Проклятые

Погружение в воспоминания напоминало ей погружение на дно темного-темного озера. Когда ты уже достал до дна, но уже нечем дышать, вдруг мрак потихоньку начинает развеиваться и начинаешь видеть образы. Сначала размытые, не четкие, голоса словно эхо под водой. Но чем больше прилагаешь усилий, чем больше задерживаешь дыхание и остаешься на глубине, тем четче видно и слышно. Одиннадцать лет назад — Маленькая Луна, — обратился к ней мистер Коулман странным прозвищем. Открыл перед ней дверь и жестом пригласил войти. Это было очень странное место, которое наводило на маленькую Лили ужас. Она была здесь совсем одна, без родителей, и этот странный человек не внушал ей доверия. По среди каменной полутемной комнаты стоял большой стул, а рядом с ним металлический стол со всякими приборами, на него-то помощник мистера Коулмана, Джозеф, кажется, помог Лили взобраться и начал пристегивать ее ремнями. А потом резко откинул спинку этого стула так что она оказалась в лежачем положении. Джозеф был невысоким мужчиной со светлыми волосами и большими мозолистыми руками. И ей он не нравился даже больше чем мистер Коулман. — Я не хочу! — поздно спохватившись начала протестовать Лили. — Я понимаю тебя, милая, — мужчина подошел к ней и погладил по голове, — Но будь я слишком сострадателен, то навряд ли бы продвинулся дальше в своих исследованиях. — Ай, — воскликнула Лили, когда игла пронзила ее руку, а по трубке, которая в нее входила, потекла красная жидкость. Джозеф, который проделывал все манипуляции, широко улыбнулся увидев ее реакцию. — Признаюсь честно, я возлагаю на тебя большие надежды, так как знаю на что ты можешь быть способна, — сказал мистер Коулман. — Я ничего не умею, — всхлипнула Лили, — у меня даже магии нет! — К счастью это не так, — мужчина улыбнулся, — Видишь ли, здорового ребенка навряд ли бы отправили лечиться, поэтому пришлось немного заблокировать твою стихийную магию. — Я всё расскажу родителям! — Навряд ли. Я бы не стал тебе что-то говорить, если бы был хоть малейший шанс, что это можно будет использовать против меня. Ты все равно всё скоро забудешь. Он подошел к ней ещё ближе. Маленькую Лили всю трясло от страха и ей хотелось просто зажмуриться и оказаться где-то в другом месте, а не здесь. Ей всё это казалось страшным сном, который вот-вот должен закончиться. — Зачем вы всё это делаете? — спросила она. По щекам крупными градинами катились слезы. Ей было очень и очень страшно. Вот она снова сидит на этом стуле для пыток, но уже не сопротивляется. Она думает, как хочется, чтобы это все побыстрее прекратилось. Надежда на то, что это когда-нибудь закончится застилает ее сердце и разум, до того самого момента пока профессор не прикасается палочкой к ее руке. Она тут же прожигает ее кожу и Лили начинает вырываться и кричать. Джозеф затыкает ей рот и помогает профессору держать руку. При этом стискивает ее так, что кажется кости вот-вот хрустнут и осыплются крошкой на каменный пол. Волна нестерпимой боли порождает в ней что-то неестественное. Что-то внутри шевелится и скребется, словно зверь, которого нужно выпустить на волю. Девчачий голос в голове советует отключиться и перетерпеть.На следующей болевой волне она падает в темноту. Первые дни Лили сильно плакала. Забивалась в самый темный угол палаты и рыдала сначала в голос, а потом просто сидела тихо всхлипывая. Дома ее никто и никогда не обижал, не повышал на нее голос, не говоря уже о том, чтобы поднять руку. И все что здесь происходило сбивало ее с толку и загоняло в угол. Она не понимала, почему с ней так плохо поступали. Чем она могла так разозлить этих людей, что в них было столько ненависти именно к ней. От сладковатого запаха паленой кожи тошнило. И хотя поверх выжженной на предплечье руны наложили заживляющую повязку, ей все равно было не по себе. Тошнотворный ком подкатывал к самому горлу. Засыпая, она старалась лежать прямо и не двигаться, устремив взгляд в потолок. Уже на границе между сном и реальностью она услышала тихие голоса. Но не сразу поняла кто это был, так как сил практически не было. — Ты обещал, что когда она сойдет с ума, я займу ее место! — Потерпи, Меролл. Когда-нибудь это все равно произойдет. Она не видела других детей, но слышала их. Слышала, как они плакали, звали на помощь. В ожидании очередного кошмара проходили часы или дни. Когда она сидела в углу и боялась даже дышать. Однажды в дверь что-то сильно ударило. Раз еще раз. Лили попятилась в глубь комнаты и попыталась слиться со стеной. Кто-то снаружи закричал и завязались звуки потасовки. — Микаэль, хватит! — раздался знакомый голос, — Я думаю, он все понял. Звуки ударов стихли. Остался только тихие всхлипывания. — Еще раз попытаешься сбежать, Николас, или нападешь на кого-нибудь, — проговорил голос тихий и устрашающий, — И я лично похороню тебя на здешнем кладбище, там, где даже родная мать не найдет. Это был не Коулман, и не Джозеф. Но этот голос Лили уже где-то слышала.