Проклятые

Это было не нормально, когда пол недели живёшь у отца, полторы у дедушки с бабушкой, и один день с горем пополам вытягивать с матерью. Но такова была ситуация в их семье, а потому Лили хотела сохранить нормальные отношения со всеми, перебегая с места на место. Ну и плюс это была хорошая конспирация, если бы ей пришлось делать что-то незаконное. Но пока этого не требовалось, так как она уже третий день сидела в Норе и развлекалась с Хьюго и Люси. Все остальные кузены были там набегами. Ал с Розой переехали жить в лондонскую квартиру, хотя речь о свадьбе пока не заводили. Фред устроился к отцу в магазин, который прямо-таки светился от счастья, когда тот принял такое решение. Роксана, подобно Мари-Виктуар уехала за границу и периодически писала письма, обещая не скоро вернуться в родную Англию. Доминик уже второй год обитала с дядей Чарли в Румынии, изучая драконов, а Луис в этом году проходил стажировку в Грингготс, где дядя Билл активно ему помогал. Ах да, Молли вместе со своей подругой Алисой Долгопупс отдыхала где-то в Шотландии уже недели две. *щёлк-щёлк* — Лили, о чём ты задумалась? — спросила Люси, убрав от лица колдоаппарат. — Ни о чём, — улыбаясь, ответила она, убирая за ухо выбившуюся прядь волос. Как Джеймс ерошил волосы на затылке, Ал с отцом поправляли очки, она постоянно убирала за ухо волосы, чтобы, как ей казалось, они не мешались. — Давай я вас буду снимать, — предложила она, забирая из рук кузины агрегат. Хьюго и Люси собирались немного размяться, полетав над поляной и подучив новые выверты на мётлах. *щёлк-щёлк* — Вы отлично смотритесь! — крикнула им Лили, выглядывая из-за вспышки. Кузены ей улыбнулись и помахали руками, поднимаясь всё выше и выше. *щёлк-щёлк* Сколько раз она пыталась научиться летать на метле? Если подумать, то не так уж и много. В детстве ей не давала её особенность, а потом просто не выходило, или она просто не хотела, как предположил Ник. Но теперь, глядя на парящих в воздухе кузенов, она, кажется, начинала понимать с чем это было связанно. Кусочки мозаики вставали на место. Возможно, то, что в теле обитала совершенно чуждая ему душа вызывало некий резонанс в её магических способностях. Скорее именно поэтому она не могла проявить магию так долго, а Коулман нашёл решение. Но какое? Она бы хотела знать. Если он лечил Меролл, догадывался ли он, что Лили и есть она, только в другом обличии? Может именно поэтому он и знал что с ней делать? Теперь становилось понятно почему она не могла совладать с метлой, и почему они с матерью были почти чужими. Лили Поттер была мертва, и она это чувствовала, только не знала, как это объяснить. Столько лет рядом с ней находился совершенно другой человек, точнее другая душа. *щёлк-щёлк* Две точки в голубом небе были слишком далеко, чтобы можно было различить кто из них был кто, но смотрелись они фантастично. Лили больше не появлялась у Ника. Большую часть времени там находилась Элен вместе с Амелией-Дафной. Она переписывалась с остальными только общими фразами и старалась держаться особняком. Взяв под вечер из сарая одну из старых мётел, Лили отправилась на поляну. Кузены что-то химичили у себя в комнате, а дедушка с бабушкой отдыхали у себя. Солнце медленно переваливалось за горизонт, окрашивая небо в багряные оттенки. Она положила метлу на землю и сцепила руки в замок, разминая пальцы. Ник говорил, что всё дело в её «хочу». Что ж на данный момент, она хотела, чтобы эта метла оказалась у неё в руках. Почему-то Лили отчаянно захотелось доказать, хоть и самой себе, что она та, кто она есть, что её родители те, кто воспитал, а братья и сёстры те, с кем она прожила бок о бок пятнадцать лет. Все они могли спокойно сесть на метлу и улететь куда-то в непонятную высь. Так почему она не могла? -Вверх! — сказала она деревяшке, лежащей на земле. Но та так и осталась лежать неподвижно. Лили переступила с ноги на ногу и сосредоточилась, вспоминая, что смогла стать анимагом, как и её дед когда-то, что сделала она это ради Ника, что очень этого хотела. Может в этом была причина? Нужна была мотивация. Она вдохнула в лёгкие воздуха и шумно его выдохнула. Джеймс. Она делала это ради него. Квиддичное поле, полёты и метла напоминали о нём, и ей не хотелось этого терять. — Вверх! — сказала она жёстко, но вновь ничего не вышло, хотя ей на одно мгновение показалось, что мела дёрнулась, но может это была вечерняя игра теней? Она сделает это ради брата, ради их семьи. — Вверх! — повелительно, безапелляционно, уверенно. Древко метлы неожиданно легло в руку, а за спиной неожиданно раздались одинокие рукоплескания. Она дёрнулась и обернулась назад. Малфой стоял в тени деревьев, пристально за ней наблюдал, наверное, с самого начала. — Что ты здесь делаешь? — выдохнула она облегчённо. — Ты пишешь общими фразами и совсем не появляешься у… зверька, — чуть подумав, сказал Скорпиус, выходя на освещённое место. — Там и без меня народу много, — ответила Лили, чуть сильнее сжимая древко. — Не плохо, — сказал он, головой кивая в сторону метлы, — Всё-таки думаешь, что твоё прошлое не повлияет на настоящее? — Я та, кто я есть. Я была Лили шестнадцать лет, и всё ещё ей являюсь, несмотря на то, что все почему-то хотят доказать мне обратное. — Не все. — Кто эта Дафна? Она же должна сидеть в Азкабане. И что она имела ввиду, говоря что «и мы тоже»? — перевела тему Лили, возвращаясь к насущным проблемам. — Если спросишь у неё сама, она охотно тебе об этом расскажет, — ответил Скорпиус, подходя ближе. — Я не хочу с ней разговаривать, по крайней мере, сейчас. — Боишься начать разговор? — констатировал он, и улыбнулся то ли своим, то ли её мыслям, — И будешь молчать? — он подошёл к ней в плотную и положил одну руку ей на талию, а другой приподнял подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Такой