Жизнь после смерти

Недолго думая, я свалил на парнишку подобранного сталкера. Больше делаешь – меньше думаешь. Гёте пошатнулся под весом своего нового груза. Тут же с другой стороны его подхватил Майский – милый белобрысый ирландец – и оба тяжело потащились в тень здания напротив. Я смотрел, как неуклюже перебирает ногами новобранец, то и дело вздрагивая и пригибаясь. Майский шёл уверенно, почти в одиночку таща раненого сталкера на себе. Гёте жался к нему и явно мешал сориентироваться на местности. Давай, малыш, ты не подведёшь меня. - Почему мы не с ними? – глухо прогудел Томмо через фильтр противогаза. Я повернулся к сталкеру по кличке Гектор и кивнул в сторону удаляющихся фигур, медленно исчезающих в стелющемся предутреннем тумане. Боец без слов бесшумно последовал за ними. - Их есть кому прикрыть. И мы всё равно будем тащиться медленно с ними. Идём в отдалении, но не теряем их из вида. Так у нас будет шанс задержать берсерков и дать нам всем шанс дойти до станции, - меня прервал заупокойный вой. Долговязая худощавая фигура впереди, замерла на секунду, но тут же ускорила неуклюжие шаги, стараясь поспевать за остальными. Я посмотрел на Томмо. - Как думаешь, выживет? – с болью в голосе спросил он. Я пожал плечами. - Он хороший парень. Если уцелеет в свою первую вылазку, ещё покажет себя. Хруст и какой-то непонятный треск метрах в двадцати от нас заставил меня замолчать и прижаться ближе к Томмо, поворачиваясь лицом к источнику звука. Томмо озирался по сторонам, наскоро проверяя патроны, стараясь не издавать лишних звуков. Мы стояли, почти соприкасаясь плечами, и ждали нападения из ползучих клочьев тумана, напряжённо вслушиваясь в мёртвую, непроницаемую тишину. Я повёл в сторону головой и увидел, что моя тройка уже почти скрылась из виду. Я дал Томмо знак потихоньку двигаться за ними. Я всё ещё надеялся, что нам удастся скрыться на станции до того, как здесь соберётся вся стая. Однако, к сожалению, встречи с этими чУдными животными совсем избежать было уже нельзя. Это понимал я, понимал Томмо, и, я надеюсь, понимали те, кто шёл впереди. И им, между прочим, не помешало бы порезвее шевелить ластами. Всё-таки хотелось бы вернуться домой в том же составе, в каком мы покидали станцию. Низкое утробное рычание раздалось почти рядом. Мы не сговариваясь подались в ту сторону, желая ускорить неизбежную встречу и не тянуть резину. Однако все звуки стихли так же внезапно, как и возникли. Повисла гнетущая лохматая тишина, и мы непонимающе переглянулись. Всё было очень странно. Звуки возникали с разных сторон и так же внезапно пропадали. Мы стояли спина к спине и бессмысленно кружились на месте. Я уже плохо понимал, что я действительно слышу, а что возникает в моей гулкой голове, придавленной ненормальной в этом месте тишиной. Несколько раз гигантская тень приближалась к нам и тут же пропадала, возникая с другой стороны. Кто-то с нами играл, к сожалению, не удосужившись объяснить правила. В мозгу на миг возникла страшная картинка: грязно-рыжий туман, навалившийся рыхлым пузом на острые обломки знаний, два маленьких человека, жмущиеся друг к другу, и огромные волкоподобные тени, кружащиеся вокруг них. Попытавшись выгадать время для ребят, идущих на станцию, мы попали в свою же собственную ловушку. Над нашими головами крикнуло что-то, бывшее, видимо, когда-то птицей. Томмо вздёрнул автомат, в неодолимом желании сбить эту тварь, сделать хоть что-нибудь, а не тыкаться в грязное молоко вокруг, как слепые котята. Но, взяв в себя в руки, он вовремя включил голову и опустил оружие, зло ткнув дулом в твёрдую землю. Дурак. Если в стволе останется земля, Томмо легко может покалечиться при первом же выстреле и изуродовать себе жизнь. Если выживет, разумеется. Не успел я додумать эту мысль, как со стороны Томмо к нам метнулась гигантская тень. Огромный берсерк выпрыгнул из клубов тумана, и я всадил в него несколько пуль на лету даже с каким-то облегчением. Всё лучше, чем стоять на месте и молча психовать. Процесс, наконец-то, пошёл. Другие берсерки замаячили прямо перед нами, и мы, ликуя, высаживали обойму за обоймой. Теперь мы знали, откуда ждать нападения. Берсерки охотятся стаей, но никогда не загоняют жертву, окружая её. То ли они слишком глупые для этого, то ли рассчитывают на свою силу и страшную рожу, один вид которой способен вызвать череду микроинфарктов. Так или иначе: можно было смело двигаться в противоположную сторону. Можно быть уверенными, что там никого нет, только если эти твари моментально не эволюционировали. Я сделал пару шагов назад и раздражённо остановился. Томмо сцепился с берсерком почти в рукопашную, совсем озверев в пылу боя. Я метнулся за ним, как никогда желая собственноручно оторвать ему башку. Раньше не замечал за ним такого. Томмо не теряет голову. Он горячится в бою, это правда, но никогда не кидается в схватку сломя голову. Если бы он в нашу первую вылазку повёл себя так, как ведёт сейчас, я бы ни за что не взял его в свой отряд. Застрелив нападавшего на Томмо берсерка, я раздражённо потащил друга назад, ухватив за лямку рюкзака. Томмо тут же пришёл в себя, ускоряя шаг и как-то растерянно протирая заляпанное кровью стекло противогаза. Мы припустили к станции, как-то невнимательно бросая взгляд по сторонам и отстреливаясь от преследовавших нас берсерков. Я уже видел родной вестибюль, когда мутанты вдруг отвязались. Мы оба выдохнули. Томмо неловко придерживал правую руку левой, непонятно откуда на землю рядом с ним капала кровь, он явно был вымотан и рад тому, что твари отстали. Я тоже схлопотал несколько не слишком серьёзных порезов и укусов, но всё ещё имел способность рассуждать здраво. Пораскинув мозгами, я пришёл к выводу, что, возможно, здесь начинается территория другой стаи, и надо бы нам быть поосторожней в следующий раз и учитывать это новое обстоятельство. Томмо ковылял к станции, держа автомат в левой руке, но упрямо не сгибаясь под тяжестью рюкзака. Дышать становилось трудновато. Фильтр был на последнем издыхании. Менять его уже на подходе к станции – безумное расточительство, задохнуться прямо возле собственных гермоворот – глупость ещё более безумная, и я припустил к знакомому вестибюлю. Я бы достиг его уже через пару секунд, если бы не одно обстоятельство, из-за которого меня бросило в холодный пот, а ноги как будто налились свинцом и приплавились к земле. На некотором расстоянии от себя я увидел вытянутую чёрную фигуру. Его руки свисали гораздо ниже колен, а голова напоминала голову Чужого из цветастой брошюрки про Чужого и Хищника. Существо стояло неподвижно, как будто вперив в меня невидимый взгляд. Тошнотворный болезненный ужас накрыл меня с головой. Мне хотело заорать во всю мощь моих лёгких. Отсутствие нормального количества воздуха немного привело меня в чувство. Я наконец смог двинуться с места и бросился к эскалаторам. Перед глазами плясали цветные круги. Я оступился и полетел вниз, больно приложившись поясницей о ступеньку. Со всего маху я ударился об открывающийся гермозатвор и уже мало что помню с этого места. Вроде кто-то схватил меня за шиворот и затащил внутрь. Но могу поклясться: я увидел долговязую чёрную фигуру, пристально взирающую на меня сверху вниз с верхних ступеней эскалатора.

