Пока смерть не соединит вас

Где-то над ухом раздавался грохот шагов и звон пряжек и шпор. Раскалывающаяся после вчерашней попойки голова взывала к убийству. Впрочем, выстрела она бы тоже не вынесла. Оставалось лишь терпеть в надежде на скорейшее избавление. Гирке с трудом приоткрыл воспаленные сухие глаза. Проклятый «гусь» был до отвращения бодр, обут, одет и застегнут на все пуговицы, что отнюдь не добавляло хорошего настроения самому Августу. Гирке малодушно понадеялся, что голова у дрикса болит не меньше, чем его собственная. От осознания того, что сейчас нужно будет встать, что-то сказать Квирхайму, отдать распоряжения настороженно переглядывающейся прислуге, Августу стало совсем тошно. И это - не считая предстоящего объяснения с женой. С чужой женой, что бы он вчера ни говорил и что бы Квирхайм ни обещал под замешанную на касере можжевеловку. У дриксенца хватило мужества отказаться от Ирэны ради ее же блага. А сам бы он смог решиться на подобное? Дриксенца, - напомнил себе Гирке и едва не застонал от пронзившей голову боли. Дриксенца! Квирхейм был и остается подданным кесерии, и ни общие жены, ни выпитая в ночи касера этого факта не изменят. Для офицера армии Талига полковник Гирке и так вчера чересчур заигрался в радушного хозяина. Квирхайм, то ли угадав его состояние, то ли и в самом деле торопясь покинуть Альт-Вельдер, сделал вид, что не заметил пробуждения марагонца. Что это: очередной благородный жест, снисходительность самоуверенного противника или попытка избежать неприятного объяснения с соперником? Не важно. Чем бы это ни было, оно избавляло от тошнотворной церемонии прощания, и Август был за это дриксенцу благодарен. Гирке поднялся лишь когда шаги стихли далеко на лестнице. Плеснул в лицо водой из кувшина и прошел к окну. Сквозь высокую узкую бойницу двор почти не было видно, но потянувшуюся к подъемному мосту кавалькаду было видно отменно - Квирхайм, как и обещал, покидал Альт-Вельдер. До ворот - гости, после ворот - враги. На мосту отряд пустил коней кентером. До Августа долетел дробный перестук копыт по деревянному настилу. Гости... Какие к Леворукому гости?! Вчерашнюю ночь, как безумное, наваждение хотелось вычеркнуть из жизни и никогда не вспоминать. Все верно, так и должно быть: Ирэна отправится в Васспард, Альт-Вельдер подготовится к обороне, он сам вернется в расположение Западной армии. Все пойдет по-прежнему, словно и не было этого ночного разговора, пьяных признаний и обещаний. Есть война, есть полковник армии Талига Август Гирке. Остальное не важно. Все да не все. Гирке резко развернулся и широким шагом направился на хозяйскую половину. Боль в виске из острой и пронзительной стала тупой и тянущей. Но это как раз было не важно. Ключ беззвучно трижды повернулся в замке, дверь даже не попыталась скрипнуть, делая честь заботам хозяйки дома. Сидевшая в кресле Ирэна медленно подняла голову, не сразу решившись задать вопрос: - Эв... Граф фок Квирхайм?.. - Жив, - Август прикрыл за собой дверь. - Граф и его люди только что покинули Альт-Вельдер, вы могли видеть их проезжающими по мосту. - Я не смотрела в окно, - Голос Ирэны был почти такой же безжизненный, как и взгляд. - Вы не спали, - Это даже не было вопросом - достаточно было лишь взглянуть на ту же, что и вчера, прическу, из которой выбилась пара засеребрившихся прядей, и залегшие под глазами теми, соперничавшие цветом с фиолетовым бархатом тяжелого платья. - А вы? Август предпочел не расслышать вопрос. - Вы меня не любите? Гирке непроизвольно вздрогнул. - А вы бы предпочли, чтобы мы с Квирхаймом ради вас перестреляли друг друга? Тогда бы ваше самолюбие оказалось удовлетворено, сударыня? Ирэна едва заметно покачнулась в кресле, впившись пальцами в подлокотники. Наверно, это было слишком жестоко с его стороны, но сегодня Август готов был оправдать в собственных глазах подобную жестокость. - Отец сказал, что Эвальд погиб, - Ирэна прикрыла глаза, бессильно откинувшись в кресле. - Если бы не это обстоятельство, я никогда не дала бы вам согласия, Гирке. Я была честна с вами, насколько могла. И благодарна до сих пор, что вы не спрашивали о большем. Вот, значит, как: всего лишь благодарна. Всего лишь «Гирке». Но «Эвальд». Его-то Ирэна, в отличие от своего второго мужа, действительно любила. Да и не сбегают герцогские дочери без отцовского благословения без любви. Ну а законному - в глазах света - супругу, а на деле - нелюбимому любовнику - что делать? Пойти и молча застрелиться, развязывая запутанный покойным герцогом узел? - Я пришел проститься, графиня, - Разговор, чем дальше, тем становился все менее связным, и его следовало поскорее закончить. - Граф Квирхайм любезно предложил вам в случае нужды воспользоваться его именем для собственной защиты, но я все же настаиваю на вашем скорейшем отъезде в Васспард. - Как вам будет угодно, граф, - Никогда прежде Ирэна не выглядела такой покорной. Или правильнее сказать: безразличной? Август помолчал, душа в себе жалость и сострадание: - Боюсь, по окончании войны, чем бы она ни закончилась, герцога Придда будут ждать дела в Олларии, и ваше присутствие в Васспарде по-прежнему будет необходимо. Я не стану торопить вас с возвращением в Альт-Вельдер. - Вы отсылаете меня в родительский дом, словно изменницу, - Бледные искусанные губы изогнулись в горькой усмешке. - Это неблагородно. Я была вам верна. - Я знаю, - Август выдержал устремленный на него взгляд. - Но графине Квирхайм не место в Альт-Вельдере. Равно как и графине Гирке - в доме графа Квирхайма. Надеюсь, вы меня понимаете, сударыня. - Не понимаю, - Ирэна возмущенно отвернулась. - И никогда не понимала. Оберегая свою хваленую северную честь, вы готовы поступиться моей. Очень благородно, граф! Висок снова пронзило болью, заставив вскинуть руку и слегка помассировать пальцами бешено колотящуюся жилку. - Если вам так угодно, можете остаться. Вы правы: в глазах всего остального мира вы по-прежнему остаетесь графиней Гирке, и ваш отъезд может вызвать ненужные кривотолки. Со своей стороны обещаю более не тревожить ваш покой и уединение. - Я больше вас не увижу? - Во взгляде женщины на мгновение промелькнуло нечто живое и искреннее. - Намерены оставить меня соломенной вдовой? - Окажись вы вдовой, графиня, все было бы гораздо проще, - Головная боль усугубляла раздражение, заставляя говорить резче, чем того хотелось. - Увы, сударыня, как абсурдно это ни звучит, но, чтобы вновь стать чьей-то женой, вам вначале придется стать чьей-то вдовой. - Пока смерть одного из вас не соединит меня с другим? - Улыбка на тонких губах дочери Вальтера Придда стала привычно светской и насквозь фальшивой, и лишь где-то в глубине глаз плескалась затаившаяся обида. - Полагаю, мне остается только подчиниться вашему решению, граф. Я вас больше не задерживаю, - и вместе с протянутой для поцелуя рукой: - Я буду ждать вас.