закрыв глаза. Короткая передышка. А потом он снова поднимался и возвращался в бункер, стараясь ни на что и ни на кого не смотреть. Тихо, подобно тени, проскальзывал мимо брата и врывался в свою комнату, запирал дверь, падал на кровать, снова борясь с возникающими из ниоткуда образами. Конечно, так продолжалось недолго. Вскоре, во время очередного побега, когда Дин медленно шёл по лесу, обводя равнодушным взглядами представшие глазам картины природы, очередная вспышка буквально пригвоздила его к месту. Всё то же самое. Он, Кас. Счастливые взгляды, нежно переплетённые руки. Дин беззвучно застонал, зарывшись пальцами в свои короткие волосы, сильно их сжимая. Почему? Почему опять? Почему кто-то, обладающий таким извращённым чувством юмора, никак не может оставить его в покое? Винчестер решил просто не возвращаться в это место, надеясь, что такого больше не повторится. Но он ошибся. Странные видения продолжили его преследовать везде, в любой части леса, где бы он ни находился. Последний спасительный островок медленно разрушался на глазах. Дин вернулся в бункер. Стараясь, как всегда, быстро и бесшумно проскользнуть мимо гостиной и скрыться в своей комнате, он не заметил, как пронзительные синие глаза, до этого смотревшие в пол, резко прожгли его спину вопросительным взглядом. Винчестер хотел не обратить внимания и попросту сбежать, но тут же замер, вслушиваясь в глубокий, хрипловатый голос: - Дин? – Кас был бледным, наверное, почти таким же, как он сам, а его сжатые губы мелко подрагивали. – Ты в порядке? Мужчина вздрогнул от этого вопроса и нехотя повернулся, всё равно упорно созерцая пол под ногами. Ну не мог он посмотреть на ангела. Просто не мог. - Да, в полном, - ответил он слишком весёлым, притворно-равнодушным голосом. – А что? Что-то не так? С минуту Кастиэль молчал. Винчестер уже подумал, что тот потерял к нему интерес и занялся своими делами, обрадовался, что сможет, наконец, уйти в комнату. Но внезапно ангел проронил, грустно и почти не слышно: - Почему ты не смотришь на меня?.. В груди что-то кольнуло, и сердце болезненно сжалось. Глаза мигом стали влажными; охотнику стоило больших усилий выдавить из себя более менее нормальную улыбку. Он, наконец, решился и поднял глаза. Кастиэль сидел в кресле, снова в мягких спортивных штанах и белой футболке, притянув к себе колени, такой домашний и родной. Волосы были растрёпаны, как у чересчур воинственного воробья – Дин бы, наверное, даже засмеялся от такой ассоциации, если бы лицо ангела не было таким бледным, а улыбка – вымученной. В бездонной синеве было столько боли, грусти и непонятной вины, что Винчестер снова опустил глаза. В груди в который раз что-то отозвалось болезненно-ноющим стоном. Только сейчас мужчина понял, что ангелу ничуть не лучше, чем ему… - Я не могу, - тихо ответил Дин, пряча ладони в карманы и сжимая их там в кулаки. – Я очень хочу, Кас, но… я не могу. - Почему? – голос брюнета дрогнул. Было видно, что он хотел сказать что-то ещё, хотел спросить, что с Дином не так, хотел пообещать, что поможет. Но он молчал, плотно сжимая губы, глядя на человека с непонятной тоской. Винчестер не выдержал и отвернулся. - Прости, - выдохнул он сквозь приоткрытые губы и, как-то странно дёрнув плечом, скрылся за стеной. С тех пор последняя надежда на нормальный разговор с Дином, даже на обычную встречу в дверях стала медленно, но уверенно исчезать. Мужчина превратился в тень, перемещавшуюся по бункеру тихо и незаметно, будто какой-то пугливый призрак. Теперь он просто, откровенно всех избегал. Прятался по комнатам, так как уже не имел возможности проводить всё время в лесу, носился по коридорам, словно обезумевший, а когда случайно сталкивался с братом или Касом – шарахался, широко распахнув глаза. В такие моменты в его взгляде было столько страха и отчаяния, словно он превратился в пятилетнего ребёнка, наткнувшегося на привидение. Хотя, может, он и правда считал людей вокруг призраками… очередными