***
Незаметно прошла зима, там и весна пролетела, оповещая о долгожданных летних каникулах. Прошло так много времени и Курту казалось, что это был самый долгий учебный год за всю его жизнь. Многое изменилось, что не особо радовало. После новогодних каникул парень признался, что он гей. Родители гордились Куртом и говорили, чтобы он тоже гордился собой. Он такой, какой он есть и с этим ничего не поделаешь. И он гордился, правда, гордился, но все же парни из футбольной команды не принимали предпочтений Курта, поэтому его дни в школе стали самым настоящим Адом. Курт не сдавался и никогда не отказывался от своих слов, но иногда, когда его особенно доставали, то мальчишка брал велик и уезжал подальше от всей этой суеты, он просто ездил по городу и пытался не плакать. Но самое обидное и самое тяжелое было в том, что рядом не было Блейна, который всегда был на стороне Курта. Он так и не вернулся в школу, как бы не упрашивал его Хаммел. Отец Блейна перевел сына на домашнее обучение, и никто не был против, никто кроме Курта. Андерсон немного изменился и перестал ездить каждые выходные с Куртом на велосипеде, перестал ходить в гости к Хаммелам и так же перестал звать на ночные посиделки своего лучшего друга. Шатен думал, что во всем виновата его ориентация, поэтому одно время он пробовал поцеловать свою подругу Рейчел, думая, что поцелуй с девочкой исцелит его и он станет «нормальным», и с Блейном всё будет как прежде, но это оказалось слишком странно. И не очень приятно, на самом деле. Курт всё чаще и чаще глубокой ночью закрадывался под свою кровать вместе с фонариком и листал свой личный дневник, оставлял в нем новые записи, которые терзали его сердце. А иногда читал старые и улыбался теплым воспоминаниям. Вот и сейчас он сидел под кроватью, старательно выводя каждое слово. «Сегодня был последний день в Адской средней школе. В следующем году я перевожусь в старшую школу Маккинли и надеюсь, что все там будет по-другому. А еще я очень сильно надеюсь, что Блейн вернется в школу и снова станет моим лучшим другом». Мальчик тяжело вздохнул и стал писать немного медленнее. «Он и сейчас мой лучший друг, это точно. Просто... просто я... часто вспоминаю о наших секретах, гулянках и ночных посиделках... Я очень скучаю по этому». «Ну, во всяком случае, у нас все лето впереди. Я уверен, что все наладиться. Ведь мы лучшие друзья навсегда, не так ли, дневник?» Парень закрыл дневник и улыбнулся своим мыслям, которые уже атаковали его голову. Парень нырнул под лёгкое одеяло и вертел в руках свою «тетрадь с мыслями», обдумывая завтрашний первый день лета. Завтра все будет хорошо. Завтра он встретится с другом.***
— Эй, просыпайся, соня, к тебе кое-кто пришел, — Элизабет потрепала мальчишку за его растрепанные волосы и раскрыла шторы, от чего солнечные лучи проникли в комнату. — Ну, мам, еще чуть-чуть. Пусть этот кое-кто не мешает моему здоровому сну, — Курт сморщил носик и залез с головой под одеяло. — Никаких чуть-чуть, мистер! Я жду тебя на кухне через пятнадцать минут, — женщина покинула комнату сына и не закрыла за собой дверь. Хаммел ненавидел, когда дверь в его комнату открыта. Мама же никогда не закрывала эту чертову дверь, и его это очень сильно бесило. Мальчишка поднялся с кровати и прикрыл дверь. Сладко зевнув, он снова лёг на кровать и решил досмотреть очаровательный сон, про него и Блейна. Но тут дверь снова скрипнула и, кажется, приоткрылась. Хаммел разозлился, но все же не подал виду, думая, что мама отстанет и даст ему еще немного времени для сна. Шаги становились громче, вот уже кровать прогнулась под чужим весом, но Курт всё ещё наделся, что мама не тронет его, если он притворится спящим. Курт зажмурил глаза еще сильнее, когда почувствовал прикосновение к своему лбу. Холодные и мягкие пальцы прошлись по его скулам и подбородку, потом по челке и пропали. Курт перестал дышать, когда услышал знакомый голос: — Я скучал... Все в мире, словно, остановилось, а его веки