Последний поклон

На следующий день. Кафе «Andrew». Брюнет и шатен доедают свой завтрак в кафе на севере Манхэттена. Яичница с беконом и кофе. Шатен устало потер глаза и отпил еще кофе. — Ну? Что случилось? — спросил Ксабьяне. — М? — Ты не выспался. Такое ощущение, что ты совсем не спал этой ночью. — Не мог я уснуть, — вымученно проговорил Бланко и сделал еще глоток. — А причину скажешь? Хотя нет, погоди. Кажется, я ее знаю. Стоессель? Ксаби нетерпеливо улыбнулся. Хорхе же в то время откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. — Не говори чепухи. Соседи мешали. Бланко никак не мог свыкнуться с мыслью, что в свои двадцать шесть лет он не спит по ночам из-за какой-то девчонки, которая еще даже не окончила школу, а уж тем более, она его отфутболила меньше суток назад. — Да-да, Бланко, про соседей можешь рассказать той блондинке, которая с тебя уже час не сводит глаз, но врать лучшему другу, — Ксаби посмотрел на Хорхе, изобразив театральную маску недоверия. — Отфутболила она меня, — нервно произнес Хорхе и вернулся к кофе. — Правильно. Ты — здоровый лось, который уже должен был обзавестись постоянной девушкой года два назад. Она — цветок, который не расцвел. У нее своя жизнь. Сколько ей? Восемнадцать? — Да, совсем еще ребенок, — горько усмехнулся Хорхе и поставил чашку с кофейной гущей на стол. — Только этот ребенок из головы у меня не выходит уже три недели. Все время прогоняю в голове танец в ресторане и на Бродвее. — А ты не думал, что у нее есть парень? Хорхе поднял на него глаза и потупил взгляд. — Ты даже не знаешь, есть у нее бойфренд или нет? — присвистнул Ксаби. — Ну ты и влип, мужик. — Нет, в первый день был там один. Возле нее ошивался. А после тренировки они вместе уехали, но что-то мне как-то не верится. — Ну ты и влип, мужик, — вновь повторил брюнет. — Кстати о Бродвее. Ты там с блондинкой, Мерседес, кажется, танцевал. Как она? — Бланко приподнял брови и ухмыльнулся. — Огонь, а не девушка, — Понсе просветлел в одно упоминание о Ламбре. — Сколько ей? Смотри, чтобы тебя не посадили за этот огонь. — Восемнадцать, — закатил глаза Понсе и рассмеялся. — Восемнадцать? Еще про меня что-то говорит, — театрально удивился шатен. Ксабьяне поднял руки вверх, показывая «сдаюсь» и засмеялся. Бланко и Понсе допили кофе и разошлись каждый в свою сторону: Хорхе — к «Свободным» на выступление, а Понсе — в ДШИ за документами, а затем присоединится к Бланко. Выступление. База тренировок. Вход здания, где выступают танцоры, был украшен белыми и золотыми шариками. Вокруг входа была небольшая толпа, которая весело смеялась. Перед зданием была парковка, где уже и стояла машина Хорхе Бланко. Сам же Хорхе уже разговаривал с Эшли, которая и отвечала за организацию развлекательных мероприятий на участке, где проходили очередные государственные голосования. Ее темные круги под глазами доказывали то, что она не спала этой ночью. Как и Бланко, который ворочался с боку на бок. А потом и вовсе сел в машину и поехал по Нью-Йорку. Он доехал до Бруклина через мост. Посидел в круглосуточном кафе в одиночку, выпив кофе. Его так и подмывало желание вновь что-то написать Стоессель. Номер он взял в личном деле, которое завели в Джуллиарде несколько недель назад. Его одолевали мысли о желании быть рядом с девушкой, вдыхать ее запах, держать за руку, просыпаться и засыпать рядом. Всячески оберегать ее и защищать. Как животные, честное слово. Эти мысли Бланко прогонял прочь из своей головы. Он ей не нужен. Как и Домингез, который выбивал из себя всю злость на груше. Как и