Я буду рядом

      — Плохой ты человек.       — Не говори так. Естественно, я собираю любые козыри, попавшиеся мне в руки. Тем более её положение и силу ещё можно использовать.       — Ты говоришь и о плодах, созревших после событий в Бальбаде?       — Да. Джафар, я стал... двуличным?       — Что?       — Каждый раз, когда я вижу Али-Бабу и остальных, воспоминания возвращаются. Дни, когда я просто блуждал по миру в поисках приключений.       — Да, ты стал двуличным. Но сейчас, став королём, ты стал тем, кем никогда не хотел быть. Но этот путь ты выбрал сам. Изменения необходимы, и лишь один путь — путь вперёд.       — Да, ты прав.       — А я буду рядом, каким бы путём ты не пошёл.       После того разговора прошла уже пара дней — быстрых, насыщенных событиями и полных суетливыми сборами. Али-Баба, Аладдин, Моржана, Хакурю и Когьёку вовсю готовились к отъезду. Но не обошлось и без форс-мажорных происшествий.       Весь показательный бой Синбада и Когьёку Джафар боялся дышать. Нет, не потому, что он боялся за своего повелителя — истинную силу Синбада он знал и был уверен, что эта девочка на нём даже и царапины не оставит. Причина была другая, и если бы кто-то спросил его о ней, он бы ни за что не признался.       Джафар боялся, что Синбада настолько захватит этот бой, эта игра в чувства, что в какой-то момент исчезнет вынужденная двуличность и...       А что будет после? Он не знал этого. Ну подумаешь, влюбится Повелитель Семи Морей в принцессу империи Коу — так одни же плюсы из этого будут. Выгодный политический брак, открывающий великолепные возможности для Синдрии. Только вот вся сущность Джафара выступала против этого, заставляя разрываться между желанием защитить страну, ставшую для него домом, и своим, наверное, эгоистичным порывом заставить Синбада смотреть только на себя.       Любовь? Может быть. До встречи с самоуверенным парнем, открывшим ему мир без боли и принуждения, Джафар не испытывал тёплых чувств ни к кому. Профессиональному убийце они были не нужны. Но теперь, став единственным человеком, которому этот выросший в мудрого короля парень доверяет все свои планы и иногда открывает душу, он не может от них больше отказываться. Он уже настолько привык быть человеком, что справляться с собственными желаниями не может так же, как и окружающие его люди. Такая вот плата за доверие.       Навыки становиться незаметным Джафар никогда не забывал, поэтому разговор Синбада с Хакурю, а потом и признание Когьёку Али-Бабе по поводу того, что она сделает всё, чтобы империя Коу не напала на Синдрию, он смог услышать без проблем, стараясь не думать о том, что это довольно нечестно. И это Синбад говорит о том, что он двуличный? Нет, похоже, сам Советник обогнал в этом своего Повелителя, хотя бы потому, что он боится, в отличие от Синбада, такой вот своей тёмной стороны. ***       — Я слышал разговор принцессы с Али-Бабой, — голос Джафара заставил Синбада поднять голову от бумаг, освещаемых магическим световым шаром. — Твой план отлично работает.       — Прекрасно, — мужчина откинул документы на небольшой столик около кровати к уже поблёскивающим на нём сосудам джиннов и развалился на покрывале, довольно жмурясь. Только его губы всё равно не улыбались.       От Джафара это не ускользнуло.       — Волнуешься за ребят?       — Они ещё дети, — проговорил Синбад, глядя в потолок. — В этом их сила и их слабость. И какой бы я план не придумал, всё равно есть риск, что что-то пойдёт не так. Джафар кивнул, не зная, что он может сказать на это. В голове крутилось лишь одно.       — Я должен тебе сказать, — немного хмуро начал он, — я сегодня слышал твой разговор с Хакурю.       Синбад скосил на него взгляд.       — И что думаешь?       Джафар не ожидал именно этого вопроса, поэтому немного замялся, прежде чем ответить.       — Этот мальчик будет полезен.       Сухая фраза, ни капли эмоций. А в душе всё равно как-то неловко.       Синбад, устало вздохнув, сел на кровати. Поведение его Советника настораживало его больше и больше.       — Что тебя тревожит, Джафар? — вопрос в лоб. Синбад прекрасно знал, что на такие его вопросы парень всегда сначала отвечает, а потом думает. Поэтому, видя, как Джафар, уже собираясь ответить, вдруг закусил губу и отвёл взгляд, он убедился, что всё-таки не ошибся в своих подозрениях.       — Обычно ты отвечаешь честно, не пытаясь от меня что-то скрыть, а теперь почему-то боишься вымолвить даже одно слово. Ты перестал мне доверять?       В серых глазах парня сверкнуло возмущение. Синбад сдержал победную улыбку — теперь-то он точно узнает, почему Джафар ходит какой-то поникший последнее время.       — Син, ты больше ничего другого придумать не мог, а? — сердито прошипел Джафар, распространяя вокруг себя поистине убийственную ауру. — Просто невероятно, как ты мог до такого...       — А что ещё я могу подумать? Ты словно постоянно хочешь мне что-то сказать, но и сам останавливаешь себя от этого, — Синбад поднялся с кровати, одним только тяжёлым взглядом заставляя своего Советника прерваться на полуслове и настороженно напрячься. — Джафар, мы уже вместе столько лет. Я уж тебя как самого себя знаю,— он сделал осторожный шаг к нему. Почему-то сейчас Джафар напоминал ему дикого недоверчивого зверька, способного сбежать от любого резкого движения. В груди странно потеплело от этой мысли.       — Вместе, говоришь... — Джафар издал какой-то странный тихий смешок, и Синбад почувствовал, как его словно обдало холодной волной. — Да, вместе, но не так, — добавил парень ещё тише и тут же перебил сам себя, переводя тему: — Уже поздно, Син, я пойду.       Но не успел повернуться к двери, как почувствовал, как Синбад крепко схватил его за запястье.       — Почему-то мне кажется, что если я позволю тебе сейчас вот так сбежать, — голос мужчины звучал мягко, будучи для Джафара уже запретной, но желанной лаской, — то ты закроешься в себе ещё больше.       Джафару безумно хотелось повернуться к нему, но он так и сверлил глазами дверь, желая найти в себе силы освободить руку из захвата сильных пальцев, сделать шаг и действительно сбежать.       — Син, это просто... — он на секунду замолчал, подбирая слова. — Я просто устал, поэтому... — он снова затих, затаив дыхание, поражённый тем, как Синбад развернул его к себе за плечи, вглядываясь ему в глаза.       — Только ли это? — Синбад сам не мог объяснить, почему ему так важно было услышать это.       — Нет, — выдохнул Джафар, и мужчина наклонился к нему, словно пытаясь поймать своими губами этот ответ.       Джафар покраснел от этой близости, и тогда Синбад поймал себя на мысли, что, похоже, знает, почему его Советник ведёт себя странно. И, что поразило его больше этого открытия, было то, что он сам начал чувствовать странное, но приятное смущение.       — А что же ещё? — прошептал он и, не удержавшись, скользнул ладонью по щеке парня.       — Син, послушай, — быстро начал говорить Джафар, совсем уже не зная, что делать дальше, — я не хочу, чтобы это всё стало между нами, испортило... это тебе не нужно... — шептал он, не замечая, что рукой Синбад осторожно приобнял его за шею, притягивая ближе к себе.       — Знаешь, Джафар, — как-то пьяно прозвучал голос мужчины, — ты даже не подозреваешь, насколько ты сейчас трогателен.       Лёгкий поцелуй в сухие от волнения губы заставил Джафара вновь замереть и ошарашено распахнуть глаза. От одного этого незамысловатого касания, невесомой ласки сердце уже вырывалось из грудной клетки. Это было волшебно. Но это и пугало.       Синбад почувствовал, как одной рукой Джафар упёрся ему в грудь, а другую в тот момент выдернул из его захвата. Такая резкость немного отрезвила, но всё же не смогла избавить от желания ещё раз взглянуть в серые глаза своего Советника, почему-то грустные и обрадованные одновременно.       — Спокойной ночи, Син, — голос Джафара немного дрогнул на этой фразе, и он тенью выскользнул за дверь, оставляя Синбада наедине с неотвечеными вопросами, самым главным, наверное, был «Почему я хочу поцеловать его ещё раз?».