Война гонит ветер ужаса, пепел веков и дней.
Судьба вещей птицей кружится над головой моей.
Время, как змей, вьется вокруг себя.
В Книге Смертей будет глава моя.
(Ария — Меченый злом)
Они называют этот город Городом Ангелов, но я вижу здесь лишь жертв.
(Сара Мор из фильма «Ворон-2: Город Ангелов»)
На Лос-Анджелес мягко опускался полог ночи. Солнце уже скрылось за горизонтом, и улицы большого города заливал свет множества окон, неоновых огней и фар автомобилей. Но пусть основные магистрали и были ярко освещены, в переулках царила густая тень. И из этой притаившейся в промежутке между двумя высотными домами тени за идущими по тротуару двумя девушками лет двадцати кто-то наблюдал. Свет фар проехавшего мимо автомобиля на мгновение выхватил из тени силуэт крупного зверя. Это был матерый волк. Благодаря угольно-черному окрасу шерсти зверь успешно сливался с темнотой, и внимательный наблюдатель заметил бы, что в янтарных глазах светился человеческий разум. —…Он, вроде бы, из Германии и говорит с таким очаровательным акцентом. И весьма недурен собой, как думаешь? А теперь он тоже записался на тренировки в нашу группу. Ты видела его сегодня? Он явно начинает не с нуля. Возвращавшаяся с тренировки по рукопашному бою Анжела Миднайт практически не слушала беззаботную болтовню подруги. Девушку уже который день с головой поглощали невеселые мысли. Она буквально кожей ощущала чей-то пристальный взгляд — и уже, мать его, не одну ночь. Каждый вечер, куда бы Анжела ни шла, она, казалось, спиной чувствовала слежку. Иногда даже замечала какую-то смутную тень, наблюдающую за ней из переулков. Анжела старалась не задерживаться по вечерам и возвращаться домой засветло, либо в сопровождении друзей, однако, оставшись в одиночестве, боялась подходить к окнам и вздрагивала от каждого шороха. Поэтому девушка радовалась, когда ночевала у подруги, но к окнам подходить все равно опасалась. И это продолжалось уже вторую неделю. Страх и чувство безысходности изматывали, не давали покоя. Кем бы ни был преследователь, вряд ли он таскается за ней с добрыми намерениями. И ведь даже в полицию не обратишься! Никаких доказательств того, что ее кто-то преследует, у Анжелы нет. А страхи и домыслы основанием не считаются. Мало ли, что могло почудиться молодой девушке, тяжело переживавшей исчезновение сестры? Честно говоря, неприятности начались практически сразу после переезда в Лос-Анджелес. Лучше бы они с Лией остались в Нью-Йорке или вообще бы не уезжали из Ирландии… Матери Анжелы и Лии были родными сестрами. Когда Лие было шесть лет, а Анжеле — два года, родители обеих девочек погибли в авиакатастрофе, когда возвращались с курорта, и заботу о племянницах взяла на себя их тетка Элен Браун, младшая сестра их матерей. Тетушка и ее муж не делали разницы между их сыном Вильямом и племянницами, благодаря чему трое детей росли на редкость дружными. Однако по достижении Лией двадцатилетнего возраста старшая сестра вместе с бывшей тогда подростком и получившей грант на обучение в отличной школе Анжелой эмигрировала в США, окрыленная надеждой на лучшие перспективы, и три с половиной года сестры вполне себе неплохо жили в Нью-Йорке, пока не решили сменить место жительства. А вот с переездом в Лос-Анджелес началась черная полоса. Спустя пару месяцев после приезда Лия не вернулась домой с работы. В первый вечер Анжела, хоть и волновалась, но больше сердилась на сестру, не предупредившую ее об отсутствии. Но когда Лия не пришла и на следующий день, и еще через день, и не отвечала на телефонные звонки, Анжела обратилась