собственнический жест. — Малфой… — Нет, — он покачал головой, а она попыталась, отцепить его от себя. — Убери руку. — Совсем не так, — он потянулся к ней губами, и она подставила щёку, наткнувшись на которую он спустился вниз к шее. По коже побежали мурашки, -А где же «Скорпиус»? — Так, Малфой, умерь свой пыл, — Лили довольно сильно толкнула его в грудь, и отклонилась назад. Она отвернулась и глубоко вздохнула. Надо было сосредоточиться на полётах. Это было проще. — Ты не правильно держишь метлу, — Скорпиус подошёл сзади и, бережно обхватив руку, поставил её в нужное положение на древке. — Спасибо, — сказала она натянуто. С возрастом высоты начинаешь бояться куда больше, чем в детстве. Страх, что возможно упадёшь и сломаешь себе что-нибудь, сковывает почти все движения. Лили смогла подняться в воздух и повисеть пару минут, но летать основательно не пробовала. Скорпиус стоял внизу и внимательно за ней следил. Его присутствие напрягало и в то же время она его не гнала, а он и не уходил. Чарли никогда не приходил без дела. Скорее он вообще редко являлся сам, только в очень исключительных случаях. И когда он появился на пороге её комнаты по среди ночи стоило задумать, что заставило его так поступить. Лили непонимающе смотрела на министра магии, который в свете луны, казался через чур бледным, а потому напоминал ей кошмарный сон. — В чём дело? — она помотала головой, стряхивая с себя остатки сна и пытаясь адекватно воспринять ситуацию. — Нужна твоя помощь, пойдём, — он снял со стула её мантию, повертев в руках и кинул ей. Видно одеться нормально времени у неё не было. Пока Лили накинула на себя мантию и привела в более или менее нормальный вид волосы, Чарли уже успел спуститься вниз и ждал её у камина. Вспышка зелёного света и пункт назначения св. Мунго. Они спокойно вышли из камина в пустом холле. Целительница у стойки регистрации сладко спала, возможно, под действием наложенного заклятия. По лестнице быстрым шагом на четвёртый этаж. Чарли молча шёл впереди, уверенно ступая по каменным ступеням. В нём чувствовалась внутренняя сила и упорство, которые выражали движения и мимолётные нужные фразы. Почему-то с ним было совершенно не страшно. Хотя задаваться вопросом, что она вообще здесь делала, всё же не переставала. Толкнув аккуратно дверь на этаж с табличкой «4 этаж. Отравления растениями и зельями. Сыпи, рвота, неудержимый смех и проч.», они вошли в холл. Возле одной из палат было по меньшей мере человек пять, которые спали, кто, прислонившись к стене, кто, сидя на скамейке рядом, а кто уже успел съехать вниз по противоположной стене и уткнуться носом чуть ли не себе в колени. Лили молчала, потому что наверняка сон тот был неестественный, иначе бы их уже давно услышали, а значит стоило отсюда для начала выйти, а уже потом засыпать министра вопросами. Они вошли в палату, где на койке лежала точная копия Чарли. Мужчина был бледен, а глаза неестественно смотрели в потолок. Человек был мёртв. — Давно? — задал сухой вопрос Чарли куда-то в пустоту, и из тёмного угла выступила тень, с каждым шагом преображаясь в человеческий силуэт. — Десять минут назад. Не стал его трогать, пока вы не придёте, — сказал человек натужным старым голосом, в котором чувствовалось сожаление к умершему, — Становится опасно, мистер Эллингтон. — Я знаю, Бенедикт. Знаю, — повторил Чарли, и, подойдя к трупу, закрыл ему глаза двумя пальцами. Бенедикт опустил голову в знак уважения к покойному, провожая его в долгий путь. — Это она, — не вопрос, утверждение. Старик подступил к ней довольно близко, так что стало видно его лицо, испещрённое глубокими и мелкими морщинами, а также глаз, на который чуть ли не до половины спадало изуродованное веко. Наверное, когда-то задетое в бою и неумело зажившее потом. Чарли обернулся и окинул их взглядом. — Да. Дверь за её спиной скрипнула, и Чарли с Бенедиктом заслонили Лили собой, вскинув палочки наизготовку. — Это я, — молодой человек с поднятыми руками вступил в палату и прикрыл за собой дверь. — Что я сказал тебе при последней нашей встрече? — Бенедикт, всё ещё держал палочку наизготовку. — Береги задницу, вляпаться в неприятности всегда успеешь, — усмехнулся парень, и старик опустил палочку. — Только ни черта ты не последовал этому совету, — проворчал Бенедикт, — Что я скажу твоей матери, когда тебя убьют? — О, дед, не начинай, — протянул юноша, — До этого ещё надо дожить. Так что я должен делать? Чарли вместо ответа достал из мантии две склянки и одну протянул молодому человеку. Тот даже не спрашивая, скривившись выпил её содержимое. — Да это тебе не тыквенный сок. Юноша передёрнул плечами и показал взглядом, что всё в порядке. А Чарли тем временем подал ему вторую склянку, которую тот пока не торопился выпивать. — Я Генри, кстати, — он неожиданно подал ей руку, хотя в самом начале, даже не поздоровался и не обратил на неё внимания. — Лили, — она пожала его холодную руку в ответ, чувствуя, как кожа на ней начинает ходить ходуном. — Как цветок, — сказал он, натянуто улыбаясь. Лицо его принимало теперь совсем другое выражение. Глубоко вздохнув и шумно выдохнув, он влил в себя вторую склянку. Чарли тем временем взмахнул палочкой над трупом неизвестного, превращая его в белую кость. И завернув в платок, положил в карман. Интересно, что должен чувствовать человек, положив к себе в карман труп человека? Генри как-то резко сделалось плохо и он, опираясь о койку, из последних сил на неё забрался. Бенедикт укрыл его одеялом, будто бы прощаясь, а потом вышел из двери, Чарли отправился за ним, показав ей кивком головы, что пора уходить. Лили посмотрела на стремительно бледнеющего Генри, который только что сменил место трупа, и подошла к нему, сжимая его ледяную ладонь, своей горячей. — Всё