Все мои чувства больше не секрет, Во рту появляется странный привкус, Когда отчаяние захватывает меня.
◕ ◕ ◕
Начало декабря. За ночь выпало очень много снега, и на улице всё сияет белым. Особенно люблю лес в это время года. Такой чистый, белоснежный, невинный… В какой-то момент мне хочется стать столь же невинным и беспечным. Но я перевожу взгляд на мирно посапывающее тело своего альфы рядом и обреченно вздыхаю. Не суждено. Он заявился ко мне нежданно-негаданно спустя месяц, как я предполагаю – медовый. «Счастью» моему не было предела, но Джонг заткнул мою истерику весьма мудрым способом. И вот я сижу закутанный в одеяло и смотрю на шикарное обнаженное тело рядом. Хочется скулить, как щенок, но не пойму – то ли от радости, то ли от тоски. Всё бы ничего, но, во-первых, он замужем. Во-вторых, от него несёт омегой за десять метров, и запах жутко раздражает моё обоняние. В-третьих, я не согласен быть любовницей. И в-четвёртых, его муженёк рано или поздно почувствует чужой запах, тем более, что я его природная омега и всё усиливается в разы. О чем он только думает?.. - Между прочим, мне неловко от того, что ты откровенно пялишься на мою задницу, - Джонг открывает глаза, расплываясь в довольной ухмылке. - А мне теперь неловко от твоей фразы, я вообще-то не пялился. Он хватает меня за руку и роняет рядом с собой. Покорно падаю, позволяя обнять себя ногами и руками, но поцеловать не разрешаю, отворачиваясь. Джонхен не подаёт вида и утыкается носом в ямочку за ухом, глубоко вздыхая запах. - Я не намерен быть твоим любовником. Это отвратительно, Джонг. - Минут двадцать назад ты так не думал, верно? - Нет, не верно, - снова не даю себя поцеловать, - мне не нравится это изначально, и я прав. - Я не могу его бросить, ты ведь не маленький, должен понимать. - Я не маленький, да, и биологию мы в школе проходили, - отворачиваюсь от него, судорожно всхлипнув, - какого черта ты не дождался меня? Зачем было спешить и выходить замуж? А если его альфа найдётся? - Кибом, - он резко разворачивает меня обратно, - Не заставляй меня рассказывать тебе свою историю жизни. - Пф, я итак всё знаю. С самого детства вместе, дети двух богатых семейств, влюблены с четырнадцати лет, идеальная пара с идеальными перспективами в жизни. Что я, зря провёл столько времени на его странице в фейсбуке? - Всё верно, кроме одной детали, - снова эта самодовольная ухмылка. Что бы я не сказал, он выглядит таким довольным, что непременно хочется заехать коленом по его наглой и красивой морде. - Мы не были влюблены первоначально, - продолжает он, - Тэмин да, любит меня всем сердцем, а я просто не против. Он для меня как родной. А поженили нас наши родители, и как можно скорей, чтобы мы не нашли свои пары. - Зачем ты говоришь мне это? Не дожидаюсь ответа, отбрасываю его руки от себя и поднимаюсь с постели. Натягиваю нижнее бельё, домашние шорты и наплевав на футболку, выдвигаюсь на кухню. Внутри десятки противоречащих между собой желаний. Я хочу, что бы он подошёл, нежно обнял, успокоил и заверил, что всё наладится, и в конечном итоге мы будем вместе. Я совершенно не хочу быть вместе с человеком, который с такой лёгкостью и ироничностью изменяет своем мужу. Прямо во время свадьбы! О да, я тоже хорош, но я трахался со своим альфой, для меня моя совесть частично чиста. Частично. Я хочу привязать Джонга к батарее и никогда никуда уже не отпускать. Я хочу вышвырнуть его за дверь и никогда его уже не впускать. Я хочу быть только с ним, со своим альфой, предназначенным мне самой судьбой. Я хочу забыть этого человека, быть выше инстинктов и встретить того, кто меня будет любить, обожать, холить и лелеять. - Ты так злобно смотришь на кофеварку, что ей теперь тоже неловко, - издевательские нотки в голосе и лёгкая усмешка. Джонхен совершенно точно пытается заставить меня закатить истерику. Да пошёл ты к черту, солнышко. - Тебе кофе с сахаром? - Да, и не сильно крепкий пожалуйста. Завариваю ему самый настоящий эспрессо, без любого намёка на сахар. - Блять, это самый противный напиток, который я пробовал в своей жизни. Даже растворимый не такой мерзкий, - морщится альфа, а я в ответ лишь довольно улыбаюсь. - У меня есть сахар, и я мог бы сделать тебе более мягкий кофе, но видишь ли как прозаично: я не буду этого делать. А ты пей то, что налито. Любишь – не любишь, это ведь тоже кофе. - Твоим метафорам завидовал бы Шекспир, - взгляд Джонга меняется и, о мать моя бета, я тону в этих глазах и, кажется, готов отдаться ему прямо на кухонном столе. - Не приплетай к нашей драме великого поэта. Он писал про любовь и страсть, а у