Часть 28. Побег и спасение
11 октября 2014 г. в 19:14
Немой вопрос. Но такой живой, искрящийся.
Скручивающий все внутренности тугим, колючим клубком.
Я едва-едва втянула через приоткрытые губы с шипением прохладный воздух, к которому был примешан его запах. Который сейчас не трогал мое сердце, охваченное совершенно иным чувством.
Мои пальцы медленно разжались на руке Локи. Я с трудом отлепилась от стены, собираясь слететь вниз к Бальдру. Выяснить, кто это был. Что нам дальше делать.
Однако только я дернулась к лестнице, как напряженные пальцы трикстера, в который раз обхватившие мое запястье, заставили затормозить и растерянно обернуться.
— Что? — практически одними губами спрашиваю я, морщась от легкого зуда в них. Сердце дрожит от страха, все еще сидящего в глубине грудной клетки. Жалящего, сжигающего.
— Подожди, — тоже шепчет он, притягивая меня ближе. Я замираю на долю секунды, допустив крайне нелепую мысль о том, что он хочет меня поцеловать. Здесь. Прямо сейчас.
Чтобы выдавить из меня весь жуткий ужас и вселить тот знакомый лечащий жар. Смять мои губы в сильном, глубоком поцелуе, сорвав слишком громкий стон.
Мои глаза вспыхивают ярким огнем и искрятся от образов, возникших в голове.
Бог коварства обхватывает мой подбородок, заставив приподнять лицо. Прикладывает пальцы к моим губам, вызывая еще большее жжение. Все внутри вспыхивает, как спичка. Я внимательно смотрю на него, скованная жаром в груди. Ничего не понимающая, на миг растерянная, но уже предвкушающая действия в следующую секунду.
Тело постепенно начинает не слушаться меня.
Локи очерчивает контур моих губ, беззвучно шепнув пару слов. Я чувствую легкое покалывание на искусанных до крови губах. Когда же он убирает пальцы, я облизываю их самым кончиком языка, больше не чувствуя той зудящей боли.
Я благодарно киваю, внутренне чувствуя, как жар в груди остывает, сменяясь ожившей паникой. В голове крутится услышанный разговор.
Мы с Локи в считанную долю секунды оказываемся внизу, в самом начале коридора сталкиваясь с растерянным Бальдром. Трикстер смотрит на колдуна взглядом мы-все-слышали.
Бальдр тяжело вздыхает, и это не предвещает ничего хорошего, заставляя меня вжать голову в плечи и ощутить неприятное покалывание в затылке. Леденящий ужас разрастается, сковывая ледяной коркой сердце. Черт, я совсем не хочу, чтобы меня нашли. Нашли Локи. Что они с ним сделают, если поймают?
При этой мысли все внутри болезненно содрогается. Я прикусываю здоровую губу, едва сдерживая глубокий и тяжелый выдох.
— Вам нужно уходить отсюда, пока не поздно, — медленно и грустно произносит Бальдр. Я слышу вину в его голосе. Он чувствует ее из-за Блакари, поскольку тот, как мы слышали, является его старым другом.
Я делаю шаг вперед, изо всех сил стараясь выдавить из себя ободряющую улыбку, которая выходит до омерзения кислой. Кладу слегка дрожащую руку ему на плечо, ловя взгляд погрустневших аквамариновых глаз.
— Все в порядке. Ты ведь не знал, что твой старый друг вдруг решит... — начинаю тихо говорить я, стремясь хотя бы частично прогнать из души колдуна мерзкое чувство вины. Оно начинает мучить и меня.
Однако договорить слова утешения мне не удается, потому что из-за спины раздается низкий голос бога обмана:
— Откуда он знает так много информации? Кто ему донес? — шипит он, заставляя ледяные мурашки пробежать по моей спине. Каждый волосок на моем теле встает дыбом. Он злится. Он просто в бешенстве. Отчего? Оттого, что нам придется пуститься в бега?
Я не решаюсь повернуться, боясь примораживающего к полу взгляда. Только медленно опускаю руку, в волнении переплетая пальцы в замок на уровне живота. Упираюсь взглядом в пол, чувствуя, как напряжение, исходящее импульсами от Локи, касается моей кожи и впитывается в нее.
— Блакари слишком хороший разведчик. Он может разнюхать их где угодно. Вряд ли есть кто-то еще, кто знает так много, как он, — мягко отвечает колдун, будто уверен, что это поможет умалить гнев трикстера. Сзади слышится раздраженный вдох. А затем я чувствую вонзающий в мой затылок осколки взгляд.
Долго не продержавшись, я медленно разворачиваюсь, сталкиваясь с ним. Чувствуя, как что-то тревожно сосет под ложечкой. Дыхание застревает у меня в горле, с трудом проталкиваясь глубже, к легким.
Бог коварства внимательно смотрит на меня, будто чего-то выжидая. Я едва приподнимаю бровь в немом вопросе. Чего он хочет? Решает, что со мной делать?
Эта мысль заставляет слегка покачнуться, словно кто-то ударил меня в грудь, и напряженно сжать пальцы так, что они впились во влажную кожу.
"Пожалуйста, не оставляй меня одну!" — набатом стучит тревожная мысль в голове, вызывая покалывание в висках. Все внутри сползается, начинает скручиваться в узел. Я стою, не дыша, чувствуя, как тишина становится все громче и громче, режет по моим ушам, давит на меня.
— Собирай вещи. Уйдем отсюда ночью, — бросает мне Локи, и от этих пяти слов все внутри разом ослабевает. Я наконец вдыхаю кислород и резко расслабляю все мышцы. Облегчение окутывает меня мягкой дымкой.
— Хорошо, — неслышно бормочу я, огибая бога коварства и направляясь к лестнице.
Оказавшись в своей комнате, я оглядела ее и поняла, что собирать мне практически нечего. Точнее, совсем нечего. Здесь все было не мое. Чужое. Даже вещи, что сейчас на мне.
Немного побродив по комнате, чтобы умерить внутри страх, волнение и все другие эмоции, скопившиеся в груди и севшие грубым осадком на внутреннюю сторону легких, мешая нормально дышать, я отправилась вниз, попросить у колдуна сумку, чтобы было куда сложить комплект теплой одежды...
Время в бесконечной суете, безмолвных сборах и напряженном ожидании пролетело слишком быстро. На моей груди камнем легло наше предстоящее путешествие, но делать было нечего. Здесь нас скоро обнаружат, если мы задержимся. Возможно, бог лжи знает еще одно безопасное место, где мы сможем укрыться. У него ведь есть еще друзья или учителя...
Я присела на самый край кровати, устремляя уставший взор на пейзаж за окном. Сумерки стремительно сгущались, скрывая тенью отблески закатившегося солнца. Мне было не по себе. Неприятное ноющее чувство образовалось в желудке. Жужжащее, тревожное, тянущее внутренности вниз. Я чувствовала себя потерянной и отчего-то ненужной.
А ведь действительно, кому я здесь нужна?
Я прикусила уголок нижней губы, сокрушительно качнув головой в одобрение своим мыслям. Верно, никому ты здесь не нужна, Джен Аллард. Локи?
Смешно, нелепо. Зачем ты ему? Ты для него лишняя, обуза, груз на плечах.
Я провела руками по волосам, стараясь отогнать жалящие душу мысли. В сердце билось тупое отрицание этого. Глупый орган целиком принадлежал трикстеру, и я ничего не могла с этим поделать.
Внутри все медленно натягивалось тонкими, напрягающимися струнами. По которым странное чувство перебирало скрюченными пальцами, изматывая, напрягая. Забирая кислород, проникающий в легкие с участившимся от волнения дыханием.
Я опустила пальцы и изо всех сил вцепилась ими в край кровати.
Нет. Черт подери, нет.
Они никогда не найдут нас. Никогда не найдут Локи.
Я не допущу этого. Потому что сердце разрывалось лишь при одной мысли о том, что трикстера поймают. Доставят в Асгард, к Одину, и...
Я резко сгорбила спину, закрывая голову дрожащими руками и на секунду зажмуривая глаза. Что это за чувство во мне? Такое сильное, манящее, жалящее, пропитывающее тело на манер едкого дыма. Что это?
Что?
Я быстро выдохнула, сжимая губы. Нет. Господи, все так неправильно, все так противоречит... Всему.
Я запуталась. Но в тоже время все ясно, как день.
Неужели я все-таки смогла его...
Дрожащая и слишком напряженная мысль прерывается от стука внезапно распахнутой двери. Я вздергиваю голову, выпрямляя спину. Поднимаю отстраненный взгляд, в ту же секунду сменяющийся удивленным. Недоумение плещется в груди холодным океаном. Ослабляя жар беспокойных мыслей.
Я тяжело вздыхаю, сталкиваясь глазами с богом обмана. Он стоит на самом пороге, не собираясь заходить внутрь.
— Ты готова? — сухо спрашивает он, и этот голос заставляет меня вздрогнуть. Такой холодный и отстраненный. Снова.
Я прищуриваюсь, перебирая в голове причины такой резкой перемены его настроения, помимо той, что нам придется покинуть сегодня этот дом. Господи, да не нужно больше никаких причин. Одна она и так слишком глобальна.
— Да, я... — тихо бормочу я, поднимаясь с кровати. Хочу добавить какие-то нелепые слова, чтобы растопить злость бога обмана, но, вовремя спохватившись, захлопываю рот. — Да.
— Тогда чего ты здесь рассиживаешься? Ждешь, когда за тобой припрутся стражники из Асгарда? Живо спускайся вниз! — рявкает на меня трикстер, заставив все внутри замереть и перевернуться. Я моргаю, оглушенная его словами, которые забились в голове, прокручиваясь по нескольку раз. Что-то в грудной клетке начало ворочаться с боку на бок, вызывая жжение. Я хрипло сглотнула, чувствуя нелепое пощипывание в носу. Предательские слезы от обиды навернулись на глаза.
— Не кричи на меня!.. — отчаянно восклицаю я, подрагивая всем телом. Внутренности медленно стягивались ледяными ремнями, а в горле уже набивался ком. Я с трудом держала себя в руках, из последних оставшихся сил.
— Пожалуйста, не кричи... — намного тише и мягче произнесла я спустя, наверное, целую минуту безмолвия. На груди становилось тяжело. Что-то сдавливало дыхание, вворачивалось в кожу, тревожа все внутри.