будет хорошо, — прошептала она ему, совершенно не знакомому ей человеку, который своей отвагой и решимостью покорил её сердце. — Обратно нельзя, аппарируем с крыши, — сказал Чарли на лестнице, когда Бенедикт снял сонные чары с охраны возле палаты. Тот едко выругался, упоминая, что он всё-таки не молодой парень, и не может аппарировать каждые пять минут, и вообще это влияет на сосудистую систему. Аппарация и непонятный красный расплывчатый кабинет предстал перед глазами Лили. Она немного покачнулась, удерживаясь за руку Чарли, чтобы не завалиться на бок, как неваляшка, а потом встала ровно, приходя в чувства. — Что это было? — спросила она, указывая рукой назад, как бы давая понять, что речь идёт о св. Мунго, спящих людях в палате, трупе-кости у него в кармане и Генри, оставшемся там. Чарли вздохнул и тяжело опустился на стул за своим рабочим столом, который возможно раньше принадлежал его отцу, ныне покойному Джону Эллингтону. — Меня пытались отравить. К сожалению, или к счастью, меня заменяли на том обеде, поэтому порция яда досталась другому человеку. — Заменяли? То есть кто-то был под оборотным… — Да. И он умер, а так как… — … министр магии сейчас просто так умереть не может, нужно поддерживать легенду о том, что он всё ещё болен, а не выздоровел каким-то чудесным образом, — закончил за него Бенедикт, усаживаясь в кресло напротив министерского. — Я бы и сам выпил, но у меня сейчас более важные приоритеты, так как выдалось свободное время, где за мной не следят. — Но ведь Генри выживет? — спросила Лили, чтобы окончательно удостовериться, что тот юноша не умрёт только по тому, что министру надо держать конспирацию. Это было бы крайне несправедливо. — Конечно, наши люди проследят, чтобы ему ещё чего-нибудь не подлили. Она выдохнула и прошла к кушетке, которая стояла тут же в кабинете, обитая бархатом и тесьмой. Бенедикт проводил её немигающим взглядом и обернулся к Чарли, который тоже заметил эту реакцию. — Вы знакомы? — Нет, — ответила Лили, отводя взгляд от старика, который был уж очень странный. — Возможно, — неопределённо произнёс Бенедикт, что-то припоминая. — Понятно, — к чему-то сказал Чарли. Хотя всё было вовсе не понятно, а даже на оборот. Он порылся в бумагах и подал одну из папок старику, — Ты знаешь что с этим делать. Тот неохотно принял документ и встал, направляясь к камину. — Может, что-нибудь объяснишь? — не выдержала Лили, когда Бенедикт скрылся в зеленоватом пламене. — Всё очень запущенно… — Вот только без этого. Ты меня протащил через св. Мунго явно не для этих слов. Давай по порядку и человеческим языком, — воскликнула она, вставая. Этот старик вывел её из колеи и теперь она маялась вопросом к чему было сказано это «возможно». А Чарли навевал пургу на всё что происходило. И было совсем не важно, что она находилась в министерском кабинете и разговаривала на повышенных тонах с самим министром. — Бенедикт и Генри мои соратники, которым я доверяю, и таких ещё человек тридцать, не больше. Я собираю чистокровных и полукровок вместе, чтобы они могли выжить. Как ты сделала, объединив факультеты. Идёт война и по одиночке не выжить. — Но ты ведь привёл меня сюда не для знакомства, верно? — спросила Лили. — Кое-кто ищет одного человека, которого как бы не должно быть. — Эээ… — протянула Лили, чувствуя, что что-то важное кроется за этой абстрактной фразой, но не в силах пока этого вычислить. — Два дня назад, один из моих людей нашёл неподалёку от своего дома девушку в полуживом состоянии, — начал Чарли более осмысленно и употребляя слово «моих», как само собой разумеющееся, — И принеся её домой первым делом написал одному из своих товарищей. Та была вся истерзана и в крови, но при попытке отправить её в Мунго пыталась вырваться. Мы изолировали её в одном из подвалов, так как не знаем на что она способна. Похоже, она совершенно не может контролировать свою стихийную магию. И я хочу, чтобы ты с ней поговорила. Сказано было безапелляционно, так чтобы нельзя было отказаться от этого указа министра. Лили было раскрыла рот, чтобы возразить, но решила оставить это на потом. — Почему я? — Все остальные её бояться. — Это обнадёживает. — Если бы я не знал, на что ты способна, я бы даже и не втягивал тебя в это. — А ты знаешь, на что я способна? — Лили вопросительно изогнула бровь, под стать Малфою. — Как признанный факт — я хорошо разбираюсь в людях. За человека говорят не его слова, а действия, и если учесть, что ты сделала больше, чем сказала, и сделала довольно много полезного, то вывод напрашивается сам собой — ты надёжный человек и тебе можно спокойно доверять. — И что ты хочешь, чтобы я ей сказала? — Выясни, как её зовут, кто родители, и что с неё случилось. Она совершенно ничего не может сказать внятного. — И почему ты так уверен, что у меня это получится? Определение «надёжный человек» под это не подходит. — Попробовать стоит. Ну и вы почти одного возраста, может, найдёте общий язык, — Чарли встал и протянул ей руку, приглашая пойти за ним к какой-то непонятной девочке, которую все почему-то боялись. Неужели та была дементором в человеческом обличии? Зелёная вспышка каминного пороха и вот их перенесло в какой-то дом, где они не стали задерживаться на верхней его площадке, а сразу направились по пункту назначения вниз, в подземелья. — Министр, — сказал один из мужчин, дежуривших рядом с камином, и привстал в знак уважения. Ему на вид было лет сорок, сорок пять, седые волосы редкими прядями пробивались сквозь толщу иссиня-чёрных волос, которые в приглушённом свете пары свеч выглядели на его голове, как причудливая шапка. Чарли кивнул в знак приветствия и прошёл вглубь коридора, уводя за собой Лили. Все клетки напоминали тюремные камеры с железными дверями и маленькими окошками в них. Она никогда не видела