Scarlet Woman

      До шести время тянулось чертовски медленно. Джейн мерил шагами комнату мотеля, возрождая в памяти и вновь переживая каждую секунду допроса Лорелей. Не то, чтобы он не думал о том, что Кровавый Джон угрожал Лисбон и ранее, это собственно и послужило той причиной, почему он сбежал — чтобы защитить ее. Нет, сейчас же его до чертиков пугал другой факт — Лолерей, несомненно, была посланницей Джона, и если девушка говорила об этом, то очевидно и он тоже. Она насколько сильно желала доставить удовольствие своему господину, что Джейн сомневался, что та решилась на этот поступок просто, чтобы поиграться с ним.       Ему также пришло в голову, что слова Лорелей могли быть неким сигналом, что если у Кровавого Джона есть свой человек внутри тюрьмы, то, возможно, он ждет момента доложить об этом убийце. Он сделал мысленную заметку попросить Дарси предоставить ему личные данные всех охранников в тюрьме. Он не мог поверить, что стал настолько доверчивым и не сделал этот запрос в первую очередь.       Сейчас же его опасения за безопасность Лисбон вступили в бой с мыслями об их чувственной встрече накануне вечером. Это было настолько нереально — держать ее в объятиях, ощущать ее губы, накрытые своими, такие податливые, страстные и соблазнительные. Чувствовать все то, чего не было с Лорелей. Он возбудился лишь об одной мысли об этом и вздрогнул, как если бы у него была лихорадка.       Он взглянул на часы у своей постели и нетерпеливо вздохнул. Два часа. Его живот заурчал, и он решил, что мог бы убить некоторое время за поздним обедом. Он подумал о том, чтобы позвонить Лисбон и поесть в кафе мотеля вместе, но понял, что она назначила более позднее время встречи, чтобы выспаться. Это была длинная ночь, и он сомневался, что она спала лучше него после свидания в бассейне. Поэтому он сел в одиночестве и заказал сэндвич с холодным чаем (жара была слишком изнуряющей даже для него и пить чай горячим было попросту невозможно). Так ему удалось потратить добрых 45 минут.       Когда он вновь неохотно вышел на пекло, его взгляд случайно упал на стоянку для автомобилей чуть позади места ночного преступления — плавательного бассейна — и он оглядел бедный Ситроен, сгорающий в лучах полуденного солнца. Именного тогда он заметил, что что-то отсутствует — машина Лисбон. Он еще раз оглядел парковку и обошел мотель в поисках небольшого черного внедорожника. Его нигде не было.       Черт возьми, Лисбон.       Он протер вспотевший лоб, достал телефон и практически яростно надавил на одну из кнопок в числе его быстрого набора. Он слышал гудки, пока не переключился на голосовую почту и едва дождался сигнала, чтобы оставить угрожающее сообщение.       — Где ты черт возьми, Лисбон? Лучше, если бы ты не оказалась в том месте, о котором я думаю. Иначе я сделаю что-нибудь, не знаю, что именно, но это будет действительно плохо.       Он разорвал связь, а затем отправил ей идентичное смс. Он не стал дожидаться ответа, которого бы вероятно в ближайшее время не последовало бы и сразу направился к своей машине. Через несколько секунд мотор той уже ревел по направлению к тюрьме. Он не мог поверить, что она обманула его. Это был второй раз за столько дней, когда Лорелей оказалась права. Лисбон вывела его из игры, заставила его забыть о том, как сомневаться во всем, что происходит вокруг. Как он всегда делал в прошлом. Он должен был взять себя в руки.       Он не мог вспомнить, когда последний раз был настолько зол. Не то, чтобы он думал, что Лисбон перечеркнет всю его работу с Лорелей, она вполне могла блестяще справится с допросом и самостоятельно. Но одна мысль о том, что она была там одна, вынужденная слушать язвительные речи брюнетки, не имея никого позади, ужасала его. Лисбон подвергала себя опасности, особенно, учитывая теорию, что Лорелей могла подать некий сигнал Кровавому Джону.       — Черт возьми, Лисбон, — вновь сказал он, на это раз обращаюсь к рулю автомобиля. Он серьёзно рассматривал вариант уложить ее на свои колени в тот момент, когда увидит ее. И не для сексуальных утех. Возможно, к этому они перейдут позже… он сильно встряхнул головой, как только эротическая картинка возникла у него в голове.       — Сосредоточься Джейн, — рассерженно сказал он.       Получасовую поездку он проделал за 20 минут.       ***       Когда Лисбон вернулась обратно в тюрьму, Агент Дарси уже уехала в мотель. Она попросила, чтобы Лорелей привели в допросную, и охрана после быстрого звонка Дарси, выполнила ее просьбу. Дарси оказалась достаточно любезна, предоставляя в одностороннем порядке Лисбон и Джейну полный доступ к заключённой в течение двух следующих недель, то есть вне зависимости от того, будет ли при этих встречах присутствовать сама федеральный агент или нет. Она даже понемногу начинала симпатизировать Лисбон. Вероятно, это было связано с тем, что сейчас они были на одной стороне.       Лисбон сидела в маленькой комнате, когда Лорелей привели уже второй раз за этот день. Улыбка женщины казалась искренней, она посмотрела на агента КБР с удивлением, которое потом, казалось, переросло в удовлетворение. Охранник аккуратно посадил ее на стул, грохоча цепями, и признательно кивнул Лисбон.       — Агент Лисбон, — весело произнесла Лорелей, — мне стоило догадаться, кто держит Патрика за поводок.       Она усмехнулась. — Его никто не держит. И если бы ты действительно настолько хорошо знала Джейна, то этот факт был бы очевиден.       Лорелей пожала плечами. — Я знаю, что у каждого есть свой повелитель, будь то начальник, любовник… или привычка. Так вот, ты — его пагубная привычка. Ты удерживаешь его сердце и как мне кажется, его заявление о бессмертной любви отличное тому доказательство, — последняя часть прозвучала слегка насмешливо.       — Пагубная привычка Джейна? Это что, название рок-группы? — И прежде чем Мартинс успела бы ответить на ее колкость, брюнетка наклонилась вперед. — Я пришла, потому что хочу воспользоваться твоим предложением. Ну, знаешь, поговорить как женщина с женщиной.       — Ох, правда? Это должно быть интересно, — она откинулась на спинку стула и, вне всякого сомнения, скрестила бы руки перед грудью, если бы не наручники.       — Прежде чем мы начнем, — Лисбон продолжила, — я хочу, чтобы ты знала, за стеклом никого нет, за нами никто не наблюдает. Я не записываю этот допрос, так что все сказанное останется только между нами, — она наклонила голову к двери, — так что, единственные наши свидетели — охрана снаружи, но, сомневаюсь, что они слышат что-нибудь из-за хорошей звукоизоляции. Мы можем быть полностью откровенны.       Лорелей подняла изящную бровь, — Собираешься избить меня, коп? — она явно забавлялась.       — Мы обе знаем, что это не поможет, иначе, поверь мне, я бы не остановилась, — блеск в глазах Лисбон выдавал еестрастное желание, и Лорелей заметно съежилась.       — Что ж, достаточно искренно. Так о чем ты хотела поговорить со мной, как женщина с женщиной?       — О мужчинах, разумеется. Разве это не то, что делают все женщины, м? Ты поделишься информацией о своем парне, а я расскажу о моем.       — Тебе не кажется, что в нашем случае это несколько неудобно? — озадаченно сказала Лорелей. — Я имею в виду, у нас ведь с тобой один бойфренд на двоих.       — Кровавый Джон — не мой бойфренд.       — А ты смешная, Тереза. Никогда не знала, что у тебя такое прекрасное чувство юмора. Теперь я вижу, что Патрик нашел в тебе.       — Хорошо, тогда, пожалуй, начну я, — Лисбон проигнорировала ее сарказм, — ты права насчет того, что у Джейна есть привычка или даже одержимость. Только это не я. Его одержимость — это поиск Кровавого Джона. И учитывая то, что этот монстр сотворил с его семьёй, нельзя винить Патрика в этом. Но тебе удалось нанести весьма неплохой удар, угрожая еще одной женщине в его жизни. Ты, безусловно, его задела. Но позволь уточнить кое-что, Мисс Мартинс, кое-что, о чем Джейн от случая к случаю забывает. Я — коп, я не боюсь таких как Кровавый Джон, так что твои жалкие угрозы на меня не действуют.       — Ему приходилось убивать копов и раньше.       — Копов, которые не изучали твоего парня, настолько тщательно, как мы. Знаешь, я даже хочу, чтобы он пришел за мной, показал свое обличье, и я смогла уложить его лицом вниз как бешеного пса, которым он собственно и является. Но мы обе знаем, что есть кое-что еще. Причина, по которой ты несешь всю эту чушь, отчаянно пытаешься сказать что угодно лишь бы причинить Джейну боль, играешься с ним, как он играется с тобой. Кровавый Джон не придет, и это твой самый главный страх, не так ли? Он любит тебя недостаточно сильно, чтобы спасти. Ты тратила годы своей жизни, хранив ему преданность и верность, а он не задумываясь бросил тебя на съедение волкам.       — Вы слишком самоуверенны, агент Лисбон. Между прочим, вы знаете не меньше моего, каково это тратить жизнь на одного единственного мужчину, не так ли? Допустим, что истинная одержимость Патрика — Кровавый Джон, и тогда вам отведена роль второй скрипки в его несбыточных мечтах. Он никогда не убьет его. Наоборот, Патрик в правильном направлении к свету и присоединению к нему. Это ведь самый большой ваш страх?       Она попала в точку, но Лисбон, разумеется, не собиралась в этом ей признаваться. Вместо этого, брюнетка рассмеялась.       — Это абсурд. Я скажу тебе, чего я на самом деле боюсь. Я боюсь, что Джейн доберется до Кровавого Джона быстрее чем я. Но мы отошли от темы. Я просто хотела дать тебе маленький совет. Во-первых, прекрати свои попытки причинить Джейну боль, угрожая мне. Возможно, этим ты слегка выбила его из колеи, но я более чем готова вмешаться и взять бразды правления в свои руки, как делаю это сейчас. И во-вторых, я думаю, что это в твоих же интересах раскрыть нам правду о Кровавом Джоне. Мы можем защитить тебя, возможно, даже заключим сделку. У нас нет доказательств, что похищение Уэйнрайта твоих рук дело. Возможно, это все был Кровавый Джон. Ты можешь избежать любых обвинений, если расскажешь, что он угрожал тебе, что у тебя не было иного выбора.       — Ох, у меня был выбор. Я сделаю все для Кровавого Джона. Я люблю его и никогда бы не сдала его подобным образом, — пренебрежительно отозвалась Лорелей. — Как насчет третьего совета? Сейчас я бы не отказалась от ужина, охранник сказал, что сегодня подают жаркое, моё любимое…       Лисбон ощутила едкое разочарование, словно она бесконечно бьется головой о выстроенную кирпичную стену этой социопатки.       — Да, еще кое-что, к чему ты имеешь непосредственное отношение. Я влюблена в Джейна и предана ему ровно настолько, насколько ты предана Кровавому Джону. Поэтому я тоже сделаю все возможное, чтобы защитить его, рискну своей карьерой, чтобы припереть твой зад к стенке, если ты вновь причинишь ему боль. Это понятно?       — Ты угрожаешь мне, Тереза? Это действительно глупый поступок с твоей стороны.       — Похоже на то. Испытай меня. Давай же, попробуй, — брюнетка ухмылялась изнутри, но сумела сохранить свое лицо полностью безразличным. — Брось мне вызов.       