Локи ничего не ответил, лишь смотрел на меня, внезапно ослабшую, но все же не сдержавшую внутри себя накопившиеся эмоции.
Я опускаю голову и, схватив рюкзак с вещами, проскальзываю мимо него. Слуха на секунду касается мятный аромат, отчего что-то внутри щелкает и переворачивается. Я напрягаю плечи и ускоряю шаг, чувствуя, как руки страшно дрожат. Сказалось напряжение, мучившее меня весь остаток дня.
С каждой минувшей ступенькой тяжесть внутри все увеличивалась. В голове крутились мысли о прощании с Бальдром. Я успела так привыкнуть к нему. Как к старшему брату или отцу. Он защищал меня, помогал. Хоть я и испортила ему и трикстеру охоту, но...
При этих мыслях появился неприятный зуд в кончиках пальцев и очередное жжение в глазах. Я быстро моргнула несколько раз, пытаясь вернуть себе самообладание, которое было задавлено бурлящими эмоциями. На меня навалилось столько всего, что стало непонятной огромной кучей в груди, которую нужно срочно разгребать. Чтобы не разорвало прямо изнутри, вытекая из образовавшейся дыры черной слизью.
Завидев Бальдра, я громко сглотнула, крепко сжав кулаки и направившись к нему. Колдун стоял на пороге гостиной, оперевшись сильным плечом на косяк и погрузившись в собственные размышления. Его вид говорил о напряженности и все еще не ушедшем чувстве вины.
Заслышав мои шаги, хоть я и старалась делать их максимально тихими, Бальдр вскинул голову, обращая аквамариновые глаза в мою сторону. Я едва заметно вздрогнула, прикусывая щеку изнутри. Стараясь не подпускать к себе ни одной лишней мысли, тщательно раздумывая лишь о тех словах, которые нужно сказать.
— Бальдр, я хотела сказать, что... — Дыхания вдруг стало не хватать. Волнение сперло горло. Я старательно пыталась выдавить из себя слова извинения за нарушенную охоту. Чувство вины все еще царило в груди, повергая все в хаос.
Сердце быстро колотится, мешая сосредоточиться.
— Прости за вчерашнее, — все-таки выдавила из себя я, чувствуя, как щеки покрываются отчаянным румянцем. Я пристыженно опустила глаза. Легкие беспокойно сжались.
Не люблю и не могу извиняться. Слишком трудно признавать свои ошибки. Я ненавижу то чувство, что гложет меня сейчас изнутри.
— Все в порядке, Джен. Я понимаю твой поступок, — мягко ответил над моим затылком колдун. Я не смогла сдержать громкого вздоха облегчения. Смысл этих слов коснулся сознания, убивая в нем все тревожные мысли. Я медленно подняла воспаленные глаза, нервным движением забивая выбившуюся прядку волос за ухо.
— Спасибо, — тихо пробормотала я, успокаиваясь под теплым голубым взглядом. Все тревожные чувства внутри начали медленно оседать под ним, оставляя после себя странную легкую пустоту.
— Вот, держи, — с улыбкой проговорил колдун, протягивая мне блокнот в мягкой черной обложке. Я недоуменно протянула холодные пальцы, принимая его. Но откуда?..
— Как вы узнали? — с нотками удивления в голосе шепчу я, открывая блокнот. На глаза попадается мой набросок, вложенный между листов. Сердце подпрыгивает от неожиданности к горлу. Догадка прорезает мозг, даже на секунду вызвав импульс боли.
— У тебя очень хорошо получается. Я дарю тебе его для набросков, — похвалил меня колдун, легонько похлопав по черной обложке. Я крепче стиснула на блокноте пальцы, поднимая переполненные благодарностью глаза. Медленно стягивая лямки "рюкзака" с плеч и с глухим стуком опуская его на пол. Осторожно и со всей присущей мне бережностью я кладу блокнот в сумку и снова закидываю ее на плечо. Бальдр заботливо помогает мне продеть руки через лямки, еще больше притупляя неприятное тянущее чувство внутри прикосновением теплых пальцев. Я тихо и облегченно вздыхаю, практически физически ощущая, как острые когти выбираются из сердца, оставляя раны в покое. Однако ноющее и зудящее ощущение еще не покинуло грудь, сидя где-то в самой ее глубине.
Я поворачиваюсь лицом к колдуну, выдавливая из себя беззаботную улыбку. Скольжу взглядом по его плечам, рукам...
В голове мелькает безумная мысль, от которой я чуть не подпрыгиваю на месте.
Джен, что? Нет, даже не думай, нет... Если он узнает, ему это точно не понравится.
В противовес этим мыслям болезненное чувство в груди усиливается, ложась тяжелым ледяным булыжником. Царапая стенки сосудов под кожей, заставляя кровь бурлить сильнее.
Он не узнает. Это же всего лишь...
Эта мысль скользит в голове, еще даже не обдуманная, не допущенная. Возникшая из ниоткуда.
И я автоматически следую ей. Делаю крошечный шажок вперед и...
Робко кладу ладони на плечи колдуна. Утыкаюсь носом в теплую, скрытую рубашкой грудь, практически сразу же чувствуя, как она напрягается каждой мышцей.
Нет, пожалуйста. Мне просто нужно.
Прогнать эту мерзость из себя.
И под натиском такого сильного тепла она действительно начинает понемногу сжиматься. Принося такое огромное облегчение, от которого все тело наполняет легкость.
Бальдр замирает после моего действия и, кажется, даже перестает дышать. Я сильнее зажмуриваюсь, неосознанно придвигаясь еще ближе.
Нет, еще немного... Я хочу избавиться...
И я тоже давлюсь своим дыханием, когда колдун вдруг поднимает руки, отчего я чувствую пробегающую волну напряжения на его плечах, и легонько гладит по моим волосам, почти не зарываясь в них.
Как отец успокаивает свою дочь. Укрывает своим крылом.
Я млею от этого жеста, чувствуя, как тяжесть из груди вытекает наружу. Тихонько выдыхаю воздух, пропитанный ею, куда-то в плечо Бальдра. С удивлением вдруг отмечая, что его прикосновения не приносят никакого эффекта на другие чувства.
Мое тело и разум никак не реагируют. Нет ничего. Совсем по-иному, не так как с...
Я стискиваю губы. Нет. Сейчас не нужно думать о нем.
Отсутствие эмоций меня успокаивает. Ведь так и должно быть. Просто потому, что мое сердце принадлежит...
Приходится изо всех сил закусить холодную губу, чтобы прогнать эту навязчивую, тягучую мысль.
"Локи" — все же бурчит подсознание, завершая неоконченную фразу. Я хмурю брови, чувствуя, как внутри все сладко содрогается при этом имени. Даже не произнесенном. Только в мыслях.
И будто бы я обладаю какими-то сверхспособностями, потому что стоит мне только подумать о нем...
— Джен.
От неожиданности я шарахаюсь, резко вздергивая голову. Внутри все подскакивает, начиная дрожать. Руки Бальдра от моего движения зарылись в волосы, надавив на макушку.
Я торопливо отстраняюсь, поднимая лицо и сталкиваясь с искрящимися изумрудными глазами. Тон, которым было произнесено мое имя, был опасливо-дрожащим. Холодным. Жалящим.
Он злится, да.
Я чувствую на своей щеке совершенно иной, теплый аквамариновый взгляд, но не могу повернуться, поскольку все тело будто застыло под этими глазами. Опасными сейчас, как никогда.
Какое же должно быть прочное у него самообладание, раз он еще не кинулся на меня и не разорвал в клочья прямо здесь, на глазах у колдуна.
Хотя где-то в глубине изумрудного цвета отчетливо читаются эти мысли.
Я обрывисто вздыхаю, игнорируя снова образовавшуюся тупую жалящую боль. Как гнойник. Надави еще немного — и он лопнет, выплескивая наружу все свое мерзкое содержимое. Такое паршивое и болезненное.
Мне хочется выть волком, но вместо этого я зарываюсь пальцами в свои волосы, а затем резко вцепляюсь ими в лямки рюкзака. Нервозность в этих движениях видна слишком отчетливо, поскольку я просто не смогла проконтролировать их.
— Что? — как можно ровнее спрашиваю я. Слабый румянец прикатывает к щекам. Я мысленно радуюсь тому, что мои волосы не собраны в хвост и удачно прикрывают часть лица.
Изумрудные глаза стремятся прожечь дыру во мне. Я прямо-таки чувствую, как они забираются под кожу, расплавляя все внутри, оставляя глубокие ожоги. Похоже, что Локи основательно разозлило мое действие. Но я вовсе не хотела этого, мне просто нужно было немного успокоиться. От трикстера таких объятий в жизни не дождешься...
— Мы уходим, — холодно оповестил меня бог коварства, заставив скривить губы от его тона. Сердце трепыхнулось при этих словах, ощутимо натолкнувшись на ребра. Я чуть кивнула головой, с трудом заставив себя передвинуть ставшие вдруг ватными ноги в сторону двери. Локи быстро прошел мимо меня, будто бы случайно коснувшись плеча. Я застыла изваянием, чувствуя, как мысли резко обрываются, а в том месте начинает жечь. Пропекать и плавить до оголения костей. Мятный запах касается слуха, почти сразу же убегая. Я против воли резко вдыхаю, стремясь уловить его. Внутри все содрогается и сжимается. Подталкивая эмоции прямо к горлу, заставив едва ли не подавиться ими.
Я не успеваю остановить свои мысли. В памяти уже всплывают еще свежие образы. Слишком хорошо сохранившиеся. Тонкие губы, жадно сминающие мой рот, распахнутые, почти темные изумрудные глаза, длинные тонкие пальцы на внутренней стороне бедра, сжимающие...
Я резко давлюсь воздухом, покачнувшись на месте. Внутри уже начинает закручиваться раскаленная пружина, давящая на низ живота. Так, стоп.
Быстро моргнув, я с трудом отклеиваю от себя прилипшее наваждение, как пленку, и семеню к двери. Сердце колотится в бешеном темпе, отчего пульс в висках ощутимо бьет по стенкам черепа. Я легонько трясу головой, практически до побеления костяшек вцепляясь в лямки рюкзака. Стараясь вернуть себе правильный поток мыслей.
