Черная Лилия

Дай мне причину, чтобы я поверил, что тебя нет. Я вижу твою тень, поэтому я знаю - они все неправы. Лунный свет на мягкой коричневой земле Ведет меня туда, где ты лежишь, Они отняли тебя у меня, но сейчас я заберу тебя...

Скорее бы приняться за задания. Безропотно выполнять приказы, слепо следовать по указке. Так проще всего натолкнуться на смерть. Хотя… Жизнь крайне несправедливая штука. Именно дуболомы, отчаянные храбрецы с пустой черепной коробкой, наивные простецы и оставались в безопасности, снова и снова убегая от гибели. Дуракам везет. Так почему в этот раз статистика изменила Джеймсу Поттеру? Чертов хвастун… Который клялся, божился, что сделает все возможное для своей семьи, что погибнет сам, но не даст в обиду Лили… Сколько раз Поттер громко и хвастливо заявлял об этом на всех углах в Хогварсте. Конечно, тогда все беды, которые грозили Лили, заключались в ссорах с подружками, препираниями со Слизеринцами и в плохом влиянии Северуса Снейпа. Того, кто обрек бы себя на вечные пытки взамен на ее жизнь. Небо из глубоко черного цвета агата, медленно, лениво окрасилось в светло-серый. Мерзкий, холодный, пробивающий на дрожь от одного лишь взгляда. Под ногами стелился сизый туман, напоминающий липкий сигаретный дым. Бездумно бредя по магловским улицам, воспаленным, страшным взглядом пугая пешеходов, Северус даже не заметил, как мелкой порошей снег замел улицы. Первый снег. Белоснежное, сахарное покрывало укутало каждый дом, каждое дерево, веточку, листик. Словно сама природа хотела омыть, осветлить мир, после произошедшего. Покрыть снежным одеялом землю, которая поглотила, спрятала его любимую. Словно сама Лили, нежная, чистая, белая, прощается со всем, опускаясь искристыми снежинками с небес. Он шел на ее могилу. Скорее всего, в такой ранний час, Снейп никого там не застанет, а если… Нет, нет… Он обвинит все и вся в ее смерти, обругает последними словами, проклянет и умрет, умрет прямо на ее могиле. Вдалеке уже виднелись чернеющие надгробные плиты, жутким пятном зияющие на фоне белоснежного рая. Пусть скорее, как можно скорее Дамблдор скажет… делать что угодно, что угодно. Это ведь невыносимо, нет сил терпеть эту рокочущую боль в груди, это горе и эту любовь, которая никогда не знала выхода, и теперь уже точно навсегда останется с ним.