Уличная магия 3: Турнир

От автора: песня под настроение, сопровождала меня всю главу:

Мои глаза вдруг открылись, И все стало таким четким... Все вокруг светится. Свет сияет даже на наших лицах. (с) Hurts - Illuminated

- Боже, за что? За что мне эта калечная тварь в облике ангела? – абстрагировавшись от моего присутствия в комнате, Саске лежит на постели и трет ладонями лицо. То ли истерика продолжается, то ли это уже последствия. Хотя, может быть, новый психоз? Мда, в этих дебрях черт ногу сломит, вывихнет запястье и, в довершении, ударится головой о какую-нибудь особенно витиеватую мысль. - Как плечо? Рана не открылась? - Отвали, я молюсь. Впервые, блин, в жизни молюсь. И даже тут ты умудрился влезть. - Прости, - сев рядом, ласково смахиваю черные пряди с чуть влажного лба. – Понятия не имею, о каком таком облике ты говоришь. По-моему, я всегда был калечной тварью. Отличная пара для нытика… Саске разводит ладони и смотрит внимательно, вдумчиво. - Это всего лишь стресс. Так мой организм реагирует на страх. И, прикрыв глаза, трется о мою ладошку. - Ты не ответил. Как рана? Может быть, ее надо перевязать? Или мазью намазать?.. - Я бы предпочел, чтобы ты «намазал» что-нибудь другое. - Извращенец… - хотелось укоризненно, а получилось как всегда. - Пошлые шутки тоже реакция на стресс? - Да из-за тебя вся моя жизнь - сплошная реакция на стресс. - Иди ты. Саске усмехается и гипнотически-медленными движениями затягивает меня в ленивый поцелуй. Дыхание сбивается, темные глаза затуманивает мраком возбуждения – я даже счастлив такому легкому переходу от болтовни к делу. Он соскучился, хочет, буквально готов съесть меня целиком, как змея – мышку, но медлит. Сдерживается. - Я не сломаюсь, если ты случайно дотронешься до меня как-то не так, - с трудом и явным нежеланием оторвавшись от поцелуя, шепчу в губы. – Это произошло из-за того, что я не принял лекарство вовремя. Сейчас все хорошо. - Ты нарушил обещание. Как я могу тебе верить? - Если не хочешь – не верь, - трусь щекой о его подбородок. – Но заниматься сексом можно и без веры. Иногда даже без любви можно. Но у нас с этим порядок, правда? Саске в знак согласия опять притягивает меня к себе. Другая рука ловко, но так же медленно скользит под одежду, собирая ее в складки, оголяя кожу. Наверное, это больно, учитывая ноющее плечо, однако Учиха не жалуется. Мы давно не возились и не дурачились в постели, я даже успел подзабыть, что он способен вести себя как ленивец, несмотря на сильнейшее обоюдное желание. - Просто хочу… насладиться. В прошлый раз я слишком быстро потерял голову. - А она у тебя вообще есть? – осторожно расстегиваю белую рубашку. Под тонкой тканью повязка – тоже белая, значит, рана не открылась. Снова мучительно хочется снять бинты и увидеть, что там под ней и как. - Хочешь посмотреть? – безошибочно улавливает Саске. – Если интересно – сними. - А это не опасно? - Бинты все равно надо бы поменять. Расстегнув рубашку до конца, аккуратно поддеваю повязку пальцами. Учиха не мешает, только чуть-чуть приподнимается, чтобы мне было удобнее и внимательно подглядывает из-под полуопущенных ресниц. Под предпоследним слоем проглядываются следы от сукровицы, а самый последний приходится отдирать. Саске молчит, даже не морщась. Рана выглядит не так уж и плохо, как я думал. Края уже розоватые. Но от ее вида ноет внутри. Осторожно, насколько это вообще возможно, касаюсь губами обнаженного плеча. Саске тихо сглатывает и вздрагивает, то ли от неожиданности, то ли от неприятных ощущений. - Больно? - Когда ты касаешься – нет, - приобнимает меня одной рукой. – Черт, Наруто, я так на тебя злюсь. Прибил бы, если бы мы оба не были калеками. - Я нашел отличное время, чтобы достать тебя, правда? Я молодец? - Какая же ты мразь… - только Саске может сказать это так, чтобы у меня внутри все перевернулось и упало комом вниз живота. - Не мог выбрать кого-нибудь лучше? – перехожу с плеча к шее, бегло целую, ненавязчиво оглаживаю каждый изгиб кожи. - Ты самый лучший и самый худший на свете. - Прости, - замерев около его уха, провожу кончиками пальцев от виска – вниз, к линии челюсти. – Прости, но я под стать тебе. Так получилось. Саске