Мы выходим наружу. Весь лес потонул в мрачных тенях и густой черноте. Будто кто-то сделал несколько размашистых темных мазков на холсте. Очертания и причудливые изгибы стволов переплетались между собой, создавая некое подобие лабиринта. Ветер поднялся высоко вверх, отчего здесь стояла небывалая тишина. Только шелест черных листьев слегка разбавлял ее.
Я почувствовала, как мои пальцы начинают медленно холодеть. Машинально стиснула их в кулаки, пытаясь сохранить хоть немного тепла из дома Бальдра. При этой мысли в сердце зашевелились грусть и тяжесть, натачивая свои острые когти. Я прикусила уголок нижней губы, разворачиваясь обратно к выходу. Локи уже спустился с террасы, и теперь смотрел на меня все тем же изумрудным взглядом, в котором разверзалась буря.
Я подняла глаза, переполненные тоской, на колдуна, который стоял на пороге, небрежно облокотившись на дверной косяк. Он пытался скрыть напряжение, но его поза и четко проступающие контуры мышц под тканью рубашки выдавали с головой.
— Ну что ж... — глухо выдавила из себя я, чувствуя, как внутри что-то медленно выворачивается наизнанку. Я хочу сказать что-то утешающее, какие-то слова прощания, но горло вдруг сжимается, преградив путь медленно текущим мыслям.
— Будь осторожна, — мягко перебивает меня колдун, кладя руку на плечо. Я отстранено киваю, прислушиваясь к теплому голосу. Все внутренности содрогаются, и я делаю вид, что съежилась от холода.
— Хорошо, — практически беззвучным шепотом ответила я, с трудом заставив себя напоследок заглянуть в аквамариновые глаза. Они были до дна переполнены такой болью, грустью, виной и волнением, что я долго не выдержала, опуская взгляд. Сердце подпрыгнуло к горлу, на секунду ударившись о самый корень языка.
Я подаюсь назад, понимая, что тело меня практически не слушается. Слишком медленно разворачиваюсь, но все-таки нахожу в себе силы спуститься вниз, к трикстеру.
Слуха касается морозный запах, а на кончике языка появляется терпкий привкус мяты. Я чуть шире распахиваю глаза, каждой клеточкой тела ощущая, как сердце заходится в ускоренном темпе, заставляя образоваться сладкий тянущий ком в груди. Голова слегка кружится, мысли начинают путаться. С каких это пор я стала так остро реагировать на его аромат?
Пока я тщетно пытаюсь прийти в себя, бог коварства уже уверенно направился в глубину леса. Тряхнув волосами и затолкав за ухо непослушную прядь, я семеню за ним, лишь на самом краю поляны напоследок обернувшись через плечо. Бальдр все еще стоит на пороге, провожая нас голубым взглядом. В затылке что-то неприятно колет, и я побыстрее отворачиваюсь. Ускоряя шаг, чтобы догнать напряженную фигуру Локи.
Ну вот и все. Мы покинули наше единственное убежище, отправившись на поиски нового.
От этой мысли, ударившей в голову, я едва не торможу, лишь беззвучно охая и сжимая пальцы на лямках рюкзака.
Стоп, Джен. Нет никаких "нас". Только ты и Локи.
Я нервно усмехаюсь собственным рассуждениям. Да уж, скажи я такое богу лжи — он бесспорно бы отрезал то же самое.
Мысли начинают менять свой тревожащий разум поток, направляясь к трикстеру. Я не успеваю остановить их — и вот где-то там уже вспыхивают его ярко искрящиеся изумрудные глаза. В которых плещется ярость.
Я задумчиво кусаю нижнюю губу, внимательно изучая мягкий мох под ногами. Он видел, как я обнимала Бальдра.
Подсознание тут же что-то шипит в своей излюбленной манере.
Ну и что же? В конце концов, это было даже не объятие. Поиск поддержки. Какой-то обмен надеждами. И немым вопросом.
Все ведь будет хорошо?
На который так и нет ответа. И, наверное, никогда не будет.
Я шумно и медленно выпустила воздух из легких, будто смакуя и пробуя его на вкус. Горький, тяжелый, отравленный волнением и беспокойством.
Господи, все, что мне нужно, — это вернуться на Землю. Разве многого я хочу?
Видимо, да, поскольку никто не хочет мне помочь с этим.
Тянущее чувство в груди не отпустило. Даже наоборот, надавило с новой силой, сползая вниз и вонзая шипы в желудок. Я скривилась, сдерживая мимолетное желание остановиться и согнуться пополам.
Как же все паршиво.
А в следующую секунду все становится в тысячу раз паршивее и хуже.
Потому что — я не успеваю понять как — вдруг чувствую, что мой рюкзак врезается в какую-то преграду. И я в него, упираясь лопатками, чувствуя ими часть содержимого сумки. Так резко, что разом вышибает весь воздух из легких. Находясь в состоянии шока, я не сразу соображаю, что мои плечи сжимают тонкие прохладные пальцы, а темные изумрудные глаза пристально всматриваются в мое лицо. Даже режущее чувство отступило, придавленное безграничным удивлением.
В конце концов я резко поднимаю непонимающий взгляд на трикстера. Размыкаю губы, уже собираясь задать стандартный вопрос, но он опережает меня:
— Какого Одина я видел пять минут назад?
Я прыснула, услышав такое своеобразное ругательство, но остаток смешка застрял в горле, поскольку пальцы впились в плечи сильнее, безжалостно давя на кожу. Его голос был низким, в котором скользила толстая змея гнева, раздраженности. Я прокрутила вопрос несколько раз в голове, тщетно пытаясь отыскать точки соприкосновения с собой.
— А что ты видел? — недоумеваю я, с трудом встречая шторм, что царствует в его глазах. Внутренности снова скручивает, только в этот раз от зеленого взгляда. По спине катится ледяная волна, заползая в каждый позвонок, замораживая их.
— Твое дурацкое воркование с Бальдром.
Так открыто сквозящие холод и презрение в этих словах будто врезаются в меня, царапая кожу. Я раскрываю рот, а затем, с трудом переборов эмоции, вскидываю одну бровь.
— Когда ты успел понабраться словечек...
— Отвечай!
Он вдруг встряхивает меня, отчего пальцы впиваются в кожу сильнее, и я резко с шипением втягиваю в себя воздух. Больно.
— Что мне тебе сказать? — тоже срываюсь я. Мой неконтролируемый голос взлетает на несколько октав. — Он всего лишь попрощался со мной.
Последние слова я произношу чуть спокойнее, вздергивая подбородок. Сменяя растерянный взгляд на более сосредоточенный, прямой, холодный. Совершенно противоположные предыдущим эмоции бурлят внутри, словно лава в кипящем вулкане.
— Так у тебя называется прощание? Вцепиться в человека так, словно он тебе только что жизнь спас, — продолжает брызгать ядом трикстер. Я едва заметно вздрагиваю от его слов. Они бьют невидимой пощечиной, но я остаюсь непоколебимой, лишь еще выше подняв подбородок.
— И вовсе нет, — как можно небрежней возражаю я. — Я даже едва коснулась его. И вообще, с чего вдруг я оправдываюсь перед тобой?!
При последних словах я резко дергаюсь, горя желанием сбросить эти изящные пальцы с плеч. Уйти подальше, чтобы не дышать воздухом, насквозь пропитанным его ароматом.
Цепкие пальцы не отпускают, а сжимаются еще сильнее.
— Потому что, — выдыхает Локи, непроизвольно подаваясь немного ближе. Атмосфера вокруг нас трещит, пронизанная напряжением. — Ты должна.
Я резко давлюсь привкусом мяты от такого заявления.
— Я не давала никаких обещаний. Не говорила, что что-то кому-то должна, — проговорила я, не потрудившись убрать язвительность, так открыто сквозящую в этих словах. Локи щурится, отчего на секунду явный блеск ярости в глазах меркнет.
— Что, теперь будешь бегать за Бальдром? Унесешься сейчас к нему?
Я застыла. Внутри все похолодело, щелкнуло, а затем как-то странно перевернулось. И вот в грудь заливается новая порция легко воспламеняющегося чувства ярости.
— Что? — ошарашенно тяну я, не в силах выдать что-то более вразумительное. В мозгу лихорадочно шевелились шестеренки, продумывая новые колкости для ответа. Злость салютом заискрилась во мне, отбрасывая колючие сгустки в разные стороны.
— Что, — с ядовитой усмешкой, застывшей на бледных губах, передразнивает меня Локи. — Теперь твое сердце дрожит рядом с колдуном? Может быть, ты уже опробовала его?
И кончик языка вдруг начинает медленно холодеть. Кажется, еще в самом начале первого слога, примерзнув к небу в самом конце фразы.
Я медленно моргаю, совершенно обескураженная, раздавленная столь сильными и мощными нападениями.
— Как далеко ты зашла? Что ты предложила взамен на его помощь? — продолжает наступать бог коварства, а я продолжаю пялиться на его губы, из которых выплескивается чистый яд.
Дыхание застревает в глотке, где-то под корнем языка. Мозг крутит и смакует слова Локи с какой-то отстраненной медлительностью.
Что? Господи, что за хрень он несет?
Я стараюсь собрать свои мысли в дееспособную кучу и поднимаю глаза навстречу практически темному взгляду.
— А не пошел бы ты, — на остатках дыхания выплевываю я, запнувшись, чтобы ухватить еще немного отравленного мятой воздуха. — Со своей ревностью?
И после последнего слова застываем мы оба.
Сказать хотела совершенно не то. В мыслях пронеслось иное, а мои губы будто против воли произнесли эти слова.
И Локи удивлен так же, как я. Даже больше. Эта эмоция застилает пленкой ярость в его глазах, притупляя изумрудный блеск.
Я так и примерзла к влажной земле, еще глубже вдавившись в собственный рюкзак. Так отчетливо слыша медленный, будто замирающий стук сердца в грудную клетку.
В мозгу слишком громким эхом звучат мои слова.
Пока резко не перебиваются новыми, коснувшимися моего слуха. Так, что снова приходится вздрогнуть и вернуть осмысленность во взгляд.
