Абсолютный деспот в любви

Сильно болит голова... Ну сколько еще так? Что обычно ждет человек, когда просыпается? Посмотреть на часы и убедиться, что ты не опаздываешь, открыв окно, чтобы проветрить комнату и потянуться, будто соревнуясь солнцем, кто же выше. Сварить кофе под любимую песню, слегка пританцовывая и подпевая, иногда забывая текст и заменяя его на более легкое "тра-тата", собраться и успеть сделать бенто. Однако сегодня с этим довольно привычным занятием явно не повезло: я проснулся, связанный веревками и с ужасной болью в заднем проходе. Попытки встать даже не было - уж очень болели бедра. Но внезапно сбоку что-то зашевелилось. Знаете, при наличии длинного языка, как говорится, нужны либо быстрые ноги, либо сильные руки, что, у меня и было, кроме длинного языка. Но из-за зуда ТАМ, пришлось воспользоваться ничем иным, как рукой. Я нащупал чье-то тело. Мужское. Голое. - Ааа! *отчаянный вопль* на большее я просто не был способен. - Ты уже проснулся, золотой мой, - ко мне потянулся никто иной, как Кана. О, эта маленькая заноза, но судя по боли в заднице - не такая уж и маленькая. Он бегал за мной, как собачка, день за днем объясняясь в любви. Он обещал сделать для меня что угодно, лишь бы я согласился провести с ним вечер, даже по-дружески посидеть, выпить. Но я всегда находил причину для отказа, а вот сейчас он лежит рядом, на непонятно чьей кровати, со связанным мной. - Ты, пенило с яйцами! Сдохни, тварь! Ты посмел коснуться меня своей нечестивой ручонкой. Прими же кару, жалкий червь! - пока я это говорил, брызжа слюной от злости, схватил то, что было под рукой - лампу, и занес её над головой Канаме. Ему бы точно не жить, если бы не кто-то, кто придержал меня. О, боже, как я оказывается, слаб. (Прим. авт.: сила нападения в ярости = 78%, после упала до 9%) Теперь, лишь полагаясь на благоразумие (Прим. авт.: совсем идиот. Его связали и оттрахали, а он на благоразумие надеется!) парней или на то, что все это дурной сон, я доверился держащим меня крепким рукам и почти лег на парня. - Эй, а ты тяжелый! - произнес до боле знакомый голос, но мне уже безразлично и я провалился,незнамо отчего, в небытие или просто ушел в себя. Но так или иначе, в мозгу начали обрывками всплывать фрагменты вчерашнего вечера. В тот день все начиналось, как обычно - типичная фраза. Однако все именно так и случается. Опасности никогда не набрасываются, не валят с ног, не хватают за горло, отнюдь нет, все с точностью наоборот и в этом их суть: они подкрадываются тихо, незаметно. Я как всегда встал, открыл окно и, вдыхая ароматы булочной и выхлопных газов, что в СМИ называют чистым воздухом, пошел варить кофе, не забыв, собственно, как всегда, включить любимую песню. Как всегда я начал подпевать и как всегда кофе чуть не покинул турку, как несправедливо осужденный пытается покинуть тюрьму. Как обычно, в голове пронеслась мысль, что пора бы уже купить кофеварку. (Прим. авт.; Побег кофе из турки-тюрьмы это сурово. Только челябинский кофе так смог бы!) Я сел на той же остановке в тот же автобус, а в моей руке, как и обычно, был коричневый портфель. Кана как всегда доставал и предлагал то одно, то другое. Знаете, я уже на последних годах университета и мне нет дела до первогодок вроде Канаме и Такаши. Да, я весьма популярен и среди девушек, и среди парней, а эти двое так вообще измывались будто! Прямо сталкеры какие-то... Брр! Но я всегда отталкивал людей. Почему? Что мне мешало с ними ладить? ...