Жизнь после смерти

- Идёшь тихо и осторожно, по моим следам. Вперёд не высовываешься, от группы не отстаёшь. Зря не пали. Кое-кто может от этого всполошиться. И не мешай никому, ради всего святого, - наставлял я мальчишку с глупым позывным «Гёте», пока патрульные поднимали ворота. Мальчик испуганно прижимал к себе автомат и тяжело дышал под непривычной тяжестью настоящего сталкерского одеяния. Как только между гермозатвором и полом станции образовалась щель достаточной ширины, чтобы мы могли в неё пролезть, я дал ребятам отмашку и выскользнул наружу. Мы выходили из одной из самых глубоких станций лондонского метро. Дверь позади нас опускалась, впереди скалились обглоданные эскалаторные ступени. Я медленно, но уверенно шагал по уже знакомой дорожке, тщательно пробуя каждую ступень, прежде чем на неё наступить. Сзади пыхтел Гёте, и это меня даже как-то успокивало. Честно говоря, я был уверен, что он навернётся на первых же двух метрах и можно будет его отправить обратно со спокойной душой. Однако он прилежно следовал за мной, не отставая, но и не толкая в спину. Надо будет спросить, где он обучался. Пока что парень держится молодцом. И выдерживает идеальное расстояние. Я это люблю. Мы вышли в полуразрушенный вестибюль, и я сразу повернулся к ребятам, поднимая руку с соединёнными в знаке «ОК» большим и указательным пальцем. Все четверо повторили жест. И мы двинулись дальше. Я сделал несколько шагов и остановился прислушиваясь. Сухой воздух неприятно раздражал ноздри, и я бы всё отдал, чтобы почувствовать на лице ветер, который качал бурого цвета траву. Останавливало меня только нежелание напичкать организм радиоактивными отходами. Я осмотрелся и дал знак двигаться дальше. И сразу почувствовал, что что-то не так. Я обернулся и увидел, что новый парнишка застыл на месте, запрокинув голову. Злость сразу схлынула, и я даже слегка улыбнулся. Точно. Томмо сказал, что ему меньше двадцати. Значит, в сознательном возрасте он ещё ни разу не видел неба. Я подошёл ближе и увидел, как за панорамным стеклом противогаза из его глаз катятся слёзы. Я тут же вспомнил о своей детской мечте поскорее вырасти и увидеть небо и о том, как был страшно разочарован, когда взрослые сказали, что солнца мне уже не увидеть. Его свет губителен для наших привыкших к мраку подземелий глаз, поэтому сталкеры выходят на поверхность только ночью. И в свой первый раз я так же стоял, пригвождённый к месту, не в силах оторвать взгляда от грязного низкого неба. Покачав головой, Томмо несильно толкнул новичка в спину. Тот сразу пришёл в себя и сделал несколько шагов по направлению ко мне. Сегодня мы идём к старому оружейному складу. Больше на разведку, нежели за добычей. Туда сталкеры, как ни странно, ещё не ходили, и кому же начинать, как не нам. Мы пробирались вдоль стен почти под корень разрушенных зданий. В старые времена здесь был какой-то стратегический объект, и у меня руки чесались полазить по сохранившимся подземным помещениям. Было тихо, и пока всё шло гладко. Через десять минут мы уже были у склада и аккуратно, разделившись по двое, входили в просторный полуподземный ангар, оставив Гёте прикрывать спину. Мальчик опять меня порадовал. Без лишних слов и действий он занял позицию, подчиняясь всем моим знакам и кратким указаниям. В ангаре было полно всякого хлама, но ничего живого или представляющего для нас угрозу. Отряд рассредоточился по помещению, выискивая вход в подземную часть и потенциально полезные боковые комнаты. Парни нашли, кажется, что-то вроде бывшего офиса и складывали технику в рюкзаки. Хорошо, порадуем Марка. Пусть собирает со своими ребятами разную общественно полезную фигню. Механики всегда в достатке. За нагромождением металлических обломков я нашёл лестницу вниз и, довольный, начал осторожно и бесшумно спускаться. Внизу было хоть глаз коли, и я остановился в нерешительности, прислушиваясь. Включать фонарь в незнакомом месте было рискованно, но мирная тишина говорила о том, что я, скорее всего, просто напрасно потрачу заряд прибора ночного видения, если решу из предосторожности воспользоваться им. Мои размышления прервал шорох непонятного происхождения. Я весь подобрался и напряжённо замер. «Нужно включить прибор» - билось в мозгу. Но у меня было достаточно опыта и хладнокровия, чтобы понимать, что сейчас лучше не делать вообще никаких движений. Я ещё не знаю, с кем имею дело. Шорох повторился. По звуку можно прикинуть расстояние. И, судя по всему, помещение было огромным. Это плохо. Я тихо щёлкнул предохранителем. Вдруг тишину прорезал нечеловеческий крик. Я сделал пару шагов вперёд и дал залп в сторону раздавшегося звука. Послышался глухой тяжёлый удар падающего тела, рёв, подобный животному, и всё стихло. Судя по всему, это была одна из тех тварей, что называются среди сталкеров берсерками: большие агрессивные создания, напоминающие нечто среднее между кошкой и мутировавшей гиеной. Хотя в современном мире все животные – мутировавшие. В темноте снова послышался шорох. Я вскинул автомат, и тут мне в лицо ударил луч света. Я болезненно сощурился и метнулся в сторону. Прошиб холодный пот. Если это агент, все мои ребята тут полягут. Агенты – злобные, жуткие полуразумные твари, быстро развивающиеся и способные к обучению. И, к слову, только им из обитающих теперь на земле тварей под силу разобраться, как включается обороненный кем-то фонарик. Я всматривался в темноту слезящимися глазами. Вдруг пучок света описал полный круг по часовой стрелке, затем против, погас и тут же снова загорелся. Я выдохнул. Это сталкер. Я направился к нему решительными шагами, уже слыша наверху шаги своих ребят, которые искали спуск под землю, ко мне. Я уже бежал к противоположной стене ангара. Из-за противогаза было трудно дышать. Увидев лежащего на полу человека, я опустился на колени. Это был совсем молодой парень. Его защитный костюм был весь разодран, и из ран хлестала кровь. «Лиам Пейн. Лиам Пейн», - доносился до меня панический шёпот. Парень был практически без сознания, в каком-то бреду, мотал из стороны в сторону головой, прижав к груди спасительный фонарь, хрипел и ловил губами ядовитый воздух. Я стянул противогаз и надел на него, тут же находя в сумке запасной. Я слышал голос Томмо, и через секунду он приземлился рядом со мной. Мы наскоро перевязали самые большие повреждения и взвалили парня на плечи. Идти было трудно. Медленно. Сталкер, похоже, потерял сознание, его ноги безвольно волочились по полу. Мы поднялись в ангар. - Уходим. Быстро, - отдал приказ я, стараясь не смотреть в огромные, полные ужаса глаза Гёте. В них слишком ясно читалось понимание. Понимание того, что он, такой юный, очень возможно, сейчас умрёт. И я знал, что он знает. Знает, что я убил берсерка. Знает, что на звуки выстрелов быстро сбегутся другие. Знает.