И только она задалась вопросом, как вообще что-то расслышала, стоя у дальней стены, как словно очнулась и увидела себя вплотную прижавшуюся к двери и жадно слушавшую каждое слово. — Ники, — воодушевленно проголосила девчонка в ее голове, -Ники! Было очень странное ощущение. Будто она сидит у нее на плечах и кричит откуда-то сверху. Она то бежала по лабиринту, в отчаянии ища выход, а зеленые стены смыкались и загоняли ее в ловушку. То тонула в собственной комнате, захлебываясь и из последних сил выплывая на поверхность. Где-то пыталась выбраться из объятого пламенем коридора. А иногда на прогулках ее ни с того ни с сего подкидывало вверх потоком воздуха, и она барахталась в нем до изнеможения. Один раз потеряла таким образом сознание, ударившись головой о каменную кладку. Лили старательно делала вид, что это все кошмары, ничего не имеющие общего с реальностью. Возможно даже побочный эффект зелий, которыми ее пичкали здесь. С их помощью Коулман также надеялся выманить ее магию, которую сам же когда-то и запечатал. От зеленых баночек мутился рассудок, от красных казалось жар пожирает ее изнутри, прозрачные выворачивали весь ее обед обратно, от желтых кожа покрывалась сыпью. И Лили каждый раз в ужасе смотрела на свежую утреннюю порцию. Но не выпить было нельзя, за этим четко следила молодая целительница. Она смотрела прямо в рот, когда та с отвращением вливала в себя очередную баночку. Ждала с десяток минут, чтобы всё содержимое не исторг желудок, делала пометки на пергаменте и уходила. Однажды ее сны изменились. И если раньше она проваливалась в безнадежную тьму, то теперь сновидения были красочными, на сколько можно было назвать красочным хмурый непроглядный лес, по которому она все время ходила. Но страха и чувства тревоги она, как ни странно, не ощущала. А потом появился тихий шепот, который звал ее по имени, разговаривал с ней. Он рассказывал про лес, что это его дом и что здесь обитает много разных животных. А еще он говорил, что всегда рядом, но она может слышать его только во сне. Лили ему верила. Даже когда было нестерпимо больно, когда, мутнел рассудок. Она представляла, что он стоит рядом и держит ее за руку. И только поэтому она была ещё жива. Сползая в очередной раз с ненавистного и проклинаемого ей стула, Лили неожиданно получила пощечину. Такую хлесткую, что для ее ослабевшего тела хватило, чтобы упасть на пол. — Слабачка! Могла бы хотя бы постараться, — прорычал Джозеф. Коулман вышел уже за дверь, и они остались с этим монстром наедине. Он редко когда давал выход эмоциям. Обычно только зловеще улыбался, радуясь, когда удавалось сделать побольнее. Сейчас же он был буквально вне себя от гнева. Он уже снова замахнулся на нее, когда перед ней выросла тень. Лили зажмурилась и для пущего эффекта закрыла лицо руками, свернувшись калачиком на полу. — Не тронь ее, — воскликнул мальчишеский голос. Послышались удары и звук падающего тела. Лили приоткрыла глаза и посмотрела. Надеясь увидеть лежащего на полу Джозефа. Но нет, та оказался долговязый мальчишка, щека его была рассечена. — Сопляк! Ты что себе позволяешь? — он наставил на него палочку. Лили ринулась ему на помощь. Превозмогая боль, вскочила с пола и повисла на руке Джозефа, с силой укусив за плечо. Он с легкостью скинул ее с себя. И когда он уже направил палочку на них, Лили загородила мальчишку собой. Как только заклятье коснулось груди внутри всполошилось нечто, до этого дремавшее. Когти заскребли по ребрам, разрывая внутренности и вырываясь вихрем наружу. Задрожали колбы на подносе, задрожали стёкла в процедурной, а потом треснули и хлынули в центр помещения. Мальчишка, очнувшийся в этот момент, накрыл ее собой и затащил под стол. В его ногу глубоко вошел осколок стекла и кровь уже успела пропитать штанину. А посреди помещения остался лежать Джозеф с огромным куском стекла, пронзившим его грудную клетку насквозь. Светловолосый мужчина в деловом костюме, влетевший в помещение, был в бешенстве. За ним вбежали несколько целителей, которых Лили раньше видела только мельком. Он что-то кричал, но она слышала его сквозь мутную завесу. Обернувшись на мальчишку, поняла, что того уже и след простыл. Только большое кровавое пятно под столом напоминало о том, что он все-таки был. Коулман явился практически сразу и, игнорируя лежащее на