смотрит устало, с фальшивым спокойствием. Один из самых моих любимых взглядов. То ли врежет, то ли поцелует… непонятно. И от этого на душе становится спокойно. Видимо, он давно знал, что я обязательно где-нибудь накосячу. Следующий поцелуй немного странный. Мы ласкаемся, медленно сталкиваемся губами, растягиваем каждое прикосновение, как тянучку. Обычно все совсем не так, а быстро, жадно, зло. Сдерживаемая страсть кажется мне бомбой замедленного действия, но вопреки ожиданиям, Саске ведет себя иначе. - Если хочешь… - начинает он, но я, каким-то образом догадавшись, о чем речь, касаюсь пальцами чуть покрасневших от поцелуев и укусов губ. - Мне пока что нельзя слишком активно двигаться, так что твоя задница в безопасности. Но я обязательно воспользуюсь предложением, когда стану киборгом. Улыбается. - Ну, наконец-то, - обвожу тонкие губы по краю. - А то я уже начал думать, что ты лишил меня возможности ее видеть в качестве изощренного наказания. - Это было бы слишком просто. - А вот тут ты не прав… - перевернувшись, небрежно стягиваю с себя всю одежду. Как только дело доходит до трусов, живот предательски урчит и это явно поднимает настроение выродка еще на один пункт. Саске послушно ждет, а потом вдруг кивает в сторону тумбочки. - Ты отработаешь по-другому. - Знаешь, это сейчас звучало так, как будто ты только и ждал момента! - Доставай ту свою подружку и иди сюда. Понятия не имею, почему мое лицо начинает пылать. Вроде бы он видел меня всяким, во всём, везде, но это, черт возьми, совсем край. - Саске, может… - Живее. Со вздохом достаю из нашего тайника эту гребаную игрушку, презерватив и смазку. Почему я не догадался ее выкинуть еще во время уборки, а? В порядок ведь привел эту секс-Нарнию, чтоб Учиха был неладен… От одних воспоминаний по телу бежит дрожь. Господи, я реально пытался соблазнить его таким образом? Точнее успешно соблазнил, но не в этом суть! - Учиха, ты - чудовище. - Тебе под стать. Саске с очень, очень нехорошей ухмылкой приглашающе разглаживает перед собой одеяло. Теперь его движения кажутся еще более текучими, на грани изящества и напряжения. Сую ему эту дурацкую анальную пробку и остальной инвентарь, добытый из волшебного шкафчика. И не глядя сажусь спиной. Почему, блин, ну почему мое лицо так горит?! Что за новости? - Что такое, стыдно, что ли? – щебечет Учиха, явно наслаждаясь моим смущением, смакуя каждую секунду. Пока позади раздаются звуки, характерные для ситуации: звук разрываемой упаковки, резиновый щелчок и скрип крышки тюбика, мне удается немного угомонить свой бешеный пульс. Хорошо, что таблетки полностью снимают все последствия такой нагрузки на сердце – оно бьется почти как обычно, только чуть мягче. Врач не советовала сильно напрягаться, но разве я могу что-то сделать в данном случае? - Мне не стыдно, мне странно. Как будто я никогда такого не делал. - Может быть, ты поумнел? - Это вряд ли. Саске одной рукой тянет меня назад и заставляет сесть на колени. Целует в загривок, размещая игрушку в нужном месте. Смазанные пальцы нежно скользят по промежности, но только поверхностно. - Давай, ты же сам умеешь. Я не буду помогать. Другая ладонь опускается на мои плечи. Это движение одновременно успокаивает и раззадоривает. Откинувшись назад, позволяю Учихе управлять каждым моим действием при этом располагаясь так, как удобно мне самому. Сначала почти не больно. Я даже помню, как это было тогда – пожалуй, чуть полегче. Правда сейчас от этой ситуации волосы стоят дыбом, горит лицо и огненный жар возбуждения давит на живот неподъемной тяжестью. Эта черногривая сволочь, как обычно знает, что ему сделать и в какую позу меня загнуть, чтобы вокруг все начало беспомощно искриться. Стоит опуститься буквально на сантиметр, Саске останавливает. Придерживает и снизу, за ягодицы, и сверху тоже. - Не торопись, - прижимается горячей грудью к моей спине и выжидательно замирает. Испытующий взгляд при этом, конечно же, направлен на мое лицо. Жжет так, что хочется отвернуться или спрятаться под подушкой. - Подвигайся немного. И хватит уже так нервничать, ты ведь уже делал это при мне. Деваться некуда. Причем, даже если бы я рискнул сбежать – все равно никуда бы