Мартина, которая проснулась в три часа ночи. Она не могла уснуть, прекрасно осознавая, что утром надо будет идти в школу, а затем на выступление. Вместо того, чтобы перевернуться на другой бок и попытаться уснуть, она взяла химию и сделала домашнюю работу на урок, который будет только через неделю. Ее сердце колотило как бешеное, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Затем взяла телефон и хотела позвонить Мечи, но время было только половина пятого. Это еще слишком рано. Было бы эгоистично нажать на «Позвонить». Она два раза спускалась вниз за водой, но куртки ее отца до сих пор не было. Главное, чтобы было все хорошо, и ничего не случилось. Все ждали, когда уже солнце выйдет из тьмы, день сменит ночь, жизнь продолжит бурно кипеть, посылая брызги и искры. Хорхе двинулся к залу, где занимался коллектив. Оттуда пахло лаком для волос, стиральным кондиционером. Открыв дверь, Хорхе зашел, поприветствовал Кита рукопожатием. Он осмотрел весь коллектив, желая увидеть Ксаби. Тот сидел за компьютером и что-то печатал. Со спины к Хорхе подошел Кит и что-то спросил. Хорхе обернулся и единственное, что мог видеть, как Мартина стояла перед зеркалом с красной помадой в руках. Она была в черном шифоновом платье с длинным рукавом. Платье доставало в отдельных местах до колен. На ногах были красные танцевальные балетки, сделанные под пуанты. Она провела рукой по распущенным начесанным волосам, убирая их от лица. Выкрутив помаду, она нанесла ее сначала на верхнюю губу, а затем на нижнюю. Она закрутила помаду и нашла взгляд Бланко, прикованный к ней, в зеркале. Мартина может и не заметила, зато заметил Хорхе вспышку глаз Домингеза. Диего начал движение в сторону Бланко. Стоессель обернулась и стала смотреть на двух выходящих из зала мужчин. Она хотела было двинуться за ними, но путь преградил Кит, который сказал, что пора идти вниз. Мартина кивнула, положила помаду и пошла за хореографом. Выйдя из зала, она увидела, как Хорхе держал запястье Диего с поднятым указательным пальцем на уровне головы. Их плечи были напряженны, в глазах пылал огонь. — Все в порядке? — спросила Мартина у Домингеза. — Более чем, — ответил он, едва сдерживая гнев. Тини посмотрела на Хорхе, тот лишь кивнул в подтверждение слов Диего. В разговор вступил Кит, поторапливая Мартину. — А ты, Диего, иди — готовься с парнями, вы следующие. Домигез посмотрел на Бланко и двинулся к залу. — Хорхе, Вы с нами? Еще раз смотреть программу будете? — спросил Кит. Бланко снова кивнул и расстегнул пуговицу пиджака. Идеально выглаженная рубашка не была застегнута до конца. Воротник стоял так, что можно было увидеть кадык и ямку шеи. Глаза Мартины пробежали по его шее, желая увидеть, что скрывается под рубашкой. — Нужно идти, — вновь напомнил о себе Кит. Мартина кивнула, взъерошив волосы, она начала спускаться вниз к площадке. Внезапно лестница накренилась в ее глазах, а картинка поплыла. Ноги стали ватными, а губы и руки стали неметь. Грудную клетку сдавила щемящая боль, и каждый вздох давался крайне сложно. Она схватилась руками за идущих рядом мужчин и начала медленно опускать голову. Какой-то металлический шум сдавил ее голову в тиски. Мартина не слышала ни матов Хорхе, когда тот поднял ее на руки и понес в кабинет Эшли, ни криков в рацию Кита. Ее голова лежала на ключице парня. Хорхе мог повернуть голову и встретить ее губы своими. Он открыл двери кабинета Эшли и положил Мартину на диван. Хорхе легко похлопал ее по щекам, чтобы она не теряла сознание. — Где болит, солнце, где? — обеспокоенно спрашивал