Еще не поздно... никогда не поздно любить...

Осень... холодный ветер играет с опавшими листьями, кружась с ними в страстном танце, поднимая ввысь и безжалостно бросая наземь... Я сижу в шезлонге на заднем дворе своего дома, натягивая рукава широкого свитера на кисти рук, которые мелко подрагивают, а кончики пальцев утратили чувствительность... Чашка с остывшим кофе на столике и дымящаяся сигарета, зажатая между зубами. Нужно ли мне еще что-то для счастья? Определенно - да, но это лишь мечты, которым не суждено сбыться... Краем глаза замечаю движение справа и, повернув голову - не могу сделать ни вдоха... Ты медленно, грациозно направляешься в мою сторону, кутаясь в огромное подобие вязаной кофты, и какой-то накидки и я непослушными пальцами вытаскиваю сигарету изо рта и тушу ее в пепельнице... - Все еще куришь? - Нет стимула бросить, да и никто не возражает... - Я против... - твои губы растягиваются в улыбке. - Присядешь? - Я хотел бы пройти в дом, здесь очень холодно... даже рук не чувствую... - Черт! Это все океан, от него всегда холодно. Пошли... Поднявшись, я подошел почти вплотную к тебе и, обняв за плечи, мы пошли к открытой стеклянной двери. Зайдя в гостиную, я закрыл ее, одернув штору, как будто, так и было, ты засмеялся... - Скрывать улики, это твое любимое, Шенн... - Хочешь поговорить об этом? - Не особо, ведь многое не удается скрыть и с этим приходится жить дальше... - Ты о чем, Джей? - Ни о чем, все нормально... - По тебе не скажешь... Что-то случилось? - И, да и нет... - Расскажешь? - Может позже... Ты садишься в кресло, вытаскиваешь подушку из-за своей спины и обнимаешь ее, прижимая к животу... - Хочешь чаю? - Было бы не плохо... - Ты раздевайся, я сейчас отрегулирую отопление, и здесь будет "Сахара"! - выкрикиваю из кухни. - А почему же тогда ты живешь в "Арктике"? - Наверное, это помогает не расслабляться окончательно... - Шенн, мне кажется или это у тебя проблемы? - Тебе кажется, у меня все прекрасно. Мой звукозаписывающий лейбл процветает, как и те исполнители, над которыми я взял шефство, денег - куры не клюют, я свободен и... я свободен... - Звучит отчаянно, не находишь? - Все прекрасно, правда, лучше расскажи, как ты, как Хантер и дети? - Нику уже семнадцать и я устал выпроваживать омежек из нашего дома. Он перетрахал всех своих одноклассников и не только своих... даже учителя истории разложил на его же столе на перемене... - Нихера себе! А сколько этому учителю? - Двадцать шесть и он был не против, как сам лично сказал при встрече со мной... Ник неконтролируемый, хоть и прекрасный квотербек, этого у него не отнять - весь в отца... - Да, если бы не травма, Хантер был бы лучшим игроком НФЛ... - Китану скоро девять и он радует своего папочку каждый день... - искренняя, чистая, идущая от сердца улыбка на твоем лице. - Омега, что с него взять... - Не правда! Он такой же талантливый художник, как и я, рисует денно и нощно, но как красиво... Им не могут нарадоваться в художественной школе, и знаешь, я отдам ему свою галерею, когда он подрастет... - Ты до сих пор рисуешь, да? - Да, иногда бывает, быт затягивает, но когда дети крепко спят в своих кроватях, Хантер выгоняет меня с кухни или спальни и говорит - "Твори, пока тебе этого хочется"... Я рисую до рассвета, потом готовлю завтрак и отправляю мужа на работу, а сыновей в школу... я... - Ты счастлив, Джей, таким раскладом: муж, дети, большой дом, пикники, пятничные семейные ужины, поездки за границу и... - Что и? Что, Шенн? - Ты не чувствуешь, что ты живешь не своей жизнью, что должен был жить иначе? - Как ты? - Не то, чтобы как я, но ты ведь тоже увлекался музыкой и хотел петь... ты хотел свою рок-группу, где я был бы барабанщиком, а