Scarlet Woman

Продолжать допрос с гордо поднятой головой стоило Лисбон огромных усилий, особенно после того, что ей только что довелось услышать. Эти слова ввергли её в ужас, заставляя все внутренности кричать от безысходности и удушающей боли. Она внимательно изучала сидящую перед ней женщину, последнюю из длинного списка марионеток Кровавого Джона – последователей, как привык называть их Джейн. Не в первый раз Тереза восхищалась уровнем влияния, какое тот умело оказывал на своих людей. Еще несколько часов назад из-за одного слова серийного убийцы эта женщина была готова отрезать Патрику безымянный палец. Просто потому, что он так велел. Что он такого сделал, что он сказал всем этим людям, как вселил в них столь непоколебимую преданность? Это было своего рода качество лидера, навык, которому многие бы позавидовали. Даже Джейну, более одарённому в убеждении, чем кто-либо, кого она знала, было бы нелегко получить полный контроль над человеком. Патрик прекрасно справлялся со своей работой, с этим, как говорится, не поспоришь. Она пустила его обратно в свою жизнь после шести месяцев разлуки. Она позволила ему «застрелить» себя в собственном офисе. Она позволила осуществиться его рискованному и безрассудному плану, в конце концов, она была там, когда все пошло не так. В этом и кроется вся проблема с Джейном, когда кажется, что худшее уже позади, всегда появляется что-то ещё. Это было слишком неожиданно – услышать, что Лорелей называет его любовником. Но еще более неожиданно то, что Патрик даже не пытался этого оспорить. Момент, когда он целует Мартинс в макушку, выходя из комнаты, не должен был причинить Терезе настолько сильную боль. Не должен был. Но осознание произошедшего вошло в неё словно ледяной нож, даже учитывая, что она полностью осознавала суть этого нежного жеста, послужившего лишь хорошо завуалированной угрозой. Когда она вернулась к своему консультанту, её уже больше ничего не удивляло. Но это, это был удар ниже пояса. Он переспал с ней. После добровольного десятилетнего безбрачия, сохраняя верность в память погибшей жене, он выбрал эту женщину. Как это вообще могло случиться? Как он мог быть настолько глуп? Как он мог не увидеть истинные намерения Лорелей? Или ему, правда, было глубоко плевать на это? Джейн мог и не верить в такое, но Тереза точно знала, что он стоил намного больше. Он заслуживал лучшего. С выражением слабой заинтересованности, Мартинс подняла изящную бровь. – Похоже, что он действительно не сказал тебе, – произнесла она, – это интересно. – Да ну? – Ну да, – мягко отозвалась девушка, – разве Патрик не оценивает твою жизнь намного выше своей собственной? Я полагаю, это должно распространяться и на доверие. К примеру, разве ему не следовало поделиться деталями своих маленьких планов? Маленьких планов, значит. Побег из своей воображаемой клетки плюс вполне реалистичный срыв с катушек с большим трудом тянет на маленький план. Не было ничего смешного и в жутких мучениях Терезы, которой порою физически приходилось сдерживать себя от дикого желания сесть в машину и прочесывать город за городом. – Но сейчас его здесь нет, и мы с тобой можем поговорить, так? – с ухмылкой продолжила Лорелей. – Как женщина с женщиной. – Не сильно обидишься, если я откажусь от твоего предложения? – Лисбон поднялась со стула. – Знаешь, я привыкла придерживаться одного простого правила: не заводить дружбу с подозреваемыми. Не обманывать кое-кого, стоящего выше нас, – девушка подняла глаза к потолку. – Кое-кого? Бога? Лорелей усмехнулась. – Да ладно. Брось, Тереза. Мы обе знаем, что ты сгораешь от нетерпения узнать подробности. Мы здесь одни, не волнуйся, – её глаза злорадно заблестели, – я никому не скажу. – А собственно кому бы ты смогла? Я подозреваю, что связь с Кровавым Джоном оказывала довольно негативное влияние на твою личную жизнь. Сомневаюсь, что у тебя оставалось время на друзей, когда нужно было заметать следы убийств посредством обмана. – Ты защищаешься, – нежным тоном, от которого у Лисбон пробежали мурашки, отметила Мартинс, – ничего страшного, я понимаю. Я бы тоже чувствовала себя униженной, если бы имела столь сомнительный вкус в мужчинах. – О, но ведь это не я работаю на серийного