в полицию. Пропавшую девушку так и не нашли. Не удалось даже найти ни единой зацепки, и дело закрыли. Все прошедшее с момента исчезновения сестры время Анжела словно училась жить заново, но это было слишком тяжело. Хорошо, что девушку поддерживала Саманта Флорбелл, старавшаяся отвлечь подругу от случившейся трагедии. Саманта следила за тем, чтобы Анжела как можно меньше находилась в одиночестве и как можно реже бывала в съемной квартире — нередко она оставалась на ночь в доме семьи Флорбелл. Родители Саманты с пониманием относились к ситуации и не возражали. Вильям, кузен Анжелы, также эмигрировавший в Штаты и проживавший в Атланте, узнав о случившемся, собирался приехать и поддержать Анжелу, но пока не мог выкроить время. Ради того, чтобы не оставлять подругу в одиночестве, Саманта даже записалась на курсы рукопашного боя, посещаемые едва ли не большинством студентов из их колледжа, хоть и не любила боевые искусства. Пусть она и не могла отрицать того, что умение постоять за себя является более чем полезным, а в отдельно взятых случаях способно спасти жизнь. — Земля вызывает Анжелу! Энж, ты слушаешь меня или нет? — Саманта щелкнула пальцами перед носом подруги. Анжела моргнула, тряхнула головой, возвращаясь в реальный мир. — Извини, Сэм, я задумалась. Так о чем мы говорили? — Не «о чем», а «о ком»! О том новеньком парне, естественно! — не скрывая волнения, покачала головой Саманта. — Ты что, вообще ничего не слышишь? Анжела, я все понимаю, тебе тяжело сейчас, но если ты постоянно будешь думать об этом, то сойдешь с ума! Нужно жить дальше. Все будет хорошо. — А? Нет-нет, я слушаю, продолжай. — Анжела изобразила заинтересованность, однако ее мысли занимали совсем другие вещи, ни коим образом не относящиеся к новому однокурснику. Нет, все же, зря сестры покинули родной зеленый Эрин… «Кто за мной следит, черт возьми?! Или что? И что ему от меня нужно? А что, если… Что, если оно виновато в исчезновении Лии? А теперь решило добраться и до меня?» От этих мыслей по спине девушки пробежал холодок. Да нет, не может быть такого! Или… может? Но ведь не скажешь же «Меня преследует маньяк! Почему? Э-э-э… ну, мне просто так кажется!» — Энджи, — Саманта серьезно взглянула на подругу, — пойми, так нельзя. Ты похожа на какого-нибудь вампира из ужастика. Выше нос, ты должна быть сильной, хотя бы ради Лии. Расскажи мне, что тебя беспокоит. Хотя бы не молчи, не держи все в себе. И я тебя умоляю, сходи к психологу. Пожалуйста. — Нет, ничего, — быстро ответила Анжела. Слишком быстро, досадливо отметила девушка про себя. Теперь Саманта не отстанет, пока не выпытает все. Но не рассказывать же подруге о преследователе! Еще решит, чего доброго, что Анжела сходит с ума на фоне стресса… Нет, этого ей совсем не надо. — Просто я никак не могу свыкнуться, — и поспешила перевести тему: — Так что тот новенький? Кажется, его зовут Курт Шэннон? — Надо же, что-то ты все-таки слышишь. А он вполне симпатичный, правда? — К чему это? — сухо откликнулась Анжела, уже понимая, что последует в разговоре далее. Попытки подруги наладить ее личную жизнь она обычно принимала в штыки. — Как будто ты не понимаешь. Тебе нужен парень, — убежденно заявила Саманта. — Ты уже взрослая девушка, а в голове — одна ерунда. И одеваешься как попало, в твоем возрасте стоит выглядеть более женственно и вести себя тоже — посмотри, ты всех парней вокруг себя распугиваешь. Или твой предел мечтаний о будущем — остаться одинокой старой девой с сорока кошками? — И одним французским бульдогом. Кажется, мы говорили о новеньком, а не