— Ревностью? — насмешливым тоном переспрашивает бог коварства, заглядывая мне в глаза. Заставляя съежиться в комок, вызывая желание убежать отсюда или уменьшиться до размера самой крошечной капли росы на влажной траве под ногами.
А затем я слышу смех. Надменный, громкий.
От которого все внутри переворачивается, закручивается спиралью по часовой стрелке. Медленно холодеет, и этот мороз не трогает лишь сердце, которое делает рывок вперед, наткнувшись на ребра практически ощутимо. В груди начало неприятно саднить.
Смех все еще отдает тягучим эхом в ушах.
— Запомни, Джен, это самое последнее чувство, которое я бы испытал относительно тебя, — закончив открыто насмехаться, проговаривает бог обмана. Я с силой сглатываю горькую слюну, будто это его небрежно брошенные слова. А затем резко дергаю головой, наконец-то отойдя от его смеха. Вернув себе решительность и дерзость.
— Да? А как же то, что между нами было? — выпаливаю я, едва сдерживая свой тон, порывающийся сорваться на визг. Гнев стискивает внутренности, обматывает их раскаленными струнами, прошивает насквозь. Вместе с ним и дрожащая обида просыпается под сердцем, ползя тонкой змейкой наверх, в горло.
— Хм... а между нами что-то было?
И эти слова ударяют меня по голове.
Я уставилась на Локи широко распахнутыми глазами, поддавшись всплеску ярких эмоций. Все мое существо замерло и подобралось. Каждый сустав напрягся, натянулся до предела.
Что?
Нет, он не думает так на самом деле.
Эта отчаянная, пропитанная страхом мысль бьется в голове, будто подстреленная птица. И на глаза так не вовремя наворачиваются предательские, колющие слезы.
Я стискиваю челюсти, бегая взглядом по темному пейзажу леса. Только не это.
— Ты врешь мне, — каким-то образом умудряюсь выдавить из себя я. Вместо язвительности, с которой эта фраза пронеслась в воспаленном мозгу, я слышу какое-то жалкое блеяние. Отвращение подкатывает к горлу, вбиваясь в жгучий ком, вставший поперек него.
— Это попытка как-то скрыть правду, выплывшую наружу? — Кажется, трикстера нисколько не покоробил мой вид. Из него так и продолжает литься нескончаемый яд. Я резко втягиваю в себя кончившийся кислород, допуская какую-то постороннюю, отрешенную мысль.
Господи, мы так часто сталкиваемся с перепадами настроения.
И снова это "мы".
Пропитывающее местоимение. Слово в две буквы.
А эти две буквы вмещают в себя слишком много. Недопустимого, невозможного.
— Это попытка разобрать всю твою правду и ложь, которой ты напичкал меня, — сухо, но с нажимом говорю я, стараясь выровнять дрожащий от напряжения голос. — Выходит, ты не принимаешь все поцелуи, объятия, сказанные слова как за проявление каких-либо чувств?
Слова, кажется, тянутся целую вечность. Я говорю долго, уже не контролируя себя. Сейчас вот-вот сорвусь.
— Я принимаю их как за проявление ценного урока, или же возвращение магии. Имей в виду, я бы и вовсе не стал прикасаться к тебе, если бы ты вела себя более... сдержанно.
Я вздрагиваю на том моменте, когда Локи запинается. Подбирая наиболее емкий эпитет. Будто бы сжалившись надо мной.
Я забываю о дыхании, бездумно пялясь в яркие изумрудные глаза. Не понимая, что творится сейчас у меня внутри. Лишь зная, что что-то поистине ужасное.
— А как же те слова, что ты говорил о том, почему мы не можем быть вместе? Выходит, что ты допускал такую мысль? — Я удивляюсь, как во мне вообще еще остались силы сопротивляться. Этому поспособствовала жгучая ярость, выдавливающая наружу эти слова. Мозг же соображает с трудом. В нем еще плещутся последние слова, давя на больную и раздувшуюся до невероятных размеров мозоль.
— Джен, я всего лишь обдумывал всевозможные варианты. Ты слишком упертая, особенно когда поддаешься чувствам. Мне пришлось прибегнуть к этому слову, чтобы хоть как-то остановить тебя, — спокойно возражает бог лжи. Меня же пробирает лихорадочная, крупная дрожь. Все внутри в который раз закипает от его слов.
Я точно сейчас свихнусь. Если не прекратится на сегодня это безумие.
"Ты уже достаточно сегодня наговорила громких слов..."
Я дергаюсь, услышав вспыхнувшие в сознании слова Локи. Они добавляют давления на мое состояние, ложась тянущим грузом.
— Вранье, сплошное вранье, — практически обессиленно шиплю я сквозь сжатые челюсти, смотря на трикстера. В его глазах не читается ни одной эмоции, да и вообще он до мерзкого чувства в желудке спокоен. Я едва сдерживаюсь от того, чтобы резко податься вперед и вцепиться в складки его костюма. Тряхнуть изо всех сил, добиться каких-то эмоций. Слов извинения. Хоть чего-нибудь!
С губ срывается неслышный рык бессилия. Все. Вывело.
— Надо же, ты научилась разбираться в том, где я говорю правду, а где ложь, — усмехается бог коварства прямо мне в лицо. Я моргаю, почти не обратив внимания на его слова. В мозг шипом врезается другое. Мне на секунду показалось, что Локи действительно врет. Будто это какой-то спектакль. Требующий очищения души от всего, что скопилось в ней.
— Что ж, раз так... — как можно холоднее говорю я, уже почти не соображая, что делаю. А делаю я что-то действительно неожиданное. Шаг вперед. Навстречу тому, который сейчас просто растерзал мое сердце. — То ты не будешь против, если я сделаю это.
Слова слетают с губ сами — я не ведаю, что несу какой-то бред. Не контролирую свои движения.
Просто уже пофигу. Это как последняя попытка. Зацепиться за слабую соломинку.
На лице трикстера в какую-то миллисекунду мелькает удивление. Он явно не ожидал такого поворота событий. Я и сама-то не ожидала. В крайнем случае, того, что мои ноги подкосятся и я рухну на землю, заходясь в громких и отчаянных рыданиях.
Я делаю еще шаг, убивая расстояние. Сердце разгорячено бьется в ребра и через каждые пять секунд ухает к желудку. Локи замирает, напряженные мышцы становятся еще более видны под костюмом, глаза неотрывно следят за моими движениями. Я останавливаюсь и, сглотнув горькую слюну, медленно отнимаю онемевшие пальцы от лямки рюкзака и тяну их вперед, поднимая на уровень белоснежного лица. Неприязнь заливает сердце до краев.
Господи, что же ты творишь?
— Тебе же все равно, — отстранено шепчу я, тем не менее сосредоточив в своем взгляде внимание и настороженность. А пальцы все движутся к четко очерченной скуле. Непозволительно зудят от резко возникшего желания погладить по ней. Ощутить мягкость и гладкость мраморной кожи...
В висках грохочет пульс обезумевшего сердца.
А потом...
Оно-таки замирает.
И тянущее, контрастное ощущение уже бежит параллельно сосудам от моих холодных пальцев, коснувшихся скулы бога коварства.
Все вокруг меня и, по всей-видимости, Локи, замирает. Атмосфера сгущается, потрескивает, плавно перетекает из одного аморфного состояния в другое.
К моему горлу отчего-то подкатывает тошнота. В виде слез, сильных эмоций, не умещающихся в одном маленьком органе.
Но я не останавливаюсь. Не отстраняюсь, хотя это желание зудит где-то под лопатками.
Тихонько скольжу пальцами вдоль щеки бога обмана. В какой-то момент прикрывая глаза. Что-то растекается по моему телу, остужая предыдущую боль. Распутывая узлы, ослабляя туго затянутые, душащие веревки.
Почему все так? Я должна сейчас перестать это делать. Ведь это глупо, мерзко, и...
И мои пальцы будто случайно соскальзывают к мочке уха Локи.
Тот практически незаметно, но все же втягивает в себя с шипением густой и плотный воздух. Я усмехаюсь самым уголком рта, на мгновение останавливая движение руки. Вглядываясь в безразличные изумрудные глаза, которые сверлят мое лицо.
— Прости, я должен был что-то почувствовать? — усмехается он, но я вижу, что эта усмешка не настолько язвительна, как предыдущие. Это заставляет меня осмелеть и придвинуться еще чуть ближе, игнорируя противящийся голос подсознания.
— Ты напрягся, — шепчу я, кладя вторую руку на его плечо. Внутри все грохочет, переворачиваясь по нескольку раз то в одну сторону, то в другую. А я легонько тереблю пальцами костюм, будто невзначай иногда соскальзывая ими на открытый участок белоснежной кожи.
Его запах вновь окружил меня. Пропитал. Отравил.
— Естественно, — ехидничает бог коварства, но я не вижу выражения его лица, поскольку наклонила голову к его шее. Чувствую, как колышутся волосы от его дыхания. — Твои пальцы настолько холодные, будто ты час их в снегу держала.
Я неосознанно возобновляю движение замерших на мочке пальцев, снова возвращая их к скуле. Мое сердце заходится неровным ритмом, трепыхаясь в жаре, который растекается по всему телу.
Я поднимаю голову, сталкиваясь с пронзающим холодным взглядом, на дне которого сквозит сомнение. Локи смотрит на меня так внимательно, будто я какое-то диковинное животное. Которое делает что-то совершенно не свойственное ему.
В районе позвоночника разрывается что-то плавящее и горячее, когда я вконец схожу с ума и прижимаюсь к богу обмана всем телом. Чувствуя его напряжение. Даже слыша ровный ритм биения сердца.
На секунду сжимаюсь, предвкушая отторжение. Сейчас сорвется. Оттолкнет, накричит.
Господи, о чем я думаю?!
Эти мысли перебиваются, вздрагивают. А затем катятся куда-то в пустоту, валятся на мокрую землю под моими ногами.
От внезапного ощущения длинных пальцев на моей талии, едва касающихся, но несущих поистине великолепные, будоражащие ощущения.
И сердце еще пуще окунается в водоворот жара, который охватил все мои внутренности.
Я улыбаюсь, снова заглядывая в неизменные безразличные глаза. Придвигаюсь ближе, тянусь наверх, чувствуя, как наше дыхание смешивается. Как его запах окончательно сводит меня с ума.
