История начала.

Временно оставив Алису с Севой, Настя одновременно пыталась в шумной разномастной толпе высмотреть знакомые лица, но никого не находила. Первоклашки как всегда, когда оказывались на драконбольном поле, оглядывались вокруг с огромным интересом. А уж один десятилетний братец Лидки Черновой - Федя, которого в первый раз полетел вместе с сестрой в Тибидохс, пребывал в полном восторге и рассматривал все круглыми от непередаваемого изумления глазами. Настя подмигнула ему, изо всех сил стараясь не рассмеяться. У нее самой, наверное, была не менее забавная физиономия, когда она впервые попала сюда. Ведь раньше она жила в лесу в избушке, а о Тибидохсе знала только по рассказам мамы. Федя ухмыльнулся ей в ответ. Лидка, заметив это, неожиданно нахмурилась и демонстративно потрепала брата по рыжим кудрям. С братом они всегда были дружны, как рассказал дочери Ягге в переписке Никита. Лидка, которая была старше на шесть лет, была для него практически второй матерью. К ее огромному сожалению, Федя, судя по всему, не был тёмным магом: у него никогда не было бешеных всплесков стихийной магии, как когда-то у самой Лидки. - Ну, мне пора. До встречи, - Настя слезла с зубцов и, махнув Алисе, поспешила вниз. Сбежав по лестнице Атлантов, дочь Ягге начала пробираться сквозь толпу к выходу. Но не успела она подойти к огромному рву, как ее обхватили чьи-то руки, и родной голос прошептал в самое ухо: - Привет, лучший комментатор в мире! Расплывшись в счастливой улыбке, Настя развернулась к Никите лицом и тут же потонула в поцелуе. Как же она соскучилась по нему за это лето! Рядом раздалось ироническое покашливание и насмешливый голос Лео: - Я вам не мешаю? - Что ты, Лео-Гро, нисколько! – в тон ему ответил Никита, не выпуская девушку из объятий. Настя вместе с Надей, оказавшейся рядом, прыснула. Мальчишки! Какие же они все-таки смешные! Вскоре к ним присоединился Тимур, но тут же их и оставил, уйдя на инструктаж для комендантов, с обещанием вернуться и найти их как можно скорее. Женю и Карин они нашли уже в гостиной. Те сидели в любимых креслах и о чём-то говорили. Карина хмурилась, а потом просто мрачно кивнула и махнула рукой. Насте этот жест не понравился. Он чем-то настораживал. - Как прошло лето? – задала Надя стандартный вопрос, когда они все устроились. - Весьма… хм… бурно, - ответил Женя с какой-то непонятной интонацией. Карина саркастически усмехнулась. - То есть? – удивился Лео. - Я сбежал из дома. Надя охнула и встревожено посмотрела на него. Никита даже рот приоткрыл от удивления и смотрел на друга округлившимися глазами. У Лео же был такой вид, будто его только что окатили холодной водой. Похоже, они тоже были не в курсе. Женя улыбнулся и непринуждённо махнул рукой: - Не волнуйся. Я в порядке, живу теперь у Карин. И вообще-то, все давно к тому шло. Он принялся рассказывать им историю своего побега, явно смягчая краски, что само по себе уже тревожило. Говорил он легко и беспечно, но и сейчас, два месяца спустя, в голосе чувствовалось напряжение, когда Женя упоминал о семье тётушки. Ребята невольно переглядывались, но ничего не говорили. Лео боялся представить, в каком же Женька был состоянии, когда все это только случилось. Как же хорошо, что у него есть такие замечательные друзья, как они! Которые всегда помогут и поддержат. - А еще у нас трагедия с Карин, - произнес вдруг Женя, когда закончил свой рассказ о побеге. Он как-то странно взглянул на неё, а черноволосая обречённо махнула рукой: мол, всё равно будет, как будет. – У Карин погибли родители. Вот почему я направился к ней, - тут он виновато посмотрел на