Однострочники и не только

- Молись. Читай Песнь Света, - напевно выговаривает Себастиан. Андерс кривится, у него шевелятся губы; то ли пытается сказать что-то, то ли собрать достаточно слюны, чтобы плюнуть. - Тебе помочь? Например, вот подходит: «Много есть таких, что бредут в грехе, отчаясь, что погублены навек». Себастиан мечтательно улыбается. - Я же обещал вернуться и покарать тебя, - добавляет он, когда звучание Песни затихает в его голове. Он кивает Андерсу. Тот вспыхивает синим – но сейчас это не опаснее орлейских магических фонариков, даже одержимого можно связать и надежно закрепить. Себастиану ничто не мешает продолжить. Нож входит в тело трудно: Андерс тощ и жесток. Зато не кричит, только губы кусает, его рот похож на распухшую гнойную рану, мокрую и блестящую от слюны. Очередной ремешок кожи нелегко отходит от мяса, но Себастиан терпелив и упорен; он уже срезал почти половину – полоски лежат на камнях пыточной ровными рядами, похожие на красных червей. Оголенная плоть дымится: в подземелье холодно. - Ты ведь знал, что должен будешь расплатиться за содеянное. Себастиан погружает нож на уровне плеча так, чтобы коснуться кости, но подцепить только верхний слой. Кровь гулко барабанит об пол. Он поддевает, ведет линию, останавливается у сморщенного соска и вырезает его по окружности. Андерса выгибает спазмом, из разбухшего рта и ноздрей течет пахнущая желчью рвота. Себастиан не обращает внимания. - Теперь ты обнажен пред Создателем и готов покаяться, - произносит он все тем же торжественным тоном, а затем сжимает вялый член Андерса вместе с яичками, подсекает снизу – так в деревне кастрируют жеребят; в последний момент останавливается и тянет, тянет полуотрезанные гениталии из живота – вместе с кровью, бело-желтыми нитями нервов. - Теперь ты чист. Себастиан склоняется, чтобы поцеловать зияющую рану. Он уже забыл о мести: теперь малефикар очищен и готов предстать пред Создателем. Себастиан знает: именно такими Создатель жаждет узреть своих грешных детей. Чистыми.