о моей личной жизни, — отрезала Анжела, поведя плечом. — Меня куда как больше интересует, где он так выучился драться. Узнать бы, что за чудо-тренер его учил — надеюсь, он поделится номером. Девушки исчезли из поля зрения. Зверь прислушался. Убедившись, что никаких нежелательных свидетелей рядом не наблюдается, волк выдал совершенно неожиданный трюк — встал на задние лапы, шерсть исчезала, очертания тела менялись… Несколько секунд — и на месте зверя стоял молодой мужчина в черных джинсах и кожаной куртке. На его шее висел остроконечный серебряный крест на толстой цепочке. Оглядевшись скорее по привычке, чем по необходимости, он вышел из переулка. Была в его движениях какая-то звериная грация. Дженсен Вульф на почтительном расстоянии шел за девушками. Уже почти две недели он следил за одной из них. Именно на нее указала Вера Мартелл, ныне окончательно мертвая Малкавианка. Именно эта девушка была изображена на пожелтевшем от времени и обтрепанном по краям листе бумаги, хранившемся до недавнего времени во внутреннем кармане куртки Дженсена. Изображена до ее рождения, как и большинство из остальных тринадцати молодых людей из пророчества Веры. После захода солнца Дженсен неотлучно следовал за девушкой — то в облике человека, то в волчьей шкуре. Недели наблюдений оказалось достаточно, чтобы признать ее достойной стать частью клана, к тому же, у нее в городе не было родных, а значит, шанс того, что ее всерьез станут искать, очень мал. Но последние четыре ночи Вульфу не удавалось подгадать момент для того, чтобы Обратить девушку. Недели три назад Дженсен Обратил парня лет тридцати, бывшего военного, ныне работавшего дальнобойщиком и так же фигурировавшего в видениях Веры. Но с его Обращением вышло как-то проще, хоть и пришлось оставить Дитя, научив его основам выживания в новом для него мире. Дженсен был вампиром из клана Гангрел — гордых воинов и вечных скитальцев. Гангрелы обращали лишь тех, кто был силен — как физически, так и духовно. Пусть по меркам Сородичей Вульф все еще оставался зеленым юнцом — что значат какие-то пятьдесят лет во мраке? — но кое-чему жизнь его уже научила. Например, разбираться в людях. Хотя представители клана Гангрел и считались одиночками, сторонящимися общества, но общаться как с Сородичами, так и со смертными им приходилось. Где-то на уровне подсознания инстинкт самосохранения упорно отговаривал Вульфа от задуманного. Это Обращение стало бы незаконным, а в таком случае и Сира, и Дитя ждет казнь. Тем более — разве посмеет он по сиюминутной прихоти затащить девчонку во мрак, разрушить ее жизнь? С парнем вышло так, что иного способа хоть как-то выжить у него не было. Как и много лет назад, когда Дженсен Обратил первого из своих птенцов… «Нет, все правильно. Так предсказала Вера. Она и все остальные уже исполнили свою часть пророчества. Я — последний. Часть пророчества исполнена, осталась только она. Последняя, как и я. Если это действительно Судьба — все станет ясно». Их было семеро — еще тридцать с лишним лет назад. Еще несколько месяцев назад. Дезмонд Грейт. Вера Мартелл. Роберт Райн. Джозев Эрроу. Каролина Морелло. Михаэль Ленц. И Дженсен Вульф — последний. «Глупо как-то вышло. Никогда не думал, что мы умрем вот так. Чертова Судьба». Гангрел прислушался к себе. Странно, но страх не терзал его душу. Он просто знал, что все это произойдет, знал это почти четыре десятка лет. Он уже давно смирился с неизбежностью, зная, что невозможно обмануть судьбу. И что именно их Детям суждено положить конец убийцам своих Сиров. И их старым врагам. Если все