Цикл «Рождественские огоньки»

Вид: Гет Жанры: Романтика, Флафф Персонажи: Арнольд/Хельга Возраст героев: 16-17 лет.

***

      Хельга Патаки тяжело дышала, прижимаясь к двери кладовой изнутри. Она ощущала, как, несмотря на спасительную темноту, ярко рдели ее щеки. И как ее только угораздило? Хельга была готова придушить себя собственными руками, но это было невозможно. Да и ее хладный труп в пыльной школьной кладовке — не самый приятный сюрприз на Рождество для персонала.       Хельга гневно пнула подвернувшуюся швабру, та с грохотом обрушилась на пол, едва не задев ее саму. Злость почти иссякла, но вопрос остался актуальным: какого черта? Какого черта она призналась в любви репоголовому так нелепо и спонтанно?       Наверное, стоило списать все на рождественское чудо, но физиономия Арнольда твердила о том, что для него ее слова оказались вовсе не чудесными. Но почему он был таким обходительным всю неделю? Приносил какао в кафетерии, пару раз даже проводил до дома, помогая дотащить тяжелые пакеты из супермаркета, в шутку журил за то, что Хельга никогда не носила шапку, и чуть было не надел на нее свою? А сегодня Арнольд выглядел особенно ослепительно в своем зеленом свитере с норвежским узором, словно сошедший с одного из кадров «Серенады Солнечной долины», и к тому же протягивал ей перевязанную бантом коробку с улыбкой, которая ярче сияния первого снега. И вот тогда три этих треклятых слова предательски сорвались с ее губ. Да еще при всех. Сказанное возымело эффект разорвавшейся бомбы. Ядерной, по всей видимости, потому как в радиусе нескольких миль — по крайней мере, на слух — все вымерло. Также, как улыбка Арнольда мгновенно сползла с лица. Хельга не придумала ничего лучше, чем просто удрать оттуда и скрыться в ближайшем подсобном помещении, поклявшись перед тем никогда оттуда не выходить.       Немного успокоившись, Хельга здраво рассудила, что отмечать Рождество дома все же лучше, чем в грязном чулане. Компания родителей и Ольги приелась до скрипа зубов, но была куда приятней общества швабр. И дома хотя бы была еда. А потому нужно было незаметно дать деру, а там, глядишь, после каникул никто и не вспомнит об этой чуши, что она высказала во всеуслышание.       Ага, конечно. Ведь каждый раз в сочельник известнейшая забияка признается в любви местному образцу добродетельности, над которым издевается добрых лет восемь, а потом храбро ретируется, оставив всех в недоумении. Но что делать? Хельга придумает позже.       Тщательно прислушиваясь к происходящему за дверью, она прикинула, что до ее шкафчика ярдов десять, а до выхода из школы — около тридцати. Вероятность проскочить незамеченной была довольно высока, но…       — Хельга!       Как только открылась дверь, перед нею предстал ее возлюбленный, а ныне — главный кошмар.       — А! Черт! Репоголовый, кто тебя научил так подкрадываться? — ворчала Хельга, щурясь от непривычно яркого освещения.       — Вообще-то это ты прячешься, — Арнольд тепло улыбнулся.       — А ты здесь оказался случайно?!       — Фактически — да.       — Не верю! — выпалила Хельга, пряча лицо в ладонях. — И вообще, мне нужно идти.       Она кое-как развернулась в пространстве между Арнольдом и дверным косяком, окончательно утратив ориентацию, и двинулась вперед.       — Постой! — послышалось вдогонку. — Ты забыла свой подарок.       Хельга замерла на месте и обернулась. Арнольд стоял там же, но в его руке материализовалась та самая коробка с бантом, и она ощутила, что воздух кончается.       — Не стоит, не надо, — пробормотала Хельга едва разборчиво, — да и в честь чего подарки?       — Ну как же? — Арнольд пожал плечами. — Рождество, ведь.       На мгновение ей показалось, что узорчатые олени с его свитера, не сговариваясь, подмигнули ей.       — Это правда? То, что ты сказала?       — Не стоит, не нужно, — Хельга продолжила гнуть свою линию, снова отворачиваясь. Это было невероятно напряженно: — и после всего этого… ну, то есть, того, что я сказала… не стоит.       Она замолчала, в мыслях проклиная себя, снова краснея, чувствуя, что не может сдвинуться с места. Арнольд тихо вздохнул, и до Хельгиного слуха донеслись его приближающиеся шаги. Он встал позади, от чего у Хельги побежали мурашки от затылка к шее, вниз по спине.       — Извини, Хельга, но я слишком долго ждал подходящего случая.       Арнольд протянул ей коробку уже в третий раз, и у нее уже не было иного выхода, как принять ту, хоть и не оборачиваясь. Внутри оказалась фарфоровая статуэтка ангела, дюймов в десять в высоту, окруженная ломтиками рисового печенья.       — С Рождеством, мой Рождественский ангел.       Хельга крепко сжала подаренное в руках, не в силах оторвать глаз от блестящей белой поверхности и вымолвить хоть слово. Удивительно, спустя столько лет и вот теперь…       — Арнольд, откуда?       — Это неважно, — мягко ответил он. — Главное — фантастическим образом все тайны раскрылись.       Идя рядом с Арнольдом, что было таким непривычным, но в тоже время казалось правильным, Хельга думала о том, что производить эффекты разорвавшейся бомбы нужно почаще.