или им со мной. Да просто я прямой как рельса, а людям это не нравится, наверное, поэтому меня выбрали президентом студсовета. Обычно для студентов он, то есть президент, именно такой: молчаливый справедливый и довольно суровый. То есть такой человек, которого стоит бояться, как боятся маленькие дети бабу ягу и как они верят в зубную фею. Я должен был стать вурдалаком студентов, следя за порядком и доброй волшебницей или Бэтменом, называйте, как хотите, для сенсеев. Радикальные и креативные решения всегда были моими и предложение других членов совета я, как истинный эгоист, отвергал, предварительно жестко раскритиковав, потому что находил их слишком скучными или банальными. Возможно, люди считали меня тираном? Возможно. Но я никогда не интересовался другими людьми, следуя за своей довольно расплывчатой целью, что светила мне на горизонте уходящим солнцем. Вода... Еще одна моя безумная страсть. И пусть большей популярностью пользуется клуб легкой атлетики и все ходят туда, но я не подчинюсь стадному чувству и останусь с водой, которая принимает меня, подобно утробе матери. Говорят, что все мы вышли из воды. Может, поэтому мне там так хорошо и уютно? Я замечал, что Кана частенько подглядывал, как я один занимался и это доставляло какой-то особый кайф. Наркоманы, попробовавшие новый сорт или вид наркотика, наверное, чувствуют то же самое. Сначала это кажется чем-то мерзким и противным, а потом ты не можешь без этого прожить и все происходящее принимается, как должное. Моим наркотиком был Кимото Канаме. Я догадывался о его чувствах, (а то ж не понятно было) но смотреть за этим было приятней всего. Знать, что только при разговоре с тобой человек краснеет, как вареный рак, теряет дар связной речи уж очень приятно. Особенно как он неумело следил, скрываясь в темных углах коридора, в кустах, да везде, впрочем. После бассейна... После занятий... Что было потом? Не могу вспомнить. Чей-то язык на мое члене не дает мне думать. Похоть. Наслаждение. К черту рассудок. Я хочу, чтобы ты доставил мне удовольствие. Соси, чтобы я смог узнать глубину твоих чувств, познать глубину твоей любви! (Прим. авт.: или глотки...) - Кисэ... Этот шепот. Так похож на шепот... Нет, не может быть! Он погиб много лет тому назад. Не может...Я отчетливо помню яркие алые следы на его рубашке. Я помню! В очередной раз я проснулся в холодном поту. Так не может быть. И сны странные снятся, будто Канаме и Такаши...нет, это просто смешно. И Амоэ, нет, невозможно! Я всегда любил остудить голову именно в воде. Полностью отдаваясь ей, без остатка. Так, чтобы не оставалось сил, чтобы дышать. Говорят, я не люблю жизнь. Да что вы знаете о ней? Зависела ли от вас чья-то жизнь? Вряд ли. Плакать над усопшими - все, что вы можете, а плакать над живыми, что умирают от вашей руки? Ненависть? Настоящая ненависть вам знакома? Самоотречение, придающее силу - вот что я выбираю. А вы, глупые по определению, люди. Вы живете стереотипами, избитыми мифами. Но были бы мы все людьми, не будь это так? Люди напоминают мне стадо обезьян. Только вот жопа не красная. Никак не можем мы понять, что прошлое - прошлому и нельзя копаться в навозе прошлогоднем, оно уже к чертям собачьим никому не нужно. И любить меня вовсе не надо. Я не такой, как вы. Я из того стада, что не признается, что такая же обезьянка и пляшу под дудку простого человеческого бытия. - Кисэ... Этот шепот сведет меня с ума. Вода забрала все мои силы. Она поглотит меня. Сейчас-то я понимаю, что Канаме и Такаши, что все случившееся - это не сон. Они, сталкеры гребанные, просто воспользовались моим телом. Так сделала бы всякая обезьянка - взяла бы, дотянулась до понравившегося банана. Воздух... Он сейчас мне нужен больше, чем вода. Прости, Амоэ. Прости. - Кисэ... Ты протягиваешь мне свою руку. Смерть? Амоэ, ты единственный кого я любил. Может, поэтому ты пришел за мной? Ты тоже любишь меня? - Люблю... Поэтому тоже убиваю.