История начала.

В магпункт они ввалились большой, возбужденно гудящей толпой – здесь были не только Тимур, Настя, Никита и Женя, но и члены команды, и просто сочувствующие, даже несколько тёмных с других курсов. Карина же не появилась, явно не хотя видеть своего обидчика. Ягге сообщила, что у Лео сломано несколько костей в правой ноге, а так же рёбра: сокрушительный удар мяча пришелся прямо в грудь. Она влила в Леопольда лечебные зелья, и обморок уже перешел в простой сон. Однако спать он будет еще долго, и вовсе не обязательно тут торчать. В связи с этим она вытолкала всех посетителей из палаты, заявив, что больному нужен покой. Но друзья проигнорировали последнее замечание и упрямо устроились на соседней кровати. Хозяйка магпункта только цокнула языком и покачала головой, но их выгонять не стала. Зато, воспользовавшись случаем, обработала ссадины Жени и Никиты, полученные при падении, несмотря на то, что последний пытался отбрыкаться. Время тянулось мучительно медленно. Женя сел на край кровати рядом с Лео, беспокойно вглядываясь в его бледное лицо, Тимур устроился с другой стороны, Соня стояла, облокотившись на спинку, и была непривычно бледна, а Никита с Настей присели на соседнюю кровать. Настя, обессиленная последними событиями и матчем, явно уже ничего не понимала. За окнами магпункта же потемнело, и дочери Ягге захотелось спать. Она старалась бороться со своей сонливостью, но это получалось скверно, да еще и тишина, что плавно покачивалась в воздухе, словно убаюкивала ее. В конце концов, девушка не выдержала и уснула. При этом голова ее непроизвольно склонилась на плечо Никите. Тот сначала удивился, но потом понял что это случайно. Соня посмотрела на них со своего места и прокомментировала: - Итак, неприступная Анастасия уже начала сдавать позиции. А прогулка сто пудово всё решит. Настя слегка заёрзала и пододвинулась ближе к Никите. Однако она не проснулась. На её лице было написано умиротворение и безмятежность. Русые волосы, убранные в хвост, выбились из-под резинки в ходе комментария матча, и теперь спадали ей на лицо. Так ребята ещё долго сидели у кровати Лео. Они ничего друг другу не говорили, но от одного присутствия рядом друзей становилось легче. За окном раздался глухой раскат грома. Видимо тучи наконец-то решили приняться за работу. Гром грянул неожиданно громко. Настя вздрогнула, и, забыв обо всех своих принципах, которых у неё было не мало, ещё сильнее прижалась к Никите. Тот удивленно поднял брови, на лице мгновенно возникла довольная ухмылка. Он протянул руку и обнял девушку. Дочь Ягге дернулась, но потом видимо передумала и осталась на месте. - Ничего не бойся,- сказал ей Никита, ласково погладив по голове. – Я не позволю. Соня с умиротворением и лёгкой завистью наблюдала за этой сладкой парочкой. Горло ей пилила обида на свою несправедливую судьбу. Прошло практически пол месяца с тех пор, как она услышала разговор в гостиной. И почему-то до сих пор Со никому не рассказала о своих терзаниях. Даже Карине. Весь негатив, вся жгучая обида и злость скапливались в ней, изнутри разрушая. Соня внезапно вдруг ударила себя по щеке, желая привести саму себя в чувство. Так, хватит уже саму себя жалеть и на кого-то злиться. В конце концов, Лео - не её собственность, чтобы ей что-нибудь за него решать, а уж тем более распоряжаться. Ну, почему она такая… Даже слов не подобрать. Всё время злиться на кого-то, а ведь это глупо! Глупо и совершенно по-детски! Желая отвлечься, Софья окинула взглядом друзей и удивлённо спросила: - А где Карин? Все, как по команде уставились на Женю, который невольно потупил взгляд. Седьмое чувство подсказывало Соне, что это не спроста. Она присела на краешек кровати рядом с головой Лео и запустила пальцы во вьющуюся огненно-рыжую шевелюру, взлохмачивая её ещё больше. Это её более-менее успокоило, и Софья, глубоко вздохнув, заинтересованно сменила каждого взглядом. - Ну, калитесь, что у вас там произошло, - девушка вопросительно приподняла брови, не бросая своё предыдущее занятие. Тимур саркастически хмыкнул и наперегонки с Никитой начал повесть о том, что произошло после госпитализации Лео. Их версии отличались только тем, что Тимур всё рассказывал лаконично и без излишеств. Никита же предпочитал расписывать всё в красках и фрагментах, немного приукрашивая реальность. Однако Кретова контролировал Тимур, не желая опрокидывать на голову Жени лишнее ведро грязи. Выслушав их историю, Соня присвистнула. Да, Женя точно побил все достижения Никиты. Книга рекордов Гиноса вас ждёт, молодой человек. Столкнувшись