***
Стеклянная дверь — это было всем, что отделяло Ронду Веллингтон Ллойд от исполнения ее заветного желания. Сегодня ей впервые предстояло окрасить волосы в черный цвет. До шестнадцати мать ей строго настрого запрещала производить с волосами что-то серьезнее укладки. И плевать, что от рождения головка Ронды черна, как смоль; покраска символизирует своеобразный переход во взрослую жизнь, она должна была стать чем-то вроде боевого крещения. И вот в тот миг, когда Ронда почти переступила порог вожделенного салона, ее до дрожи испугал раздавшийся неподалеку крик. — Пирожо-о-ок! Ронда от неожиданности развернулась к источнику. После повторного окрика эти вопли обрели знакомую тональность. — Пирожо-о-ок, ну где же ты, глупый? — Гарольд, какого черта ты орешь на всю улицу? — спросила она, скрестив руки на груди. — Ронда! Это ты? — обрадованно воскликнул Гарольд, подбегая к ней. — А кто же еще по-твоему? — Ронда гордо задрала нос. — Ты что, потерял свой обед? — она хохотнула, но лицо приятеля тут же скривилось. — У меня беда, Ронда! — он схватился за голову. — Я Пирожка потерял. — Кого? — Пирожка! Миссис Райлс отдала мне его на рождественские каникулы, а я его потерял. — Я так понимаю, что речь идет не о сдобном изделии, — она вдохнула. — Это тот самый кот, из-за которого ты наделал шуму, когда нам было по девять? — Да, он милый и пушистый, и так громко мурлыкал, когда пил молоко. Ох, Пирожок. Миссис Райлс убьет меня... Ронда раскрыла рот от удивления, в глазах Гарольда стояли слезы! Это впервые с младшей школы здоровяк надумал плакать, да еще и при девчонке. Она испустила горестный вздох и мельком взглянула на сияющую вывеску салона, а затем на Гарольда. Дело принимало серьезный оборот. — Погоди отчаиваться, мы его найдем! — твердо сказала Ронда. В ответ последовал удивленный взгляд. — Как давно он убежал? — Часа три назад... — На заднем дворе все проверил? — Конечно, что я похож на идиота? — Я не буду это комментировать. Пойдем! — Ронда потянула юношу за собой. — Но куда?! — Неважно, главное, просто стоять здесь бесполезно.*.*.*
— Ну... — протянула Ронда уже с гораздо меньшим энтузиазмом, — мы обошли три квартала и... — Я так и знал! Он никогда не найдется, мой бедный Пирожок! — запричитал Гарольд, заламывая руки. — Я так и знал, так и знал! Ронду уже порядком выводило из себя его хныканье. Этот увалень ныл на протяжении всего времени их поисков, а она и так отказалась от похода в салон, которого ожидала последних лет пять-шесть, да к тому же замерзла и проголодалась. Нервы были на пределе, и последнее «я так и знал!» подействовало, как катализатор. — Слушай, ты! — она схватила Гарольда за грудки. На секунду ей показалось, что ярости хватило даже для того, чтобы поднять его над собой. — А ну хватить нюни распускать! Потом наплачешься. А сейчас мы соберёмся и найдем Пирожка. Чего бы мне... Чего бы нам этого не стоило, усек?! Несколько мгновений Гарольд таращился на нее с нескрываемым ужасом, а затем пару раз кивнул. И еще пару раз для верности. — Вот и славно, — Ронда разжала руки и выпустила парня, к ней вернулась ее прежнее рассудительное величие. — И, пожалуйста, не заставляй меня вести себя с тобой, как Патаки. — Хо-хорошо, — пролепетал Гарольд. — Где мы еще не были? — Я не знаю... — Где вы играли с ним, когда Пирожок был маленьким? — Ронда ухватилась за последнюю соломинку. — Парк, — неуверенно начал Гарольд, — городской парк! — Пошли!*.*.*