***

Я очнулся уже в местной больнице – комнатушке с четырьмя кроватями и таким редким здесь белым освещением. Неловко повернувшись, я удостоверился, что все части тела слушаются меня, хоть и не очень хорошо. Чуть-чуть болела голова, но в общем всё было в порядке. Я обвёл взглядом помещение. Томмо не было. Меня прошиб холодный пот. Погиб? Не дошёл? Я резко перекатился на другой бок и в недоумении уставился на парнишку, сидящего на соседней кровати и болтающего ногами. - Привет, - мелодично произнёс он. Я с трудом сел. - Нет-нет, лежи, - он настойчиво прижал мои плечи к матрасу. – У тебя же типа… сотрясение. Пять дней уже валяешься. - А Томмо? Парень улыбнулся. - Бегает уже. Не смог тут долго без дела валяться. - А ты, стало быть, наш спасённый. Он улыбнулся ещё шире. Клянусь, после маленькой сестры Томмо, это самое милое, что я видел в жизни. - Меня зовут Лиам Пейн, - он протянул руку. Я ответил на его крепкое рукопожатие. - Зейн. - Скажи мне свой позывной. Тут заулыбался я. - Зачем? - Чтобы знать, к чьему отряду я буду примыкать. Я хмыкнул. - С чего ты взял, что я тебя возьму? И кто ты вообще такой? Откуда? - Я потом расскажу. Твой позывной, - он вопросительно поднял брови. - Седьмой, - смирившись, сказал я. Лиам распахнул глаза. - Серьёзно? А я Пятый. Мы синхронно улыбнулись друг другу. - Раз уж суждено было нам, двум людям, названным цифрами, встретиться в подземке, то куда теперь я от тебя денусь. Придётся работать в команде. И да. Его смех тоже одна из самых красивых вещей, с которыми мне доводилось иметь дело.