Я понимаю, что совсем потерялась. Проиграла самой себе.
— Обманщик... — выдыхаю я в его приоткрытые губы, закрывая глаза. Чувствуя острое желание поцеловать его. Уже почти сделав это.
Горячая, распирающая пружина из желания внутри сжимается сильнее, невыносимо давя на низ живота. Мысленно я давно уже послала все к черту.
Просто. Все. К черту.
— Как видишь, я был прав насчет того, что ты слишком одержима своими истинными желаниями.
Это выдох в мои разгоряченные губы. Удар под дых.
И реальность накрывает своей когтистой жесткой лапой.
Вся атмосфера, весь этот бред резко раскалываются, вонзая осколки в мой затылок. Эта мнимая боль отрезвляет, как никогда.
Я шарахаюсь в сторону, убирая пальцы от лица Локи. Подушечки которых невыносимо горят от недавних прикосновений. Сталкиваюсь с искрящимся насмешкой изумрудным взглядом. Тяжело дышу, будто желая выдавить из себя вместе с кислородом все, что скопилось внутри меня. Тяжелое, мерзкое, липкое.
Он раскусил меня. Он все знал и понимал.
Знал, что так и будет.
И осознание этого вкручивается в мою плоть, выбивает разбухшие эмоции, прошивает грубой ниткой сердце насквозь, заставляя то отчаянно стукнуться куда-то в ребра.
Какая-то хроническая злость дрожала под кожей. Просто беззвучно, бессильно тряслась.
— Подумай хорошенько над этим, пока мы продолжаем путь.
Бросил, почти не разжимая тонких губ. Откровенно злорадствуя.
А затем развернулся и снова пошел вперед, даже не посмотрев в мою сторону.
Я вспоминаю о том, что уже почти целую минуту не дышу, и резко втягиваю в себя воздух, постепенно очищающийся от его аромата. Но тем не менее привкус мяты так ощутимо зудит на языке, словно я действительно только что смяла рот бога коварства в жадном, яростном поцелуе.
И, черт возьми, это так и стучало в моих мыслях. Я собиралась это сделать.
Я с ужасом трясу головой, отгоняя подобное, словно назойливую муху. Наконец-то возвращаю контроль над своим телом и делаю пару деревянных шагов вперед, чтобы догнать уже прилично ушедшего трикстера. Все внутри постепенно остывает, оседая черной пылью куда-то вниз.
Я рассеянно бреду вперед, лишь краем глаза ориентируясь на темную фигуру Локи, бредущую где-то передо мной. Достаточно далеко. Потому что щеки горят так, словно охвачены языками пламени.
Надо же, проснулся стыд. Несколько поздновато.
Я нещадно продолжаю терзать себя, смакуя в мыслях наш диалог. Переполненный до краев всем, чем только возможно. Насыщенный, глубокий, отравляющий.
Усмехаюсь своим выпадам. Почти отчаянным, почти глупым. Какая-то нелепая защита.
Что, Локи? Что это такое, если не ревность?
Ты ведь так и не сказал.
И почему-то мое сердце торопливо стукается о ребра. Не верит ему. И я не верю.
Все внутри тут же заходится при подобных мыслях. Сознание сгущается и образуется в плотный туман. Я до сумасшедшей боли закусываю нижнюю губу, устремив вспыхнувший взгляд куда-то вдаль.
Все. Хватит.
Просто забудь. Забудь о той хрени, которую услышала сегодня.
Мимолетные увлечения проходят быстро, так ведь?
Остановившись на этой мысли, повертев ее, я наконец-то успокоилась. Злость, копошившаяся под кожей, отступила, растворяясь внутри. Эмоции выжали меня и отступили, оставив безразличие и равнодушие ко всему живому.
Просто дождаться, когда мы найдем новое убежище. Выведать, где мы. И...
Что? Сбежать?
Я злорадно хмыкнула в противовес этой мысли. Не думаю, что Локи так просто отпустит меня. Наверняка успеет перехватить еще до того, как я сделаю пару шагов от него.
Я ведь ему еще для чего-то нужна.
Теперь тревожное чувство зашевелилось под ребрами, распирая грудь и давя на легкие. Я подавилась размягченным воздухом. Господи, хватит уже насиловать свой мозг.
Но разве возможно это не делать, когда мы идем уже целый час в молчании?
Время тянулось невыносимо медленно. А что можно еще делать, когда ты бредешь вперед, имея всего одного собеседника, с которым не имеешь ни малейшего желания разговаривать?
Я стиснула пальцы на лямках рюкзака и прищурила уставшие воспаленные глаза.
Хотелось поговорить. Просто банально пошевелить онемевшим языком во рту. Ведь я сейчас сойду с ума от тишины. Наравне с молчанием, которое диким зверем сидит у меня в глотке, медленно раздирая ее. Я сейчас разорвусь изнутри от этого напряжения.
И вдруг в сознание врезается мысль со скоростью летящего грузовика, да так, что я шарахаюсь, быстро моргая несколько раз. Что? Нет, никогда, ни за что...
А губы в противовес вопящим мыслям приоткрываются, складываясь в нужную форму для произнесения первого слога.
И я не успеваю себя остановить, поскольку все реакции слишком замедленны усталостью от перенапряжения.
— Локи...
Тихий свистящий шепот, уносимый легким ветерком вглубь леса. Я вздрагиваю от слова, слетевшего с моих губ. Кажущегося таким громким наравне с ускоряющимся ритмом сердца.
Господи, заткнись сейчас, просто заткнись. Перенаправь свои мысли в другое русло, подумай о чем-то легком и теплом, например, о...
— Локи!
Черт.
Вышло даже чересчур громко, почти во весь голос, поэтому в конце своего восклицания я съежилась, сверля взглядом на секунду замершую широкую спину трикстера. Расстояние между нами было приличное, но я не сомневалась, что он меня услышал.
Терпение резко лопается, как мыльный пузырь, достигший максимального размера, и я как можно громче рявкаю:
— Локи, твою м...
Окончание ругательства застревает где-то в горле, поскольку бог лжи и обмана вдруг подается ко мне, хватая за запястье. Резко потащив куда-то вперед, заставив подавиться еще и порцией кислорода. Легкие сжались, а сердце между тем сделало пару ударов и замерло в ожидании чего-то.
Я собираюсь воскликнуть какие-то слова протеста, но вместо этого из меня вырывается лишь невнятный возглас. Трикстер, не дав мне собраться с мыслями и попытаться понять, что происходит, заталкивает меня в какие-то кусты и дергает вниз, заставив шлепнуться на землю. Сам тоже рядом опускается на корточки. Я наконец-то опомнилась и принялась остервенело дергаться, зыркая недоуменным взглядом в его сторону. Тогда Локи в одно мгновение ока сгреб меня в охапку так, что я на секунду уткнулась носом в его грудь. Все внутренности скрутились в тугой запутанный узел. Я открыла было рот, чтобы втянуть новую порцию недостающего воздуха, но его широкая ладонь накрыла мой подбородок и губы, вдавив пальцы в щеку.
Я ошарашенно замираю на пару секунд, хлопая ресницами, пока внутри не раздается какой-то щелчок, запускающий механизм инстинктов. Я начинаю дергаться и царапаться, мычу, цепляюсь пальцами за его ладонь, стремясь убрать ее со своего рта.
Чувствую, как бог коварства свирепеет, потому что следующее его движение порывистое и слишком яростное. Он разворачивает меня спиной к себе так, что я упираюсь лопатками в его грудь. Ладонь еще сильнее вжимается в мой рот, а другая обхватывает обе мои руки и с силой стискивает их, заведя за спину. Я против воли выгибаюсь, промычав что-то в его пальцы. Все внутри содрогнулось и заходило ходуном под кожей.
— Ради Одина, заткнись немедленно, — шипит он мне на ухо так, что даже челка всколыхнулась от его тяжелого дыхания. Я замираю, оглядывая пространство вокруг нас, закрытое листвой и ветками кустов. Одна из них неприятно впивается мне в лодыжку. Я снова непонимающе мычу, раздумывая над тем, как бы извернуться и укусить его за палец. Что он вытворяет вообще? Зачем он это...
Мои лихорадочно скачущие мысли прерываются оттого, что я слышу неестественный шорох в лесу.
Оставшийся обрывок раздумья вылетает из головы и катится куда-то в пустоту. Я замираю, напрягаясь каждой клеточкой тела, и неосознанно прижимаюсь спиной к Локи ближе. Сейчас я как никогда остро ощутила необходимость в его защите.
Теперь понятно, для чего он затащил меня сюда. А я своим сопротивлением чуть не выдала нас.
От очередного шороха, раздавшегося чуть ближе, я вздрагиваю. Проснулись импульсы страха, разрывающиеся где-то глубоко под шкурой, облизывая кости. А похолодевшая моментально кровь, кажется, разом заморозила все мое существо.
Снова раздается этот звук. Я перестаю дышать, охваченная ужасом оттого, что могу выдать нас этим. Дыхание же Локи тихонько щекочет мне ухо, но я чувствую, что даже оно напряженное.
Образовавшаяся тишина теснит меня, давит на барабанные перепонки так, что хочется кричать, чтобы нарушить ее. Но я молчу, лишь на секунду прикрыв глаза. Тяжело и натужно сглотнув, практически силой проталкивая горькую слюну в онемевшее горло.
Пожалуйста, пусть нас не найдут. Пожалуйста, пусть опасность минует. Пусть только мнимо оближет нас, оставив слой густой слизи на коже, но уйдет, поигравшись с биением моего перепуганного сердца.
А между тем мой мозг лихорадочно вертит в голове воспоминание этого шороха. Обкусывает ее, давясь сочащимися кусками, пытаясь соединить две ниточки. Я даже морщу лоб, отчаянно стараясь припомнить. Я определенно слышала этот звук.
И догадка вспыхивает внутри так отчетливо, что я снова дергаюсь, но вовремя контролирую себя и замираю, отравленная пробивающим череп осознанием.
— Бердсы... — приглушенно бормочу я в пальцы бога коварства. Чувствую, как он чуть разжимает их, давая мне возможность свободно дышать. Понял наконец, что я догадалась.