И именно в тот момент дверь в комнату для допросов открылась и внутрь зашел очень решительно выглядящий Джейн. Проигнорировав Лорелей, он подошел прямиком к Лисбон, притянул ее к себе, страстно целуя её оторопевшие губы.       Он наблюдал за ними по другую строну стекла и переживал широчайший диапазон эмоций, пока внимательно слушал разговор двух женщин.       Он был в ярости, когда только добрался до этого места, но все же не собирался спешить вербально набрасываться на Лисбон, пока она допрашивала последователя Кровавого Джона. Лорелей не должна была видеть хоть малейшие признаки разногласия между ними. А затем он втянулся в их разговор, видя, как виртуозно Лисбон манипулировала брюнеткой. Идея поговорить как женщина с женщиной была вдохновенной, и он мог отчетливо видеть, насколько близко Лисбон подобралась к ней, как с каждым разом ослабляла ее самоуверенность. Он видел, как сильнее защищалась подружка Кровавого Джона, как напряжённее становились ее черты лица, как она стискивала руки в маленькие кулачки. А когда Лисбон перешла к третьему совету, Джейн застыл от удивления, прежде чем его сердце вновь начало биться.       Я влюблена в Джейна…       Не сомнительное «я люблю Джейна» или трусливое «люблю его». Нет, это было «Я влюблена в Джейна». Неопровержимое заявление. Конечно, он и так это знал, но услышав, как она произносит эти слова как ни в чем не бывало, высвободило тугой узел в его груди. Он был счастливее, чем когда-либо за эти девять лет. Не став долго размышлять (хоть раз) он покинул комнату для наблюдения, чтобы воочию увидеть женщину, которую любил.       Секунды тикали, а пара словно забыв, где находилась, неосознанно привлекала внимание ухмыляющихся охранников за стеклянной дверью и ощущающей отвращение брюнетки, находившейся с ними в одной комнате и ставшей в буквальном смысле плененной свидетельницей. Когда их дыхание стало вполне различимо, Лорелей громко прокашлялась.       — Серьезно? Я думала, заключенные не должны подвергаться пыткам. Разве это не идет вразрез с Женевскими конвенциями, пятой поправкой или еще чем-то?       Джейн нехотя отстранился от Лисбон, убирая за ухо прядь ее выбившихся волос. Он отвечал Лорелей, но по-прежнему удерживал изумленный взор брюнетки.       — Восьмая поправка. И мы не на войне, Женевские конвенции тут не работают.       — Тем не менее я ощущаю себя слегка истерзанной, так что если ты не возражаешь…       Джейн повернулся, кивая глазеющим охранникам, которые в понимающей усмешкой вновь открыли дверь. — Вы можете забрать ее, — сказал он.       — Конечно, мистер Джейн.       Казалось, влюбленная пара даже не заметила, как Лорелей в сопровождении увели из допросной. Когда они, наконец, остались наедине, Лисбон аккуратно высвободилась из его объятий и отвернулась. Ее пульс бешено скакал, сочетая в себе страсть и смущение.       — Это было абсолютно непрофессионально, — произнесла она, но ее голос не звучал расстроенно.       — Тебе повезло, что я только поцеловал тебя. Тебе бы точно не понравилось мое первое побуждение. Почему ты не сказала, что собираешься вернуться сюда? Если ты пытаешься доказать мне, что можешь также легко одурачить меня, как…       — Нет, — ответила она, поворачиваясь, — это было импульсивное решение. После того, как я подбросила тебя, я пыталась немного поспать, но все о чем я могла думать — было, как сильно тебя расстроили угрозы Лорелей, как возможно моё внезапное появление все испортило. Я должна была что-то сделать.       — Святая Тереза, ты не должна была. Серьезно, не делай больше ничего подобного, только не тогда, когда это касается Кровавого Джона. Совсем недавно он хотел заполучить твою голову, помнишь? В прошлом году он позволил тебе расхаживать начиненной взрывчаткой. Он знает о тебе, разве ты не видишь? Он нашел мою ахиллесову пяту и не будет раздумывать прежде чем использовать тебя для того, чтобы подобраться ко мне.       — Я не…       — Не боишься? Я знаю это. Но Лорелей была права насчет одного — провоцировать Кровавого Джона — очень глупый поступок. Поверь мне.       — Оглянись вокруг, Джейн. Она в тюрьме супермаксимальной безопасности. Если бы Кровавый Джон хотел вернуть ее, у него была куча возможностей сделать это, пока ее перевозили сюда из Сакраменто. Нет, он умыл руки, потому что уверен, она ничего не расскажет нам. Никогда не расскажет. Он промыл ей мозги настолько, что она счастлива гнить в тюрьме, если он того хочет.       Он приблизился к ней, оперевшись рукам на маленькие, но такие сильные плечи. — Я знаю, что сейчас это кажется безнадежной затеей, но поверь мне, мы приближаемся к ней. Сейчас это просто вопрос времени. Не сдавайся.       — Так вот что стояло за этим драматическим представлением пару минут назад. Часть твоего плана о том, как сломить ее?       — Нет, — мягко сказал он, а его глаза наполнились теплотой, — иногда я тоже могу быть импульсивным. Когда ты сказала ей обо мне, я знал, что ты это серьезно.       — Сказала что? Я была несколько взбудоражена.       Он ухмыльнулся. Ему вернули его же слова.       — Я думаю, нам обоим стоит перестать избегать правды. О нас. О наших чувствах, — он сделал глубокий вдох, и его руки дотронулись до кончиков ее волос, — Я люблю тебя, Тереза. После всего через что мы прошли, после всего, что ты сделала ради меня, как я могу не любить тебя?       Она моргнула от внезапно появившейся слезы и медленно покачала головой. — Ты говорил это раньше, отрицал это раньше…       — Я не отрицаю это сейчас, — он наклонился и нежно коснулся ее губ своими, — я понимаю, что ты могла сомневаться во мне. Но я клянусь тебе, Тереза, это не затянувшийся трюк. Я люблю тебя. Я влюблен в тебя. Я ослеплен, очарован, одержим, я по уши влюблен в тебя.       Она заставила его замолчать, накрывая губы поцелуем, вызволяя все свои чувства и обнажая их перед блондином. Она хотела, чтобы он знал, что значит для нее, что она хотела его, она любила его.       Он разорвал поцелуй и заключил ее в свои объятия, ее голова покоилась на его груди. Он начал считать удары сердца и попытался замедлить их. Он желал заполучить ее на столе в комнате допросов настолько же сильно, насколько хотел, чтобы их первый раз был более романтичным и комфортным. В конце концов, ему было уже не двадцать пять.       — Для полной ясности, — она затаила дыхание, а ее голос приглушённо звучал сквозь его пиджак, когда рука Джейна начала успокаивающе гладить ее по голове — Я тоже тебя люблю.       — Я не сомневался в этом ни на минуту, — сказал он, целуя ее в макушку и полной грудью вдыхая ее аромат. Сегодня она пахла апельсинами. Он стерпел предостерегающий шлепок по руке за его огромное эго, но она не стала вырываться, позволяя удерживать себя.       — Эта встреча отменяет ранее планировавшееся свидание в 6 часов? — сквозь улыбку, спросил он.       Сердце Лисбон, слегка успокоившееся в его нежных объятиях, снова екнуло, начиная скакать. — Не обязательно, — заманчиво ответила она, посмотрев на него, чтобы Джейн увидел обещание в ее глазах.       — Хорошо, — сказал он, и их губы вновь сомкнулись в быстром поцелуе.       Когда он высвободил ее, они оба казались несколько задыхающимися, но их лица буквально излучали счастье. — Могу я проводить вас, агент Лисбон?       — Пожалуйста, — официально ответила брюнетка, хотя сразу же нарушила профессиональный протокол, позволяя ему держать себя за руку на всем пути до парковки.