Und was wurdest du machen?

Пройдя по коридору и прибежав к массивной двери, открывающейся только отпечатком пальца, я задумалась. Мне было интересно, как будет проходить выбор. Приложив указательный палец к холодной сканирующей панели, я чуть вздрогнула от сильной вибрации. Едва сканер пискнул и дверь бесшумно открылась, я быстро юркнула в дверной проем. Дверь за спиной так же тихо закрылась. ...Вокруг был один свет. Лампочки горят тут и там. На полу лежит огромный мягкий ковер со странным узором. Взгляд мой блуждает, натыкается на предмет, моментально перемещается на другую вещь. Я осмотрела главный зал. И как Вилли успел так быстро все оформить? Это оставалось для меня тайной, хотя я всегда считала его гением. На мое плечо неслышно легла рука. Я знала, что это Вилли, поэтому ничуть не удивилась, лишь повернувшись к нему лицом на мысочках и сказала: - Привет. Он улыбнулся, опустив руки мне на плечи, повернул меня лицом к залу и зашептал: - Посмотри вот туда. Он вытянул руку, указав на дверь в самом конце зала, которую я не заметила с самого начала и сказал: - Там тебя ждут группы... Я хотела перебить его, ринуться к двери и поскорее открыть ее, но, вероятно он догадывался, что первым делом мне захочется заглянуть к ним и продолжил: - Видишь этот экран? Я посмотрела на плоский непроницаемый черный экран, который располагался посреди аудитории. - Для чего он? Удивленно протянула я, отошла от Вилли, подходя к экрану. Он прошел за мной. - Они тебя видят, а ты их нет. - Что, и сейчас?! - Да, и сейчас. - Чтооо? - я отпрянула от экрана, глаза мои расширились в ужасе. За стеной послышался негромкий смех. Вилли усмехнулся: - И слышат. Упс, это уже моя недоработка. Он сложил ладони домиком. Я поджала губы и мои щеки покрыл неровно-красный нервный румянец. Ну что за человек этот Вилли! Ладно, я еще отыграюсь. Пока я думала, что сделать, чтобы насолить Вилли, он успел вытащить карманный пульт управления и уже вовсю щелкал кнопки на нем. Любопытство победило над гордостью и обидой. - Что ты там делаешь? - Сейчас ты все увидишь... не мешай мне. Вильям нажал на кнопку и из под пола плавно выдвинулось маленькое кресло и миниатюрный кофейный столик, с лежащими на нем раскладными наушниками и плеером. - Садись. Одна из дверь открылась и из нее выбежал один Умпа-Лумп в униформе. Он быстро подключил к плееру наушники, откланялся и убежал. Я послушно села на кресло, положив одну ногу на другую и опустив руки на подлокотники. - Хорошо. Тааак... Теперь я тебе все расскажу по порядку. У меня есть список всех групп, которые ты сейчас будешь слушать. Ты одеваешь наушники и я включу музыку. Только пожалуйста, ориентируйся на то, насколько профессионально играет группа. Не останавливайся на одном лишь только голосе, как ты это обычно делаешь. Я вспыхнула. Откуда он может знать, на что я ориентируюсь при выборе песни? Ладно, об этом я подумаю позже. А сейчас... я выберу себе группу. Что же. Хорошо. - Включай. Я готова. Устроившись поудобнее в кресле и смиренно положа руки на колени я произнесла: - Я надеюсь на то, что ты не забыл, что я бы очень хотела играть лишь в рок-группе. Иначе я просто отправлю их туда, откуда они пришли. Тогда твои старания окажутся напрасными. Я чуть склонила голову и с заметным сарказмом посмотрела на него. Не люблю разговаривать с ним в таком тоне, но я решила вызвать у него небольшое и временное чувство антипатии ко мне. Чертов гений, почему ему всегда хочется выставить меня идиоткой? - Тебе не удастся меня провести, дорогая. У меня все важное записано. Поэтому я помню каждую деталь, особенно, если она касается тебя. Ну что, начнем? - Да, конечно. Я быстро одела на голову наушники, а Вилли взял в руки плеер и включил нужную песню. ...Сначала все было тихо. Затем мощные аккорды разрезали глухую пустоту. Мелодия показалась мне смутно знакомой, а уж когда зазвучал голос солиста, я поняла... Это были Rammstein, великие и неподражаемые. Меня просто приковало к креслу. Они сидят там, за этой тонкой стеной... Я не могу назвать их своими кумирами, но все же они - что то вроде легенд для меня. Недосягаемые и неприступные. Поток моих мыслей оборвал конец песни. Я задумалась: как же я выгляжу, когда забываю обо всем и рассуждаю? Тем более после того, как я додумалась до того, что за стеной сидят Раммы в полном составе, стало как-то не по себе. Я не могу даже знать, как они выглядят именно сейчас и что обо мне думают. Неудобно о чем либо размышлять, если ты не видишь и не слышишь этих людей. Я перевела дух, когда зазвучала новая песня... Но нет, все это было не то! Я не знаю, сколько прослушала песен, но я сразу же выбрасывала этих исполнителей из своего мысленного списка. На то были разные причины: у каких-то групп не было сильного и достойного вокалиста, есть чисто женские составы (мне же хотелось играть в мужском, ну, или максимум с двумя женщинами в коллективе), а еще на одной песне человек даже не пел, а просто орал, надрывался, и я сказала Вилли, чтобы он немедленно переключил на другую. Я знаю, что не решусь стать одной из Rammstein, а другие группы меня не впечатлили. Что будет дальше, и есть ли смысл мне здесь находиться? Я уже хотела сказать Вилли, чтобы он остановил это прослушивание и я могла бы подумать, в какой же группе мне быть. Но он включил еще одну песню. Сжав зубы я приготовилась к еще неприятной пытке. Кажется, что хороших групп уже не осталось. Я ошибалась. Отличная игра с самого начала поразила меня и мое воображение: кто же может так играть? Группа не знакома мне, никогда не слышала ее раньше. Armes, armes Deutschland, Deutschland, Kannst du deine Kinder sehen, Wie sie vor dem Abgrund Schlange stehen. Krankes, krankes Deutschland, Deutschland, Kannst du ihre Angst verstehen, wenn sie schlafen gehen... Я попыталась вдохнуть, но у меня не получилось: я находилась в каком-то странном оцепенении. К такому голосу хотелось прислушиваться, следовать за ним. Я попала в плен бархатной баритона, из которого, наверно, больше не смогу выбраться. Мягкий и одновременно сильный голос успокаивал, давал какую-то надежду на то, что в будущем все будет хорошо. Моя робость постепенно проходила, и я откинулась на спинку кресла, расслабляясь. Этот голос действовал почти магически на меня. Забыв обо всем, я тихонько начала подпевать, насколько мне хватало знаний немецкого языка. Вдруг вспомнив о том, что за мной наблюдают, вздрогнула и прикусила губу. Все - песня закончилась. Решив, что пора сообщить Вильяму о своем решении, я посмотрела ему в глаза и кивнула, словно предупреждая его о моем решении. Сняв наушники и положив их обратно на стол, я подозвала Вилли, поманив его ладошкой. Как только он подошел и нагнулся ко мне, я прошептала: - Решение принято, Вилли.