сделают правильно. Дженсен Вульф знал, что сбежать не получится. Что же, он и не будет убегать. Кто он, в конце концов, чтобы бросить вызов Судьбе?.. Разговор прервал громкий топот сзади. Девушки обернулись, Саманта — удивленно, Анжела — нервно. Их нагонял тот самый новенький парень, о котором говорили девушки последние несколько минут. — Подождите! — крикнул парень. — Да мы и так стоим, — недовольно бросила Анжела. Саманта, напротив, тепло приветствовала новенького: — Привет, Курт! А мы как раз о тебе вспоминали! — Правда? — Парень улыбнулся в ответ. — Я польщен! Рад тебя видеть, Саманта. Получив еще одну теплую улыбку от Саманты, парень обратил внимание на Анжелу. — Простите, фройляйн, мы с вами, кажется, незнакомы. Вас зовут?.. — Анжела Миднайт, — без энтузиазма ответила девушка, рассматривая случайного собеседника. — И давай на «ты». На вид ему было лет двадцать. Ростом выше среднего. Худой. Лицо немного вытянутое, глаза серо-зеленые, чуть раскосого разреза. Русые волосы надо лбом и на макушке коротко подстрижены, но на висках и затылке отпущены длинные пряди, собранные в хвост. — Анжела, очень приятно. Меня зовут Курт. Курт Шэннон, — в голосе парня проскальзывал едва заметный немецкий акцент, но по-английски он говорил отлично. — Позволите составить вам компанию? Нам пока что все равно по пути… — Бонд. Джеймс Бонд, — поддела его Саманта. — Ладно, нам, кажется, действительно по пути. Анжела молчала. Уже в который раз она ощутила пристальный взгляд. Вульф недовольно поморщился, когда его обоняния коснулся едва ощутимый запах мирры, а слуха — топот ног. Только охотников на вампиров ему не хватало! Интересно, сколько их? Если один или два — то не страшно. А вот если целый отряд… Конечно, в последнее время на территории Лос-Анджелеса особо активного противостояния между Сородичами и охотниками из Общества Леопольда не наблюдалось, однако, как известно, порой лучше проявить разумную осторожность. Дженсен Вульф не нарушал Маскарад, не убивал невинных, не привлекал к себе лишнего внимания — по крайней мере, в этом городе, не говоря уж о некоторых весьма интересных подробностях его, Дженсена, биографии. Но на нем это не написано, да и кто знает, что у охотников на уме? Может, попадется отряд долбанутых фанатиков. А может, группа преследовала кого-то другого, но в спешке перепутала объекты охоты. А может, они просто злые сегодня, а тут вампир под горячую руку подвернулся. Дженсен предпочитал не испытывать Судьбу, он и так у нее на коротком поводке. Даже если местный Аббат был его старым хорошим знакомым (хоть и не виделись они уже лет десять — жаль, что сейчас не получится даже перемолвиться словечком), но у Дженсена это не значилось на лбу, а Грюнфельд предпочитал не распространяться о совместной работе с вампирами. Пусть даже и с вампирами-бывшими леопольдовцами. Что ж, это разумный подход. Топот приближался, а вместе со звуком усиливался запах мирры, становясь более отчетливым. По звуку Гангрел определил, что бегун один. То ли Госпожа Удача сегодня благосклонна к Гангрелу, то ли все та же пресловутая Судьба. Вампир продолжал следить за девушками, не подавая виду, что его что-то беспокоит… …А в следующую секунду кто-то с разлету врезался ему в спину. Гангрел стремительно развернулся. — Смотри, куда прешь! — рявкнул он на налетевшего на него паренька лет двадцати. — Простите, сэр, — с легким немецким акцентом пробормотал парень, и, подхватив на плечо слетевшую при столкновении спортивную сумку, бросился бежать дальше. Гангрел задумчиво смотрел ему вслед. Похоже, парень