Следующие минуты проходят в угнетающей тишине, тянутся, словно патока, липнут к телу, вызывая зуд на коже. Мое сердце так и продолжает остервенело лупить по ребрам, словно хочет выскочить из тесной грудной клетки и вывалиться наружу. Я застыла изваянием, не шевелясь, жалея о том, что не могу беззвучно дышать. Что у меня нет жабр, как у рыбы.
В конце концов бог обмана медленно размыкает пальцы на моих запястьях, позволяя тут же убрать их из-за спины с неуловимым шорохом. Я чуть громче вздыхаю, упираясь ладонями в мох на земле и отчаянно пытаясь выискать глазами хоть что-нибудь через густую листву. Кажется, что мир застыл вокруг.
Локи тоже вглядывается в лес за кустами, но в отличие от меня хоть что-то видит. Я запрокидываю голову, отчего его ослабшая рука покидает мой подбородок, и вглядываюсь в его сосредоточенное напряженное лицо. Пытаясь выискать эмоцию, которая покажет, что этот ужас закончился. Что опасности больше нет.
Чтобы она свалилась камнем, который надавил на грудь так, что трещат ребра.
А страх все вьется и отравой сыплется под мою кожу, будто вытаскивает из-под нее медленно все внутренности.
В первую очередь гулко стучащее сердце.
Которое в следующее мгновение замирает под изумрудным взглядом.
Я смотрю на него в ожидании каких-то слов, пока в мозгу колотятся сбивающиеся мысли.
— Они ушли, — говорит он, и его голос отдается вибрацией по всему моему телу. Он так резко сменил тишину, что звенела в барабанных перепонках, что я испуганно вздохнула и поперхнулась сгущенным воздухом.
А в следующий момент осознала, что до сих пор жмусь похолодевшими лопатками к его твердой груди. Так доверчиво, так проникновенно.
Это заставляет мурашки пробежаться по всей коже от макушки до самых пяток. Я резко вздрагиваю и отстраняюсь, жадно ловя губами воздух, хотя бы немного очищенный от терпкого привкуса мяты. Все еще продолжаю остро ощущать спиной тепло тела Локи рядом. А также то, как оно зудит под лопатками, царапая широкую кость.
Это заставляет меня подняться с мха, разминая затекшие пальцы. Я пристыженно отвожу свой взгляд, уперев его куда-то в землю. Мне становится так неловко, что хочется исчезнуть отсюда. Страх настолько сильно сдавил мое сердце в тот момент, что я просто пыталась отыскать защиту хоть в чем-то.
И ею оказались своеобразные объятия. И тепло его тела совсем рядом. Насквозь прошивающее мою грудь, оставляя кровоточащие дыры.
Трикстер тоже поднимается, кажется, даже не обратив внимания на мой притупленный взгляд, бегающий по земле. Он напряженно всматривается в глубину леса. Я решаю последовать его примеру, чтобы хоть как-то отвлечься. Сделать вид, что ничего не было. Затолкать чертовы стыд и смущение в самую глубину души.
Ничего, кроме темных застывших стволов и шелеста листьев.
Наверное, прошла целая минута, прежде чем я решилась поверить в это. Облегченно и громко выдохнуть, выпуская напряжение из сжавшихся легких.
— Все, идем, — едва слышно бормочу я, с треском и ужасающе громким шелестом листьев выбираясь из кустов. Тихо шипя, когда одна из веток хлещет меня по руке, вызывая немедленный зуд и черствую боль.
Выбравшись из цепких кустов, я снова вздыхаю и напряженно всматриваюсь вдаль, определяя сторону, в которую мы шли. Немного повертев головой, я наконец улавливаю знакомые очертания стволов в северной стороне и уверенно шагаю туда.
— Стоять, — раздается за спиной холодный голос Локи, а его пальцы уже успевают перехватить меня и потянуть назад. Я широко распахиваю глаза, подавившись его коротким приказом. Его ладонь, стиснувшая мое запястье, будто обжигает и плавит кожу. Я стискиваю зубы, сдержав глухой стон, рвущийся из горла. Этого еще не хватало.
А тело между тем начинает подрагивать. Ноздри щекочет мятный аромат, добавляя жара в момент скрутившейся пружине где-то под желудком. Я выпрямляю спину, отчего она становится, как натянутая игла, и оборачиваюсь через плечо, врезаясь в требовательный изумрудный взгляд.
— Что еще? — как можно небрежней бросаю я, с трудом игнорируя изящные пальцы на коже, под которой сосуды пульсируют в два раза сильнее, гоняя разгоряченную кровь. Желание в какой-то момент сдавливает мою грудь так сильно, что сердце вжимается куда-то в ребра, напоследок сбившись с ритма и пару раз стукнув невпопад.
Я медленно открываю и закрываю глаза, стараясь убрать из них лихорадочный блеск. Стараясь взять себя в руки, сдержаться от невыносимого желания разодрать кипящую грудь голыми руками и вытащить изнутри плавящий жар. Растоптать его.
Потому что наравне со сладкими ощущениями он несет небывалую боль.
— Там болото Бердсов, — спокойно заявляет трикстер, выискивая в моих глазах подтверждение этому. Я наконец умудряюсь высвободить свое запястье и обхватываю его пальцами, стремясь прогнать будоражащие ощущения. Что-то внутри начинает трястись и подпрыгивать к корню языка. Рассылать сгустки живого огня прямо под кожей, которые трутся о кости, вбиваются в кровь, смешиваются с моим слегка учащенным дыханием.
Я проталкиваю слюну в пересохшее горло и внимательно вглядываюсь в ту сторону, куда собиралась идти.
— Не неси чепухи, я ничего не ви... — делая вид, что мой голос подрагивает от негодования, восклицаю я. Однако окончание последнего слова так и остается на зудящем от незримого привкуса мяты кончике языка, поскольку я чувствую этот же обжигающий холод пальцев на своей щеке.
Локи встает мне за спину, заставив все мое существо сжаться, а затем медленно толкнуться куда-то, усиливая биение обеспокоенного сердца. Кровь то застывает, то гонит по венам, дыхание замерло и медленно утекло куда-то в глотку, застряв в судорожно сокращающихся легких.
Где, черт возьми, мой самоконтроль?
От одного уже морозного запаха голова трещит и кружится. Будто он бежит по извилинам, неторопливо втекает в них откуда-то снаружи, выбивая ставшие лишними мысли.
Трикстер, кажется, не замечает, что я горю изнутри, а слегка давит на мою кожу щеки, заставив окончательно захлебнуться, подавиться тягучей эмоцией. Ведет в правую сторону. Я неосознанно покорно следую за его движением, застыв в нелепой позе.
Мой взгляд цепляется за пространство впереди. Я успеваю заметить ускользающее мерцание. Пальцы бога лжи замирают, позволяя мне всмотреться в сверкающее впереди искривление пространства. Я прищуриваюсь, подаваясь слегка вперед.
— Видишь? — спрашивает у меня Локи. Я отстранено киваю, любуясь искаженными бликами. Они напомнили мне тайную тропу. — Это иллюзия болота.
При этих словах я вздрагиваю, напрягая все мышцы и суставы. В голове уже крутятся воспоминания о той ужасной ночи в лесу. Мне приходится крепко зажмурить глаза, чтобы прогнать их, а затем наклониться слегка в сторону, чтобы избавиться от жгучего и страшно отвлекающего прикосновения длинных пальцев.
Я отхожу на расстояние, не нарушающее границы личного пространства, и поднимаю слегка обеспокоенный взгляд на Локи. Вцепляюсь ладонями в лямки рюкзака так, что твердая ткань грубо впивается в кожу.
— Пойдем в обход, — твердо говорит мне трикстер и направляется в правую сторону от болота. Я некоторое время стою на месте, хлопая ресницами, а затем спохватываюсь и торопливо семеню за ним. Стараюсь собрать расплавленные, растекшиеся мысли в правильном порядке.
— Долго мы еще будем идти до тайной тропы? — слегка задыхаясь, спрашиваю я, наконец-таки догнав трикстера. Мое сердце буйно стучит под ребрами сбитым ритмом.
Локи бросает в мою сторону слегка недовольный взгляд, отчего по моей коже пробегаются неприятные мурашки. Я повела плечами, не опуская глаз, в которых искрился вопрос.
— Максимум час, — оповестил меня он спустя полминуты молчания. Я едва не торможу, лишь сдавленно охнув. Боже, еще так долго!
Однако ничего не возражаю в ответ, лишь склоняю голову и покорно иду дальше. Мне удалось выровнять шаг и подстроиться под бога коварства. Однако, несмотря на то, что я двигалась, конечности начали постепенно замерзать. Пальцы онемели, заставив меня чуть сильнее впиться ими в ткань. Я тяжело вздохнула, остро осознав, что довольно-таки устала. Этот напряженный разговор с Локи, да еще и долгое путешествие изрядно меня вымотали...
Я снова вдохнула холодный воздух так, что кожа очень ощутимо натянулась на ребрах, практически до боли. Вместе с этим появилось какое-то неприятное, ноющее чувство в желудке. И без того отвратительное настроение еще больше ухудшилось.
Я тряхнула волосами, решив провести мозговой штурм, чтобы хоть как-то занять себя. Собиралась было подумать над каким-либо событием, но в мыслях уже закрутился недавний диалог с богом лжи.
Я прикусила щеку изнутри, ощущая, как внутренности начинают медленно холодеть. Как снова мерзкое давящее чувство полосует по груди, вдавливаясь все глубже и глубже. Прорезая сосуды с остывшей на миг кровью.
"Так у тебя называется прощание? Вцепиться в человека так, словно он тебе только что жизнь спас".
"Теперь твое сердце дрожит рядом с колдуном? Может быть, ты уже опробовала его?"
"Как далеко ты зашла? Что ты предложила взамен на его помощь?"
"Запомни, Джен, это самое последнее чувство, которое я бы испытал относительно тебя".
Я резко вздрогнула только тогда, когда ощутила сильный привкус крови у себя во рту. Слова Локи так отчетливо пронеслись в мыслях, что я и не заметила, как чуть не прокусила губу в бессильной ярости. Эхо фраз все еще набатом стучало в ушах, как молоток по наковальне с пронзающим иглой внутренности звуком.