их, но подсознательно ей думалось так, и если бы ей не посчастливилось оказаться за этой дверью, то это была именно камера её заключения. Но на данный момент они были пусты, двери открыты, а из темноты веяло ужасом прошлых лет. Так что проходя их, она держалась как можно дальше. Через пять таких помещений их встретил ещё один часовой. Тут же по среди всего стоял его стол с бумагами, огарком свечи и кружкой чего-то, возможно крепкого. Он смотрел на них устало, еле держась перед министром, чтобы не заснуть. — Мы к ней, — отрывисто сказал Чарли, и сторожевой, понимающе кивнув, поплёлся к ближайшей камере, на ходу вынимая палочку. Когда дверь со злобным визжанием открылась, министр кивнул мужчине идти отдохнуть, и обратился к Лили. — Готова? Она медленно кивнула, вглядываясь в темноту. Страх цепкими пальцами начинал сдавливать горло. Чарли левитировал свечу ей в руку и закрыл за ней дверь. Она повернулась к центру камеры, освещая и ближайшее к ней пространство, но углы всё ещё оставались тёмными. Из одного из них что-то шевелилось. Лили вздрогнула и тут же попыталась привести себя в чувства. Она ведь не трусиха, бояться какой-то девчонки, да и Чарли не послал бы её на верную смерть, так что стоило взять себя в руки и сконцентрироваться. — Тебе нечего бояться, я твой друг, — сказала она в пустоту, дрожащим голосом. В углу усерднее зашевелились, и тени будто заходили ходуном. Воздух был спёрт и из-за этого дышалось довольно тяжело, но всё равно для испепеляющего лета здесь было очень холодно. — Можешь выйти, я не причиню тебе вреда, — теперь она смотрела точно в угол и говорила более уверенно. Сначала показалась рука. Худая, костлявая и очень бледная, она будто щупала воздух, исследующим движением водя её в пространстве. Потом показалась и её обладательница. И первое, что бросилось в глаза это длинные светлые волосы, свисающие по обеим плечам почти до колен. Они были спутаны и грязны, но всё равно вызывали какое-то странное восхищение. И ещё, что привлекало внимание к ним, так это чёрная повязка у неё на глазах, неряшливо завязанная на затылке. На ней было что-то вроде длинной ночной рубашки, тоже грязной и порванной в нескольких местах, а на плечах довольно чистый шерстяной платок, возможно выданный ей уже здесь. Она была босиком, что дополняло эту картину и в тоже время делало её жуткой. Лили стояла столбом и следила, как странная девушка к ней приближалась. Теперь понятно, почему её боялись, один вид чего стоил, а это она ещё ничего не говорила. Девушка неожиданно встала, но руку так и оставила вытянутой, будто обороняясь. — Всё хорошо, — сказала Лили, как можно уверенней. Та наклонила голову набок довольно сильно, будто у неё болела шея, но губы не кривились от боли, а видные части лица выражали, как Лили казалось, сосредоточенность. — Как тебя зовут? — ещё немного осмелев, спросила она, перекладывая свечу в другую руку и разминая пальцы. Пара обжигающих капель горячего воска упали на запястье, и она тихо зашипела. Девушка подняла голову в нормальное положение и опустила руку. Было такое ощущение, что та видела её сквозь эту повязку. Может она была слепой? Или не переносила света? Лили попыталась представить какого цвета могли бы быть у неё глаза. Но почему-то думалось, что вместо зрачков у неё сплошь белые глаза, как в припадке, или же совсем светло-серые, почти бесцветные, если такое возможно было в природе. — Энни, — вдруг сказала девушка тихим мелодичным голосом, что и вовсе могло выбить из колеи. Так как с таким убийственным внешним видом ожидался как минимум старческий скрип. Лили облегчённо вздохнула, осознавая, что будет разговаривать с кем-то более нормальным, чем ожидала. — Энни, что с тобой произошло? Почему у тебя на глазах повязка? Девушка пару раз нервно дёрнула головой, а потом отступила назад, вжавшись в стену. — Энни? — неуверенно позвала Лили, сделав шаг навстречу. — Нет, — воскликнула девушка и выставила руку вперёд. Лили всё же сделала ещё пару шагов, и достигла её, разглядывая теперь уже вблизи. Ту трясло. И не от здешнего холода, а от чего-то более страшного, от чего губы не синели, а бледнели, а руки трясло, как в лихорадке. — В чём дело? Что случилось? — спросила Лили, не понимая, что с ней происходит. Энни начала съезжать по стене, еле слышно издавая стон. Лили почти тут же её подхватила, усаживаясь рядом на корточки и держа за руки, которые были невероятно холодны. — Ты… ты не боишься, — говорила Энни тихим шёпотом, словно осознавая простую истину, и руки в ответ сжали её, костлявыми пальцами впиваясь в кожу, — Почему? — Из-за чего я должна тебя бояться? — спросила Лили. — Не знаю, все так делают, стоит им на меня взглянуть, — ещё тише произнесла девушка, будто из последних сил. — А они не объясняют почему? — Нет, только…. Только… — она осеклась и её затрясло, — Режут и жгут, режут и жгут… Из-под повязки выступило что-то чёрное, и Лили поднесла свечу, чтобы рассмотреть получше, и еле подавила ужас, который иглой вонзился в сердце. Она дёрнулась позвать на помощь, но рука Энни её остановила. — У тебя кровь, — сказала Лили в своё оправдание. — Я знаю, — всхлипывая ответила девушка и потянулась руками, развязывая чёрный кусок ткани на затылке. Та с лёгкостью упала на колени, открывая жуткий вид. Вместо глаз — чёрные глазницы, истекающие кровью. — Кто это сделал? Зачем? — Тебе не страшно, — повторила Энни облегчённо, почему-то растягиваясь в вымученной улыбке. Лили в шоке смотрела на девушку и не понимала её, не понимала, что с ней было до всего этого, и что происходило на данный момент, раз отсутствие глаз её волновало меньше всего. Девушка задрала голову назад, а когда вернула в исходное положение, то на месте пустых глазниц красовались обычные зелёные глаза, которые сменились на карие, а