полу тело своего помощника, повел ее вон из этой зловещей комнаты. — Простите, мистер Эллингтон. Он опять выбрался из палаты, и мы не можем его найти, — донеслось до нее, когда они были уже возле двери. Лили невольно обернулась в сторону говоривших и столкнулась со злым взглядом мужчины, от которого хотелось сжаться в комок. А потому поспешила как можно быстрее выйти из помещения. Профессор не словом не обмолвился о том, что произошло, просто самолично привел ее в палату, аккуратно уложил на кровать и даже укрыл одеялом. А потом запер. Но это было ожидаемо. Он сказал напоследок, что ее стихийная магия очень сильна и завязана на эмоциях. Что ей нужно научиться управлять ею и тогда ей не будет равных.

***

Лили вынырнула из воспоминаний. Ее трясло, а по щекам катились крупные градины слез. Скорпиус крепко прижал ее к себе, а она изо всех сил вжалась в него. Они были словно два утопающих посреди океана. Она не могла произнести ни слова. Открывала рот, но из него доносился толи вой, то ли вопль раненого зверя. Вся боль, которая была на задворках ее сознания, хлынула к ней с неистовой силой. В головокружительной схватке со своими эмоциями Лили даже не заметила, как ее начало окутывать знакомое ощущение. Знакомый зверь снова проснулся, будто вместе с воспоминаниями и с него сняли все оковы. Поток энергии хлынул наружу и захлестнул их как немыслимый торнадо. Ей казалось, что все те руны, которые когда-то вырезал на ее коже Коулман просвечивали сейчас сквозь кожу. — Лили, посмотри на меня! — Скорпиус отчаянно тянул ее за подбородок на себя и заставлял посмотреть в глаза. А она не могла. Плотно сомкнув веки, она боялась открыть их. Он просил, уговаривал, пытался успокоить и даже вмешаться в ее мысли. Но все попытки были тщетны. Она помотала головой и плотнее сжала веки. Их трясло, в комнате что-то происходило, но она не хотела на это смотреть. — Что происходит? — голос Ника перекрикивал происходящее в комнате. — Ее надо успокоить! Элен, помоги. — Я пытаюсь, ничего не происходит! Грохот и гул, перекрикивающие их голоса ребят. Она продолжала вжиматься в Скорпиуса, он крепко прижимал ее к себе. Ладонью коснулся щеки и потянул наверх. Его губы прижались к ее виску. — Ты не обязана быть одна, — прошептал он. Пальцами он вытирал ее слезы. И от этих простых движений она разрыдалась еще больше. Лили подалась к нему навстречу и он аккуратно коснулся ее сознания. Прикосновение было настолько интимным, что по коже побежали мурашки. Она ощущала его присутствие, его поддержку, чувствовала, как ей хочется открыться ему. — Как это мило. Лили резко открыла глаза. В воздухе зависла куча осколков стекла, фарфора и обломков мебели. Наступила гробовая тишина. Она медленно повернула голову в сторону Тома, он стоял возле дальней стены и наблюдал за происходящим. Все как обычно. Она сходит с ума, а он наблюдает. — Я тебя ненавижу! — прорычала она и одним резким движением вскочила на ноги. Скорпиус удержал ее и прижал спиной к себе, не давая кинуться навстречу призраку. — Как же я тебя ненавижу! — крикнула она ему. Голос предательски сорвался. Но она продолжала зло на него смотреть. — Ненависть самое чистое из чувств, — он оторвался от стены и двинулся в ее сторону, остановившись напротив нее в нескольких шагах, — И самое настоящее. Его невозможно подделать в отличии от любви. Он с презрением посмотрел на Малфоя, который держал ее стальной хваткой. Скорпиус проводил ее в Нору, через каминную сеть. Это конечно было совсем не безопасно. Так как родители все еще могли находиться в гостиной. Да и кто угодно другой тоже. Но аппарацию в таком состоянии Лили бы не пережила. У нее даже не было сил возразить Скорпиусу, что ему вообще лучше туда не соваться. Оказавшись в комнате, он наложил на нее заглушающие чары и запирающее заклинание. Лили села на кровать и посмотрела на него. Малфой нервно пригладил волосы. Она видела невооруженным глазом, как он выбит из колеи. А еще возможно ругал себя за то, что повелся на ее игры, за то, что не просчитал всех шансов, за то, что они оба чуть не остались похороненными под грудой обломков. Лили обхватила себя руками, стараясь унять дрожь. Ее держали на плаву пузырек успокоительного зелья, пузырек антипохмельного и чары Элен, которые на Лили действовали хуже всех остальных. И при всём при этом она чувствовала себя разбитой на сотню острых осколков. Они улеглись в обнимку под одеялом, не разговаривая и даже не раздеваясь. Лили уткнулась носом ему в грудь и через какое-то время провалилась в сон. Меролл её недолюбливала, это Лили поняла сразу, как приехала домой. И хотя она слышала ее редко, а управление