Хроники одного побега

***настоящее***

Одному сидеть за столом, рассчитанным на шестерых, неуютно. Особенно, когда на другом конце зала шумит около полусотни бойцов. Без Такизавы Тсубаса вряд ли чувствовал бы себя нормально рядом с майором и лейтенантом, а если бы пожаловал сам Китагава – Имаи и вовсе бы кусок в горло не полез. Просто так – ещё хуже. У руководства совет. Они, возможно, говорят сейчас о Хидеаки, и только один Тсубаса не допущен в святая святых – зал совещаний. Имаи поморщился, медленно окунул ложку в кашу и также медленно вытащил. Густые, жирные комья совсем не казались аппетитными. Когда такое меню каждый день – перестаёшь замечать вкус и консистенцию, но стоит пару раз съесть дичи с фруктами, как проклятая каша уже не лезет в горло и вяжет язык. Тсубаса подумал о каше, о ворчливых стариках-сержантах, о том, что палка, на которую опирается повар, наверное, на конце металлическая, потому как очень уж громко она стучит по каменным плитам пола, а ещё о том, что одна единственная тарелка нелепо смотрится на огромной деревянной поверхности офицерского стола, но пересесть так и не решился. Может, потому, что туда, к солдатам, его никто не звал. Имаи сморгнул и вслушался в разговор за дальним столом. Некоторые переговаривались настолько громко, что их голоса не тонули в общем шуме. - Не. Эти дубли, конечно, хороши, - Сато отхлебнул компот из кружки. – Вдруг чего с лейтенантом случится, дубль подменит, всегда есть запасной офицер, но… - Но если дубля убьют, ты хотел сказать? – поймал мысль Тирога. – Мы понадеемся, что один из нас достанет заветный треугольник – а хоп, его и нет. - Угу, эта новая система какая-то дурацкая, – закивал Хина. – Но им там, - он поднял палец вверх, - виднее. - Может, дубль сильно осторожничает в бою. На рожон не лезет… - задумался Тирога. - Слушайте, а вдруг это Аясе? Аясе, ты же каждый раз, как граната где-то летит, ойкаешь и прячешься? Может, мы зря тебя трусом считаем? Парень в ответ надулся, но промолчал. - Нет, дубль должен быть душой компании, чтобы все за ним потом с радостью пошли, – вклинился Сато. – Не можешь ли это ты быть, а Мураками? - Если б и было так, я бы промолчал, – улыбнулся Хина. – Вдруг здесь какая рожа шпионистая… - Откуда тут шпионы, а? – нервно вскинулся Аясе. – Идиот, твою налево… весь аппетит перепортишь, я теперь в каждом из вас шпика видеть буду… - А зачем из нас? Вон, смотри, сидит немочь бледная, – Сато кивнул в сторону офицерского стола. – Чем не шпион? Морда не киринская, конечно, но мало ли… - А, - Тирога понизил голос, но Тсубаса его всё равно услышал. – Этот капитанов поблядёныш?… - Угу, – кивнул Сато, - Вечно скалится и молчит, брезгует нами, типа, не ровня. Говорит с начальством как-то по-умному. Ложку пижонски держит, пидосятина. Тирога сплюнул. - Во-во, сказал бы капитан, мы б ему живо девку из города привезли, а то носится с этим адъютантом смазливым… - Смотреть на них невозможно, как взглядами перебросятся, так всё… - ухмыльнулся Хина. Он, собственно, ничего против адъютанта не имел. Ему было весело. – Нет, не нужна ему девка – девку насмерть замучает, а этот ничего, бодренько шевелится. - Только зря хлеб жрёт, - проворчал Сато. – В бою никакущий, возле капитана всё держится, а чтоб толком драться – это нет. Все они, мужелюбцы, такие…. - Ты поосторожнее языком мотыляй, – доселе молчавший Кусано дал ему ложкой по лбу. – Ты тут на капитана пасть не… Сато слегка смутился. - Да капитану можно, я про этого его, тощего… он же за офицерским столом потому, что Такизава его себе в адъютанты взял. Только перевели – и сразу в адъютанты. - Наверно, капитан его сразу присмотрел себе, – кивнул Аясе. – Видел, как наш Такки схватил, значит, этого за руку, и в палатку мотанулся… - А чё, я б тоже адъютанту этому вдул – в темноте не видно, девка али нет, - хихикнул Тирога. - Совсем больной?! – Кусано снова занёс ложку. – Тебе за него Такизава шею свернёт на раз-два. - А вдруг поделится? – не унимался Тирога. - Что, сам в мужелюбы решил податься? – нахмурился Сато. - Да ты чё, я шучу! - Не, капитан своё не отдаст, – хмыкнул Хина. – Я видел: он на руки Имаи этого подхватил, да в дерево как вожмёт, там, за лагерем… Неожиданно на стол опустился тяжёлый кулак – Ямагучи опоздал на обед: - А ну прекратили, как бабьё языки пораспускали, вы солдаты или сплетницы?! Тьфу. А что ты делал за лагерем, я ещё отдельно спрошу. Хина попытался что-то пояснить, но сержант махнул рукой: - Лопайте живее, пока первый отряд не нагрянул. И мальчишку не трогайте! Если хуй чешется, просите разрешение в город съездить. Затишье продлится – отпустят. - А если нет? – Аясе сам обалдел от собственной наглости. – Может, баб сюда привезти? - Тут армия, а не блядюшник. Подрочил, и в бой! - Везёт мужелюбам, - прошептал кто-то на другом конце стола, но тут же притих и побыстрее заработал ложкой. Злить сержанта было чревато. - Слушайте, опять жратва пересолена, – Ямагучи выругался под нос. – Эй, ты, кашевар!.. Услышанный разговор был неприятен, но Тсубаса их в чём-то понимал. Такизава рассказывал о каждом из них. Сато ждала с войны любимая женщина и маленькая дочка, он пытался пересылать им гостинцы из других городов и писать почаще. Хина старался всех подбодрить, как сам капитан. Кусано очень справедливый, а Тирога – патриот и отчаян в бою, это Тсу сам видел. Аясе играл на гитаре и пел такие трогательные песни, что даже сухарь-майор заслушивался. Просто они все его не любят. Имаи аккуратно промокнул губы платком. - Беда! – в столовую ворвался один из солдат первого отряда, чьего имени Тсубаса так и не смог запомнить. – Ребята, беда! Наших почти разбили за рекой! Капитан Такизава в плену! Нас отправляют в подкрепление под командованием лейтенанта! Имаи вцепился в угол стола. Скверно. Это было скверно. Солдаты повскакивали со своих мест, и только Ямагучи остался спокойно сидеть, лишь перестал черпать кашу. - Чего?! - Айда освобождать капитана! - Вперёд! Солдат помялся, и Тсубаса неожиданно вспомнил его имя – Хаседжун: - Искать и освобождать капитана Такизаву приказа не поступало.