и был охотником. Должно быть, еще Терциарий. Бедняга, подумал Вульф. Это нелегко — вести двойную жизнь. Днем — учеба, работа, словом, обычная жизнь. Ночью — охота на нечисть. Впрочем, охотниками от хорошей жизни не становятся. Уж кто-кто, а Дженсен Вульф это знал. Ведь много лет назад, до Обращения, он сам был охотником из Общества Леопольда. Гангрел вспомнил, какое отчаяние его охватило, когда он понял, что стал одним из тех существ, на которых прежде охотился. Правда, позже выяснилось, что быть вампиром не так уж и плохо. Почти у каждого охотника имелся свой счет к тем или иным сверхъестественным созданиям, пусть среди последних об этом обычно и не принято вспоминать. Дженсен стал охотником в семнадцать лет, после того, как его младшую сестру убил шабашевский вампир. Уже будучи Сородичем, Вульф выследил убийцу и отомстил ему. Но даже многие годы не залечили ран на сердце. Часто Гангрел мечтал забыть все, что было до его Обращения. Но не мог забыть. Вынырнув из потока воспоминаний, Вульф заметил, что охотник и девушки отошли довольно-таки далеко, о чем-то оживленно беседуя между собой. Гангрел выругался. Конечно, юнец-охотник не противник для него, но попробуй продолжить слежку, когда охотник шляется поблизости! Взвесив все «за» и «против», Дженсен избрал единственную верную стратегию — ждать, когда пресловутая Судьба сама предоставит ему момент. За разговорами молодые люди незаметно приблизились к перекрестку. — Ну ладно. — Анжела впервые за вечер улыбнулась. — Дальше нам в другую сторону. Увидимся, Курт. Дождавшись, когда загорится зеленый свет, девушка первой побрела на другую сторону дороги. Она была так поглощена своими мыслями, что не заметила свет фар приближающегося автомобиля. Анжела успела только услышать предупреждающий крик Саманты и рев двигателя, увидеть ослепительно-яркий свет, но ничего уже не могла сделать. Визг тормозов. Удар чудовищной силы и последовавшая за ним боль во всем теле. Истошный, полный ужаса крик Саманты. И мир растворился в вязкой темноте. Он видел ужасную картину во всех подробностях. Откуда вылетел этот урод?! Парень метнулся вперед, но не успел: чертов лихач даже почти не притормозил! Девушка, с которой Курт разговаривал еще несколько секунд назад, тоже не успела отскочить. Она только обернулась — и почти тонна металла ударила ее. Девушка не успела даже закричать. Горе-автомобилист еще несколько метров протащил ее на капоте, прежде, чем она упала на асфальт. Лихач не остановился: врезав по газам, он умчался прочь с места происшествия, проскочив перекресток на красный сигнал светофора. Курту не было до него никакого дела — он метнулся к девушке, лежавшей на асфальте, словно сломанная окровавленная кукла. Даже его невеликих познаний в медицине хватило, чтобы понять, насколько плохи дела. Он хлопнул себя по карману и выругался с досады: проклятье, он же как раз сегодня утром отнес свой телефон в ремонт! Саманта упала рядом на колени, прижав руки ко рту. Ее колотила сильная дрожь. — Сэм! — Курт встряхнул ее за плечо. — Сэм! Ты меня слышишь? Черт, пожалуйста… У тебя же телефон при себе? Она не реагировала, только, кажется, задрожала еще сильнее. Курт выругался и рывком обернулся к начавшим собираться вокруг прохожим. — Хватит пялиться тупые ублюдки! — заорал он, чувствуя, как его с головой накрывает волна бессильной злобы. — Что, никто не может набрать девять-один-один?! Да вызовите кого-нибудь, черт вас бы всех драл!.. Пожилая женщина в консервативном строгом костюме неодобрительно поджала губы, но все же, словно опомнившись, вытащила