ее телом та перенимала и того реже. После каждого такого визита оставался неприятный осадок и последствия. Каждый раз при этом Лили как будто отшвыривало в сторону, и она была сторонним наблюдателем. Меролл била её игрушки, однажды стащила с кухни ножницы и порезала её любимое платье. Лили рыдала неделю, пока папа не купил ей точно такое же новое. Рвала книги Альбуса, воровала деньги у родителей, подмешивала Джеймсу косноязычного порошка, после которого брат не мог выговорить ни одного слова, а все над ним смеялись и думали, что он шутит. Наверное, в тот момент мама начала отдаляться от неё. Лили видела, как страх и непонимание собственной дочери оседают в её сердце, как меняется её взгляд. Джинни Поттер видела кого-то другого вместо своей дочери и её это пугало. Единственный, к кому Меролл была благосклонна — был Ник. Его она никогда не трогала и даже наоборот старалась провести с ним рядом, как можно больше времени вместе. — Кузина, ну ты даешь! Лили резко подскочила на кровати, когда услышала удивленный возглас совсем рядом. Люси весело присвистнула, а у стоящего рядом Хьюго чуть ли пар из ушей не валил от возмущения. — Затащить в постель Малфоя, когда вся родня дома — это сильно. Лежащий рядом Скорпиус раздраженно заворочался, тоже просыпаясь. Лили мысленно выругалась. — Родители в курсе? — Если бы знали, мы бы так не разговаривали, — Хью сложил руки на груди, — Так как ты не встала к завтраку, нас послали разбудить тебя хотябы к обеду. — Как вы дверь-то открыли? Там же запирающее стояло, — спросила Лили. Скорпиус окончательно проснулся, удивленно взирал по сторонам. Волосы растрепаны, одежда помята, на лице след от подушки. Пожалуй, таким милым она его видела впервые. — Новинка из магазина Вредилок. Отпирает все двери даже со сложными чарами, — отмахнулась Люси, — Вам надо поторапливаться. Если вас так застанут, тебе крышка. Она выразительно посмотрела на Малфоя. Кузены помогли вывести его в лес окольными путями. Лили так и подмывало рассмеяться в голос от нелепости ситуации, но она себя держала в руках, понимая, что это все расшатанные в конец нервы. Отпускать Скорпиуса не хотелось. Но других вариантов не было. Если только не запихнуть его в шкаф и не оставить так жить на неделю, выпуская по ночам. На прощание она порывисто его обняла. — Идея со шкафом неплоха, Лили, — прошептал он ей, и она в ответ залилась краской. После обеда она ушла в сад. Было все ещё жарко, так что она села на скамейку под деревом. Скрывшись тем самым в тени от солнца и посторонних глаз. Все невыплаканные слезы, копившиеся годами, хлынули наружу. Она устала, казалось все эти воспоминания были последней каплей, и она вот-вот сломается. Как будто сейчас неведомым образом переломится пополам и на землю опустится уже ее бездыханное тело. Эта картина живо предстала перед ней, и она заплакала ещё сильнее. В моменте ей казалось, что без этих воспоминаний ей было бы лучше, как и предсказывал Том. Но если убрать все эмоции и подумать, то многие вещи вставали на свои места. Так очевидным фактом стало, что пособником Коулмана, благодаря которому у того были хорошие связи и неприкасаемость, был Эллингтон-старший. И что Чарли скорее всего знал много чего такого, что могло им сыграть на руку. Если он, конечно, был на их стороне, а не подсадной уткой. Теперь и легкое назначение молодого парня на пост Министра магии казалось странным, и его интерес к ней тоже. Надо будет с ним как-нибудь поговорить начистоту. А еще Лили поняла, что ее основной дар — это не общение с мертвецами. Их она видела из-за присутствия Меролл. Как папа в свое время разговаривал со змеями из-за части души Тома в своем теле. И ей нужно было развивать эту свою способность, если она хочет выжить во всей этой вакханалии. Меролл. Меролл злила ее, но не так сильно, как могло показаться. Ведь она никогда не скрывала, что Лили ее бесит, так что особым открытием ее откровенная ненависть не стала. Возможно Лили ее немного понимала и чувствовала из-за их связи. Все ее поступки были обусловлены желанием выжить и адаптироваться любой ценой. А еще она очень переживала за Ники. Брата, который остался один, без ее поддержки. И она старалась ему ее дать, хоть и находилась в совершенно другом теле. Слезы крупными градинами катились по лицу, сопровождая фантомные боли, которые вернулись к ней вместе с воспоминаниями. И она снова и снова переживала весь этот кошмар. — Вы непроходимые глупцы. Связались с тем, о чем не имеете ни малейшего понятия, — раздался голос над ухом и Лили мигом окаменела. Слезы в мгновение высохли, а в глазах заплескался гнев. Она вскинула голову и встретилась