История начала.

До зимних каникул оставались считанные дни. Уже многие школьники откровенно плевали с самой Большой башни Тибидохса на учёбу и начинали вплоть подготавливаться к празднику. Хотя Лысая Гора теперь была забракована строже обычного, а на крышах регулярно дежурило следящее заклинание Поклёпа, ученикам приходилось применять фантазию. В один из таких вечеров перед каникулами Женя и Лео шли измотанные и уставшие после тренировки. Соловей после этого сокрушительного провала заставлял всю команду пахать, как проклятых, даже в лютую метель и смертоносном морозе. Изо рта звёзд драконбола вырывался пар, а инструменты покрылись липким снегом. - Жень, - Лео первым начал разговор, попутно смотря в усыпанное звёздами тёмное небо. – Что мне подарить Соне? - А я откуда знаю, что любят женщины? – ответил вопросом на вопрос Женя. – Я тебе что – компьютер? - Что? – не понял Лео, однако Женя в ответ только отмахнулся: - Да так, Тим один раз упоминал. Не забивай голову. - И что мне ей подарить? – не унимался Гроттер, готовый уже рвать на себе волосы. – Не сказать же: «Софья, я дарю тебе свою любовь!». Глупо. - И выглядит так, будто ты – жмот, - вставил своё Женька. – Но у меня есть идея. Только она не для слабонервных. - Что ты предлагаешь? – Леопольд моментально перешёл на деловой тон. - Найдём Сульфэктусы, - пофигически ответил Женя, по-прежнему направляясь к замку. Однако Лео, после такого заявления, встал на дороге, как вкопанный, и впился в друга непонимающим взглядом: - Сульфэктусы – просто красивая легенда и ничего более. - Они просто редкие, - фыркнул в ответ Женька, перебросив шланг пылесоса из одной руки в другую. – Но это отнюдь не значит, что их нет. - Ты их видел? – Гроттер вопросительно вскинул брови, а Женька кивнул: - На третьем курсе Ирке какой-то картофельноносый субъект подарил целую охапку этих цветов. Она, конечно, и тогда была не подарочек, Ирка, я имею в виду, но цветы приняла и даже рассказала об их свойствах. - Каких? – у Леопольда жадно загорелись глаза. - Эти цветы называют ещё «Amor hiems». Это в переводе с латыни означает «Зимняя любовь». Короче, эти цветы растут только две недели: одна предшествующая рождеству и одна после рождества Христова. Так вот, существует поверие, что если юноша дарит такой цветок девушке, и она принимает подарок, то цветок может своеобразно сказать об истинных чувствах девушки к дарящему юноше. - И это будет точно? – опасливо предположил Гроттер. - Точнее не бывает, - отмахнулся Женя. – Если они на мгновение вспыхнут алым страстным цветом – значит, между людьми зародилась истинная любовь, которая, говорят, сильнее смерти. Потом, если Сульфектус вспыхнет лунным светом или звёзд, то между этими людьми существует лишь влюблённость, которая может и не перерасти в настоящие чувства. И, наконец, самый худший вариант – цветок рассыпается в пепел. Это значит, что между парнем и девушкой существуют, и всегда будут существовать только дружеские чувства. Но у тебя с Сонькой до такого не дойдёт. Лео фыркнул, однако в глубине души заскреблось опасение: что если их чувства самообман и никакой любви нет и в помине? *** Вылазка в лес за мистическими «Amor hiems» была назначена непосредственно на канун Нового года – 31 декабря. Лео шёл молча смотря, как горят огни замка. Вместе с ними решили взять Никиту с Настей, а так же Карин, которые, как только услышали об идее, загорелись азартом. Тимур с Надей от этого приключения самоустранились под предлогом похода в библиотеку. Так ребята шли всё дальше и дальше, постепенно отдаляясь от драконбольного поля. Лео огляделся по сторонам. Купол светился праздничными огнями, а трибуны были завалены пушистым снегом. Давно на Буяне не было столь снежной зимы. Редкие студенты, высунувшиеся на свою беду из замка, спешили собраться с последними мыслями, достать подарки из тайников и добраться до Тибидохс, где их уже ждала огромная украшенная елка. - Куда теперь, Ромео? – насмешливо спросил Женя, искоса глядя на сосредоточенного друга. Не отреагировав на его подначку, Гроттер повертел головой и решительно махнул по направлению к ряду почти одинаковых, будто игрушечных, деревьев, как на картинках в детских лопухоидных книжках про Рождество. Снег продолжал идти, покрывая головы друзей пушистыми шапками, склеивая ресницы, оставляя мокрые дорожки на щеках. Они уходили всё дальше и дальше, вглубь леса, чернеющего одинокой точкой из окон в Большой Башне. Ели зеленели сквозь иней, хотя в