ты вокалистом, но ты выбрал семью... - Семья - самое дорогое, что есть у меня и не было ни дня, ни минуты, чтобы я пожалел о своем выборе... - Прости... просто я помню, как все быстро закрутилось и в корне поменялось, за какую-то неделю... Ты отпил чая из чашки и отставил ее на журнальный столик возле кресла. Я хотел бы выпить чего покрепче и выкурить, как минимум пол пачки сигарет, но что-то подсказывало мне, что не стоит этого делать... - Да, я был мечтателем в свои семнадцать... планировал многое, но и не отказался же от всего, просто поменялись приоритеты... Помню, когда было собрание в выпускном классе и нам сказали, что приедет бывшая "звезда" футбола Хантер Крайтс, я не придал этому никакого значения, а зря... Уже тогда, в свои двадцать девять, он был не только заместителем своего отца - директора судостроительной компании, но и владельцем футбольного клуба. Так же он был основателем фонда, помогающего травмированным спортсменам, чье будущее в большом спорте было закрыто, но они стали хорошими тренерами и даже врачами... Хантер был мессией в их глазах, но никогда не зазнавался... - Он хороший человек, достойный альфа, отец семейства... муж... - Тебе было сложно привыкнуть к тому, что я, будучи мальчишкой, нашел свою истинную пару, так внезапно, когда ты в свою очередь был главным трахарем не только школы, но и района... - Ты еще забыл автомастерскую, в которой я тогда подрабатывал... - Помню, я помню тех омежек и бет, что сигналили вечерами из своих дорогущих машин, в надежде, что ты соизволишь провести с ними ночь и не только... - Знаешь, Джей, они реально были состоятельными... Эти сосунки хотели купить меня своими деньгами, походами в шикарные рестораны и клубы, дизайнерскими шмотками, но ни к одному я не чувствовал ничего больше, чем просто похоть... Когда тебе девятнадцать, гормоны не только "играют", они невъебенно бушуют! Тогда мне хотелось секса постоянно, и я его получал... - Шенн... - Да... - Почему вначале ты так невзлюбил Хантера? Я понимаю, что разница в возрасте и все такое, но ты на три года исчез из моей жизни, пока однажды я не увидел тебя подъехавшего к нашему дому... Ты был такой... такой... - Какой? - что-то хищное появилось в моем лице. - Ты уже не был тем парнем... братом, которого я знал раньше, ты будто стал старше не на один десяток лет... - Так и было, Джей... так и было... - Казался таким чужим и родным одновременно... - Я должен был уехать, иначе наломал бы дров... - Ты никогда не рассказывал, как добился всего того, что имеешь сейчас, предпочитая отшучиваться и умалчивать, но я хотел бы знать... Я хочу знать, откуда эти шрамы на твоем теле, Шенн? - Я уехал в Нью-Йорк сразу после того, как вас объявили супругами... Ехать было не к кому, но у меня была цель - убежать к ебаной матери, чтобы не видеть счастье и любовь в твоих глазах. Знаешь, я ведь не был настолько похотливым животным, как ты обо мне думал... я боялся, что не сдержусь, накинусь на тебя и тогда возьму свое... Ты был достоин другого и им стал Хантер, а я ушел... Шрамы на моем теле, это результат первых заработанных денег в чужом городе... подпольные бои без правил, я был восходящей звездой, пока... Пока меня не заметил Феликс... ему без малого было сорок шесть, правда выглядел он хорошо, всегда подтянут и одет с иголочки. Он положил на меня глаз, намекнул, что такой "мальчик" не должен уродовать совершенное тело и предложил стать его партнером... я стал альфонсом... Следующие два года жил в его пентхаусе в центре города и трахал его каждый Божий день... Но знаешь, этот омега сделал мне прекрасный подарок перед моим уходом, он с барского плеча передал документы на звукозаписывающий лейбл и счет в банке на