нас драматургия с моей стороны и комедия с твоей, - вопреки своим ощущениям смотрю прямо в его глаза. Кажется, в них бегущей строкой мелькает: «веселись, Ким Кибом, закончится всё сексом, ты знаешь». - Лишь бы в конце никто не умер, - ухмыляется он. - Не могу ничего обещать. Одна «Дездемона» явно не молилась на ночь. Я знаю, что он хочет меня так же сильно, как я его. Это всё на грани одержимости. Животный инстинкт, притяжение, маниакальная тяга к тому, что теоретически принадлежит тебе. Мы оба правы и так не правы одновременно Джонг в мгновенье оказывается рядом, опираясь на столешницу по бокам от меня. Я строю из себя неприступную флегматичную жертву, хотя дыхание сбивается от ощущения приближения интимности. Он целует очень медленно, растягивая волнующий момент, лаская языком мои губы, не проникая в рот. Я прикрываю глаза от удовольствия и кладу свои руки на грудь альфы. Эта грудь снилась мне весь месяц, пока он отсутствовал. Великолепное тело, мечта любого омеги. Ещё минута и мы оказываемся снова в спальне. Джонхен нависает сверху, покрывая поцелуями моё лицо, каждый раз жадно вдыхая мой запах. Это напоминает мне лишний раз, что любви и привязанности ждать не стоит. За всей этой близостью будет стоять лишь животное влечение, не более. От его ласк я схожу с ума. Так нежно, так приятно, так дурманящее. Выгибаюсь навстречу сладким губами, и сам тянусь за поцелуем, приподнимаясь. Переворачиваю Джонга на спину и устраиваюсь на его бедрах. Он улыбается, догадываясь о моих намерениях, и сжимает руками мои ягодицы. - Ты прекрасен, Ки. - Специально для тебя цвёл, - ухмыляюсь, - а ты брать не хочешь. - Зачем срывать такой красивый цветок? Он завянет же, - Джонг опускает свою ладонь на мой член, сжимая его. - Если правильно ухаживать, то не завянет, - с моих губ срывается тихий, почти безмолвный стон. - Это если растение не дикое. - Растение очень даже домашнее. - А выглядит как самая настоящая дикая роза, - теперь черёд альфы таять от блаженства, потому как я принимаюсь ласкать его, смачивая член слюной. - Розы тоже бывают домашними, Джонхен.., - шепчу я, и наживаюсь на его член, сразу полностью принимая его. Джонг хрипло стонет, помогая мне двигать бёдрами, и сам подаётся навстречу. Я кусаю губы, еле сдерживаясь, что бы не царапать его грудь. Откидываю назад голову, протяжно простонав, когда рука Джонга опускается на мой член. От моих пошлых стонов он сильнее заводится. Я знаю, чем развести его на грубость, которая так меня в нём привлекает. Альфа хватает меня и ставит на колени, заставляя выгнуть спину. Входит резко и полностью, начиная грубо и размашисто двигаться. Я срываю голос в подушку, прокусывая щеки и губы. Джонг с силой сжимает мои ягодицы, оставляя на них синяки и царапины. Затем шлёпает с такой силой, что я непроизвольно кричу, словно меня режут, сам пугаясь своего крика. Скорей просто испуг и неожиданность, потому как на деле, хоть и больно, но очень приятно возбуждает. Тяжелая ладонь вновь опускается на то же место, заставляя меня вздрогнуть. Я протяжно стону от грубых толчков внутри, пытаясь уйти от ударов, но все попытки ничтожны. Джонг кажется звереет окончательно. Потому что он выходит из меня, приказывая не двигаться, несколько секунд я слышу какое-то копошение, а затем кожу ягодиц обжигает хлёсткий удар ремня. Мой крик наверняка слышат соседи, но долго думать об этом я не успеваю. Кожаная ткань вновь оставляет красный след на моей ягодице. Затем на другой ягодице… и так по очереди. Беспорядочно. Грубо. Сильно. Часто. Я пытаюсь уйти от ударов, проглатывая невольные слёзы с привкусом крови от прокушенной в нескольких местах губы. Однако места и позы не меняю. Мазохист? Черт с ним. Это и правда блять охрененно. Хоть и адски больно. Прекратив свои жестокие манипуляции с ремнём, видимо покрасив мою задницу в бордовый, Джонг грубо трахает меня ещё неопределённое количество минут, и кончает глубоко внутри. Я сам кончаю раз четвёртый и, наконец, позволяю себе обессилено упасть на простыни, пачкаясь в собственной сперме. - Мне нужно идти, - слышу я спустя пять минут этого безобразия, - напиши, как соскучишься. Я молчу, кутаясь в простынь, и слушаю, как он спокойно одевается, приводит себя в порядок и уходит, закрывая дверь. Слёзы катятся по щекам, но себя не жалею, нет. Я себя презираю. Сровнял своё «я» с шлюхой. Браво, Кибом. А ведь не для того меня мать воспитала…Why is the bedroom so cold?
Снова кутаюсь в свой свитер, сворачиваясь клубком в кресле, с ноутбуком в руках. Всё тело болит, а задницы вообще не чувствую. Какой он красивый на этой аватарке…