Я сжала кулаки так, что ногти впились в кожу, игнорируя неприятный зуд в лопатках, бурлящие и заискрившиеся эмоции внутри, что медленно ползли по внутренностям, оборачивая каждый орган в прозрачную плотную пленку. Как бы я не пыталась вытрясти из головы въевшиеся мысли, они все равно шипами вонзились в нутро, выворачивая его наизнанку, потроша, скручивая так, что если бы можно было чувствовать при этом настоящую боль, я бы орала во все горло, пропитываясь ею, словно едким дымом.
Разве можно чувствовать настолько яркую, но бессильную злость, боль?
Я с шипением втянула в легкие кончившийся кислород, с трудом пропихнув его, поскольку горло будто кто-то сжал невидимой рукой. Все произошедшее навалилось на меня с такой силой, что даже колени затряслись. Я против воли сбавила шаг, отводя спавшую на лоб челку влажной от проступившего пота ладонью.
Ну и какого черта все так отвратительно?
Хотелось выпотрошить себя, выдавить всю мерзость, невзирая на боль, только бы избавиться от нее. Иначе она изведет изнутри, как вирус, будет убивать все мое существо, втискивать свои когти все глубже и глубже, пока не пронзит сердце насквозь, и я не захлебнусь своей собственной кровью.
Однако это желание резко отступает. Потому что я слышу, как голос трикстера вырывает меня из сумбурных, всепоглощающих мыслей.
— Джен! Мы пришли, — раздраженно говорит Локи, указывая на часть леса перед собой. Я дергаю головой, сталкиваясь отрешенным взглядом с изумрудными глазами. Очевидно, он долго пытался до меня дозваться.
Сердце в предвкушении чего-то замирает, а в затылок что-то невидимо бьет, вызвав мимолетную колющую боль.
Я созерцаю перед собой искривленное пространство примерно с рост трикстера, всего в паре шагов. Тайная тропа.
Неужели час пролетел так быстро?
Бог лжи терпеливо ждет, когда я посмотрю на него. Я заглядываю в потемневшие холодные глаза, будто пытаюсь что-то найти, а затем легонько дергаю плечом стараясь сбросить дурацкое наваждение, и делаю шаг вперед, уже собираясь нырнуть в портал.
— Стой, — раздается сзади повелительный возглас. Я не хотела ему подчиняться, но мое тело послушно замерло, игнорируя шипение подсознания.
Бог лжи и обмана встает рядом со мной, слегка наклоняясь и заглядывая в глаза. Я моментально чувствую, как внутренности сводит непонятной судорогой. Сладкой или же тревожной — сложно разобраться.
— Дай мне свою руку, — спокойно требует он, протягивая мне ладонь. Я хмурюсь, ощущая, как при одном взгляде на нее внутри что-то щелкает и неторопливо переворачивается, смещая все в противоположные стороны. В моем взгляде вспыхивает раздражение.
— Зачем? — так же спокойно интересуюсь я, неуловимо сдвигаясь в другую сторону, подальше от тепла и аромата трикстера. Тот впивается режущим взглядом в меня, будто хочет им запихать мой тупой вопрос обратно в глотку. Это желание так отчетливо читается на его лице, что я вскидываю одну бровь.
— Это может быть опасно.
Я фыркаю на эти слова, скрещивая руки на груди. Жест немного нервный, но я как можно скорее скрываю это и показываю, что вовсе не собираюсь давать свою ладонь.
Даже при одной мысли об этом раскаленный клубок приходит в движение, наматывая на себя кровеносные сосуды внутри. Натягивая их до такой степени, что они вот-вот лопнут.
— Опасно? Попасться Бердсу опасно. А это обыкновенная тайная тропа, которую я проходила уже несколько раз, — язвительно и членораздельно произношу я, будто хочу впитать понимание этих слов в изумруд глаз трикстера. Однако вместо этого в них вспыхивает раздраженное нетерпение.
— Джен, не будь дурой, — ворчит он мне в лицо, делая шаг вперед так, что его вытянутая ладонь едва не упирается в мою грудную клетку. Я отскакиваю назад, как ошпаренная. Жгучий ком гнева подскакивает к горлу и забивается в него. Спина вытягивается струной.
— Дурой?! — гневно шиплю я, сжимая кулаки с таким остервенением, что ногти невыносимо больно впиваются в кожу, рассылая тревожные импульсы по телу, которые на деле лишь распаляют вспыхнувший огонь. — Да если кто из нас и дурак, так это...
Когда я уже договорю хоть одну фразу до конца?
Мысль отметается и резко шлепается назад, в самый дальний угол черепной коробки, потому что бог лжи оказался сильным и проворным и быстро ухватил меня за обе руки, заставив сдавленно пискнуть и начать пытаться вырваться.
— Хоть на секунду включи свои мозги и подумай, — шипит он прямо мне на ухо, и это шипение вливается мне под кожу, пульсирует темной змеей. — Ты же не хочешь, чтобы тебя отбросило в совершенно другую сторону?
Я вдруг замираю. Перестаю выбиваться. Его слова тоже льются внутрь, отрезвляя и убивая взбесившийся жар в грудной клетке. Ребра, кажется, заскрипели, то опускаясь, то вздымаясь от тяжелого дыхания.
Чуть придя в себя, я медленно поднимаю глаза. Всматриваюсь в сосредоточенное лицо Локи. Его красивый и всегда ровный лоб перерезает грубая морщина.
Он усмехается самым уголком рта и отцепляет одну руку от моего плеча, проведя ею по слегка растрепанным волосам, увидев, что до меня все-таки дошло.
Я напрочь забываю о пальцах его второй руки, что сжимают мои запястья. Зуд тревоги горит где-то над желудком, опаляя ребра, отчего те начинают судорожно сокращаться. В горле моментально пересыхает, как в пустыне Сахара.
— Да, случается и такое. Может быть, теперь ты будешь умной девочкой и дашь мне, наконец, руку?
Я хрипло сглатываю сухую и горькую слюну, переводя взгляд на его пальцы, застывшие в воздухе. Игнорируя его обращение ко мне. Лишь стараясь собраться с духом.
Секунду помедлив, я все же решаюсь и, прикусив губу, медленно протягиваю вперед ладонь.
И когда она соприкасается с мраморной кожей, воздух для меня резко перестает существовать.
Сердце против моей воли делает кульбит и проваливается куда-то в пустоту.
Бог коварства смотрит, как я сжимаю пальцами его руку, а затем разворачивается к порталу и тянет меня за собой. Будто оглушенная, я растерянно подаюсь вперед, слыша лишь неровный ритм пульса в ушах. Все мое существо начало жить своей жизнью. Кажется, обратилось гигантским сгустком и скопилось в моей ладони, которая была в руке трикстера.
Глотку сперло, будто кто-то сунул в нее шершавый камень.
И не успеваю я сориентироваться, привести чувства в порядок или вернуть осмысленность во взгляд, как Локи резко шагает вперед, заставляя и меня сделать то же самое.
Разноцветные секундные блики окутывают меня со всех сторон, а ноги уже отрываются от земли. Все мое тело окутывает белой дымкой, глаза сами по себе зажмуриваются. Грудь наполняет странная легкость.
А затем я чувствую резкий рывок вперед, словно моя талия была обхвачена петлей, и за нее сейчас просто изо всех сил потянули.
Остатки кислорода вырываются из горла сдавленным хрипом. Я не успеваю что-либо предпринять, как мои пальцы вдруг разжимаются.
И страх липкой слизью пропитывает мое тело наравне с не уходящей легкостью в груди.
Я больше не чувствую руки Локи.
А в следующий момент.
Очередной рывок. Но гораздо сильнее предыдущего.
Кажется, мое встрепенувшееся сердце выскочило из груди. Кажется, я на секунду умерла.
Потому что все тело будто парализовало.
Ни вдоха. Ни выдоха.
Но все-таки.
Спустя, кажется, целую вечность, я чувствую, как ко мне резко возвращается способность чувствовать.
Как легкость перестает поддерживать меня. Невесомость исчезает, и я бухаюсь коленями во что-то ледяное и колючее.
Тяжело делая первый вздох так, что грудную клетку распирает до максимума. Свежим, морозным воздухом. Он режет горло, словно по нему полоснуло лезвие ножа.
Я морщусь и кашляю, упираясь пальцами в...
Снег?
Дрожащая волна пробегает по телу, увлекая за собой первое оцепенение. Оставляя лишь тонкую пленку жидкого ужаса и непонимания, плавно перетекающих подкожно.
Я широко распахнула глаза, тут же прищурив их от ярких отблесков снега. Брюки уже намокли от него, поскольку он растаял от тепла человеческого тела.
Переборов в себе изодранные эмоции, я кое-как поднимаюсь со снега. Зябко обхватываю себя руками, поскольку меня окутал холод. Жгучий, пробирающий, облизывающий и скребущий мои кости.
Я вспоминаю о боге лжи и напрягаюсь каждым мускулом, дергая головой так, что растрепанные волосы бьют по щекам. Почти сразу же не сдерживаю облегченного вздоха. Когда замечаю фигуру трикстера в пяти шагах от себя.
Не успеваю столкнуться с ним вопросительным взглядом, потому что он тут же убегает, падая на пространство вокруг. Мы находились посредине снежного пустыря. Вдалеке виднелись очертания таких знакомых гор. Над моей головой раскинулось платиновое небо, с которого мягкими хлопьями падал снег.
Закончив осматриваться, я перевела ошарашенный взгляд на трикстера, который так и не сдвинулся с места подобно мне.
— Локи, что мы здесь делаем? — поинтересовалась я, уже собираясь сделать шаг к нему, но он остановил меня резким жестом, смотря в глаза взволнованным взглядом. Под ним я замерла, чувствуя, как по лопаткам пробегается ужасающе прохладными пальцами невыносимый страх.
Что такое? Что произошло? Почему он так смотрит на меня?
Снег под ногами угрожающе скрипнул.
— Джен... Не шевелись, — сказал бог обмана, этими словами выбивая из меня дух. Так быстро. Резко.
И какая-то свинцовая тяжесть заливает все мое тело, делая из меня неподвижную куклу.
Страх, настолько тяжелый и замораживающий, колотит меня, давит на виски, пробивает всю насквозь и постукивает по каждой косточке, заставляя меня то и дело вздрагивать.