пять лимонов... Когда я спросил с чего бы такие щедрые "отпускные", он кончиками пальцев провел по мое щеке и сказал - "Я чувствовал ту любовь, что живет в тебе... она адресована другому - не мне... С тобой я снова стал живым, а за жизнь положено платить... Это подарок, не дачка, не плевок в лицо, это - от чистого сердца"... От его слов что-то сломалось внутри меня и тогда впервые, наверное, за все это время, что мы были вместе, мы занимались любовью, а не просто трахались... - Он любил тебя... - Да... - Но ты его нет... - Да... - Поэтому и вернулся, чтобы... - Нет, не поэтому... я просто хотел видеть тебя, хоть иногда и этого бы хватило... - Но не хватило же, ты помнишь... - Я до сих пор ненавижу себя за то, что не сдержался... - Я не сопротивлялся... - Да, Хантер помог тебе раскрепоститься и научил премудростям любви... - Тебе понравилось... - ты смущенно отводишь взгляд. - Мне и сейчас нравится... - от возбуждения голос стал хриплым. - Шенн... - Что, Джей? - Я... - Да... - Не хотел говорить, но наболело и... - Что случилось? Я встал с дивана и, подойдя к тебе, опустился на колени, обхватив ладонями твои сжатые в кулаки руки, принялся их поглаживать... - Хантер, он... он в больнице... - слеза сорвалась с уголка глаза и медленно стекает по щеке. - Боже! Что? Как? Почему? - У него был микроинсульт... ноги отказали и... Он перенес его на ногах, не обращая внимания на головную боль, и врачи до сих пор не знают, что кроме ног, откажет следующим... - Джей, маленький... - Они не дают гарантий на полнейшее выздоровление... они... они не уверены, что он... что он вообще будет жить... - Мы найдем самых лучший врачей и все будет хорошо! Ты меня слышишь? Он будет жить, ведь ты... таких, как ты, не оставляют... - Шенн... - Да... - Он знает... - Знает, что? - О нас... - Не понял... - Когда он очнулся в палате, я был рядом, и он улыбнулся так по-доброму что ли, прощая... Провел рукой по моим волосам и вниз, пока не остановился на животе и сказал... сказал, что ты будешь хорошим отцом... Шенн, он знает, что это твой ребенок... Я перевел взгляд от твоего лица на место, скрытое подушкой и, убрав свои ладони с твоих рук, убрал ее, откидывая на пол, и медленно коснулся живота, спрятанного в ворохе теплых тканей... Сомнений не было - ты беременный... округлившийся живот, месяца четыре не меньше... - Пятнадцатое июля... ты и я... Хантера не было в городе, Ник и Китан купались в океане, а мы... мы зашли в дом за лимонадом и так не вышли до самого вечера... Почему не сказал раньше? Хотел... да... Ты хотел избавиться от него? - Нет! Никогда в жизни, нет! Я даже не заметил сначала... чувствовал себя хорошо, только Хантер поглядывал на меня странно... сожалея или наоборот жалея меня... Я узнал неделю назад, когда приехал в больницу и увидел мертвецки-бледного мужа в палате... упал в обморок и у меня взяли кровь на анализ... Я так боялся заходить в палату, боялся, что он потребует развод, отнимет детей, но никак не ожидал того, что случилось после его пробуждения... - Что, что случилось? - Он знал о нашей связи с самого начала и не препятствовал ей... все эти почти двадцать два года, он знал, Шенн... Понимаешь? Знал и молчал... Ник и Китан его дети, а сейчас я ношу под сердцем твоего ребенка и он знал это, но не сказал, ждал, когда я сам признаюсь... - Успокойся, Джей... успокойся... - Он сказал, что так бывает, и никто не застрахован и... - Подожди, что бывает? - Не одна истинная пара и... - Так ты знаешь, что я... я всегда чувствовал в тебе своего омегу, Джей... всегда, но отпустил... - Я думал, что это просто братская связь, а когда наши отношения стали не просто родственными... я не могу объяснить, что происходило со мной