Изнанка наших душ.

3 месяца спустя. - Согласны ли вы, Никлаус, взять в жены Керолайн Форбс? - Да. - А вы, Керолайн, согласны взять в мужья Никлауса Майклсона? - Да. - В таком случае, данной мне властью, объявляю вас мужем и женой!.. Большой зеленый сад, примыкающий к дому Майкла, был украшен лентами и цветами. Присутствовали только самые близкие: Элайджа с Кетрин, Ребекка со Стефаном, Майклсон-старший, Элизабет Форбс, Бонни, Елена и Метт с Эйприл. Обряд был проведен, и целующаяся пара, казалось, забыла обо всем на свете!.. Возня и вспышки фотосъемки заставили всех обернуться, успев заметить балансирующего на трехметровой каменной ограде папарацци. - Завтра это будет на первых полосах всей желтой прессы, - покачала головой Ребекка. - Кто-то из слуг слил информацию, - Стефан сделал очевидный вывод. - Плевать, - Клаус не отводил взгляда от жены, - пусть все знают, как мы счастливы!.. - Прошу всех в дом отметить это событие, - Майкл был рад, что, наконец, и второй его сын обрел счастье. Эта девочка хорошо влияет на него, как-то смягчая несдержанность и агрессивность Никлауса. В ее присутствии он становится совсем другим человеком… Свадьба наделала много шума в прессе. Первые дни, стоило им появиться где-то, пару тут же ослепляли фотовспышки, а люди, которых Керолайн даже и не знала, говорили слова поздравления. Но кое-кого это привело в ярость… - Привет! – услышала Кер и, обернувшись, увидела смутно знакомую девушку, что издевательски ухмылялась. «Хейли!» Никлаус обсуждал один проект с Элайджей где-то на другом конце зала, а Кетрин отправилась за апельсиновым соком. Керолайн почувствовала легкую неуверенность, но затем сжала кулачки: она – жена Ника, мать их будущего ребенка, и она даст отпор кому угодно. Та, между тем, продолжала: - Не знала, что содержанки посещают благотворительные вечера, - сказала достаточно громко, так, что было слышно окружающим. - Не знала, что ты настолько вульгарна, - в тон ей ответила блондинка. Вокруг уже стихли все разговоры, и присутствующие, затаив дыхание, наблюдали, чем закончится перепалка между последней пассией и новоиспеченной женой Никлауса Майклсона. - Как же ты сумела стать его женой? - Тебя это не касается, Хейли, - раздвинув людей, Клаус оказался прямо перед ней. Взгляд девушки скользнул по Керолайн. Даже платье свободного покроя уже не скрывало слегка округлившийся животик. - Ты же не любишь ее!.. Ты не можешь любить какую-то плебейку, которой удалось от тебя залететь!.. Она не станет такой, как мы, родив тебе ублюдка… Никлаус дернулся к той, желая… что? Волна гнева требовала придушить дрянь, заткнуть ее грязный рот или открутить ее отвратительную голову с такими же мерзкими мыслишками. Но рука Элайджи вовремя легла на локоть, заставляя опомниться. Нет, он не доставит такого удовольствия ни ей, ни окружающим стервятникам. Скандала не будет. - Тупая шлюха… Ты – пустое для меня место, - едва слышно процедил он, так, что слышали лишь они, затем отвернулся, уводя Керолайн. Хейли хотела сказать еще что-то задевающее, когда перед ней вдруг оказалась Кетрин, выплеснув на ее платье бокал с соком: - Ой, я не специально, милочка, как неудобно, - прощебетала та, хотя издевательский взгляд был полон ехидной насмешки, затем понизила голос, - еще раз зацепишь Керолайн – пожалеешь. Хейли ничего не ответила. Она знала, что связываться с Кетрин Майклсон, в девичестве Пирс, себе дороже. Об эту пантеру обломали зубы и когти немало светских львиц… Восьмой месяц беременности давался Керолайн нелегко – она безумно уставала, а еще ее мучила бессонница и временами тошнило… - Может, тебе полежать? – спросил Ник, видя как та устало отложила книгу. Блондинка улыбнулась мужу: - Нет, наоборот, я бы прогулялась в парк… в ту кафешку, где вкусное клубничное мороженое. Ответить Майклсон не