из сумочки телефон. Если бы Дженсен был смертным, сейчас у него перехватило бы дыхание от ярости. Чертов лихач спутал все его планы! Он столько времени потратил, разыскивая именно эту девушку, нашел, и… Гребаный гонщик перечеркнул пророчество! «Спокойнее, Дженсен, — подумал Вульф. — Девочка еще жива, и, возможно, ты — ее последняя надежда на выживание. Теперь не упусти свой шанс. Судьба на твоей стороне, и пророчество должно исполниться. Что это, как не ее знак?» Загнав разбушевавшегося и грозящего сорваться с цепи Внутреннего Зверя подальше в глубины подсознания, Гангрел продолжил наблюдение. Некоторое время спустя, больница — Этого не может быть, — всхлипывала Саманта, немного пришедшая в себя после. — Я не верю, такого не могло случиться! — Возьми себя в руки. — Курт сам едва сдерживался (правда, скорее, сдерживал рвущуюся с языка длинную нецензурную тираду), но, тем не менее, старался успокоить девушку. Одновременно с этим он чувствовал стыд за свое недавнее поведение. Что, в конце концов, сделали те люди? Он мог бы и не срываться на них. — Сколько ей осталось? — тихо спросил он строгого врача, сообщившего им, что травмы, полученные мисс Миднайт, несовместимы с жизнью. — Вряд ли она доживет до утра. Мне очень жаль. — И медик ушел, оставив Курта и Саманту напротив дверей реанимационного отделения. — Позвони ее родителям, — подавленно произнес парень, встряхнув Саманту за плечо. Та, всхлипнув, ответила: — У нее нет родителей. Только тетя в Дублине и двоюродный брат в Атланте. Еще была кузина, но она… пропала месяц с лишним назад, и ее не нашли. А теперь и Анжела… — Саманта не выдержала и снова заплакала, спрятав лицо в ладони. Ее колотила дрожь, еще чуть-чуть — и у девушки начнется истерика. Курт пытался хоть как-то успокоить Саманту, и поэтому молодые люди не заметили, как в дверь палаты проскользнула еще одна фигура. В который раз Вульф убеждался, что ловкость, хорошо подвешенный язык и деньги могут решить все. А еще больше помогало отточенное с годами умение не привлекать к себе внимания — иначе он бы сюда не попал. Гангрел скользнул взглядом по впавшему в оцепенение парамедику и подошел к койке, рассматривая свое будущее Дитя. Из-за черных, как смоль, волос и без того бледное лицо казалось белым, как мел. Трубки, бинты, монотонный писк аппаратов… «Ты ждал знака судьбы — ну что, убедился?» — зло подначивал Дженсен сам себя. Нужно убрать все эти штуки. А дальше… Это будет последняя проверка. Гангрел уже понимал, что если этой девушке суждено очнуться, то уже не-мертвой. Но если она останется жива — значит, и он, и Вера ошибались, и тогда Вульф исчезнет из ее жизни навсегда. Но стоило поторопиться. Вульф не опасался, что в самый неподходящий момент может прийти в себя парамедик — Дженсен специально отпил больше крови, чем следовало, значит, времени будет достаточно. Но если кого-то сюда принесет… Черт. Он ведь даже не подумал запереть или чем-то заклинить дверь. Ему совершенно точно стоило пошевеливаться. Один большой плюс — отделение находилось на первой этаже, и окно — он проверил! — легко открывалось. Путь к отступлению намечен, осталось сделать самое главное. Курт, оставив Саманту, подошел к двери отделения. Что-то его настораживало. У охотников на нечисть нет широко известного шестого чувства, зато пять остальных чувств развиты настолько, насколько это возможно для человека. И то ли едва слышный шелест, то ли мелькнувшая на секунду в просвете под дверью тень не давали покоя. Решив не гадать о том, что же его тревожит, он резко распахнул дверь. «Черт! Если