он, глядя в ее глаза. — Сердце и голова, — прошептала Мартина, закрывая глаза рукой. Хорхе рывком встал и начал открывать каждый ящик в поисках аптечки. В кабинет залетел Кит и подошел к столу, буквально вырывая верхний ящик. Он достал коробку с медикаментами, извлек маленький бутылек и открыл его. Хорхе уже подавал стакан с водой из кулера. Накапав капель двенадцать, Кит подал стакан Мартине, которая уже сидела, но голова по-прежнему оставалась на подушках. Резкий противный запах отрезвил ее сознание, а горький вкус заполонил полость рта. Горечь просилась назад, но Хорхе вовремя дал чистой воды. Он сидел рядом, и Мартина могла почувствовать его тепло. Их ноги соприкасались. Она начала медленно приходить в себя: могла спокойно вздохнуть, картинка не плыла, и она могла ощущать руки и ноги. Особенно правое бедро, которое горело от соприкосновения с шатеном. Он был настолько близко, что можно было сосчитать вдохи и выдохи. — Нужно позвонить ее родителям, — проговорил Кит Хорхе, доставая телефон. — Мама на работе, будет дома только через два дня. А у папы телефон отключен, — подала голос девушка. — Тогда мы звоним в «скорую». Тебе нужен покой и, явно, медицинское обследование, — серьезно проговорил хореограф. — Не надо, все хорошо, — голос Мартины восстановился. — Тебе домой надо, а еще лучше к врачам, — беря за плечи Мартину, говорил афроамериканец. — Я могу довезти ее до дома и вызвать врачей, — проговорил Хорхе, не отводя глаз от Стоессель. Мартина распрямила плечи и посмотрела на афроамериканца и шатена. — Меня Домингез может довезти, он ведь в одной программе участвует. И я думаю, что они закончили. Кит скептически посмотрел на нее и посмотрел за ее спину. Шатен неуверенно кивнул. — Хорошо, я принесу твои вещи и предупрежу Диего. Дверь за хореографом закрылась, и Мартина положила голову на руки, которые упирались в колени. — Что это было? — подавленным голосом спросила шатенка. Хорхе потянул девушку за талию так, что ее голова оказалась на его коленях. Мартина подтянула свои ноги на диван, чтобы лечь полностью. Она замучено посмотрела в глаза Бланко. Он смотрел на нее и снова окунался в голубой омут океана. — Я так испугался за тебя, — прошептал Хорхе, запуская свои пальцы в ее небрежные кудри. Шелковистые волосы ласкали его грубые пальцы, обвивали и запутывали, словно вымаливая, чтобы их гладили, не переставая. Девушка закрыла глаза, от удовольствия, когда пальцы коснулись корней волос и начали делать круговые вращения. Ток от его пальцев прошелся по всему ее телу и нашел пристанище там, где не должен был. Жар в ее груди перестал быть болезненным. Он стал предвкушающим каждое новое движение его пальцев. Ее губы тронула блаженственная улыбка. Вот она лежит. Он бы хотел попробовать на вкус ее рот. Больше, чем уверен, он чертовски сладок. Ее грудь вздымается. Он может протянуть руку, захватить талию девушки и унести ее отсюда к себе. Он мог бы о ней позаботиться, пока не объявятся родители, а то и дольше. Дом большой и места хватит им обоим. Хорхе зашипел от порочных мыслей, которые охватили его разум. Он не должен думать о близости с Мартиной, эта девушка слишком хороша для него. Стоессель открыла глаза, нахмурив брови. — Все в порядке? — спросила Мартина. — Черт. Детка, у меня сейчас на тебя встанет, — поднимая девушку за плечи с колен и вставая с дивана, говорил Бланко. Мартина посмотрела на него и отвела взгляд, чувствуя, как лицо медленно заливается краской. — Детка, когда мужчина тебе такое говорит, принимай это как комплимент, — он поймал ее взгляд и