потом тёмно-синие, сверкнув в полумраке камеры и немного потухнув, приняв человеческий вид. Лили окончательно запуталась, кто перед ней находился. Но не могла не признать, что это пугало ещё больше, чем девочка без глаз. — Тебя прислали разговорить меня, не первую за последние три дня, — сказала спокойно Энни, убрав из голоса жалобные нотки. — Это была проверка, — выдохнула Лили. — Надо сказать, успешная. Кое-кто поседел при первом нашем знакомстве. — Зачем ты это делаешь? Чарли тебе сказал меня проверить? — спросила Лили, ожидая такой исход событий больше всего, так как министр очень дорожил доверием к союзникам. — Нет. Это мой собственный отбор, — чуть кривя губы сказала Энни, будто это было ей не приятно. — Для чего? — ещё один вопрос. Кажется, она задала их уже не меньше десятка. Но этот страшный взгляд спокойных синих глаз не давал ей покоя. Он почему-то казался ей очень знакомым. Не сами глаза, а их выражение, она очень часто его видела в последнее время. — А ты сообразительная. Наверное, министр поэтому тебя сюда и направил, хотя это запрещено всевозможными законами и даже опасно, — проговорила Энни торжествующе. — Ты легилимент — слышишь мысли других, — вынесла вердикт Лили, — И иллюзия, — добавила она. — Не контролируемые, основанные только на эмоциях. Это намного страшнее. Такой она выглядела намного старше, чем когда только выходила из тёмного угла. Больше девушка не произнесла ни слова, забившись в темноту, а Лили не стала её тревожить и вышла из камеры. — Переведите её хотя бы в комнату, — настаивала Лили. Она уже минут десять говорила на повышенных тонах с министром, мало заботясь о последствиях, — Там жутко холодно, она заболеет и умрёт. — Нужно удостовериться, что тогда она не убьёт кого-нибудь. — Не убьёт. Я обещаю. Она просто загнанная в угол девочка, которую в силу её специфических возможностей никто не воспринимает. Дай ей шанс. — Хорошо, я подумаю. Она вернулась домой с рассветом, чуть не столкнувшись с бабушкой в гостиной, но вовремя спрятавшаяся за диван, пока та принюхивалась к камину, от которого так и разило летучим порохом. Ночь выдалась напряжённой, и когда Лили коснулась подушки, то забылась сном, в котором ей виделись двери камер с их мрачной пастью, девушка с повязкой на глазах, смеющаяся жутким хохотом. Но потом всё неожиданно сменилось. Её вели под руки к стулу с цепями. Такому знакомому и ненавистному. Те же стены, те же звуки, та же реальность. Она смотрела на свои запястья и отчётливо видела на них ровные полосы порезов свежих и не очень, а чуть выше ожоги, но не обычные, а в форме букв, которые не переплетались между собой, а стояли поодаль друг от друга, означая разный смысл и действие. Неприятное шипение и боль на левом запястье пронзили рассудок, а запах палёной кожи окутал с ног до головы. Она вот-вот должна была отключиться, но что-то ещё держало её. Ещё одна боль, но другая острая, точечная, распространяющаяся от шеи по позвонкам и всему телу, отдающаяся в голове. Руки с силой сжимают подлокотники, но силы покидают и она проваливается во тьму где долго-долго падает вниз. Лили так резко подскочила на кровати, что Люси, будившая её, отпрянула назад. — Тебе, кажется, кошмар приснился, — сказала та, немного опешив от такой реакции. Лили кивнула, вытирая пот со лба, и посмотрела на руки. — Ого, — воскликнула кузина, — наверное, и вправду страшный. На ладонях красовалось по четыре кровавых пореза от ногтей. Видимо, он так сжала руки, что те впились в кожу до крови. Был полдень, но Лили совсем не выспалась и была разбита. Днём заглянули тётя Гермиона и дядя Рон, а также Ал и Роза. — Слышали, что случилось с министром? — спросил дедушка довольно тихо, будто это было в не закона. Он тяжело опирался о стол и смотрел чуть прищуренным взглядом уставших глаз. В последнее время он редко вставал с кровати, потому что это давалось ему не легко. — С новыми законами удивительно, как его не отравили ещё раньше, — хмыкнул Хьюго, усаживаясь за стол, и тётя Гермиона бросила в его сторону недовольный взгляд. — Законы тут не причём, — сказала она, насаживая кусочек мяса на вилку и вертя её в руках, — МакГарт полностью подчинил его себе — это его идеи. И надо сказать, что он пошёл неправильным путём. Притеснять чистокровных чревато последствиями. Дядя Рон скривился, как от зубной боли, но хранил молчание, уминая ужин. — Да, но всё идёт от лица Эллингтона. Такими темпами мы снова останемся без министра, а МакГарт приложит все усилия, чтобы занять его место. Он давно туда метится, ещё после сдачи поста Кингсли Эллингтону-старшему, — заметил дедушка. — Так, давайте обсуждать политику не за столом, — бабушка Молли подошла с добавочной порцией ужина и поставила тарелку по среди стола, сама, усевшись рядом с мужем и окинув его жалостливым взглядом, тот почти ничего не съел. Они все просидели до вечера, делясь впечатлениями, а после ужина распрощались и ушли по домам. Лили подумывала откупорить не начатую склянку с зельем «сна без сновидений», чтобы избежать кошмаров, но подумала, что пока обойдётся без него. Прикрывая рот ладошкой и тем самым подавляя очередной зевок, она уже успела забраться под одеяло и укрыться им с головой, когда знакомый язвительный голос раздался почти над самым ухом. — Пока ещё рано. Она откинула край одеяла и повернула голову в сторону, взглядом выражая, что ей не до разговоров. Том прошёл к облюбованному им креслу и расположился в нём, сцепив руки в замок и уставившись на неё. Лили бросила ещё один уставший взгляд в его сторону и откинулась обратно на подушку, медленно погружаясь в сон. Возможно, ей что-то и снилось, но проснувшись по утру она уже ничего не помнила, да и чувствовала себя намного отдохнувшей. Том всё так же сидел в кресле и смотрел в её сторону, ничего не