Что же... происходит?
Не выдержав, я в одну миллисекунду вдыхаю и выдыхаю жгучий спертый воздух и быстро опускаю глаза вниз.
Оцепенев от того, что навсегда отпечаталось жуткой картиной в моем мозгу.
— Черт... — автоматически выдавила из себя я, стоя на самом краю обрыва. Выступ выглядел очень хлипко. До более твердой почвы было достаточно далеко.
Кровь между тем стынет в жилах. Я так и застыла с приоткрытым ртом, чувствуя, как медленно холодеет от ужаса кончик языка.
Страх же усилился в миллион раз, сковал всю грудную клетку, заставив сердце неумолимо забиться где-то в горле. Я тяжело задышала, легко поддаваясь панике. Внутри все туго сжалось.
А в голове слышится ужасающий, душащий непонятный рев.
Мне хочется закричать, чтобы хоть как-то сбросить с себя липкость ужаса. Который наподобие тугой петли стягивал каждый мой мускул, завязываясь крепкими узлами, выдавливая наружу кислород из сжавшихся легких.
— Нет. Успокойся. Я сейчас достану тебя, — спокойно сказал трикстер, но я видела в его глазах страх. Боже...
Мыслей в голове совершенно не осталось. Только грохочущая пустота. Разрывающая, колющая. Вызывающая странное пощипывание в носу.
— Если ты подойдешь, то мы рухнем вниз вместе! — дрожащим голосом вскрикнула я, с трудом оборачиваясь через плечо и смотря на обрыв. Он казался сплошной черной дырой, у которой не было дна. Стало еще страшнее. Я едва дышала, охваченная ужасом. В затылке что-то неприятно кольнуло, а по спине пробежалась леденящая душу волна.
Все-таки мое оцепеневшее тело еще способно что-то чувствовать. Но какая разница?
Я же все равно умру.
Умру.
Сердце протестующе стукается о ребра вслепую. Глупый несчастный орган.
— Иди сюда, — проговорил бог лжи, подойдя к самому краю выступа. Между нами еще было минимум как два метра. Я остервенело затрясла головой, всхлипывая от липкого страха. Нет, пожалуйста, не подходи ближе. Я не хочу, чтобы и ты...
Сознание взорвалось от так и не закончившейся мысли. А внутри наравне с этим ревет и бьет в ребра что-то большое и колючее, перехватывающее и так почти замершее дыхание.
— Не бойся. Всего один шаг, — успокаивающим бархатным голосом убеждал меня Локи, протянув руки. Я уставилась на его изящные пальцы, медленно моргая. Страх усилился, и теперь сердце просто лупило по ребрам. Как будто в последний раз. Как будто отсчитывая секунды.
— Я... я не смогу! — громко и отчаянно всхлипнула я, пытаясь выплеснуть из себя вместе с этими словами страх. Все-таки смотря на выступ. По его ледяным краям показались маленькие трещины, которые грозились в один момент разрастись и сломать этот кусочек края. Я снова посмотрела в ярко горящие изумрудные глаза.
— Джен. Давай. Я знаю, что ты можешь.
Да нет же, нет! Я не смогу! Кажется, это...
Я растопырила пальцы, дрожа всем телом. Как же страшно...
Я снова начала было оборачиваться через плечо, поддаваясь глупой надежде, будто пейзаж сзади сменится на менее леденящий душу, но низкий баритон остановил меня:
— Не смотри туда. Только на меня.
Я с трудом подчинилась, поднимая глаза навстречу взгляду трикстера. Он сейчас выглядел таким напряженным, я бы даже сказала напуганным, если бы не знала его так хорошо.
— Л-ладно, — дрожащим голосом выдавила из себя я. Внутри билась паника, тревожно стучала по сердцу, ускоряя его темп. Я смогу, я справлюсь!
Как же быстро сменяются мои фразы, грохочущие внутри. Словно рассудок окончательно исчез, распавшись под наступившей паникой. Которая ледяными цепями врезалась в грудную клетку, кажется, перерезав ее пополам.
Так, все. Надо думать о другом. Я должна попробовать. В конце концов, уже ведь все равно...
С этими лихорадочными мыслями, крутящимися в голове, я подняла ногу и сделала шаг вперед. Выступ тут же затрещал. Я вздрогнула, замерев на месте. Истерзанное когтями страха сердце слабо дрогнуло и упало вниз, стуча где-то под желудком.
— Молодец. Все хорошо. Теперь еще один шаг, — спокойно убеждал меня Локи, но я чувствовала, как его голос буквально хрустит от напряжения. Все настолько... жутко.
Так. Спокойно. Еще один шаг. И я дотянусь. Он достанет меня.
Медленно закрыв и открыв глаза, я резко делаю еще один шаг вперед. Выступ дрожит, и трещины расширяются, охватив еще больше пространства. Я вскрикиваю, напрягаясь каждой мышцей тела. Легкие беспокойно сжались, не пропуская кислород.
— Тихо! — тревожно рявкает на меня бог обмана. Я внимательно смотрю на него, чувствуя, как этот крик режет по моим ушам, но знаю, что он тоже волнуется, как и я. Это немного успокаивает и приободряет, но не так сильно, как я бы хотела.
Локи снова требовательно тянет ко мне руки. Я легонько киваю и, собравшись с духом, делаю еще один, как можно более широкий шаг.
Хруст. Треск. И...
Опора под моими ногами пропадает.
Я громко кричу. Сердце замирает в груди.
Из сознания все мысли резко выдергиваются, оставляя лишь тянущую пустоту.
И ощущение падения. Сколько? Две секунды? Три? Минута?
А может, я уже умерла? Так сразу, от болевого шока?
Оказывается, прошла всего считанная секунда.
В предсмертной панике я не сразу ощущаю, как сильные руки обхватывают меня. Тянут вверх.
Вдавливаются в кожу так, что, кажется, касаются костей и сжимают их до хруста.
А я чувствую. С какой-то отстраненной медлительностью вцепляюсь в бога обмана.
Напрягаюсь всем телом.
И мы вместе падаем в снег. Я чувствую его раскрасневшейся, горячей щекой.
Такая ужасающая атмосфера раскалывается на мелкие кусочки. Отпускает меня. И я слабею, чувствуя, как из горла вырывается давно застрявший громкий и отчаянный всхлип.
Опасность миновала. Все хорошо.
Я жива.
Осознание этого так резко бьет в голову, что я снова то ли всхлипываю, то ли вскрикиваю, цепляясь дрожащими ладонями за складки костюма трикстера. Совершенно не соображая, что лежу на нем. Просто утыкаюсь носом куда-то в его шею, втягивая в себя очищающий воздух, пропитанный его запахом.
Все тело трясется, пробиваемое отголосками уходящего страха. Теперь на его место пришел шок, осознание.
Сердце чуть медленно, но все же продолжает попытки вырваться наружу, почти до боли лупя по ребрам.
— Т-шш-ш... — шепчет трикстер мне на ухо. Сквозь собственные рыдания и непонятный гул в черепной коробке я едва слышу это. Только зажмуриваю глаза так, что под веками оживают цветные вспышки.
Его пальцы скользят по моей талии, гладят по спине. От этого я еще больше плачу, обнимая его дрожащими руками. Он спас меня...
Бог коварства привстает со снега, не выпуская меня. Я медленно слезаю с него, но от слабости, скрутившей все мое тело, снова падаю на землю. Теперь уже Локи нависает надо мной. Я закрываю лицо ладонями, заново переживая весь ужас только что произошедшей ситуации.
Длинные пальцы мягко обвивают мои запястья, заставляя открыть лицо. Я моргаю влажными ресницами и, как сквозь дымку, смотрю на бога обмана. Он успокаивающе глядит на меня. Изумрудный блеск глаз действует, как бальзам на душу. И в какой-то момент я замираю под этим взглядом. Как он смотрит?
Так... заживляюще. Очищающе.
Он никогда так не смотрел на меня.
Оцепенение постепенно спадает, ужас выливается из обезумевшего сердца, прямо в этот холодный снег, что сейчас морозит мои позвонки сквозь тонкую ткань рубашки. А тело еще сотрясается в нескончаемых рыданиях. Которые спирают судорожно сокращающееся и пульсирующее горло, но вместе с тем несут и какое-то облегчение.
— Все уже хорошо.
От этих слов я почему-то снова плачу. Непонятная боль тянет и щемит внутри, стискивая сердце. Несмотря на это, я приоткрываю дрожащие губы, стараясь выдавить из себя слова. Мне необходимо это сказать. Пусть сквозь слезы и не ушедшую тянущую боль.
— С-спасиб...
Я прерываю фразу, поскольку Локи вдруг подается вперед и целует меня.
Замираю. От неожиданности шире распахиваю глаза, но затем крепко зажмуриваю их, чувствуя, как мои губы пропитываются успокоением, которое отдает мне бог обмана.
Медленно приоткрываю их, словно боясь резких ощущений. Локи будто чувствует это и не торопится, осторожно толкаясь теплым и мягким языком ко мне в рот. Я отвечаю, потому что во мне пробуждается оживление. Даже жар в низу живота слабо, но все же просыпается.
Этот поцелуй заставляет боль отступить назад. Кружит голову. Сладкий, легкий, но очищающий, успокаивающий, лечащий.
Жаль, что он не длится слишком долго. Бог лжи неспешно отстраняется, напоследок еще раз коснувшись моих губ. Я медленно открываю глаза, сталкиваясь с завораживающим изумрудным взглядом. Приподнимаюсь на дрожащих локтях, стараясь выдавить из себя слабую улыбку.
Все уже хорошо. Все закончилось. Мы оба в порядке.
Я с трудом принимаю сидячее положение на снегу не без помощи Локи. Мой взгляд устремляется в платиновое небо, раскинувшееся над нами. Как я рада, что вижу его не в последний раз. Что еще дышу и вижу.
И вдруг все мое существо содрогается, как зверек, загнанный в угол.
Потому что слуха касается утробное рычание, разносящееся по всему пустырю.
А кровь медленно стынет в моих жилах.
Я вцепляюсь пальцами в мокрый снег, переводя переполненный ужасом взгляд на напрягшегося бога обмана.
Господи, только не оно. Не здесь. Не сейчас.
Нет...