убийцу, – парировала Тереза. – Нет, – согласилась брюнетка, – но ты помогаешь обезумевшему от горя человеку, который пока что отобрал две жизни и вполне способен повторить это. Настолько ли они не похожи? Лисбон не могла отрицать того, что на протяжении всех этих лет она задавалась подобными вопросами. Трудно охотиться на монстра, не уподобляясь ему же. И Джейн легко мог бы поскользнуться. Но всё же, он еще не пересек ту черту. Она бы знала. Она бы видела это. И если бы Патрик действительно обратился в нечто подобное Кровавому Джону, то он бы без промедления убил её, стоило лишь попросить. Он не стал бы проворачивать такой сложный трюк, когда перед ним маячили пути намного проще этого. Лисбон должна была верить, что для Джейна еще не все потеряно. – Да, – упрямо ответила она, – но Патрик никогда не стал бы убивать ради удовольствия. – Но ты ведь боишься того, что однажды будет? – Проницательно спросила Лорелей. – Он движется по очень тонкой грани, так? И что же случится, если Джейн переступит через неё? Ты будешь сидеть там, где сейчас я. – Я не такая как ты. Ничуть. – Ты делаешь то, что он просит, верно? Ты готова защитить его любой ценой. Ты убьешь ради него, ты готова сама умереть за него. Разве это не правда? Она была права. Лисбон была готова сделать все эти вещи ради своего консультанта. Она не первый раз рисковала своей работой, сожгла не один мост с начальством и коллегами для блага Патрика. Она понимала, что это неправильно, но в любом случае поступила бы именно так. Но будь она проклята, прежде чем признаться в этом Лорелей. – Видишь? – Продолжила девушка. – Отображение в зеркале, ты и я. И не только в физическом смысле, – она смахнула рукой прядь темных волос, норовящих попасть в глаза, – Патрику определено нравится такой тип женщин, не так ли? – Да, подобно тому, как я наслаждаюсь нашей милой беседой, – с достоинством произнесла Лисбон, – мне нужно выполнять свою работу, а тебя ждет увлекательная поездка в следственный изолятор, по которому ты, наверное, жутко соскучилась. – Что, правда, не хочешь ничего спросить? – повела бровью девушка, – ты куда упорнее, чем люди, выбивающие кредит. Но сейчас наша история имеет смысл. – Она улыбнулась. – Как насчет того, что я просто расскажу тебе кое-что? – Я понятия не имею, о чем ты говоришь. – Он был хорош, – не оставляя никаких сомнений по поводу темы разговора, смело сказала Мартинс, – я бы дала ему твердую 7,5. Очень даже неплохо, учитывая, что его мысли были о работе. Лисбон молчала, боясь собственной реакции. – Знаешь, я переспала с достаточным количеством мужчин, чтобы понять, когда их внимание что-то отвлекает. И у Патрика определенно было что-то или кто-то на уме, – Лорелей сделала паузу, специально выделяя последнее слово, – интересно, что это могло быть. – Это не моё дело, – просто ответила Тереза. – Конечно, но теперь тебе есть о чем подумать, так? ххх По правде говоря, Джейн не сильно соскучился по всему, что окружало КБР во время своего «творческого отпуска». Бесконечные, утомительные расследования, наполненные людьми, которые постоянно утверждают, что не делали ничего плохого, когда на деле оказывается совсем наоборот. Боссы с их вечными политическими программами, о выполнении которых, они заботятся гораздо больше, нежели о раскрытии самих преступлений. Люди, считающие, что имеют большие права на правосудие только потому, что они обладают деньгами или властью. В некотором смысле Город Грехов был чем-то новым и неизвестным для Патрика. Большинство людей здесь даже не трудились выдавать себя за кого-то, кем они не являлись. Бизнесмены нанимали высококлассных проституток, без стыда проигрывая все свои деньги на игровых автоматах. И это считалось абсолютно нормальным, это то, чем предполагалось заниматься в Вегасе. Люди приходили сюда с последними долларами в надежде разбогатеть и изменить свою жизнь. Отели и казино были безотказно набиты толпами, которые от чего-то бежали. Это был рай для одиноких, отчаянных, развратных и проклятых. Здесь люди не задавали лишних вопросов, не косились на остальных просто из-за того, что имели слишком много собственных скелетов в шкафу. Так что, Патрик старался соответствовать сложившимся