в эти моменты, я будто... будто становился завершенным, обретал недостающую часть самого себя... - Я, правда, пытался не приближаться, не думать о тебе, но это было сильнее меня... - Шенн... Хантер сказал, что отпускает меня... Понимаешь? Отпускает, он больше... не держит меня... Из твоих глаз потекли слезы, ты стал захлебываться рыданиями, что грозили перерасти в истерику, которая в твоем положении нежелательна. Я подхватил тебя на руки, прижал к себе так крепко, как только мог и понес в спальню... Бережно опустил на кровать, стал снимать обувь, растирать стопы... - Я боюсь... - Чего ты боишься, я же с тобой и всегда буду... - Мой мир рушится на глазах, и я не знаю, как буду жить дальше... - Мы справимся... вместе пройдем через все, что подготовила для нас судьба... - Пожалуйста... - так жалобно. - Что, что ты хочешь? - Не оставляй меня... будь со мной, прощу... - Джей, ты же... не стоит... - Пожалуйста... Тянешь ко мне свои руки, и я сдаюсь... нависаю над твоим телом на вытянутых руках, боясь придавить, и припадаю к губам... Ты целуешь жадно, отчаянно, будто боишься, что все исчезнет, если не будешь ощущать под своими пальцами ткань моего свитера... - Подожди, Джей... Приподнимаюсь, садясь на колени, и снимаю свитер, откидывая его куда-то за спину. Начинаешь стаскивать свой балахон и, высвободившись из него, остаешься в простой светло-серой футболке, что задралась и оголила твой живот... Смотрю с каким-то неведомым доселе трепетом, осознавая, что в тебе растет частичка меня... Тянешься руками к поясу джинс и, расстегнув молнию, начинаешь снимать, но я, перехватив твои запястья, сам снимаю с тебя штаны, оставляя белье и смешные, детские полосатые носки. Улыбаюсь и, наклонившись, целую твои коленки и поцелуями поднимаюсь выше, нежно поглаживая бедра, цепляя резинку белья... Отстраняешь меня на миг, чтобы снять надоевшую футболку и вновь ложишься на спину, подставляя обнаженное тело под мои ласки... - Никогда не видел тебя такого... обнаженного во время беременности... - Я стеснялся... - Глупый... глупый, но такой любимый... Целую чуть ниже пупка и трусь щекой о натянутую кожу живота... Просовываю пальцы под резинку белья и стягиваю их, освобождая твой полу возбужденный член. Кончиком языка провожу по всей длине, обвожу головку и запечатлев на ней поцелуй, отстраняюсь... Ненужная ткань отправляется на пол и, приподнявшись, развязываю тесемки на своих штанах, приспускаю вниз и слышу сдавленный смешок... - Что? - Не любишь ты белье, Шенн... ой, как не любишь... - Так неудобно же... Избавив свое тело от последней материальной преграды, устраиваюсь между твоих разведенных бедер, опираясь на левую руку, а правой повторяя изгибы такого желанного тела... Ты стал более чувствительным к прикосновениям, и даже невесомое касание кончиками пальцев заставляет тебя запрокидывать голову и сжимать пальцами простыни до побелевших костяшек... Приподнимаюсь, садясь на пятки, и свожу твои ноги вместе. Смотришь с непониманием в глазах, но я лишь устраиваюсь позади, прижимаясь грудью к спине и устраивая твою левую ногу поверх своей... Мой, колом стоящий член касается твоих ягодиц, оставляя на них смазку, что выступила на головке... Правую руку просовываю под твою голову, и ты поворачиваешься ко мне, целуя куда-то в ключицу, щекотно, но так приятно... Свободной рукой оглаживаю живот и опускаю ее на твой член, обхватывая ладонью, и провожу вверх-вниз, вырывая более громкий стон из твоей груди. Подаешься бедрами вперед, толкаясь в кулак и назад, позволяя моему члену скользить между твоих ягодиц... Своей левой рукой ты впиваешься в мое бедро. Короткими ногтями до боли сжимаешь кожу, и я понимаю, что ты на пределе, как и я... Целую