Целоваться не воспрещается.

- Гилберт! - ворвавшись в комнату Пруссии, когда все успокоились и уснули, русский широкими шагами подошёл к его кровати. - Вставай! - Изыди, чудище... - Гилберт, сонно отмахнувшись от Ивана, как от надоедливого комара, перевернулся на другой бок. - Дай поспать. - Если ты не встанешь - я тебе яйца отрежу, чтобы ты с моей сестрой не трахался... - прошипев, Брагинский сдёрнул с альбиноса одеяло. - Ох, чего ты опять себе там навыдумывал? - нехотя поднявшись, прусс сладко зевнул и с хрустом потянулся. - Небось, какой-то супербред, раз так поздно ко мне припёрся... - Не смей прикасаться к Украине!!! - схватив альбиноса за его белёсые волосы, русский тряхнул рукой. - Слышишь?! Мне Оля всё рассказала! - Растрепала-таки... Странно, что она так долго держалась. - Вырвавшись, Гил ударил Россию по челюсти. - И НЕ ОРИ НА МЕНЯ, МУДАК! - Сам не ори!!! - Брагинский, в отместку, ударил Пруссию в живот. Через пять минут они, шипя и кусая друг друга, катались по полу. Вид у обоих с каждой секундой становился всё плачевнее и плачевнее. У Байлшмидта была рассечена губа, на шее алел укус, кругом появлялись всё новые царапины, впрочем, Иван недалеко ушёл от своего любимого. У русского наливался фингал под глазом, руки краснели многочисленными укусами, а уж количество царапин не поддавалось исчислению. Спустя примерно полчаса своеобразной борьбы, оба мужчины изрядно устали, и вот уже в тишине комнаты Пруссии слышно лишь их тяжёлое дыхание. - Ты идиот, ты знаешь об этом? - Гилберт, тяжело дыша, лежал сверху на Иване и слабо улыбался. - Совсем как маленький. - Ты тоже. Знаешь, я рад, что ты показал свою милую сторону мне. - Обняв Байлшмидта за талию, русский сел и, продолжая улыбаться, мягко, но настойчиво, начал целовать его в губы. - Ах, Гилберт... Ваня... - Украина вошла в комнату, желая поговорить с альбиносом, и увидела как прусс целуется с русским. Девушка, всхлипнув, выбежала из комнаты Пруссии. - Блин! Оля! Пусти, придурок! - пытаясь вырваться из объятий Ивана, Гил тихо шипел, кусался и царапался. - Она ж всё не так поняла! Мне нужно догнать и объяснить ей всё! - Нет, не нужно. Она всё правильно поняла. - Прижав альбиноса к себе, Брагинский уткнулся носом в его плечо. - Останься со мной. - Идиота кусок. Ты меня даже личной жизни себе в угоду лишаешь. - Тяжело вздохнув, Байлшмидт обнял русского и улыбнулся. - Давай сегодня будем спать вместе? - Просто я не хочу, чтобы ты разбил сердце моей сестре. - Иван, удерживая Гила на своих руках, поднялся и лёг вместе со своим грузом в кровать. - Раздень меня. - Я не выполняю приказов! - Пруссия ловко слез с России и хитро улыбнулся. - И с чего это ты решил, что я разобью сердце твоей сестре? Может, мы с ней будем жить долго и счастливо! - Ты не будешь жить с ней долго и счастливо. Просто, ты любишь меня. - Приподнявшись на кровати, Иван начал раздеваться. - А это значит, что мы будем встречаться. Так что ты бросишь Олю, и она расстроится. А я не хочу, чтобы она переживала. - Эй, эй! Кто это сказал, будто я люблю тебя? - прусс с негодованием посмотрел на улыбающегося русского, и огрел того подушкой. - Хватит всё решать за меня! - Ты любишь меня. Хочешь доказательств? - обняв Байлшмидта за талию одной рукой, Брагинский начал нежно его целовать и одновременно ласково гладить второй рукой спину альбиноса. - Мммм... - простонав, Гилберт слегка прогнулся от удовольствия и вцепился Ивану в плечи. Прервав поцелуй, прусс усмехнулся. - Ладно, ладно. Давай прекратим это и ляжем спать. - Нет уж... - заткнув рот Пруссии новым поцелуем, Россия повалил альбиноса на кровать, и вскоре в темноте комнаты начали раздаваться первые стоны. На следующее утро Гилберт с понурым видом сидел на кухне и лениво размешивал сахар в холодном чае. - Из-за тебя такой девушки лишился, идиот. - Посмотрев на вошедшего в помещение Россию, Пруссия вздохнул. - Хочешь, могу завтрак тебе сделать. Украина вместе с Беларусью рано утром уехали. Оля сказала, что не хочет мешать нашим отношениям. Доволен теперь, узурпатор Великого? - Конечно. Монополистом Пруссии должен быть только я. Ведь я тоже Великий, верно? - подойдя к альбиносу, русский наклонился и мягко поцеловал его. - Доброе утро. - Доброе утро, Ваня. - Слегка покраснев, Байлшмидт радостно улыбнулся.