с взглядом бирюзовых глаз, Соня чуть нахмурилась. Женя был каким-то подавленным, будто только сейчас осознал, что натворил. Девушка вдруг вспомнила лекции Медузии для первого курса: «Дурак боится стороннего зла, а умный сам себя. И сто хмырей такую свинью тебе не подложат, какую сам в себе бесплатно вырастишь». В случае Жени это высказывание разумно вдвойне. И чего он к Карине полез – она же хотела как лучше, и, Соня была в этом уверена, Женя это прекрасно понимал. Но почему-то всё равно сказал ей… мягко говоря, не самые приятные вещи. Со тяжело вздохнула и, украдкой взъерошив ещё раз огненно-рыжие кудри Лео, посмотрела Жене прямо в глаза. - Знаешь, - тихо сказала Соня, после их длительной игры в «гляделки». – Я понятия не имею, как ты будешь вымаливать у Карин прощение. Но постарайся, чтобы оно не было таким же, как у Никиты. Кретов, в ответ на эту реплику, обижено нахохлился. Он, как всякий мужчина, не любил признавать свои оплошности. Лео очнулся спустя ещё три часа, после рассказа о «подвиге» Жени. Как бы Ягге за это время не пыталась выпроводить всю компанию из магпункта, у неё это мало выходило. В конце концов, старушка только махнула на всё рукой и удалилась к себе, проворчав что-то про опасный спорт и бессмысленную трату времени. Тишина мрачным комом висела в воздухе, нагнетая на всех не самые приятные впечатления. Вдруг, Лео слабо пошевелился и открыл один глаз. Первым, что он увидел, были расплывчатые светло-золотые круги. Только открыв второй глаз, моргнув и сфокусировав взгляд, парень понял, что это волосы Сони. Сама их обладательница вдруг резко повернулась, и Лео увидел только большие изумрудные глаза, которые облегчённо расширились. Софья шумно выдохнула, что выражало крайнее облегчение. - Лео… - тихо сказала она, улыбнувшись, или ему это только показалось? И вдруг она радостно закричала и начала толкать кого-то, желая разбудить. - Со, что такое? – раздался сонный голос, в котором легко угадывались интонации Жени. – Мне поспать хочется, а ты прям, как Кузьма… - Очнулся, - перебила его Соня. Послышалась какая-то возня, а вскоре Лео увидел, что над ним склонились головы ребят. Настя, как и Со, радостно улыбалась. На лице Тимура было написано явное облегчение. Никита с Женей расплылись в одинаковых шкодно-облегчённых улыбках. Лео заморгал и сощурился. - Где я? – этот вопрос вырвался у Леопольда помимо его воли. – Что произошло? - А ты не помнишь, как упал с контрабаса? – спросила Настя, озабочено прикусывая губу. Лео нахмурился: - Помню, как отправил обездвиживающий мяч в брюхо Таталосу, а потом в меня что-то врезалось. Потом… ничего не помню. А что, собственно, вы на меня все так смотрите? - Перцовый мяч в тебя врезался, - веско произнес Никита. - Акулина запустила исключительно из вредности: игра ведь была, мягко говоря, не очень честной со стороны ведьм. - И ты рухнул с тридцатифутовой высоты, - мертвенно бледным голосом произнесла Соня. Лео рывком обернулся и посмотрел на неё. Девушка была бледна, как смерть, вспоминая тот страшный момент. Где-то в голове, на задворках сознания, пронеслась ликующая мысль, что Соня за него волнуется, и тут же погасла. - Ничего себе, - удивленно протянул Лео, сообразив, что надо что-то сказать. – И я жив до сих пор?.. Всё-таки я везучий… - Тебя Женька поймал, - пояснила Настя. – Сам при этом чуть не разбился. Женя только пренебрежительно фыркнул, явно желая показать, что в его поступке ничего такого сверх героического нет. Так любой бы поступил. Просто он оказался быстрее. - А как закончилась игра? – парень отчаянно перевёл взгляд с Жени на Никиту, а с Никиты на Настю. Последняя саркастически усмехнулась: - Ну, а ты как думаешь, раз мы забили обездвиживающий и пламягасительные мячи? – поинтересовалась дочка Ягге. – У ведьм по любому не оставалось шансов. - Мой контрабас… - прошептал вдруг Лео, и пытливо уставился на Женю. – Где он? Он цел? - Лео, пожалуйста, не кричи так, - Настя поморщилась. – А то маман выставит нас от сюда в два счёта. - Вы так и не ответили! – Лео ощущаемо повысил голос. - Ну, - уклончиво начал Женя, знавший, как друг дорожит контрабасом. Он часто накрывал инструмент одеялом и спал с ним в обнимку, а когда ему было не по себе, он лбом прислонялся к полированному красному дереву и поглаживал инструмент, словно говоря: «Мол, не переживай. Прорвёмся, не боись!». А не давно, когда Соня вдруг начала его игнорировать и срываться, Лео всю ночь пролежал на футляре контрабаса, поглаживая инструмент по полировке и перебирая струны. - В общем, в неважном состоянии, - промямлил