твое плечо, на котором есть россыпь мелких, почти невидимых веснушек и приставив головку к отверстию, медленно подаюсь бедрами вперед, проникая внутрь... все такой же узкий, жаркий, словно патока обволакивающий... Снова могу дышать лишь тогда, когда полностью оказываюсь в тебе, чувствуя, как мышцы сжимают член... - Расслабься... Поцелуй во влажный висок, губами чувствую соль выступившего пота и очередной толчок... Ты выгибаешься, насаживаясь на мой член как можно глубже, сжимаясь вокруг него, доставляя неописуемое удовольствие. Начинаю ускоряться, но понимаю, что привычный темп нынче не подходит для тебя, и вновь замедляюсь, стараясь глубокими толчками отправить тебя на "небеса"... - Быстрее, Шенн... пожалуйста... - Не могу, ты же... - Нормально... все нормально... - хриплым от стонов голосом шепчешь ты. Приподнимаюсь на согнутой в локте руке и, заглянув в твои затуманенные наслаждением глаза, в которых расширенный зрачок перекрыл всю радужку, оставляя тонкий небесный ее обод, целую приоткрытые губы и короткими, быстрыми толчками выбиваю весь воздух из твоих легких... Твои стоны я ловлю губами, упиваясь ими, целую бешено бьющуюся жилку на твоей шее, чуть выше метки, что белесым шрамом украшает место "встречи" шеи и плеча... Не смею ставить свою метку, не имею на это никакого права, лишь поцелуй, затем мазок языком и с громким стоном, запрокинув голову, кончаю. По инерции все еще посылая бедра вперед, ощущая, как сжимаешь меня все сильнее. Открываю глаза и вижу, как ты судорожно хватаешь воздух ртом... Перевожу взгляд от лица вниз и вижу твою залитую спермой ладонь, сжимающую член... Узел набух до предела и сцепил нас на ближайшее время... Дотягиваюсь до одеяла, что сбилось к ногам и накрываю нас, прижимая тебя ближе к своей груди, где птицей в клетке бьется сердце... Ты расслабляешься и обмякаешь в моих объятиях. Дыхание пришло в норму и ты, открыв глаза, смотришь куда-то перед собой... - Джей... - Все хорошо, Шенн... правда... - Хантер... он выкарабкается, вот увидишь, Джей... - Надеюсь, я все еще люблю его, хоть и... хоть и люблю тебя, Шенн... - Я тоже люблю тебя... даже не представляешь, как сильно люблю... Ты заснул почти сразу, а я не мог сомкнуть глаз... Столько всего произошло за последнее время, последние дни и ты хорошо держался, пока не осознал всю серьезность происходящего... Где-то, через час узел спал и я, выскользнув из твоего тела, плотнее укутал тебя в одеяло. Легкий поцелуй в щеку, и поднявшись с кровати, подобрал свои штаны и вышел из спальни... На кухне я жадно пил воду из стакана, струйка воды стекала по подбородку, шеи и груди. Звонок телефона заставил меня оставить стакан на барную стойку и пойти в гостиную, где на диване лежал телефон - полвторого ночи, высветилось на экране... - Да... - Надеюсь, не разбудил... - Хантер... - волна мурашек пробежала по позвоночнику от его спокойно тона. - Знаю, Джей у тебя и ты позаботишься о нем... - Я... - Слушай и не перебивай, у меня мало времени, пока я... С чего бы начать... Шенн, я все знаю о тебе и своем муже. Сначала я был в бешенстве, услышав, как его аромат идеально "сплелся" с твоим... понял, что ничего не смогу с эти сделать, да я бы и не сделал, будь у меня такая возможность... Как оказалось, мы оба - ты и я, его истинные... такое бывает, редко, но бывает и тогда я просто позволил всему идти своим чередом... За последние пять лет я перенес два инфаркта, а теперь еще и инсульт... Джей не знает, ведь я лечился в других городах, да и наследственность никто не отменял... Сегодня утром был приступ и теперь помимо ног, я не чувствую левой руки, не знаю, сколько у меня времени, но прошу... Прошу, Шенн, береги его и моих детей и своего