говоря. — Ты пришёл только чтобы сверлить меня взглядом во время сна? — она высунула ноги из-под одеяла и встала на деревянный пол. Он проводил её взглядом до шкафа, но так ничего и не сказал. Лили переоделась за дверцей шкафа в лёгкий летний сарафан и, не дождавшись ответа, вновь вышла из комнаты. Оказывается, написать всем — это ещё не означало избавиться ото всех. Ванесса сразу подметила неладное и примчалась на всех парах через каминную сеть. И это в шесть утра. Лили увела её на улицу, пока все ещё мирно спали. — Что-то случилось? — Ничего, просто решила навестить, — ответила подруга и пожала плечами, — Ну и меня послали тебя уговорить явиться к Амелии. — Зачем? — опешила Лили. — Нику лучше, они устраивают праздничный обед, а тебе теперь писать совсем нельзя, так как сову Джеймса вчера подбили. — Годрика подбили? — воскликнула она. Собственно, они знали, что ей нужно было быть осторожнее, а вылазка с министром, скорее всего обострила этот факт, — Может, мне лучше там вообще не появляться? — Даже не думай. И Ник обидится. Лили оставила записку на кухне, что отправилась в гости к Ванессе, и они с помощью летучего пороха, по каминной сети достигли дома. Их никто не встретил и не поздоровался с ними. В помещении, куда они попали вообще никого не было, только из соседней комнаты доносились приглушённые голоса. — Элли, я вполне могу ходить самостоятельно, — говорил Ник, и сквозь приоткрытую дверь было видно, как он поднимается с дивана. Забини стояла рядом с ним и придерживала за руку, когда она встретилась с ней глазами, то лица у обеих сразу стали кислыми, как лимоны. — О, Лил, ты пришла, — Ник расплылся в улыбке. Волосы у него заметно отрасли, а на лице прибывала трёхдневная щетина, что делало его старше лет на пять. Он вполне свободно двигался, хоть и не без дискомфорта. Можно было с уверенностью сказать, что девушка его выходила на твёрдое «хорошо». — Как ты? — Лили подошла ближе, но не решилась его обнимать при Элен, она всё же дала ей слово, что отступит. -Для человека в бегах сойдёт, — он ещё раз широко улыбнулся. День разгорался. Когда прибыла Дафна, Лили уже не знала куда себя деть. В присутствие Ника и Забини она чувствовала себя не в своей тарелке. Ванесса развлекала их гаданиями на картах, но это занимало их только отчасти. -За вами забавно наблюдать, — проговорила ухмыляясь Дафна. Они прошли на кухню, чтобы приняться за готовку. — Возможно, — ответила Лили, — Как вы избежали Азкабана? Вопрос был прямой, но чего ей было бояться и ходить вокруг да около? Она и сама должна была понимать, что рано или поздно его ей зададут. — Ты знаешь почему меня хотели туда отправить? — Дафна повернулась к ней лицом и вопросительно подняла бровь, всем своим видом показывая, что её это ничуть не смущает. — Вы убили свою дочь, — сказала Лили без эмоций. Женщина улыбнулась, предполагая такой ответ, и вернулась к нарезке овощей. — Меролл не была обычным и простым ребёнком, я всегда это знала. Поэтому и отправила лечиться, как советовали многие. Только вот ей лучше не становилось. У неё были ожоги на руках и ногах, а ещё синяки на запястьях. И после, когда она приезжала на некоторое время домой, она резала себе вены. В последний раз я не пустила её на лечение, как меня не уговаривали. Ей было восемь, и не смотря на свои странности она была адекватна. Она любила возиться с Николасом, любила его до безумия. А потом профессор пришёл в дом сам, одной тёмной ночью и убил её, влив склянку с каким-то зельем. Может это был очередной эксперимент, или он намеренно погубил её, я не знаю, только по всем несуществующим уликам обвинили меня. Ты спрашиваешь почему я не села в Азкабан за убийство, которого не совершала? А что бы это поменяло? Меролл было уже не воскресить, но у меня оставался сын, которого я так и не смогла воспитать самостоятельно. Первым делом я сбежала из-под охраны ещё до суда, а когда меня нашли, опоила оборотным магглу, которая была в маггловской тюрме на пожизненном сроке. «Империо», оборотное, я сопроводила её почти до самых ворот Азкабана и исчезла на многие годы, выясняя как добраться до Коулмана. А когда вернулась, обнаружила, что мой сын уже в Хогвартсе, муж женился на другой, а так и не убила эту мразь. — И много вы о нём узнали? — спросила Лили, смотря на профиль Дафны. Светлые волосы уже выбивались из собранной причёски, а на корнях виднелись тёмные пряди. — Многое, но недостаточно, — она повернула голову в её сторону, и глаза её опасно сверкнули, не обещая ничего хорошего. «Но достаточно, чтобы убить собственными руками при первой встрече», — подумала Лили, глядя, с каким остервенением та кромсала ни в чём не повинную морковку. — Вы ведь знаете, что мы тоже все у него лечились? — и дождавшись, когда Дафна кивнула в ответ, продолжила, — Если мы найдём его, то он сможет ответить за свои поступки со всей строгостью. Мысль о том, что они и вправду смогут вычислить Коулмана, а также представить против него доказательства, впервые за несколько лет стала реальной и почти достижимой, тогда как раньше она всего лишь долбилась головой об стенку и не знала правда всё это или очередная игра её разума. — Для начала его нужно найти. По многим документам он уже мёртв, но это не так. Скорее всего не мы одни хотим его найти, и он ушёл в глубокое подполье, — Дафна с минуту молчала, а потом отложила нож, и повернулась к ней лицом, — Скорпиус легилимент, Кассиопея видит мёртвых, Элен контролирует иллюзии, Николас оборотень, а кто ты? Какая особенность у тебя? — Я думала, вы уже всё обо всех выяснили. — Если ты имеешь ввиду Скорпиуса, то он нем, как рыба. Сказал, что если мне надо, то я могу спросить у каждого самостоятельно. Он ценный кладезь информации. Обычные то легилименты на вес золота, а непроизвольные тем более. И