с ним взглядом. Но больше всего ее выводил из себя Том. При мысли о нем внутри начинала закипать злоба. Ей было обидно за маленькую девочку Лили, которая всецело ему доверяла и считала другом. А он, не глядя, все это растоптал. — Ты никак пришел посочувствовать? Или извиниться за все эти года и желание свести меня с ума? — зло процедила она. — Ты ничего не понимаешь. — Так просвети по поводу твоей невероятно глобальной цели! — Лили прилагала титанические усилия, чтобы сдерживать себя и не заорать ему прямо в лицо, — Хотя постой. Мне плевать. Можешь катиться со своими целями и планами обратно в загробный мир. Ты мне чертовски надоел! Она вскочила с лавочки и направилась в сторону леса, даже не оборачиваясь. — Если ты ещё не поняла, то я помог твоей детской психике справиться со всем тем, что делал с тобой Коулман. А твою неуправляемую силу заковать, иначе она бы тебя уничтожила. — Я должна сказать: «Спасибо»?! — Не думаю, что этого будет достаточно, — спокойно проговорил Том, — Но для начала подойдет. Лили вспыхнула и развернувшись практически налетела на, следовавшего за ней по пятам, призрака. — Ты! — она возмущенно ткнула в него пальцем и обалдела, когда тот уткнулся мертвецу в плечо, а не прошел сквозь, как это обычно бывало. Том, видимо тоже был в ступоре от происходящего. Но это продлилось мгновение, и вот уже ладонь снова проходила сквозь него. — Ты мог бы научить меня ей управлять, а не запирать. Раз уже ты так пекся обо мне все эти годы. Так как не мог не знать, что когда-нибудь она выберется наружу, — выплюнула она ему в лицо. И уже хотела развернуться, как внезапная догадка парализовала ее. Она посмотрела в его темные глаза и ужаснулась своим же мыслям. — Если только каким-то образом она не нужна тебе самому. И именно поэтому ты был не заинтересован со мной возиться. Зачем, если вся сила все равно перейдет к тебе! Ты думал, что с умалишенной девчонкой будет проще? Что, связав меня с собой, забрав у меня огромную магическую силу, сможешь снова воскреснуть и прийти к власти? Таков твой план? — закричала она. По стволу дерева рядом пробежала огромная трещина от корней и до самой кроны. Но дерево пока было цело, до того чтобы оно раскололось надвое нужно было чуть больше вложить силы. А она у нее была. Лили наблюдала, как под покровом ночи Меролл пробралась в ванну и вскрыла ей вены. Это было в тот день, как ей пришло письмо о зачислении в Хогвартс. — Милая, добрая Лили. Ты такая приторно хорошая и такая неимоверно жалкая, — рычала та, распечатывая отцовское лезвие, — Что я бы тебе уже давно перерезала глотку, если бы так не зависела от твоей никчемной душонки. Лезвие полоснуло по бледной детской коже и почти сразу же выступила кровь. Она стремительно потекла по запястью и закапало в раковину. Меролл внимательно смотрела за происходящим и хищно улыбалась. Потом взяла пузырек с настойкой бадьяна и капнула одну каплю, смотря как постепенно останавливается кровь, и вторую, чтобы рана, как можно медленнее стянулась, оставляя заметный рубец. — Ну вот, — девочка облизнула губы и посмотрела в зеркало, — Теперь у тебя есть прямое напоминание обо мне. Неделя до Хогвартса прошла словно в тумане. Точнее в первые дни с огромными дозами успокоительного. Периодически Лили накрывало воспоминаниями, которые якобы все время были с ней. А еще эмоции Меролл просачивались отголосками под кожу и растворяясь там. От всего этого убойного коктейля сносило крышу, и она действительно ловила себя на том, что может окончательно свихнулась. Если бы не письмо от Амелии, которая рассыпалась в извинениях, что отвлекала ее от законного отдыха, но очень просила приехать к ней и помочь кое с каким важным делом. Она бы и дальше оставалась в амебном состоянии. Воспользовавшись, вложенным в письмо, порт-ключом Лили перенеслась на лужайку возле дома и в шоке уставилась на видоизменившееся здание. Раньше это был простенький двухэтажный коттедж, а сейчас к нему был пристроен третий этаж и еще одно большое крыло. Но самое главное повсюду сновали незнакомые ей люди. — Что здесь происходит? — спросила она у Амелии-Дафны, когда та подошла. — Чарли попросил пристроить парочку детей с …эм…проблемами. У нас не хватало места, и мы решили расшириться. — Как ты вообще на это согласилась? — Наверное, мне хотелось быть полезной, — Амелия пожала плечами, — И Нику есть чем заняться в перерывах между вылазками. В некоторых моментах помогает Кассиопея. Это она, кстати, посоветовала обратиться к тебе. -Теперь ты у нас заведующая Обители Проклятых. -Звучит зловеще. -Зато никто не захочет с тобой связываться, — проговорила Лили со знанием дела. Они