успел, мобильный девушки зазвонил, а на дисплее высветился незнакомый номер. - Да? – ответила она и побледнела, услышав: - Керолайн… Пожалуйста, Керолайн, только не бросай трубку! Задрожали руки, по спине пробежали мурашки липкого ужаса, а едва слушающиеся губы произнесли: - Тайлер?.. – и девушка не узнала свой хриплый подрагивающий голос. Клаус вскочил, намереваясь взять ее телефон. Он искал этого подонка все эти месяцы, но тот как в воду канул!.. Из-за него он не отпускал жену никуда одну!.. Он поднял на уши всю службу безопасности компании, но, видимо, Локвуд слинял в Европу. Однако Кер выставила вперед ладонь, качнув головой. И муж понял ее: она хочет посмотреть в глаза своему страху, перебороть ужас перед тем, кто до сих пор является в ночных кошмарах. - Чего ты хочешь? – у нее получилось почти спокойно. - Керолайн, я знаю, я не заслуживаю того, чтобы ты со мной разговаривала, ни одного твоего слова, но… включи местные новости, любые. Думаю, все они здесь, - торопясь проговорил мужчина. Она, как будто загипнотизированная, нажала на кнопку пульта, хотя здравый смысл требовал немедленно нажать на отбой. «… И вот мы стали свидетелями беспрецедентной картины: мужчина, личность которого устанавливается, находится на верхушке Эмпайр-Стейт. Готовится ли он к прыжку? И что он там делает?.. Стойте, стойте… Кажется, он разговаривает по мобильному телефону!.. Неужели его трубка не ловит сеть где-нибудь пониже?..» - репортер умудряется шутить, а блондинка не сводит ошарашенного взгляда с экрана, а затем переводит на Ника и едва заметно кивает. - Прости меня. Я знаю, я не достоин этого, как и не стою ни одной твоей слезинки, ни одного взгляда, но… прости меня за все, - говоря сбивчиво и задыхаясь, Локвуд боялся, что сейчас услышит короткие гудки. А ведь ему надо успеть!.. - Поверь, я поплатился за все. От меня отвернулась семья, друзья – я ведь наркоман, конченый человек, вызывающий лишь презрительное омерзение. Никлаус ищет меня, а я устал прятаться, я устал быть никем… То, что я совершил – ужасно, и если бы ты знала, как я ненавижу себя за это, каждый день ненавижу… Не походите!!! Или я прыгну!!! - вдруг закричал кому-то Тайлер. Журналист прямого эфира буквально танцевал от радости: «Держитесь крепче! Установлена личность нашего вероятного самоубийцы: Тайлер Локвуд! Что же заставило богача и плейбоя, сына сенатора Локвуда решиться на такой отчаянный шаг?.. Может, несчастная любовь?.. Ах, как это романтично!..» - Керолайн, не молчи!.. Ну скажи же что-нибудь!.. Скажи, какой я ублюдок и ничтожество!!! Только не молчи!.. – сорвался Тайлер, закричав, а затем опять его тон стал умоляющим, - Керолайн… Из глаз блондинки покатились слезы, заставив судорожно всхлипнуть. Никлаус сделал шаг к ней, но любимая помотала головой, прижимая телефон сильнее. - Ты плачешь… я опять сделал тебе больно, - как-то обреченно произнес Тайлер, - я хотел, чтобы ты простила меня… пожалуйста, прости… мне это очень нужно… прошу… Кер до боли сжала телефон, так, что побелели суставы. Перед ее глазами возник тот злополучный вечер и лицо Тайлера, его яростная одержимость и жестокость, и равнодушие к ее мольбам и слезам… В этот момент она почувствовала, как ее ладонь сжимает горячая рука и, встретившись с глазами Ника, поняла, что страх отступает, растворяется, исчезает… И губы твердо произносят: - Я прощаю тебя. Клаус обнял девушку, и та уже не видит, как на экране телевизора маленькая фигурка летит вниз со знаменитой высотки, лишь слышит, как беснуется репортер: «И он сделал это!!! Сделал этот шаг!!!» - всеми силами стараясь придать голосу соответствующий случаю скорбный тон, но даже дураку ясно, что тот просто счастлив, засняв такую сенсацию… Керолайн не испытывает ни радости, ни сожаления… просто какое-то облегчение, будто она, наконец, свободна.