стандартам. Но были и хорошие стороны работы в КБР, о которых мужчина вспоминал скорее с неким трепетом. К примеру, когда он останавливался в дешевых гостиницах, напивался в стельку, занимаясь мошенничеством и другими несчастными способами заработать деньги и самоуважение. Однако ему еще предстояло найти диван, который по уровню комфорта мог тягаться с тем, что остался в КБР. Вырвавшись на волю, Патрик был либо слишком пьян, либо чертовски ленив, чтобы пройти более двадцати шагов до собственной кровати. Довольно часто он ловил себя на мысли или задумывался о том, что мог бы сказать Чо работающей девушке, подошедшей к нему на углу улицы. Или о том, как Ван Пелт не одобрила бы его игры в казино, когда тот испытывал нехватку денежных средств. Как бы Джейн не старался не думать слишком много о Лисбон, он ничего не мог с собой поделать. Да и она сама неплохо препятствовала этому, засоряя телефон консультанта неисчисляемым потоком текстовых и голосовых сообщений. В течение первых нескольких недель Патрик прослушивал каждое из них, проигрывая одно за другим, и лишь усиливая горючую смесь страданий. Она угрожала ему, пыталась урезонить, использовала реверсивную психологию, кричала, с каждым разом увеличивая децибелы, тем самым заставляя блондина держать телефон дальше от уха. Но спустя два месяца после его ухода, Тереза сменила гнев на милость, начав умолять Джейна вернуться. В ответ на многочисленные мольбы позвонить ей, он смог отправить лишь два сообщения, подав брюнетке знак, что в порядке. «Пожалуйста, Джейн, – говорила она, – что я такого сделала? Почему ты отгораживаешься от меня? Я ведь могу помочь тебе, вместе мы исправим все ошибки. Позволь мне, прошу. Позволь мне помочь тебе». После этого Патрик попросту перестал их прослушивать. Это было слишком тяжело. Он позволял скопляться все большему и большему количеству оставленных без внимания сообщений. Да, он никогда не удалял их, боясь, что однажды утром проснется лицом в грязной канаве, не в состоянии вспомнить, как звучал её голос. Лисбон была последний ниточкой, связывающей менталиста с реальностью, он не мог позволить себе отпустить её. Патрик не мог поверить, что его любимая чашка с блюдцем по-прежнему покоятся там, в комнате отдыха, смиренно дожидаясь возвращения своего хозяина. Как и диван, не изменивший своего местоположения, как и Элвис, расположившийся в правом углу потолка. Блондин допивал уже вторую чашку чая, а Тереза все ещё не подавала никаких признаков жизни. Её беседа с Лорелей несколько затягивалась, но то, что из допросной комнаты не раздавались звуки разбитого стекла или какие-либо вопли, Джейн счел за хороший знак. Однако он почувствовал бы себя намного лучше, если бы брюнетка все же вышла сюда. Мужчина намеренно прекратил допрос настолько быстро, настолько это было возможно, после того, как Лорелей проговорилась о том, что они провели ночь вместе. В душе Патрик надеялся, что Лисбон последует тому же примеру. Он не сомневался, что, в конце концов, она бы узнала правду, но то, что брюнетка услышала такое из уст Мартинс, делало ситуацию в разы хуже. Джейн знал, что должен был сказать ей. И его единственным оправданием было то, что мужчина понятия не имел, как поднять столь щекотливый вопрос. Как правило, они с Лисбон редко говорили о личной жизни, но признаться в нарушении одного из самых важных принципов с последователем Кровавого Джона было слишком личным делом. Тяжелые шаги известили мужчину о прибытии Ригсби, совершающего привычное послеобеденное паломничество к холодильнику с продуктами. Джейн знал, что тот все еще злился на него за фокус с поддельной смертью и не мог сказать, что винит его. Без сомнений, было слишком трудно объяснить Саре, почему её никто не предупредил насчет предполагаемой смерти Уэйна, которую сутками крутили по телевидению. Патрик мог быть только благодарен судьбе за то, что сын агента оказался слишком мал для осознания произошедшего. Из-за похожих случаев в детстве как раз и вырастают серийные убийцы. – Ригсби, – поприветствовал он его. Судя по всему, мужчина почувствовал, что подобное приветствие не относилось к разряду вещей, которые он бы мог спокойно игнорировать. – Джейн, – хмыкнул брюнет в