с ним интересно находиться. Вы, кажется, встречаетесь? — Уже нет, — отмахнулась Лили, а Дафна вопросительно приподняла бровь, явно заинтересовавшись этим фактом, — То, что он легилимент делает его слишком самоуверенным. — Это обоснованно. Хотя психологом его никак не назовёшь с его способностями. Малфои всегда всё делали только для себя. И если это не приносило им выгоды, то не имело смысла. Этим Скорпиус пошёл в отца и деда. Кассиопея всё же больше Блэк. Удивительно, как передаются фамильные черты в поколениях. И совсем не удивительно, что Люциус, возможно, недолюбливает внучку. — Думаете? — спросила Лили. Она никогда не спрашивала Малфоев об их взаимоотношениях с семьёй, да и речь как-то не заходила об этом. Но ей всегда было интересно, почему брат и сестра так отличались друг от друга. По идее Кассиопея должна была быть точной копией Скорпиуса, только в юбке. — Уверена, — Дафна ухмыльнулась, — С первого взгляда может показаться, что она точная копия Астории, но моя милая младшая сестрёнка всегда летала в облаках, а Кассиопея реалистка. Ни одна и ни вторая Люциусу не симпатизируют, так как выбиваются из общего представления о Малфоях. Ты ведь наверняка видела Асторию, что скажешь о ней? Не похожая, другая. Люциуса всегда это бесило. Чем его сын от него отличался, так это тем, что хоть раз в жизни смог настоять на своём и жениться по любви, а не по мнению отца, — говорила Дафна с жаром. Было видно, что она давно не разговаривала по душам. Хотя это и было странно. Элен находилась здесь почти круглые сутки, а та выбрала Лили, чтобы наговориться. Она говорила много и с жаром, что для чистокровных было странно. Те обычно держались высокомерно и обособленно, не подпуская к себе. Но видимо годы одиночества и скитаний, всё же изменили её. Человек не может без общения с себе равными. Лили она почти нравилась. Во всяком случае, первое впечатление, что та их сдаст при первой же возможности, ушло. Были, конечно, некоторые моменты, которые настораживали и настраивали против неё, вроде отправки маггла в Азкабан, но на то у неё были веские причины, что делало её не такой бесчеловечной. Так за мелкими разговорами они сготовили почти весь обед. И когда прибыли Скорпиус и Кассиопея, они уже накрывали на стол. — МакЛагген, ты не чувствуешь себя здесь лишней? — спросила Малфой у Ванессы. Благо они сидели на разных концах стола. Почему эти двое никак не воспринимали друг друга, было не понятно. Точнее почему к подруге вечно цеплялась Кассиопея. Причём почти всегда без видимых причин, как Клод Забини к Лили на зельеварении. — Нет. Совершенно, — сказала Ванесса самодовольно, — да и с чего бы это? — Ну все здесь по делу. Элен с Крамом, Поттер тоже, — она подмигнула Лили, и та опустила глаза в тарелку, — Скорпиус из-за Поттер, я из-за своей любимой тёти, — Кассиопея улыбнулась Дафне, которая ничуть не удивилась этому заявлению, а только поощрительно улыбнулась. — А я из-за всех вас, — неожиданно сказала Ванесса, чем заставила всех удивлённо на неё посмотреть. — Неужели? — воскликнула наигранно Кассиопея, как бы передразнивая её. — Так хватит, — сказала Лили, повышая голос. Это могло длиться вечно, но почему-то никто их никогда не останавливал. Забини всегда на всех было всё равно, Ник ждал, что будет дальше, так же как и Скорпиус, который всё же это знал, но хотел увидеть. — МакЛагген, — проговорила Дафна задумчиво, — Ты дочь Кормака? Неужели он женился? На ком? — Да. Элизабет Селвин. Знали моего отца? — спросила Ванесса с интересом, который Дафна почувствовала ещё в самом начале фразы, как всегда ухмыльнувшись. — Кормака МакЛаггена не знали только глухие или слепые. В Хогвартсе особенно, потом, когда он занялся квиддичной карьерой, о нём трубили и газеты. Он всегда любил славу и внимание и не пропускал ни одной юбки своих фанаток, — сказала она. Кассиопея прыснула в кулак, — А твоя мать была лет на пять его моложе, хоть и с Хаффлпаффа, но храбрая. Никогда бы не думала, что они сойдутся. — Вы хорошо её знали? — с надеждой спросила Ванесса. — Не очень. Она была одной из тех, кого отправили вдогонку за мной, когда я сбежала перед судом. — Моя мама не была аврором. — Первый три года после окончания академии была, потом её перевели в отдел Тайн. Это она мне помогла сменить имя и убраться на время из страны. Что ни говори, а ум у неё был и осторожность. Никто кроме неё не догадался, что я вожу за нос авроров, выставляя вместо себя магглу. — Но почему она вам помогала? — Я ей рассказала, что к чему и она мне поверила, и была почти единственной, кто так сделал. Только я не понимаю, почему она отправила тебя на лечение, когда знала, что Коулману нельзя доверять детей. — Это сделала не она. Ей приходилось уезжать в командировки по делам, и тогда со мной оставался отец, который не знал, что происходит. Он так и не признался ей, что меня лечили. Коулман либо сказал ему, что так будет лучше, либо запугал. — Скорее и то, и то, — сказала Дафна, над чем-то задумавшись, — Жаль, что Элизабет умерла. — Её убили, — сказала Ванесса твёрдо. — Уверена? — Керолл закопал нас с Лили в землю заживо, думая, что мы его сдадим. Глупо было предполагать, что просто так, — подал голос Ник. Элен, Кассиопея и Дафна удивлённо на него посмотрели. Видимо эту историю они ещё не слышали. Ну да это были приключения их троицы до того, как к ним присоединились остальные. — Я знала только одно человека с такой фамилией, и он был слишком жалок для убийства, — проговорила Дафна серьёзно. — Скорее всего так и было, — сказала наконец Лили, — потому что настоящий Керолл умер за месяц до того, как нас закопали. Я нашла его дело в бумагах отца. -Ты рылась в бумагах своего отца? — спросил Ник, и в голосе слышалось удивление, хотя не порицание, что было уже лучше. Лили пожала плечами