зашли в дом и Лили продолжала удивляться большому количеству вновь появившегося пространства. В гостиной они наткнулись на Энни. Амелия ощутимо вздрогнула и попятилась. Теперь было понятно с чем нужно было помочь. Это для Лили Энни выглядела, как обычная девчонка, а для остальных, как зеленоватый ящер с человеческий рост и передвигающийся на задних лапах. Да тут любого нормального человека хватил бы удар. Они расположились на кухне, которая тоже порядком выросла в размерах. Болтали о разных пустяках. О том, что Чарли сдержал свое слово и Энни съехала из подвала, о том, что здесь ей нравится. Только почему-то остальные ее боятся и не хотят с ней дружить. Энни своей детской непосредственностью в некоторых вещах напоминала ей ее крестную Полумну. Наговорившись вдоволь и перемыв кости министру магии, Лили уже успела облегченно подумать, что встреча подходит к концу. Но тут Энни решила ее добить. — Привет, Меролл! Брови Дафны-Амелии стремительно поползли наверх, а Лили в ужасе вжалась в спинку стула. — Энни, дорогая, — протянула ее ехидная Темная половина, — Давно не виделись. — А ну прекращайте, — огрызнулась на них мысленно Лили. — Видишь ли, моя Светлая половина на меня дуется, поэтому приходится сидеть на задворках сознания. — Я не дуюсь! Я зла на тебя и на Тома. Какого черта вы вообще распоряжаетесь моей жизнью и моим телом? — Ну если ты предложишь другое тело, и подскажешь как в него переселиться, то я с радостью тебя покину. — Если хотите знать мое мнение, — протянула Энни, как ни в чем не бывало, отпивая из чашки чай, — То вам надо объединиться и перестать перетягивать одеяло каждый в свою сторону. Вдвоем вы будите явно сильнее. — И смысл? Я все равно буду находиться в этом теле лишь наполовину. — Зато Том не будет диктовать свои правила, — Лили начала понимать куда клонила Энни. По одиночке они слабее и их легко рассорить. Но если они объединяться… — Кстати, если тебя все ещё интересует незанятое тело. То возможно подойдет девочка-живущая-в-темноте, — проговорила Энни. — КТО?! — воскликнули разом Лили, Меролл и даже Амелия, про которую они успели забыть. Но она все еще была здесь и ее глаза практически вылезли из орбит от удивления. Потому что Лили уже давно перестала разговаривать с Меролл мысленно, и они вдвоем попеременно говорили в голос, как в дешевой постановке с одним актером на всех персонажей. — Девочка-живущая-в-темноте, — четко повторила Энни, — Коулман держит ее в самом дальнем крыле особняка. — Это всего лишь сказка, — фыркнула Меролл. — Впервые слышу, — Лили совсем не понимала о чем речь. И честно признаться от всего происходящего у нее начинала болеть голова. — Это легенда, — произнесла Амелия, голос ее даже практически не дрожал, — Что вроде как Коулман хранит в самом дальнем крыле труп своей самой первой пациентки, и что это то ли его дочь, то ли племянница. Каждый раз история обрастает новыми подробностями. Я думаю, что все это бред. Джон, конечно, псих. Но чтобы хранить труп в подвале двадцать с лишним лет — это перебор. – То есть кладбище полное детских костей тебя не смущает? — зло оскалилась Меролл. – Он держит ее не в подвале, а в башне. Я своими глазами ее видела, — сказала Энни и нахмурилась, — Потом правда мне крепко влетело, за то, что я туда забралась. Лили пробрал мороз по коже, когда она представила, что с ней могли сделать за такое. Коулман со своими помощниками был очень изобретателен в наказаниях. — Это, конечно, все прекрасно, но мне нужно живое тело, а не труп. — Я думаю, что она все еще каким-то образом жива, — задумчиво проговорила Энни. Она все это время что-то чертила на салфетке, и когда повернула ее к ним, там оказались вовсе не каракули. А схематично нарисованная колба с жидкостью, к которой тянулось множество трубок. Внутри плавало тело девочки. — Беру свои слова назад. Он психопат, — сказала Амелия, выглянув из-за плеча Энни. Они еще какое-то время обсуждали происходящее, а потом распрощались с Энни. Амелия повернулась к Лили и выжидающе на нее посмотрела. — Прости, я не могла тебе об этом сказать, — вздохнула Лили виновато. — В твоем теле душа моей дочери. Это даже звучит абсурдно. Амелия подошла к ней и обняла. — Даже не представляю, как тебе сложно приходится. Лили вздохнула. Она сейчас собиралась сделать то, на что не решилась бы раньше. И делала она это ради Дафны. Она заслужила после стольких лет. — Тебе, наверное, хотелось бы с ней поговорить? Глаза женщины расширились от удивления и видимо, не зная, что сказать, она кивнула. Так что добровольно сдав свое тело в аренду Темной половине, Лили осталась в стороне. Наблюдая, как та рассказывает матери