воспоминаниями, рвущими разум на части. Сэму было страшно. Впервые за многие месяцы он по-настоящему испугался за брата. Если никто посторонний не смог причинить Дину вред, как бы ни пытался, он сам себя загонит в могилу, что и делает последние недели. Медленно, с упорством, доведённым да фанатизма. Вполне осознанно и не специально одновременно. Дин запутался. Он уже просто не понимает, где реальность, а где воспоминания, где нормальный живой человек, а где очередной образ, слишком чёткий, до безумия, до ужаса правдоподобный. Однажды Дин целый день ходил по бункеру. Всё так же тихо, осторожно. Сэм уже привык не обращать на это внимания, делать вид, что не замечает, хотя уже давно научился различать среди тишины едва уловимый шорох шагов. Охотник долго бродил по огромному убежищу, заглядывая в комнаты и тут же минуя их, зашёл в подвал, попытался заняться работой, намеренно усевшись прямо напротив брата. Что он хотел этим доказать? Сказать: «Эй, чувак, не волнуйся! Всё в порядке. Я в норме»? Глупо. Наверное, показывать, что у него всё нормально - это самое логичное и самое глупое, что только можно придумать в этой ситуации. Но что Дин мог сделать? У него просто не осталось выбора. Сэм не поверил. Он даже не пытался притвориться, что купился, что у него тоже всё нормально, потому что не мог делать это так, как Дин. Не мог врать всем вокруг и самому себе. Но разве он мог просто подойти к брату и сказать: «Я знаю, что тебе хреново, и я хочу помочь, но, чёрт возьми, не знаю, как»? Или мог он снова попытаться обвинить во всём этом ангела, растерянного и напуганного до жалости? Нет, не мог. Не хотел и не имел права. Поэтому он просто молча смотрел, пока Дин откладывал вовсе не нужный ноутбук, поднимался и, бросив на брата разочарованный взгляд, снова уходил. А Сэм ничего не мог сделать. В ту ночь мужчина снова заперся у себя в комнате. Всё так же отстранённо упал на кровать, прогнувшуюся под тяжестью тела, и поспешно закрыл глаза, чтобы не позволить никакому бреду проникнуть в мозг, впиваясь в плоть до крови. Надо заснуть. Надо отключиться. Чёрт возьми. Не получалось. Воспоминания снова ворвались в воспалённую голову, отзываясь острой, пронзающей болью в висках. Дин сжал пальцами голову, зажмурился и тихо застонал сквозь плотно сжатые зубы. Кас, Кас, Кас. Они снова на этой кровати. Они снова целуются, снова дарят друг другу глубокие взгляды, счастливые улыбки. Хриплое дыхание ангела настолько громкое, будто раздаётся у самого уха, настолько реалистичное, что приоткрытые губы обдаёт жарким воздухом, взявшемся из ниоткуда. Дин вздрагивает и резко открывает глаза. Руки дрожат. Он быстро отталкивается руками от койки, буквально бросаясь прочь с кровати, кидается к стене и вжимается в неё всем телом, глядя широко открытыми глазами вперёд, в стену. Взгляд, полный ужаса и непонимания. Полный отчаяния и немой просьбы, странного укора. Ноги подгибаются. Дин, громко и надрывно дыша, сползает вниз по стене, откидывает голову назад. Всю ночь он сидит на полу, скрестив руки на груди и склонив голову себе на плечо. Он спит, так и не поднявшись с холодного пола. Однажды ночью Дин выскользнул из своей комнаты и, нахмурившись, тихо двинулся в сторону выхода из бункера. Заснуть не удалось; всё-таки твёрдый ледяной пол – не самое лучшее место для ночлега, а на кровать он уже просто боится ложиться. В бункере было тихо. Сэм наверняка уже спал, а Кас, охотник очень надеялся, ушёл куда-нибудь по своим ангельским делам. План был прост и банален. Нужно было выйти из бункера и снова уйти в лес, на этот раз тёмный и холодный. Зачем? Дин с надеждой полагал, что в темноте не сможет увидеть ничего, что вызвало бы новые воспоминания или образы, или обычный бред – он уже давно не пытался понять, что с ним происходит. Не пытался искать причину. Он просто бежал, чувствуя, как в груди начинает разрастаться какая-то пустота, а голова с каждым днём отзывается всё более