ответ. – Как твои дела? – Прекрасны до сумасшествия, – саркастично ответил он, – у меня имеются документы с моими глазными яблоками, девушка, ненавидящая мои кишки, и сын, первое слово которого я пропустил, скрываясь с тобой на складе, – продолжил Уэйн. – И это, не говоря о том, что я схожу с ума от людей, пристающих на улицах и говорящих, что видели меня мертвым по телевизору. Вчера одна дамочка, крестясь, упала на колени в центре супермаркета, считая, что я демон, восставший из могилы. Джейн слегка усмехнулся. – Могло быть хуже, – отважился сказать он, – ты мог быть действительно мертв. – Ну, боюсь, если я продолжу работать с тобой, то рано или поздно это все же случится. – Ригсби, мне… – Жаль, я знаю, – категорично прервал он Патрика, – тебе всегда жаль. Оставь это для босса, она единственная, кто еще верит в эту чушь. Кстати, где Лисбон? – Все ещё на допросе. – И какой смысл? Эта девушка нам все равно ничего расскажет. Они никогда ничего не говорят. – Нет, она отличается от остальных, – тихо сказал Патрик, – я чувствую это. – Конечно, – сомнительно произнес мужчина, – если ты не против, то я воздержусь от заказа пирога прямо сейчас. – Предлагаешь заказать один, когда придет время? – Чувак, – Ригсби вздохнул, – если это обернется чем-то, что поможет нам расколоть Кровавого Джона, то я закажу два пирога. Да что там, скуплю всю булочную. И даже заставлю Чо целый день носить тусовочную шляпу, – брюнет снова вздохнул, – вот только, учитывая наш опыт, я не особо на такое надеюсь. Уэйн покопался в холодильник и, увидев возникший в руке апельсин, еще секунду изучал его с выражением глубокого отвращения. – Что, скудный выбор сегодня? – спросил Патрик. – Сара говорит, что я должен следить за своим рационом, чтобы подавать хороший пример Бенджамину, – ответил он, все еще с подозрением косясь на цитрусовые, будто те представляют собой ручные гранаты. – А в последние дни я давал ей предостаточно поводов думать, что кое-кому придётся стать матерью-одиночкой. Так что сейчас, Джейн, лучше делать то, что она действительно хочет, – без особого энтузиазма Уэйн принялся очищать апельсин. – Наверное, это и к лучшему. – Учти, Сара придет через час. И если бы я был тобой, то поторопился бы смыться с глаз её долой. Она может сердиться на меня, но, несомненно, в ярости из-за твоих проделок. Так что даже не рассчитывай на мою поддержку, – Ригсби ухмыльнулся. Мимолетное воспоминание об Анжеле легонько коснулось разума мужчины. В первый год после рождения Шарлотты она, переутомлённая работой, измученная, и взявшая на себя ответственность, все же оставалась сидеть дома, когда Патрик делал даже больше, чем требовалось, чтобы поддержать их. А Саре же прекрасно удавалось совмещать, как и роль матери, так и народного защитника. Он поморщился. – Спасибо за предупреждение. – Я делаю это не для тебя, – Ригсби пожал плечами, – думаю, обслуживающий персонал был бы не слишком счастлив выводить кровь из ковра. Снова. – Я буду наверху, – сказал Джейн, имея в виду своё убежище на чердаке, – скажи Лисбон, когда она закончит, окей? – Окей. – Джейн? – он оторвался от апельсина. – Ты знаешь, что мы все хотим добраться до Кровавого Джона, так? И не только из-за твоей семьи, из-за Боско и его команды тоже. Думаю, и Уэнрайт согласился бы с этим, – он сделал паузу, ужасное убийство последнего босса все еще не выходило из головы. – Серьезно, фальшивые смерти людей, обещание принести голову босса взамен за сотрудничество? Достаточно. – Я никогда не собирался принимать его условия, – с негодованием, произнес Патрик, – я бы никогда не навредил Лисбон, ни сейчас, ни через миллион лет. Поэтому, у меня в запасе был другой план. – Да, но что, если бы они попросили голову Ван Пелт, Чо или мою? Ты все еще готов поступить также? Или сократишь потери и просто убьешь нас? – продолжал он, не дожидаясь ответа. Джейн подозревал, что тот попросту боялся его узнать. – Лисбон может и застрахована от твоего безумия, но только не остальные. И это нужно остановить. – Я согласен, – ответил Патрик, – но есть только один способ. Нужно быть терпеливыми. – Ты все время так говоришь, – ухмыльнулся Уйэн, – но я поверю в это только тогда, когда увижу собственными глазами.