всю историю. Ну почти всю. Парочку фактов она умолчала, а что-то и вовсе обобщила. Уже темнело, когда она собралась домой. Кузены, конечно, обещали ее прикрыть. Но не стоило испытывать судьбу и нарываться на скандал в случае, если обнаружат ее отсутствие. На следующий день под вечер к ней пробрался Скорпиус. Они не виделись несколько дней, лишь перебрасовались короткими письмами. — Милая пижама, — бросил он, окидывая ее взглядом. Лили залилась краской. Признаться, она его не ждала, думая, что у него и так дел по горло. А пижама с бурлящими котелками и остроконечными шляпами была ее любимой. За окном сверкнуло, предвещая грозу, и по крыше мерно забарабанил дождь. Свежий ветерок трепал занавески и качал пламя свечей. По стенам бегали причудливые тени. Они долго болтали о разном. Старались не обсуждать насущные проблемы и не портить себе настроение. Пару раз Лили ловила себя на том, что разглядывает Скорпиуса. И вопрос не высказанный вслух так и вертелся на языке. Что же они значат друг для друга? Союзники, друзья или нечто большее? — Я хотела извиниться, — сказала Лили, — За то, что втянула тебя во все это и мы не смогли просчитать всех рисков. — Мы были пьяны, — резонно заметил Скорпиус, — И я хотел спасти даму. Замявшись с ответом, она отвернулась. Малфой подошел к ней со спины. Лили вздрогнула, остро ощущая его присутствие рядом. Хотя он даже не дотронулся до нее. — Может милая дама хочет поблагодарить рыцаря в ответ? — его теплое дыхание было совсем рядом. И толпа мурашек побежала наперегонки по всему телу. — Не хорошо рыцарю играть на ее чувстве вины, — Лили демонстративно вскинула подбородок. Что это вообще такое. Что за игры на ночь глядя? — Но ему же надо держать марку гада-манипулятора. А то ведь влюбится и что ему потом с ней делать? — Скорпиус обошел ее и встал ровно напротив, наблюдая. — Не влюбляться в ответ. Может у нее это пройдет, — Лили пожала плечами, старательно пытаясь унять дрожь в теле. — А может это на всю жизнь? — спросил он, лукаво улыбаясь. — Скорпиус… — Можешь не отвечать. Это риторический вопрос, — он махнул рукой. Ей нужен был браслет. Где он спрятан знала, только ее Темная половина. Отчаявшись застать ее в отражении, Лили обратилась к ней мысленно. Меролл ответила практически сразу. Ехидно сообщив, что с догадливостью у Лили совсем туго. Пререкались они с ней долго. Но в конечном счете, Лили-таки добилась ответа. — Ты лучшего места найти не могла? — она поежилась, глядя на развалины некогда бывшие домом. — Зато Он за нами сюда точно не сунется. Да уж. Что верно то верно. Дом в Годриковой впадине был явно не тем местом, куда Том захотел бы вернуться. Обойдя его по кругу, Лили спустилась в подвал, который был зачарован от посторонних глаз, и обомлела. Тот был переделан в мини лабораторию. По середине стоял стол с котлом, вдоль стен — стеллажи с книгами и ингредиентами. Она обошла подвал, выудила с одной из полок книгу, а оттуда уже и браслет. И хотела уже надеть, как Меролл остановила. У нее был план как сделать это более эффектно. Пожалуй, Лили ошибалась и все эти годы в заложницах у Тома была не она одна. Только Меролл осторожно копила злость и грела план своего освобождения. Не давая ни малейшей возможности в себе усомниться. — Предлагаешь его разозлить? — Лили недоверчиво посмотрела на свое отражение. — Таким образом мы убьем несколько зайцев одновременно, — ответила Меролл, — Ты наконец-то выплеснешь копившуюся годами обиду наружу, прочувствуешь свою силу, попробуешь ей управлять, когда эмоции зашкаливают. — Ты ведь вкурсе, что Том будет мстить? — Лили сложила руки на груди. — О, я на это надеюсь, — Меролл издевательски улыбнулась, — Он будет в бешенстве. — Ты — псих, — выдохнула Лили. — Мы на одной стороне, помнишь? — та помахала ей рукой с зеркальной поверхности, — Так что мы обе двинутые, не расстраивайся. Лили прыснула от смеха. Мерлин! Она в сговоре с чужой душой в своем теле, и они хотят развязать войну с самым опасным мертвым магом. Им повезет, если они выберутся живыми из этой передряги. Лили допоздна засиделась в гостиной, и когда все разошлись по своим спальням, тоже поднялась к себе. Вытащив незарегистрированную палочку из импровизированного тайника в шкафу, наложила на комнату заглушающие чары. Том по обыкновению сидел в кресле — Ожидается важный разговор? — спросил он. Губы плотно сжаты, в черных глазах сверкают огненные искры. Ей бы хотелось. Но она знала Тома многие годы. Он не скажет ей то что нужно, или под видом правды подаст свою искусную ложь и заведет ее снова в тупик. Если бы разговоры с ним хоть раз увенчались успехом. Лили покачала головой от