Леопольда. – Иначе она бы просто сошла с ума от одиночества. Она даже прощения не смогла у них попросить. Не успела. Лео как-то странно взглянул на Карину, потом перевёл свой взгляд на Женю, потом опять на Карин и чуть дёрнул уголком рта. Никита же только крепко сжал руку Насти и посмотрел на неё с такой нежностью и боязнью, что у той перехватило дыхание. Никто не высказал не слова: Карина терпеть не могла к себе жалости. Эту вещь она считала ниже своего достоинства. На некоторое время воцарилось неуютное молчание, а потом ребята о чем-то заговорили. Настя не слишком вслушивалась – накануне она прособиралась до глубокой ночи, и теперь невыносимо хотелось спать. Да и начавшийся дождь, стучавший по крыше Тибидохса и хлеставший в стекло, навевал сон. Положив голову Никите на плечо, она задремала под их голоса, шум дождя и мерный треск дров в камине. Сквозь пелену полусна она услышала, как вернулся Тимур, а так же вошла мокрая и уставшая Соня, и пару минут спустя, заснула окончательно. Никита провел кончиками пальцев по щеке заснувшей Насти и улыбнулся. Она казалось такой хрупкой и беззащитной! Хотя впечатление это было обманчиво. Девочка-кошка. Даже не так. Девочка-котёнок. Дождь за окном вскоре прекратился, а когда стрелки часов стали упорно показывать, что пора на ужин, засияло солнце. Солнечные лучи сверкали и переливались в дождевых каплях на траве и листьях деревьев, и мир вокруг будто вспыхнул внутренним сиянием. - Настенька! - Никита убрал с лица девушки чуть вьющиеся пряди и потрепал ее по плечу. – Пробудись, спящая красавица! Она открыла глаза и, все еще сонно улыбнувшись ему, потянулась: - Что, уже еда? Кретов весело кивнул, а она, хитро прищурившись, заявила: - А ты знаешь, что Спящую красавицу, вообще-то, следует будить поцелуем? Никита удивленно моргнул, от чего она звонко рассмеялась, но тут же нашелся: - Это можно исправить… И легко коснулся ее губ в мимолетном поцелуе. - Вот это уже другое дело, - довольно протянула Настя. - Хм, - вмешался Тимур с озорными искрами в глазах. – А вы знаете, что кроме нас в гостиной уже никого не осталось? - Правда?! Вся их компания вскочила и бросилась в Зал двух стихий, чтобы благополучно успеть поесть, а заодно и обменятся с кем-нибудь на шоколадный торт или мороженное. Почти сразу, как ребята подошли к залу, к ним приблизилась Медузия Зевсовна. - Ученик Гроттер… - начала она. - Это не я! - машинально сказал Лео. Некоторые ученики вокруг, соизволившие наблюдать эту картину, рассмеялись, а у самой Доцента Горгоновой дрогнули губы, словно она едва сдержала улыбку. - Я хотела сказать, ученик Гроттер, что, поскольку ученица Калашникова окончил школу, в этом году вы назначаетесь капитаном сборной Тибидохса по драконболу. Лео подпрыгнул, радостно-удивленно округлив глаза: - Спасибо! - Пожалуйста, - насмешливо ответила Медузия. – Не забывайте, что капитан – это большая ответственность. Надеюсь, вы оправдаете ожидания учеников, а так же всего преподавательского состава. С этими словами она величественно удалилась. Лео, все еще не до конца веря услышанному, перевел взгляд на друзей, и они принялись поздравлять его. Но тут их прервал дугой голос. Голос, который они не слышали всё лето. И отдали бы тысячу зелёных мозолей, чтобы не слышать и дальше примерно до конца жизни. - Привет, Женя, Лео! – к ним бодрой походкой приближалась Юдина, в компании Анфисы. Никиту и дочь Ягге она не удостоила взглядом, на Надю же посмотрела зло, прошипев сквозь зубы: «Предательница!». А вот на Соню и Карину она смотрела дольше всех. В этом взгляде читалась глубокая неприязнь, отвращение и зависть. Самая