в ответ на такой вопрос, будто это было не так страшно. — И давно ты об этом знаешь? — это была Ванесса, которая, кажется, на неё обиделась. — С неделю. Вот так обед перестал быть мирной трапезой и занял умы всех семерых серьёзно и на долго. Было много того, что отвечало на старые вопросы и создавало новые. Лили стояла на крыльце и смотрела на пожелтевшую траву, которая стелилась по полю и так вплоть до горизонта. Скорпиус подошёл сзади и предложил прогуляться. — Я, кстати, нашла тебе подружку. Скорпиус вопросительно приподнял бровь, наслаждаясь её потоком мыслей. — Что скажешь? По-моему, вы друг другу подходите. Она так же любит манипулировать людьми, как и ты, плюс способности идентичные, а ещё такие же есть у бывшей любимой девушки. Идеально. — Сарказм, — констатировал он. — Почему бы и нет. — С каких это пор стало считаться нормальным, что министр магии является к тебе по среди ночи и тащит в подземелья? — С каких это пор у нас вообще что-то считается нормальным? По-моему, такие инциденты у нас уже норма. — Смотря что считать нормой. — Смотря что считать нормальным, — передразнила его Лили, — Я хотела спросить каково проявление способности Элен? Мы все знаем, что она обладает чарами иллюзий, но никогда не видели, как она ими пользуется, а пользуется она ими в любом случае, иначе бы не таскалась за нами с унылым видом. — Спроси у неё. — Я спрашиваю у тебя, человека, который пытался её отвоевать у другого, мучаясь от безответной любви, а потом плюнул на это и переспал с девушкой, которая её ненавидит, — высказала Лили на одном дыхании и внимательно посмотрела на Малфоя. — Эта способность завязана на эмоциях. — Все наши способности связаны с эмоциями. — Эта особенно. И не только с эмоциями его обладателя, но и теми, на ком они используются. Это не просто иллюзии, с которыми мы встречались на уроках чар. Там они рассчитана лишь на зрение. А здесь на разум, причём ты прекрасно знаешь, что обмануть его не так-то просто даже зельями. Потому Амортенция действует пару часов, как и пресловутое «зелье удачи». — То есть ты хочешь сказать, что способность Элен действует на мозг? — Да. Причём до этого я думал, что только при прямом зрительном контакте, но в случае с этой девушкой, выходит, что не обязательно. — И как же это действует? Она одурманивает одним своим видом, в этом вся соль? Как Амортенция, только не в кровь, а сразу по мозгам. — Частично. Она называет это «природным обаянием». Может уговорить кого угодно и на что угодно, даже в спокойном состоянии, но если эмоции зашкаливают у неё, то и другие тоже будет этим страдать. — Иллюзия эмоций? По-моему, это слишком. — Она сама до конца не знает, на что способна. Исходим из того что имеем. — Я всё равно не думаю, что она на столько сильна. Я же от неё не вздыхаю. — Но ты ведь не можешь отрицать, что без причины на неё злишься и обвиняешь, — Скорпиус лукаво улыбнулся, — Вы настолько противоположны, что даже её способности действуют на тебя совсем по-другому. — Это утешает, — буркнула Лили, — Интересно Ник знает, что его девушка его приворожила? — Он в курсе на что подписался, и время от времени думает над этим. Думаешь, почему он позвал тогда тебя первым делом, а не её? С Элен сложно различить какие чувства настоящие, а какие внушаемые, но с ней не так непонятно, как с тобой. — Хочешь сказать, что Ника потянуло на «природное обаяние» только потому, что он не хотел развивать отношения со мной? — Он думает, что тебя не достоин. — Ты врёшь! — воскликнула Лили. — Конечно, чтобы тебя завоевать. Хочешь поговори с ним, и он скажет тебе тоже самое, — сказал Скорпиус обижено. — От чего зависит действие этих иллюзий? — спросила Лили спокойно, пытаясь совладать со своими эмоциями. — От контроля обладателя. Но как контролировать то о чём и понятия не имеешь, другое дело. Это тонкая материя, ещё тоньше, чем легилименция. Они просидели до вечера, а потом разошлись по домам. С Ником ей так и не удалось поговорить. Хотя, может, оно и к лучшему. — Так и будешь на меня смотреть, или скажешь, хоть что-нибудь? — спросила Лили Тома. Тот всё так же сидел в кресле и наблюдал, что было не свойственно его натуре. Она начинала нервничать. Ей совершенно не нравилось его молчаливое присутствие. Дверь скрипнула, и на пороге оказался министр. В газетах писали, что ему лучше, значит Генри всё ещё был жив. Или на его место заступил другой сменщик? Чарли прошёл на середину комнаты и взмахом палочки наложил чары. — Тебе опасно здесь появляться, — сказала Лили, приглашая его присесть. Том куда-то исчез, что вызывало разом множество вопросов. — Знаю, но послать к тебе кого-то другого не могу, — вздохнул Чарли, — Девушку ищет «Круг». — Зачем? — опешила Лили. Зачем Терри была нужна Энни? — Они прознали о её способностях и пустили ищеек. Видимо она успела засветиться где-то до того, как попала к нам. — Но они ведь её не найдут? — Не должны, но это ставит под угрозу все наши планы. Чарли кивнул, словно подтверждая свои догадки, и прошёлся по комнате. — С тобой хочет кое-кто познакомиться, — сказал он как бы между прочим, — Я пришлю тебе через неделю портключ, будь готова, — бросил Чарли через плечо, уже открывая дверь. Почему у всех была манера сообщать ей важные вещи, но не договаривать их и уходить? Мысли роем закружились в голове. Кто хотел с ней познакомиться? Зачем Терри нужна была Энни? Неужели он решил использовать её способности в корыстных целях? Надо было уговорить Скорпиуса, чтобы он потренировался с этой девушкой. И надо было её куда-нибудь спрятать. Чарли был прав, сказав, что она ставит под удар все их планы. Но и отдавать её было нельзя. Если она так обращала страхи человека против него даже по мимо своей воли, то что будет, если она начнёт это контролировать и перейдёт на другую сторону?