досады. Внутри начинали нарастать эмоции. Постепенно в течении недели снизив дозу успокоительного зелья, сегодня она его не принимала вовсе. Ей нужно было научиться справляться с этим всем самой. Без зелий, чар Элен, поддержки Скорпиуса и манипуляций Тома. Потому что, как бы странно это не было, но злость к нему была тем самым катализатором, который действовал, когда все остальное уже не работало. Как и в этот раз, когда даже ребята не смогли ее остановить в доме на площади Гриммо. Но его одна сочащаяся сарказмом фраза, и она смогла моментально взять себя в руки. Поманив магический проигрыватель, она включила музыку и выкрутила уровень громкости на максимум. В зеркальной поверхности мелькнула Меролл. Ее лицо выражало крайнюю заинтересованность. Лили протянула руку и приложила к отражению, которое тут же треснуло. Осколки посыпались на пол. Рама упала следом и с треском развалилась на кучу мелких обломков. Возможно, тут надо было бы остановиться, но Лили чувствовала, что этого мало. Ничтожно мало. По одной начали отдираться доски от пола, и из очередного тайника полетели дневники, закружившись по комнате. Подумать только. Здесь большая часть ее истории. В руки прилетел самый первый ее дневник. Он раскрылся посередине, а потом порвался ровно на две половины, а потом еще на две и в конце на самые мелкие кусочки. Все остальные дневники последовали примеру собрата и начали быстро превращаться в кучу мелких клочков бумаги. По комнате полетели обрывки тетрадных листов. Том продолжал сидеть в своем кресле, буравя ее яростным взглядом. Заиграла ее любимая песня и Лили качнулась ей в такт, закружилась в неистовом танце по комнате, прыгая на кровати, сминая или сдирая постельное белье, вытряхивая перья из подушек. — Прекращай! — послышался вкрадчивый голос мертвеца. Лили подошла к нему вплотную и наклонилась над креслом, сдув надоедливую прядь со лба. — А то что? Кровать рядом с ними рухнула, оставшись без ножек. От нее начали отламывались доски, тут же превращаясь в мелкие щепки. — Ты хочешь, чтобы я сошла с ума? Тебе нравятся сумасшедшие? В комнате становилось неимоверно жарко. И кровь бурлила в венах, как расплавленная магма. — Тебе нравится моя сила, Том? — прокричала она, кружась по комнате, захлебываясь от своих новых ощущений. — Прекрати! — Том резко встал, — Пожалеешь! — Проверим? Она знала, что тем самым бросает ему вызов и выводит из себя. Но ее ярость набирала обороты, а магия выплескивалась через края, ведь все эти годы была в заточении. Лили направила палочку на кресло, в котором он только что сидел. И его обивка мигом вспыхнула. Шкаф и стол последовали примеру кровати, преобразовываясь в груду мусора. Повсюду были осколки, щепки, обрывки ткани. Кресло медленно догорало в углу, обращаясь неизменно в пепел. — Меролл, — он схватил ее за руку. Вообще это было не похоже на человеческое прикосновение, скорее мышечная память на то, как тело должно отреагировать. — Боюсь наша общая знакомая, временно недоступна, — Лили высвободила руку, — А ты мне не хозяин. Поэтому я делаю что хочу, когда хочу, и с кем хочу. Последняя фраза была сказана с хорошей дозой яда в голосе. — Ты еще не поняла, — Том еле сдерживался от сочившегося наружу гнева, — Тебе от меня никуда не деться. Ты принадлежишь мне. И твоя магия тоже. И лишь вопрос времени, когда ты это признаешь. Лили передернуло. А по коже прошелся морозный озноб. Но она поняла его тактику. Он хотел вывести ее из равновесия, как делал это всегда. Она шагнула к нему в плотную, пальцами, еле касаясь, прошлась по его руке и с интересом дотронулась до лица. Интересно какая бы была его кожа на ощупь, мягкая и теплая или холодная, как лед? Рука прошлась сквозь него и Лили наиграно вздохнула. — Я считала тебя другом много лет. И пошла бы за тобой хоть на край света, если бы ты позвал. Жаль, что я для тебя лишь способ достижения очередной цели. — Ты права, ты маленькая наивная девочка, которая не понимает истиной цели, — лицо Тома перекосило от бушевавших на нем эмоций. Она развернулась и направилась на выход из комнаты. На ходу вынимая браслет из кармана и надевая на запястье. Она не хотела его видеть. Это была последняя капля. Глаза жгло от рвавших наружу слез, но она не давала им выхода, зло сжав зубы. Не дождется. Руки предательски дрожали. Она прижалась лбом к закрытой двери. Скатиться по дверному косяку ей не дала Меролл, которая проконтролировала, чтобы она запечатала комнату и в нее больше никто ни при каких обстоятельствах без ключа не зашел. — Ну что ж, опасная игра на опережение началась, — проговорила Меролл. Лили так и представила, как она зловеще потирает руки.