темноте казались совершенно чёрными. Постепенно на пути стали попадаться деревья, на ветви которых било уложено большое серебристое покрывало. По снегу можно было не редко заметить петляющие следы животных. Вот только в отличие от лопухоидного леса тут можно было спокойно различить следы Химеры или Монтикоры. Карина и Настя постоянно болтали, желая скрасить новогодний вечер, который благодаря Бессмертнику Кощееву и всему Магществу проходил на Буяне. Женька с Никитой тоже пытались разговорить Леопольда, но тот только отмахивался, всё время думая о тех Сульфэктусах. Но вот они вышли на полянку, где вопреки зиме и снегу росли цветы. Цветы эти были больше похожи на изделия из нефрита или же малахита, чем на живые растения: хрупкие и стойкие, неясного оттенка зелёно-голубого цвета – не только сам цветок, но и стебель с листьями. Форма цветка напоминала магнолии, только с гладкими, будто специально обрезанными так лепестками. Цветы покачивались на ветру и тихонько звенели. Из них лился какой-то медный, но ровный и спокойный свет. Леопольд стоял, расширившимися глазами смотря на это волшебное чудо. Он так долго искал эти цветы, что теперь боялся прикоснуться. Вдруг, это была злая насмешка судьбы и эти цветы исчезнут? - Сульфэктусы… - благоговейным шепотом произнес Женька. Только сейчас Лео заметил состояние друга. Его светлые волосы были взъерошены так, будто тот только что свалился с пылесоса, бирюзовые глаза сверкали каким-то светом авантюризма, а губы расплылись в улыбке. Тут двое Карина и Настя, не сговариваясь, хором воскликнули: - Вот это нам повезло! Пока Лепольд разглядывал чудесные цветы, Никита выдвинулся вперёд, с шапкой набекрень, сорвал один из цветов и протянул его Насте. Та зарделась и приняла подарок с такой осторожностью, точно это была величайшая драгоценность на свете. Цветок в ее руках на мгновение вспыхнул каким-то немыслимым жарким, страстным, алым огнём и вернулся к своему первоначальному виду. Парень счастливо улыбнулся и, схватив девчонку в охапку, закружил ее по поляне. Та не менее счастливо засмеялась, а остальные переглянулись с самым заговорческим и счастливым видом. Тем временем Никита уж очень сильно закружил Настя, и та практически визжала, хохоча. Казалось, по всему лесу теперь разносился хохот счастливой дочери Ягге: - Кретов… я… тебя… когда-нибудь… убью! – девушка вцепилась в парня, словно боясь упасть, и снова залилась смехом. - Убивать ты его будешь позже, - резонно возразил Бирюков. – Нам надо сорвать несколько цветов для этого Ромео и его прекрасной Джульетты. - Кончай спектакль, Женька, - фыркнул в ответ Лео и постарался дать другу подзатыльник. - Ладно рви уже эти цветы и преподноси ей в подарок. Только с Юдиной не перепутай! Леопольд нахмурился. По его лицу пробежала быстрая рябь. Вот кому-кому, а этой наглой фурии, которая чуть не угробила Соню, он дарить ничего не будет. С тех пор, как Со попала в больницу, Ника от неё отстала. Ничего особенного Леопольд так и не сделал, только запугал чуток. Однако Юдиной хватило сполна. - А вдруг ничего не произойдёт? – внезапно опасливо спросил парень, уже наклонившись к цветку и остановив руку всего в нескольких миллиметрах от дивного создания. – Нет никаких чувств и мы только сами себя обманывали. - Лео! – взревел Женька. – Дай мне только волю – я тебя удушу. Ну, чего ты боишься? Вы в конце концов, если не с третьего, то со второго курса друг друга глазами едите. - Жень, - мягко сказала Настя, посмотрев на парня с укором. - Что Жень? – не понял Бирюков. – Чуть что – сразу: Женя! Вот, Лео-Гро, смотри и учись. Женька лихо обогнул растущие в один ряд Сульфэктусы и сорвал самый крайний цветок. Несколько минут он размышлял, что именно ему делать с волшебным чудом природы, а потом, шутливо поклонившись, протянул его Карине. Та так же комически сделав книксен, приняла дар. В ту же минуту «Amor hiems» вспыхнул алым огнём, который через секунду утих. Женя отпрянул от девушки, как от прокаженной. Карина же сама стояла не менее ошарашенная произошедшим. Потом она подняла взгляд и как-то затравленно уставилась на парня. Тот только хмыкнул и сделав вид, словно ничего не было, насмешливо прошествовал к остальной компании, тем временем старательно избегая смотреть на Карин. Лео, не без опаски, приблизился к этому чуду природы и магии, и осторожно, словно он был сделан из хрупчайшего хрусталя на земле, сорвал цветок. А затем ещё парочку. - Правильно, - одобрил Никита. – Если уж признаваться