настоящая чёрная зависть, которая казалось такой материальной – ещё шаг, и это чувство удавкой вопьётся тебе в горло. За лето Юдина стала выше на шесть-семь сантиметров, но всё равно носила туфли на шпильке со стразами. До тошноты розовое платье, бывшее на полторы ладони выше калена, довершала уже более ядовитого оттенка вязаная розовая кофточка. Образ заканчивался обручем с бантиком, в тон кофточке. Причём у Софьи появилось стойкое ощущение, что на этот бантик наложена парочка заклятий. - Как у вас дела? – Юдина улыбнулась улыбкой голодного удава, увидевшего толпу мелких обезьян. – Лето прошло норм? - Знаешь, Ника, - Женя тщательно подбирал слова, зная, что если Юдиной ничего не ответить – она обидеться. А если ответить, что хорошо – тоже обидится. А как обидится начнёт орать как резаная. - Всё было очень своеобразно, - вышел из положения Леопольд, поняв, что надо быстрее скатывать лавочку, пока клещ не сильно вцепился в торговца. – Но нам пора. Счастливо! - Куда же вы? – Юдина голосом из арсенала сладкого кретинизма. – Мы даже ещё и поговорить не успели! - Знаешь, мы потом успеем, - Женя нервно усмехнулся, мысленно поклявшись себе, что будет обходить настырную Веронику самой дальней дорогой. – Ещё целый год впереди. - Но почему не сейчас? – сахарным голоском допытывалась Юдина, напоминающая Соне куклу «Барби» в ухудшенном варианте. - У меня свидание, - брякнул Лео, желая только одного – отделаться от приставучей однокашницы. Софья при этих словах поперхнулась, а Вероника начала хлопать ресницами, будто слышала слово «свидание» в первый раз в своей жизни. Отойдя от шока, Юдина тем же сахарным голоском проблеяла: - А с кем, если не секрет? Лео бросил на Женю взгляд утопающего, но тот только развёл руками: дескать, сам навязался. Юдина же, улыбаясь а ля «хищный оскал гиены», ждала ответа. Тут произошло то, чего никто не ожидал. Соня, поняв, что иначе им не выкрутиться, с вызовом посмотрела на Веронику: - Ну, он идёт со мной. А что такое Верочка? Лео взглянул на Софью со смесью благодарности и смущения, а у Юдиной стало такое лицо, будто её только что облили варёным кипятком с уксусом. Настя, Карина, Никита, Тимур и Надя, стоя в стороне помирали от беззвучного смеха, а Женя, не без ехидства, наблюдал, как меняется цвет лица Вероники. Сначала он стал ядовито-жёлтым, потом кирпично-серым, и наконец помидорно-красным. - Ну, что ж, - прошипела Юдина, смотря прямо в глаза Софье. Её голос сочился ядом. – Тогда удачной вам встречи, голубки вы, облезшие. И, резко повернувшись на каблуках, Юдина удалилась за крайний стол на пару с Анфисой, которая уже что-то блеяла про бегемотиков с пчелиным жалом, около правой ноздри. Женя, глядя этим двум фуриям в след, присвистнул: - Ей богу, когда-нибудь я нашлю на неё порчу. Всё-таки не понимаю, как с таким характером можно жить. - Жить можно с любым характером, - возразил Никита и театральным шёпотом, который можно было услышать с крыши большой башни, добавил. – Но кто говорил, что Юдиной живётся легко? Она ведь не только другим травит жизнь, но и жалит так же саму себя. Причём других она травит совершенно одинаково, а жалит себя в разные места и по-разному. - Ника просто запуталась, - рассеянно сказала Надя, смотря вслед бывшим подругам. – Она выросла, не зная любви и дружбы. С нашим с Анфисой мнением она никогда не считалась, всё делая по-своему. Она может контролировать людей, это да. Но не дружить. Этому она так и не научилась. - А мне сдаётся, - Карина смахнула с плеча толстую чёрную косу. – И не научится. Потому, что ей это не нужно. По крайней мере, она сама так считает.