резкой болью. Охотник уже был готов дёрнуть ручку тяжёлой двери и выскочить на спасительный холодный воздух, как внезапно кто-то резко схватил его за запястье. Длинные тонкие пальцы обвились вокруг его руки и сжались, словно капкан. - Дин, - в темноте пронзительно-синие глаза казались магическими огнями, которые видели душу насквозь, будто считывали информацию. – Ты куда? - Прогуляться, - тихо ответил Винчестер и сам удивился, насколько хрипло прозвучал его голос; он попробовал выдернуть руку из цепкого захвата, но попытки успехом не увенчались. - Сейчас ночь, - ангел склонил голову набок, разглядывая собеседника с каким-то задумчивым интересом; его губы дрогнули в лёгкой, едва ли искренней улыбке. – Почему ты не спишь? - Не спится. В голову лезет всякая чушь, - мужчина снова дёрнул руку и опять безрезультатно. Кас вцепился в него, как клещ. В какую-то долю секунды Дин захотел просто выкрутить руку и толкнуть ангела в грудь, отталкивая от себя, но тут же сам постыдился своей мысли и заглянул в блестящие глаза напротив, готовый попросить прощение. Внезапно в коридоре стало светло, и охотник смог разглядеть лицо собеседника. Оно было бледным, чуть приоткрытые губы дрожали, сжимались в тонкую полоску, а потом снова открывались, будто их обладатель задыхался. Синие глаза продолжали полыхать странным, пугающим пламенем. Казалось, сотни фейверков взрываются в синей глубине, и их яркие искры долетают до лица охотника, обжигая кожу. Дин невольно сглотнул и облизал мигом пересохшие губы. Ангел тут же проследил за этим неосознанным жестом, чуть нахмурившись, грустно улыбнувшись. В следующее мгновение тонкие пальцы на запястье сжались ещё сильнее, и сильный, ощутимый рывок буквально опрокинул Винчестер вперёд. С испуганным вздохом он упёрся руками в противоположную стену, и в ту же секунду почувствовал мягкие, холодные губы на своих. Всё тело словно прошибло мощным ударом тока. Дин застыл, не зная, снится ему это или всё реально, до ужаса реально. Губы Кастиэля мягкие, прохладные. Ангел тихо выдохнул, не отстраняясь ни на дюйм, и кожу Винчестера опалило горячим, ровным дыханием. Он невольно застонал сквозь поцелуй, совершенно лёгкий и невинный, и подался всем телом вперёд, опуская ладони на плечи брюнета, сжимая пальцами тонкую ткань плаща. Теперь их тела были совсем близко, соприкасались, посылая мощные толчки электрических разрядов. Дин чувствовал, что руки дрожат, а сердце с каждой секундой начинает биться всё быстрее и быстрее. Перед глазами всё поплыло, взрываясь сотнями ослепительно-ярких вспышек, голова закружилась, дыхание сбилось, а странный, оглушительный свист становился всё громче, бил в голову, буквально вталкивая охотника в клетку странной прострации, граничащей с обмороком. Ощущение, словно быстродействующий яд, подсыпанный в еду чьей-то «заботливой» рукой, начал действовать с невиданной скоростью. Пальцы сильнее сжались на бедной ткани злополучного плаща – Дин хватался за него, как за последнюю соломинку, еле удерживаясь на ногах. В эту самую секунду Кас странно улыбнулся и подался вперёд, углубляя поцелуй. Как только горячий язык коснулся приоткрытых губ Винчестера, в его голове словно что-то щёлкнуло – Дин резко отпрянул и дёрнулся назад, к противоположной стене. В потемневших зелёных глазах отразился безумный страх и настоящий шок. Но Дин не учёл одного – тонкие длинные пальцы всё ещё сжимали его запястье, крепко и болезненно. Резкий рывок тут же вернул «беглеца» на место, и Винчестер уже поднял свободную руку, чтобы просто отшвырнуть от себя странно улыбающегося ангела, как вдруг… - Дин? – удивлённый хрипловатый голос звучал тихо и словно испуганно. Мужчина замер, не веря собственным ушам. Вздрогнул, бросил на улыбающегося брюнета быстрый взгляд и резко обернулся, вглядываясь в темноту коридора. В нескольких метрах от него стоял Кас, растрёпанный и бледный, и молча сверлил охотника испуганно-удивлённым, настороженным взглядом. В груди