Ведьма.

Ведьма. Ведьма. Она улыбнулась и села рядом со мной. Какое легкомыслие... Я не знаю, когда в моем мозгу впервые зародилась эта мысль. Когда-то давно, кем-то незнакомым, случайно, мимоходом, ненароком было уронено в мою голову зернышко безумия. Долго оно оставалось незамеченным. Оно зрело, я вынашивал его в своей голове, сам того не зная. Оно пустило росток, когда в класс вошла эта девочка. А когда она, посмеиваясь, села рядом со мной, маленькое зернышко безумия проклюнулось и принялось стремительно расти, опутывая мой мозг призрачной сетью корней. И я ясно и твердо понял - даже не понял сам, а как будто услышал чей-то голос, голос человека, сомневаться в котором у меня не было причин - мне надо ее убить. Немедленно. Зачем? Не время об этом думать. Надо действовать. Сейчас же. Я поднял руку и попросил выйти. И с того момента, когда дверь класса захлопнулась за мной, я прекратил нормальную жизнь, жизнь ученика старшей школы Алекса Финк. Я стал Инквизитором, серийным убийцей. Выйдя за пределы школы, я направился к себе домой. Отпер дверь своим ключом, стараясь не будить отчима. Как можно более тихо открыл ящик тумбы и достал нож для разделки мяса, острый и блестящий. Так же тихо закрыл ящик. Выгрузил из портфеля учебники и телефон, взял кошелек отчима и ключи от его машины. Тихо запер дверь. Тихо спустился по лестнице. И побежал. В школе была большая перемена. Ведьму я застал в столовой. "Надо выманить ее отсюда, - мелькнула в голове мысль, - здесь слишком много людей. Здесь люди. Люди будут мне мешать." Она поманила меня рукой, я подошел. Как оказалось, она всего лишь хотела спросить, почему я так долго отсутствовал? Я пробормотал что-то невнятное. Ладони вспотели. Что бы я там себе не внушал, я ее все-таки боюсь. Я попросил ее выйти под каким-то абсолютно дурацким предлогом. "Так чего ты хотел, Алекс?". "Пошли за мной. Увидишь". "Ты меня пугаешь" - легкий смешок. Дура. Это совсем не смешно. "Заходи". "Женский туалет? С чего ты взял, что я...", - опять смеется. Это невыносимо. Ее смех пугает меня, и у меня начинают дрожать колени. Если я буду нервничать, где-нибудь, да оплошаю. А я пока не собираюсь в тюрьму. Я не должен ограничиваться одною ею. Сколько их в мире таких, с безумными зелеными искорками в глазах, с ядовитой ведьминской кровью в жилах? Много, много, гораздо больше, чем я смогу убить за всю свою жизнь. Почему я не начал раньше? Почему я должен был ждать, пока эта девчонка пробудит меня? "Я сказал, заходи". "Ну хватит, ты меня пугаешь. Я-то, положим, зайду... а вот тебе нельзя". Я оглядываюсь по сторонам. Никого. Камера - в самом конце коридора, но сьемку никто не смотрит. Ленивый охранник быстро проматывает ее в конце дня, да и все. Но к концу дня все и так будут знать, что это я, а я буду уже далеко. Поэтому я безо всяких церемоний заталкиваю девушку в туалет, оглушив ее ударом кулака по затылку прежде, чем она успела закричать. Затем я вытер потные ладони о штанины, достал из портфеля нож и провел большим пальцем по лезвию. Острый. Как и должно быть. Я закидываю портфель за спину и подхожу к ней, к ведьме. Вот так, собственно, оно и произошло. А теперь я стою и смотрю на нее, смотрю на кровь, которая в свете солнечного луча кажется совсем светлой, алой, как полупрозрачные лепестки молодого мака. А перемена подходит к концу, и мне надо поскорее уходить отсюда, но прежде надо сделать кое-что еще, что-то очень важное, завершить ритуал. И я стою в полосе невыносимо яркого солнечного света, и солнечные пылинки парят вокруг меня, и я силюсь вспомнить, что именно я должен сделать. Пусть люди знают, что это - я. Пусть они знают, что это убийство - не случайно. И что оно не последнее. Далеко не последнее. И пусть они ждут и боятся. Я достаю из кармана черную ленту и недоуменно на нее смотрю. Это лента для волос подруги моего отчима. Точно. Это будет моим опознавательным знаком. Я подхожу к трупу ведьмы и аккуратным бантом завязываю ленту у нее на запястье. Да. Готово.