не делся, разве от него смоешься? Притащит назад безо всякого поводка. - Если ты беспокоишься о моторе, то… не нужно. Сердце точно выдержит, - я бормочу, кое-как соединяя звуки в слова. Туман в голове уже давит на черепную коробку, а ведь еще ничего интересного не случилось. - Хотя, знаешь, нервничай. Мне нравится, когда на твоем лице выражение великой скорби и похоти одновременно. Саске давит на мое плечо, позволяя продолжить. Я послушен и пробка входит чуть глубже, опять совсем ненамного. Но и этого уже достаточно. Стон вырывается сам собой - жалостливый, надломленный. В основном потому, что хочется прикоснуться к себе, но я прекрасно понимаю, что не дадут. Его укусы в плечо становятся болезненными. - Стой. Краем глаза вижу, как он вытягивает ногу, соскальзывает с кровати и встает. Обхватывает подбородок руками, заставляет посмотреть наверх. Затем смахивает с моего лица челку. - Ты в порядке? – о, вот и интонации помешанного психопата. Здравствуйте, мы вас ждали. - Да. Саске одним взглядом разрешает мне качнуться назад. Одной рукой так же придерживает волосы, обводя большим пальцем излом бровей, второй – надавливает на губы. А я наблюдаю за тем, как между мышцами на коже двигается след от пули. - Давай… - шепчу, почти умоляюще глядя в темные, как окна брошенных домов, глаза. Он понимает меня без лишних слов и чуть качает головой, одновременно смахивая смоляную челку с лица. Чтобы Учиха отказывался от минета? Что-то новенькое. - Обязательно воспользуюсь этой возможностью, когда ты станешь киборгом. Сейчас меня не отвлечь, даже не пытайся. Снова приподнявшись и опустившись на игрушку всем весом, позволяю беспрепятственно оглаживать мое лицо. Позволил бы всё, что угодно, черт бы его побрал. Саске наклоняется, чтобы поцеловать, крадет стон и снова нежится. Откуда у него столько терпения? - Нравится тебе, ублюдок? - О… видишь? – он опускает взгляд на заметную выпуклость, перетянутую джинсами. – Очень. Как думаешь, дальше войдет? Еще немного растрепав мои волосы, он опять размещается позади, изучающе проводит кончиками пальцев по анальной пробке. - Вся, - отвечаю скорее назло, чем всерьез. На самом деле в тот раз было намного проще – мы же занимались сексом, как кролики. - Не переборщи… - Саске трется о затылок носом, затем зарывается лицом в волосы и блаженно вдыхает, словно так и жил бы – у меня в волосах. Хочется пошутить о том, что он был бы отличной блохой, но живот скручивает изнутри. Всего одного прикосновения к члену достаточно, чтобы у меня сбились все мысли, а вместо них остались только пушистые облака удовольствия. Я действую по наитию, как всегда осторожно прощупывая все ощущения по самому краю, за которым начинается что-то опасное. Боль и жжение намекают, что мои планы в этот раз неосуществимы, если только не придется заниматься растяжкой ближайший час. Ощущение наполненности не дает даже на секунду расслабиться. Саске это замечает и, огладив низ моего живота, припадает губами к уху: - Так у тебя ничего не получится. Это из-за меня? Пальцы чувствительно давят на живот, прощупывая жесткие мышцы. Другой рукой Саске изучающе касается сзади. От его любопытства у меня опять полыхает лицо. Ему нравится изводить меня так сильно, что собственное возбуждение отходит на второй план. - Правильно. Нервничай. Резко выдохнув, с упорством барана продолжаю свое хитрое и непростое дело. Осталось немного, но это кажется почти невозможным. Почти. - Подтолкни ее… - не помню, когда в последний раз мне приходилось просить его о чем-то таким тоном. Но это скорее провокация. Может быть, рехнется? Шанс всегда есть. Саске прижимается лбом к моему плечу, делает несколько равномерных вдохов и выдохов. Хитрая сволочь. И снова касается кончиками пальцев там, внизу. - Сейчас это опасно. Хватит уже. - Нет уж, я зря корячусь, что ли? - Совсем не зря. Совсем. На этот раз он идет у меня на поводу. Давит, помогает. Короткая болезненная вспышка заставляет невольно выгнуться. Саске тоже тихо стонет – я случайно задел его плечо. И даже колокольня в моей голове снова дает о себе знать. Вот же извращенцы, а. - Все нормально? – он быстро очухивается, запрокидывает мою голову назад, чтобы заглянуть