что-то громко треснуло и оборвалось. Дин медленно повернул голову, чтобы ещё раз посмотреть на того, другого Каса, всё ещё сжимающего его запястье, и шумно, испуганно вздохнул. Коридор был пуст. Ангела не было. Охотник вздрогнул и опустил руку, на которой, он был готов поклясться, всё ещё ощущался болезненный захват тонких холодных пальцев… С тех пор ангел стал приходить каждый день. Он сидел рядом с Дином, пока тот искал что-то в интернете, лежал на кровати с улыбкой на бледных губах, когда Винчестер просыпался, бесшумно шёл за ним, когда охотник пытался скрыть в лесу от назойливых галлюцинаций. Да, Дин уверен, это были галлюцинации. Не воспоминания, мутные, подёрнутые пеленой образы, а самые настоящие галлюцинации. Настолько чёткие и правдоподобные, что очень часто Дин не знал, что говорит с очередным «призраком», пока в поле зрения не появлялся настоящий Кастиэль. Кас был с ним везде. В бункере, на улице, в коридорах, в комнатах, когда Винчестер был один, когда он был вместе с братом или даже с реальным ангелом. Что это? Шизофрения? Отлично, только когда Дин успел стать ещё и шизофреником? Галлюцинации его не покидают. Призрачный Кас, до ужаса чёткий и правдоподобный, в последние две недели стал неотъемлемой частью существования Винчестера, пугающей и непонятной. Иногда он говорил. Галлюцинация говорила много, громко, отчеканивая каждое слово, с разными интонациями и выражениями лица, с упрёком в голосе или с ухмылкой на бледных губах. Сколько бы Дин не пытался вслушиваться в слова «псевдо-ангела», ничего толкового не выходило. Смысл всех его слов будто намеренно ускользал от Винчестера, а постоянная болтовня вскоре превратилась просто в один большой набор непонятных, странных, режущих слух и разум звучаний. Иногда Кас замолкает. В такие моменты он просто поднимает на Дина свои синие глаза, полные боли, грусти, отчаяния, доведённого до безумия, и в тоже время глупой надежды и ободряющего блеска, что хочется провалиться сквозь землю. Тяжёлый взгляд буквально прибивает к полу, медленно, но уверенно выворачивая все внутренности наизнанку. Однажды Дин не выдержал. Когда Кастиэль, очередной раз навестив его в спальне, начал снова что-то говорить, снова прожигать его взглядом насквозь, Винчестер не справился. Он резко шарахнулся назад, ударяясь спиной о стену, зажмурил глаза так сильно, что в голове запрыгали звёзды, закрыл уши руками, медленно сползая на холодный пол. Ангел продолжал говорить, продолжал убивать его взглядом, а Дин не мог от него укрыться, не мог от него сбежать. Он зажимал голову руками, зажмуривался до боли, но ничего не помогало. Перед глазами снова начали нестись странные картинки воспоминаний, яркими вспышками ударяя в голову, медленно и уверенно уничтожая ослабшую жертву. В конце концов, Дин сдался. Громкий, надрывный крик – «Оставь меня в покое!!!» – оглушающим эхом разнёсся по молчаливому убежищу, ударяясь от железных дверей, каменных стен, меняя направление и разбиваясь на миллионы звонких осколков. Сэм и Кастиэль, молча сидевшие гостиной, разом вздрогнули и, испуганно переглянувшись, вскочили на ноги. Ангел тут же исчез, а напуганный Винчестер со всех ног бросился в комнату брата, откуда доносился этот страшный, полный злости и отчаяния крик. Когда Сэм влетел в комнату старшего брата, настежь распахнув тяжёлую дверь, Кас был уже там. Он сидел на коленях возле прижавшегося к стене Дина и пытался оторвать дрожащие руки от его бледного, усталого лица. Ангел что-то тихо шептал, обнимая поникшего, отстранённого мужчину, быстро и как-то резко гладил его по взъерошенным мокрым волосам, уткнувшись губами в его бледный, влажный от пота лоб. Сэм не двигался, поражённый этой жалкой и в то же время страшной картиной. Он понял, что Кас ничего не может сделать. По бледным щекам ангела текли блестящие, прозрачные слёзы. Только сейчас все осознали истинную трагичность сложившейся ситуации. Ничего уже не сделаешь. Дин сходит с ума.