В преддверии праздников зеленый массив выглядел великолепно, сияя иллюминацией и утопая в снегу. Но, несмотря на это, он был почти пуст. — Пирожо-о-ок! Пирожо-о-ок! — горланил Гарольд, сложив ладони в подобие рупора. — Кис-кис-кис, ну где же ты? — немного тише поддерживала его Ронда. Спустя полчаса безрезультатного поиска она потеряла веру в счастливый исход этой истории, хоть и поначалу не подавала виду. Они вдвоём сошли с дорожки и теперь рандомно топтали устланный снегом газон. — Гарольд... — Ронда остановилась под развесистым деревом и развернулась лицом к приятелю. — Я... я не знаю, что мы еще можем сделать. Мы обшарили все места, где он мог быть. Боюсь, что... Она не смогла договорить. Гарольд, на ее удивление, смотрел с пониманием. — Спасибо, Ронда! Ты единственная, кто вызвался мне помочь. Ты такая хорошая, очень! Он неловко сгреб ее руками поближе к себе, не успела та и рта раскрыть и глазом моргнуть. От такой неожиданности из нее выбило вздох. Гарольд был большим, теплым и пах имбирным печеньем, а объятия этого пентюха были удивительно приятными и... надежными? Ронда обвила его руками в ответ, зажмурившись, но тут над головой раздалось слабое мяуканье. Она распахнула глаза — на нее с ближайшей ветки воззрились пара других, желтых и перепуганных. — Э-э... Гарольд, — Ронда ткнула пальцем вверх. — Смотри! — Пирожок! — выпустив ее из своего захвата, Гарольд подпрыгнул на месте и хлопнул в ладоши, вызвав у той непроизвольную улыбку. — Сейчас я тебя сниму, разбойник! — Ты что, собираешься влезть на это дерево? — вот тут она разволновалась. — Конечно, а что такого? — Ну... это небезопасно. — Чепуха! — крикнул он, уже взбираясь по шершавому стволу. Почуяв рядом знакомого человека, кот потянулся к нему навстречу, пошатываясь на узкой ветке. И как только Пирожок оказался в широкой ладониГарольд, нога юноши соскользнула с заснежено дерева и... — Гарольд! — выкрикнула Ронда, подскочив к нему. От ветки, на которой сидел кот, до земли было, по меньшей мере, восемь футов. — Ты... ты в порядке? Приятель лежал, распластавшись в снегу, прижимая к груди Пирожка обеими руками, который, похоже, и не думал вырываться. — Черт-возь-ми, — по слогам протянул он, на что кот понимающее мяукнул-поддакнул. — Что? Что такое? — засуетилась Ронда. — Тебе больно? Где болит?! Да не молчи же ты! — О, Боже мой, — снова сказал Гарольд, — красиво-то как. — Гарольд Берман! — со злостью выдохнула она. — Ты! Ты — бессердечный болван! Кретин! Придурок! Я думала, с тобой что-то случилось, а ты... Эй! Вместо ответа, тот потянул ее за руку, и Ронда, пискнув, свалилась в снег рядом. — Смотри! — он указал пальцем в небо. Оказавшись в том же положении, Ронда была лишена права выбора. А и правда красиво, действительно, было от чего впасть в благоговейный ступор: вечернее зимнее ясное небо, россыпь звезд, которые были видны, даже несмотря на световое загрязнение, тонкие заснеженные веточки, что сплетались, укрывая черное небесное полотно ажурным узором. Вот только что она, Ронда Веллингтон Ллойд, делает здесь, в холодном парке накануне рождественских праздников, лежа в снегу с Гарольдом Берманом и его злосчастным котом? — Ты правда считаешь меня хорошей? — спросила она, поднимаясь. — Ну да, я же так сказал. — Несмотря на то, что я тебя, бывало, дразнила? Или игнорировала? — Ага, именно. Ронда призадумалась, сложив ноги по-турецки и подпирая ладонью подбородок. — Я ведь всегда знал, что нравлюсь тебе, — сказал Гарольд, вскакивая на ноги и отходя от нее на несколько ярдов. — Ах, ты, самоуверенный тип! — в его сторону полетел увесистый снежок, но парень успел спрятаться за ближайшее дерево. — Не попала, не попала! — возопил он из укрытия. — 1:0 в нашу с Пирожком пользу. — Ну, погоди, Гарольд! Я вас сделаю! Победитель получает стакан молока с имбирным печеньем, — Ронда залилась смехом. — Идет.