в любви, то надо это сделать со звоном труб и стуком барабанов. И тут же получил подзатыльник от Насти. - Не слушай этого клоуна, Лео, - девушка, добившись своей цели, успокоилась. – А то рискуешь потерять клетки мозга, которые ещё остались. Лео усмехнулся и молча сорвал цветок. Что-то подсказывало ему, что всё будет хорошо. *** Софья сидела в одном кресел с Лео и, закутавшись в лоскутное одеяло, спала, положив свою голову на плечо парня. Гроттер тоже, как ни странно, спал – видимо последние события сыграли свою роль, и он был сильно вымотан. Точнее, ещё сильнее обычного. Карина, свернувшись калачиком, мирно посапывала. Длинные ресницы спали на щеке, а изящные ноги подобраны под себя. Сейчас она особенно напоминала Жене кошку – вроде бы ласковая, но не ручная и умеющая выпускать в нужный момент когти. Поддавшись внезапному порыву души, парень ласково провёл рукой по чёрным, как вороново крыло, пушистым волосам, затем по шее и по щеке. Ресницы вздрогнули, и веки чуть приоткрылись. Тёплые, карие, до боли знакомые глаза неузнавающе уставились на Женю. Но Карин моргнула, сфокусировав свой взор на сидящем рядом юноше. - Женька-а-а-а… - протянула она, потягиваясь и зевая. – Что-то случилось? - Нет, - Женя отрицательно покачал головой, чувствуя, что краснеет. - Не ври мне, - Карина рывком села, аж в глазах помутилось. – Что-то точно случилось. - Да, неважно, - Женька обречённо махнул рукой куда-то вдаль. – Со мной всё в порядке, честно. Карина нахмурилась и вдруг приблизилась к нему. Женя ни разу не видел её лицо так близко. Теперь он мог рассмотреть каждую складочку смуглой кожи, каждую ресничку на глазу. Чёрные брови сошлись домиком. Карина обвила шею юноши руками и упёрлась лбом в его лоб. - Что случилось? – спросила она совсем тихо, её дыхание опалило ему шею. – Не бойся… Женька сглотнул. Он отдал бы всё на свете, лишь бы всегда сидеть вот так, друг напротив друга, упираться лбами, разговаривать. Карин постепенно переползла к нему на колени и снова вопросительно взглянула. - Я всё пойму… И не скажу никому… - её дыхание пахло морем, а так же мятой. Как и в её доме. Карие глаза были открыты и, казалось, видели всех насквозь. Ресницы трепыхали, придавая какого-то шарма, а слегка вздёрнутый нос забавно морщился. - Есть одна вещь, - Женя буквально впился взглядом в этот большой омут, каким ему виделись бездонные карие глаза. – Я очень боюсь… - Чего?.. – Карина обеспокоено смотрела на него. Жалость и обеспокоенность в её глазах смешалась с непониманием. - Точнее не боюсь, - поправился парень. – Просто всё не так просто… - В жизни вообще простоты не бывает, - горько усмехнулась девушка. Это странным образом придало сил. - Карина… Ты когда-нибудь влюблялась? – девушка вдруг зарделась и, бросив на него какой-то странный взгляд, опасливо кивнула. – Ты знаешь как это? - Однако и вопросики у тебя, - попыталась отшутиться Карин, но, столкнувшись с взглядом Женьки, заговорила серьёзно. – Это когда ты прощаешь человеку всё, даже не задумываясь. Когда ради него готов совершить любой поступок, даже толком ничего не продумав. Когда понимаешь, что если этого человека не станет, тебе будет плохо. - А если меня не станет?.. – Женя вопросительно посмотрел на Карину. – Тебе будет плохо? Та от неожиданности прикусила язык. Потом, кратковременно просидев в одном положении, даже не моргая, а потом, вздохнув, как перед глубоким нырком в воду, едва слышно выдавила: - А сам ты как считаешь? Женя рывком наклонился к ней, будто боясь, что Карина с минуты на минуту может исчезнуть, и… их губы встретились. В какой-то миг всё вокруг замерло – даже муха, и та угомонившись сидела на подоконнике. Поцелуй с Женей, напомнили Карине их полёты на пылесосе. А те – о карусели. Голова стремительно закружилась, но девушка обвила шею парня руками, не думая его отпускать. Но вскоре воздуха катострофически стало не хватать, и Карин должна была отступить. - И что это было? – хриплым голосом спросила девушка, испуганно смотря в бирюзовые глаза парня. - То, за что обычно говорят «спасибо», - ехидно вставил Женька и, схватив в охапку девушку, сел в кресло, посадив её к себе на колени. – Давай спи уже. - Вот гад, - пробурчала под нос Карина, но вскоре умиротворённо засопела. Муха, сидящая на подоконника, недоумённо склонила голову. Не, всё-таки странные существа, эти люди. Всё какие-то у них переживания духовные. А у них, мух, всё просто. Это люди всё вечно усложняют. Вот только, интересно, зачем?