в лицо. – Наруто, черт, как ты это делаешь… - Хочешь научиться? – усмехаюсь, постепенно привыкая к болезненно-сладкому коктейлю ощущений в теле. – М… - Так, всё. Давай я… - Не очкуй, Саске-чан. Я выносливый. Несмотря на слова, он толкает меня вперед, вынуждая перенести вес на руки, и настойчиво вытаскивает гребаную пробку. От этого, последнего действия начинает кружиться голова и плывет перед глазами, так что короткий вскрик вырывается совершенно бесконтрольно. Скинув игрушку с постели, Учиха отпускает своих внутренних демонов на волю. Одним толчком заталкивает в меня пальцы, давит в нужное место и сразу же добивается своего. Пока меня скручивает в экстазе, он расстегивает свои джинсы. Едва слышно зашипев от боли, вымещает злость на моей многострадальной шее - сжимает кожу зубами, держит, немного тянет на себя, заставляя меня повиноваться. Животное. Мое больное животное. Сложно назвать это обычным сексом. Скорее уж физическим столкновением, спонтанной дракой на уровне инстинктов. - Значит, он имеет на тебя виды? Ха? Правда, неужели? – рычит, толкаясь в меня до упора, одним рывком. – Как ты там сказал, выводит на злость? Вот какой настоящий ты, Наруто. Настоящий ты – мой. Буду повторять… мх… столько, сколько понадобится. Пока не дойдет… - Господи, Саске!.. До меня только сейчас доходит, что он опять ревнует. Теперь к Хаку. Что ж, не без причины. Я срываюсь на вскрики. Все тело болезненно чувствительно к любым прикосновениям. В какую-то секунду появляется колючее ощущение в груди, но оно быстро проходит, стоит мне сделать глубокий, затяжной вдох. Я не дышал? Учиха не дает вывернуться в другую позу, обхватывает член ладонью, надрачивает в такт злым толчкам. Как же он сейчас взбесился, если забыл даже о том, что было полчаса назад? Пусть так. Это даже хорошо. Последней мыслью перед второй волной оргазма становится паническое осознание, что мы слишком разошлись. Но только после того, как плотная дымка удовольствия чуть-чуть отпускает нас обоих, мне удается изогнуться и бросить взгляд на Саске. Он весь вспотел, волосы прилипли к щекам и, к моему ужасу, на плече появились красные разводы. - Она открылась, - полухриплю, превозмогая негу и усталость в теле. – Саске! Учиха чуть ведет плечом, ускользая от моего прикосновения. - Нормально. Прости, я… - Ты, придурок, истекаешь кровью! – шипя от боли в заднице, соскальзываю с кровати и как дурак начинаю носиться по комнате в поиске аптечки. Саске смотрит на все это дело с каким-то нелепым отчаянием, а потом выдает веселое, насмешливое: - А ты со всех сторон истекаешь спермой, но я же не ору. И ржет. Так ржет, как не ржал, наверное, никогда. Просто до слез. Может быть, слезы от боли, но очень похоже, что от смеха. Кто его разберет, этого психопата. - Мы все простыни заляпали, - продолжает веселиться Учиха. – Тут как будто пробежалось стадо озабоченных умирающих слонов! Наконец, отыскав многострадальную коробку, приземляюсь рядом, уже не обращая внимания на его истерику. И с сосредоточенностью хорошенько оттраханного хирурга-фанатика пытаюсь колдовать над раной. Саске все еще посмеивается, что несколько мешает процедуре. - Угомонись уже! - Это был самый рискованный секс в моей жизни. Хотя, нет, надо было забраться на какую-нибудь вышку. Может быть, попробуем заняться сексом в небе? Прямо в воздухе? Неудобно, конечно, да и по-быстрому придется. Психанув, бью его свежей пачкой бинтов по голове. - Я тут для кого стараюсь? Мне в душ надо, так что заткнись уже, - вместо строгого тона получается смешливый, даже ласковый. - Я уже вижу, как твои трусы повисают на линиях электропередач. - Саске, блин! - И сперму на облаках… - сделав неопределенно-театральный жест рукой и обозначив тем самым, видимо, облака, он снова начинает ржать. - Так, все, иди-ка ты в задницу! – кое-как сдерживая смех, зажимаю ваткой кровь. Дальше сам разберется. И, эпически запутавшись в собственных ногах, едва добираюсь целым до выхода из комнаты. - Неувязок, - прилетает вслед. Показав ублюдку «фак» и напоследок хорошенько хлопнув дверью, гордо удаляюсь в ванную комнату. Почему-то с одной единственной мыслью: лишь бы только весь этот ужас никогда не заканчивался.