Черная бабочка, или Поцелуй индейца

Билл, лежа на сочной зеленой траве, смотрел в небо и улыбался. Казалось, что на темно-синем полотне вовсе не осталось места для звезд, но те одна за одной продолжали зажигаться, напоминая яркие фонарики. Был слышен звук потрескивающих поленьев, вокруг небольшого костра собрались дети разного возраста, объединяла их любовь к легендам, которые рассказывал дядюшка Кичи, чье имя в переводе означало храбрый. В свои молодые годы индеец и вправду прославился смелыми поступками и добрыми делами, а сейчас, будучи уже в преклонном возрасте, он любил рассказывать детишкам легенды, однако иногда его слушали и взрослые, ведь Кичи был прекрасным рассказчиком. - В начале времен земля была бесплодна, а у мужчин не росла борода. Лишь позже начали появляться деревья. В начале времен пена была черного цвета, - говорил старый индеец, а дети, затаив дыхание, слушали его. - В начале времен не было ни еды, ни лекарств. В начале времен люди были с хвостами. Сегодня я расскажу вам легенду о том, как появились змеи, - продолжал он, а Билл в это время краем уха все же слушал старика и продолжал улыбаться, ведь когда-то он тоже мог подолгу сидеть вот так у костра. - В горной Колумбии много озер и прохладных чистых источников, из одного такого источника вышла молодая красивая девушка. Говорят, она была дочерью грома. Девушка спустилась в селение, а люди окружили ее, удивляясь, откуда она взялась. Бездетная пожилая пара позвала девушку к себе и удочерила. Однажды в селение приехал священник. Все собрались в церковь на торжественную обедню. Женщины выбирали свои самые изысканные наряды, надевали лучшие украшения. Дочь грома тоже хотела пойти, но ее не пустили. «Куда такую замарашку! - кричали люди. - Не сумела обзавестись приличной одеждой, так, по крайней мере, дома сиди!» Девушка ничего не ответила. Она пошла, как была в лохмотьях к горному ручью, окунулась в него и превратилась в змею. Змея приползла в селение и стала расти. Сделавшись огромной, словно радуга, она кольцом обвила церковь, просунула голову в дверь и сожрала всех присутствующих вместе со священником. Только приемных родителей выпустила, и они убежали. Затем змея поднялась до неба, стремясь отыскать там Деву Марию, ее она тоже хотела съесть. Но тут прилетели два орла и убили змею, разбив ей клювами голову. Змея упала на землю. Какой-то человек, говорят, англичанин, разрубил тело на части и отвез на муле в овраг. Там змея сгнила. Только с тех пор обычные змеи расплодились повсюду, - закончил индеец, слушая удивленные возгласы детей в ответ. - Нуто, ты опять смотришь на звезды, - сказала черноволосая девушка, опускаясь на траву. В племени Биллу дали имя Нуто, что в переводе означало огонь. А Биллом его назвала мать. Все, что он знал о ней, так это то, что она была белой женщиной. Отец никогда не рассказывал о том, как они с ней познакомились и почему она ушла от них, единственное, что она ему оставила, было его имя. Сына белой женщины и индейца очень любили, еще с рождения один из шаманов племени говорил о том, что ребенок очень красив, и на него можно долго смотреть, как на огонь, который так же завораживал и не давал возможности отвести глаз. Отец мальчика был целителем, он знал, как вылечить человека от любой хвори, так одним из его имен и стало имя Уоникия. - Алгома, я думаю о том, что сказал мне тогда шаман, - начал говорить Билл, вздыхая и принимая сидячее положение. - Сегодня восьмая луна пройдет* с того момента, как он мне предсказал мою судьбу. Я ходил даже в соседние племена, но нигде не встречал того, у кого был бы тот рисунок на плече, о котором мне было сказано. У всех сбылось предсказания, а я все еще один. Почему, Алгома? - спрашивал он, глядя на девушку. - Мне так одиноко. Мой отец совсем слаб, я каждый день прошу, чтобы боги не забирали у него жизнь. Он тоже переживает, что я останусь один, - продолжал он, а до его ушей начинало доноситься пение женщин, собравшихся у костра. - Что если я так и не встречу свою судьбу? Девушка улыбнулась в ответ. Ей было жаль юношу, но ничем помочь она ему не могла, разве что добрым словом пыталась поддерживать. Однажды она сказала Биллу о том, что возможно его суженый вовсе и не индеец, но тот не захотел ее слушать и, разозлившись, даже не стал есть тех лепешек, которые она ему испекла. Рукой девушка провела по своему округлому животику, мысль о том, что скоро у нее родится первенец, очень радовала ее, да и Билла отвлекала от грустных мыслей. Тот, ухаживая за беременной подругой, все говорил ей о том, что с каждым днем она, как долина цветов, в честь которой ее и назвали, становится все краше. - Я верю, что тебе осталось еще не так долго ждать. Нуто, ты будешь счастлив, просто боги послали тебе испытание. Не переживай. А если ты все же останешься один, то будешь жить у меня, - говорила она. - Будешь моим вторым ребенком. Билл в ответ рассмеялся и положил голову на плечо девушке. Дальше они сидели молча. Небо, усыпанное звездами, так и манило к себе, шелест травы убаюкивал. Билл очень любил вот так сидеть вечерами и наслаждаться тишиной, ночи в Мату-Гросу казались ему чем-то волшебным, вокруг словно останавливалось время, изредка можно было услышать сверчка, пение ночной птицы или то как где-то неподалеку ходит хищный зверь, но видя огонь, он не осмеливается подойди ближе, а так и остается в стороне. *** Том же в это время глядя в окно, тяжело вздыхал. Назад пути уже не было, завтра с первыми лучами солнца, они отправятся искать «людей бабочки». Георг уже прибыл и сейчас спал у него в гостиной, близнецы тоже были на месте, ну а Дэвид, все бурча себе под нос, пошел домой, ведь нужно было выспаться. Сняв с себя одежду, парень лег в постель и погрузился в царство Морфея, и приснился ему необычайно красивый юноша, индеец, который почему-то все время тянулся рукой к его плечу. * Восьмая луна прошла, то есть восемь месяцев.