не хотели открываться, как будто наполнились свинцом. — Иногда мне кажется, что я скучаю по тебе, как по... маме. Блейн резко выдохнул и сжал запястье друга. — Ты такой красивый, когда спишь. Я никогда этого не замечал... — он остановился на секунду и продолжил. — Знаешь, иногда меня пугают мысли о тебе. Хаммел сжал ладонь друга в своей и приоткрыл свои сонные глаза. — Твоя рука опять такая холодная. — Наверное, мои руки созданы для того, что твои согревали их, — сказал Блейн, но тут же смутился и убрал руку. — Я... подожду тебя на кухне, ладно? — Да, хорошо, конечно, — Курт подарил своему другу теплую и самую жизнерадостную улыбку из всех на которые был способен, и Блейн улыбнулся в ответ, прикрывая за собой дверь в комнату Хаммела. Курт вскочил с кровати и бросился к своему дневнику, чтобы успеть сделать в нем запись: «Боже, как же я люблю Блейна. Он самый лучший друг на свете!» Немного погодя парень снова открыл тетрадку и немного изменил свою запись, зачеркнув одно слово.***
Мальчишки находились на своем секретном месте. Здесь сейчас было очень солнечно и жарко, поэтому они лежали под большим дубом и ели фруктовый лед. — Знаешь, мне казалось, что я тебя расстроил, — Курт продолжал вылизывать мороженное со вкусом апельсина и совсем не смотрел на своего друга. — Чем? — изумился Андерсон. — Своей... ориентацией. Я, наверное, для тебя ненормальный. — Что? Нет! Курт, ты мой лучший друг навсегда, помнишь? — Я-то помню, а вот мне казалось, что ты забыл, — В глазах цвета морской волны виднелась обида и боль. — Я не забыл. Просто... мне было очень сложно смириться с потерей моей мамы, я ушел в себя и не хотел думать о чувствах других, но знаешь, — Блейн посмотрел в глаза Курта, — когда я смотрел на моего лебедя, то представлял твою улыбку, и мне становилось легче. — Черт, да на тебя нельзя обижаться, когда ты говоришь такие вещи, Блейн Девон Андерсон! — Оба парня рассмеялись и посмотрели друг другу в глаза. Подул небольшой ветерок, который приятно окутывал все тело и волосы. Наступила пауза и парни продолжили есть мороженное и поглядывать друг на друга. Первым сдался тот, что пониже и заговорил: — Я слышал, что ты целовал Рейчел. — Угу. — ... И как это? Целовать кого-то? — На самом деле это даже не было поцелуем. Какой-то странный чмок, и вообще, это очень странно целовать Берри, если честно. Неправильно, я бы сказал. — А кого было бы целовать правильно? — Блейн выкинул свою палочку от мороженного и посмотрел в голубые глаза друга, которые он считал красивее ясного неба и чистого океана. — Думаю, того, кому бы ты хотел подарить свой первый поцелуй, — Курт тоже доел свой фруктовый лед, и, облизнув губы, выкинул палочку прочь. Андерсон посмотрел на губы Курта. — А если все считают это неправильным? — Не нужно заморачиваться о мнении окружающих, Блейн. И Блейн послушал Курта, отбросив все ненужные мысли и принципы, решительно приближаясь к другу, сокращая расстояние между ними. Он наклонился. Он потянулся к нему, это значило, что он собирался подарить свой первый поцелуй своему другу детства. Курт посмотрел в глаза Блейна еще пару мгновений, не решаясь пошевелиться. И Андерсон приблизился вплотную, и аккуратно прижал свои губы к губам Курта, второй не отстранился и почти сразу же ответил на поцелуй. Губы Курта оказались влажными и холодными, с привкусом апельсинового льда, и прижимались так сладко и нежно, что это казалось чем-то большим, чем просто поцелуем. Вот, о каком «правильно» говорил Курт. Вот, что он имел в виду. Сейчас это было так правильно и так сладко. Казалось, что мир замер, и не существует ничего кроме губ его лучшего друга и его собственных. Пульс участился, и парень растворился в поцелуе. Его губы нежно и аккуратно прижимались к губам мальчика, а Курт аккуратно обнимал Блейна за шею одной рукой и отвечал на все его движения. Все в мире Курта стало на свои места. Все в мире Блейна стало правильным. *** «Боже, как же я люблю Блейна. Он самый лучший