я сглупил, меня отсюда выпроводят!» — подумал парень уже на пороге. Однако опасался он напрасно: предчувствия его не обманули. Ближайшая к нему больничная койка была пуста. Рядом с ней у стены лежал мужчина в медицинской униформе. Курт, еще не понимая, что произошло, шагнул к нему… — Не беспокойся — с ним все будет в порядке, — вдруг послышался голос откуда-то справа. Курт резко выпрямился и обернулся, рефлекторно шаря рукой в поисках отсутствующего оружия. — Ты еще кто? — вырвалось у него. Вырвалось случайно. Молодой охотник сразу понял, что перед ним не-мертвый. Может быть, бледность странного человека подсказала ему это, а может, что-то еще, но Курт был уверен: этот тип — вампир. И, что еще хуже, он взвалил на плечо замотанную в простыню неподвижную девушку, словно мешок. «Нарвался на вампира без оружия… Черт! Надо было так влипнуть!» Мимолетом Терциарий отметил, что окно открыто. Отделение находилось на первом этаже, самый простой способ улизнуть — через это самое чертово окно. — Он проснется через несколько минут и ничего не вспомнит, — продолжил вампир как ни в чем не бывало. — Так что я и тебе советовал бы проваливать побыстрее, если ты, конечно, не хочешь отвечать на вопросы полиции. — Что тебе нужно, кровопийца? Вампир в ответ усмехнулся: — Ты знаешь что-нибудь о Судьбе? А о малкавианских пророчествах? — Что за… Отпусти ее, ты! — на мгновение сбившись, потребовал Курт. — Поздно. Она теперь одна из нас. — Вампир качнул головой. — Как тебя зовут, охотник? — Не твое дело, тварь! — Как категорично. — Противник демонстративно закатил глаза к потолку. — Еще плесни мне в лицо святой водой. Он перехватил бессознательную девушку поудобнее, и Курт заметил висевший на шее вампира остроконечный крест. Но… откуда? «К такому меня не готовили! Может, снял с трупа и теперь носит как трофей? Или это бред чистой воды?» — Ты… — неуверенно начал охотник. Курт по-настоящему растерялся. Ну и ситуация! — Я, — ответил вампир устало. — И лет шестьдесят назад состоял в той же организации, что ты сейчас. К слову — ты безоружен. Угрожать вампиру в такой ситуации не лучшая идея. Так как твое имя? — Курт Шэннон, — машинально ляпнул Терциарий, все еще слишком растерянный для того, чтобы придумать достойный ответ. — Шэннон… — Тон вампира резко изменился. Несколько бесконечно долгих секунд он вглядывался в лицо юного охотника. — Неужели не помнишь? Хотя куда уж — тебе лет пять было, когда я тебя видел. Наверно, я становлюсь сентиментальным, старею, кажется, — в голосе вампира послышался смешок. — Можешь сказать своему отцу о том, что пророчество скоро исполнится. И передавай привет от Дженсена Вульфа. Каким образом вампир с ношей в руках легко перемахнул через подоконник, Курт не понял. Сейчас он был слишком растерян и слишком поражен услышанным, чтобы удивляться еще и происходящему. И зол. Курт выглянул в окно. Вампир словно растворился в ночи. В душе Терциария поднималась злоба на самого себя. Охотник, называется! Позволил наглому ублюдку-вампиру похитить девушку у себя под носом! «Нужно доложить отцу, и поскорее», — мрачно подумал Курт. А еще этот чертов вампир был прав — ему нужно немедленно убираться отсюда, объясняться сначала с персоналом больницы, а потом и с полицией определенно не входило в планы парня на этот вечер. Вокруг столько людей — но именно он угодил в эту ситуацию… Но нужно будет рассказать отцу обо всем этом как можно скорее. Может быть, он что-то знает об этом Дженсене Вульфе — и тогда появится шанс выследить вампира. Только… Почему этот кровопийца его не тронул?