Тимур, опуская глаза вниз и рассматривая свои ногти на правой руке. Лео рванулся, но его кто-то удержал, положив руку на плечо. Яростно обернувшись, Лео был уверен, что это Настя или Никита. Однако увидел Соню, которая с лёгким нажимом удерживала его на кровати. Зелёные глаза горели категоричным блеском и ясно кричали: «Вот только попробуй встать – вмиг заколдую! Две недели будешь парализованный лежать!». Леопольд только обидчиво фыркнул, но повиновался. Хотя, попробуешь тут возражать, когда на тебя смотрят глаза, хуже ледяных буравчиков Поклёпа. Но парень тут же вскинул голову и спросил: - Что с ним? - У него сломался гриф, полопались вторая и четвёртая струны, а ещё немного побилось днище, - Настя боязливо отступила, будто боялась, что Лео может её укусить. Выражение лица последнего при этом напомнило выражение Тарараха, когда тот узнавал, что мучают животных. - Я попросила домовых всё сделать как можно быстрее, - тихо сказала Соня, всё ещё удерживая Лео. – Обещали доделать всё ко вторнику, то есть послезавтра. Лео уже энный раз за вечер обернулся и с нескрываемым любопытством посмотрел на девушку. М-да, уломать домовых сделать что-то побыстрее – это дорогого стоит. Нужно упрямство, как у осла, и вагон уверенности. Впрочем, на счастье парня, у Со и того и другого было не занимать. - А где Карина? – Лео окинул взглядом комнату, но нигде не увидел привычной густо-чёрной шевелюры. – С ней всё в порядке? Настя прыснула в кулак, а потом покосилась на Женю, который возвёл очи к потолку. Весь его вид говорил: опять начинается. Соня фыркнула, но ничего вставлять не стала. Никита же просто рассматривал свои ногти. В итоге, Тимур уже во второй раз за день стал рассказывать произошедшую на поле историю. - Ну, друг, ты даёшь, - ошарашено сказал Лео, выслушав рассказ Тимура. – Не ожидал от тебя… - Да я и сам от себя не совсем ожидал, - буркнул себе под нос Женя. - И как ты думаешь перед ней извиняться? – иронично подняла брови Настя. – Учти, одним «прости» дело не ограничится. - Да, - тут же с готовностью подтвердил Никита. – Ты должен купить букет роз и коробку конфет, броситься перед ней на колени и умолять её простить тебя. Ещё можно послать ей письмо со стихами, в которых бы слышалась буквально мольба о прощении… Брови Насти стремительно поползли вверх. Взяв себе на заметку, никогда не обижаться на Никиту, так как тот добьёт её своими прошениями и мольбами, дочь Ягге хмуро уставилась на Кретова. Ник же столь пристального внимания к своей персоне не заметил и продолжал выдавать всё новые и новые версии. Соня и Лео, переглянувшись, прыснули. Воображение Лео, не лишённого чувства юмора, вдруг нарисовало следующую же картину: Женя, завис у балкона в спальне девочек на пылесосе, с гитарой в руках и поёт Карине серенады собственного сочинения. А мадемуазель Белова швыряет в незадачливого ухажёра его же розы… с шипами. Прошептав Жене на ухо: «Дари ей лучше лилии», Лео хихикнул. Уж больно красноречивое лицо было у его друга. - А ещё можно нарисовать её портрет шоколадом на торте, если конечно она любит сладкое, - продолжал рассуждать Никита, украдкой поглядывая на стоящую рядом Настю, которая давилась от беззвучного смеха. – А сверху белыми взбитыми сливками написать много раз, различными размерами и разными подчерками «Прости, я – дурак и дебил!». Тут захохотали все, включая Женю. Всем уже было ясно, что Никита только издевается. Но тот решил не останавливаться на достигнутом и, сделав крайне обиженную физиономию, стал декламировать дальше, стараясь не засмеяться: - Однако, надо избегать обратного действия подарка или же ОДП, - Никита слегка поперхнулся, пытаясь замаскировать свой рвущийся наружу смех под кашель. – Например, торт посылать с купидончиками под стеклянным колпаком, усиленным заклятием прочности. Во-первых, купидоны – редкостные обжоры, да и целого торта им будет много. Во-вторых, девушка может ненароком запустить этим тортом в тебя, если сунешься к ней лично. Соня больше не могла ничего слышать – её изнутри распирал неугомонный хохот. Он буквально её душил. Она склонила голову и уткнулась в плечо Лео. Тот, не ожидав подобного поведения, только уставился на девушку расширенными глазами. Наконец, подняв голову от леча парня и сумев остановить смех, Софья ехидно добавила: - Но дарить надо лилии с гвоздиками, - поняв, что не все её поняли, девушка с ехидством пояснила. – Чтобы в тебя шипы роз не полетели, а ещё, чтобы было, что положить на твою могилку, если встреча закончиться неудачно. Потому что Карина закапает тебя на месте.