тоже... он так и не догадался, что беременный, пока не упал в обморок, а я сразу почувствовал и знаешь... я рад за вас... искренне рад... - Хантер, я... - Не надо... просто молчи... Спасибо, что спустя годы, ты все так же его любишь, Шенн... спасибо... Знаешь, в нашем "треугольнике" была любовь, всегда была, да и будет... Многие истинные пары держаться на животных инстинктах, а мы оберегали друг друга, оберегали его, как сокровище, что было послано с небес... теперь ты за старшего, Шенн... Еще не поздно... никогда не поздно любить... Послышались гудки, и я только сейчас заметил, что все это время, по моим щекам стекали слезы... Это были слезы очищения, как на исповеди, когда ты сознаешься в свершенных грехах, и отец отпускает их прикосновением своей ладони к твоей голове... я молчал, но он высказал все, что было у меня на душе... После того телефонного разговора, у Хантера остановилось сердце... Врачи боролись за его жизнь больше шести часов, семь раз запускали сердце, но оно отказывалось биться... Без десяти минут восемь утра констатировали смерть... в пять минут девятого позвонил лечащий врач... Говорил, что они сделали все возможное, они боролись до последнего, но мистер Крайтс будто не хотел возвращаться, его будто бы уже ничего не держало здесь... Это был тяжелый период для нас... Я стал старшим альфой семьи, которого впоследствии приняли, не только, как дядю и отца будущего брата, но и... Они пока не называли меня отцом, я не настаиваю, понимаю, что никогда не смогу заменить его... Ник, когда ему исполнилось восемнадцать, изъявил желание занять место покойного отца в кресле директора судостроительной компании... Поначалу казалось, что это был необдуманный порыв молодого человека, но результат впечатлил не только нас, но и совет директоров. Ник не был из числа тех альф, у которых все мысли занимал лишь секс... Как-то он признался, что с тринадцати лет изучает документацию фирмы, а когда говорил, что едет на очередную вечеринку, на самом деле посещал библиотеку или интернет кафе, проводя свободное время за изучением тонкостей дела, которому посвятил жизнь отец... Через три года он женится на своем бывшем учителе истории, который все-таки оказался его истинным... Китан забросил свое художество... Вернувшись домой после очередного матча по футболу среди юниоров, заявил, что видел своего будущего мужа. Мы восприняли все как шутку, но оказалось зря... Десятилетний Кит кожей почувствовал на себе взгляд альфы, что сидел в нескольких метрах позади него. Это оказался старший брат одного из игроков. Восемнадцатилетний бывший спортсмен, которому перелом правого плеча поставил жирную точку в начале карьеры. Сейчас он учился на первом курсе юридического университета и даже не думал, что придя на игру младшего брата, встретит своего омегу... Через год у Китана началась первая течка, и было уже не до смеха. Слишком рано, все чертовски рано, но по медицинским показаниям были вынуждены смириться со столь ранним созреванием и позволить ему быть со своим альфой... Что касается нас, у нас родился сын, альфа, которого я назвал Хантер... Мне хотелось видеть продолжение замечательного человека в своем... нашем сыне... Сейчас ему три и он нашел мои старые барабанные палочки, которые я хранил в коробке со всякой мелочью в гардеробной. Он вытащил несколько кастрюль, поставил их вверх дном и барабанит уже часа два, не меньше... - Сразу видно, чьи гены преобладают... Ты, в перепачканной краской футболке и не только... несколько мазков на лице. Руки по локоть окрашены всем спектром от нежно-голубого, до темно синего - почти черного цвета... Ты снова рисуешь и я, как кто-то до меня, говорю: - Твори, пока тебе этого хочется...