игриво подмигнул, наслаждаясь ее румянцем. Прошло минут пять в напряженном молчании прежде, чем Кит открыл дверь в кабинет. Он положил вещи девушки на стул возле стола, оставив чехол для костюма на дивана, где Мартина сидит. — Домингез будет ждать внизу. Кит вышел, оставив Бланко и Стоессель одних в кабинете. Девушка поднялась с дивана и попыталась понять, может ли стоять. Попытка увенчалась успехом. Она дошла до кресла, под контролем шатена, готовым поймать девушку, если снова закружится голова. Мартина взяла в руки свитер и, поняв, что Бланко никуда не ушел, развернулась к нему. — Может быть, Вы выйдете, мистер Бланко? Шатен лишь отрицательно покачал головой, складывая руки на накаченной груди и выжидающе облокачиваясь на стену. Мартина подняла одну бровь вверх, прищурилась, вдохнула, и хитрая улыбка украсила ее лицо. Шатенка начала развязывать пояс своего платья, а затем развязывать пояса костюма для локтей. Мартина непереставая смотрела парню в глаза. Она завела правую руку за спину и расстегнула замок на спине. Потянув за подолы платья вверх, она сняла его. Черная маечка задралась, когда девушка стягивала через голову костюм, оголяя ее соблазнительный животик. Бланко закрыл глаза, сохраняя в памяти Мартину в тонкой майке и черном нижнем белье. Парень зашипел, облизывая свои губы и стараясь утихомирить боль в области паха. Стоессель воспользовалась его же оружием. Его же слабостью к ее телу. Хорхе развернулся и вышел за дверь, буркнув, чтобы она закричала, если снова станет плохо. Но как только дверь закрылась за его спиной, он довольно улыбнулся. Бланко подошел к окну на соседней стене и увидел на улице машину Диего. Брюнет отчищал стекло от налипшего снега, который начался недавно. Шатен горько усмехнулся, вспоминая, что еще вчера Мартина его отшила, но зато сегодня он уже нес ее на руках, ласкал ее волосы и видел, как она раздевается. У нормальных пар обычно наоборот. Если девушка отшивает парня, то они перестают общаться, но никак не доходят до возбуждения парня через сутки. Смотря вниз в окно, Хорхе увидел, что Мартина уже спустилась вниз, где Диего, так кажется, звали того парня, забирал чехол с платьем. Бланко оттолкнулся от подоконника, зашел в кабинет забрать портфель. А дальше было все как в тумане… Хорхе надел кашемировое пальто, позвонил Ксаби, который шатался где-то в здании. Затем вышел через центральный выход. Мартина что-то кричала Диего. Он ей в ответ. И в один момент девушка развернулась лицом к зданию. В ее глазах полыхала ярость, застланная невидимой пеленой. Она сделала два шага вперед, закрыла глаза и начала терять равновесие. Затем Бланко не понял, как успел поймать девушку, прежде, чем она упала на асфальт. Не понял, кто вызвал «Скорую помощь». Не понял, что Ксаби пытался оторвать его от девушки, которая была без сознания, и поднять его с колен. Он просто смотрел на ее неподвижное лицо, которое улыбалось пять минут назад. Не понял и того, как он ее отпустил из рук, когда приехали врачи и погрузили в машину реанимации. Хорхе не понял ни слова, что кричала ему медсестра, пытаясь достучаться до его сознания. Хорхе не помнил ни слова, что сказал ему Понсе. Он просто сел в машину и уехал домой. Шатену повезло, что он доехал до дома живым и невредимым. Элисабет помогла ему снять пальто и уговорила сесть в ванную. Хорхе погрузился в горячую воду, которая неприятно щипала замерзшие пальцы. Он откинулся на борт ванны и закрыл глаза. Перед его взором лишь стояла хитро улыбающаяся шатенка в полурасстегнутом платье с горящими весельем глазами.