Отпусти свои мечты

Еще одно утро, а за ним последует еще один долгий день мучений и издевок. Хотя, Фрэнк же обещал помочь, я ему верю, хочу верить. Наступают самые короткие дни в году, просыпаешься и никакого тебе надоедливого солнца в глаза, ничего. Открываешь глаза и темнота. Дома холодно, быстро откидываю одеяло и в очередной раз проклинаю весь мир, какого черта я не подумал вечером о том, как плохо мне будет утром ползти по холодной квартире в поисках одежды. Утро для меня – это жуткая гонка с холодом. Кто быстрее, ты оденешься или холод плотно окутает твое тело, лениво уходя только во время поедания теплого завтрака. Нащупываю рукой выключатель, включаю свет. Комната озаряется противным холодным светом лампы, зажмуриваю глаза и думаю о том, как хорошо быть котом, у них-то есть ночное зрение, в отличие от людей. Приоткрываю глаза и быстро нахожу нужную одежду, надеваю ее, а поверх всего этого натягиваю на себя покрывало. Выключаю свет, облегченно вздыхаю и открываю глаза. Сижу так минут пять, медленно подкрадывается осознание того, что это еще не конец, мне снова придется выходить на свет. Так, ладно, пора. Открываю дверь и медленно пробираюсь к туалету, оттуда иду на тепло и приятный запах кофе, исходящий от кухни. Там уже сидит веселый, вполне жизнерадостный Фрэнк и разговаривает о чем-то с мамой. Как они могут так спокойно вставать по утрам. Утро – не мое время суток, ночь – моя стихия. Все рисунки, уроки и всё остальное я делаю только ночью, именно тогда ко мне приходят жизненные силы и приносят с собой вдохновение. На самом деле, в последнее время меня начало это заметно выматывать. Раз я тружусь ночью, то днем должен отдыхать, но этого я себе позволить не могу, школа ведь… Ничего не говоря, сажусь на стул с обреченным видом. Мама уже давно привыкла к тому, что по утрам меня лучше не трогать и вообще не разговаривать. Фрэнк, кажется тоже начал понимать эту мою особенность. Медленно попиваю кофе, наслаждаясь его приятной теплотой, необычайным ароматом и терпким вкусом, и поедаю традиционно-утренний бутерброд, который приносит мне не меньшее наслаждение, чем кофе. По традиции сверлю глазами стол, вспоминая и обдумывая сны, недавно мне снившиеся. Я изучил уже каждую трещинку на этом столе, и поэтому всегда радуюсь, когда на нем появляется еще одна. Хоть что-то необычное, непривычное рано утром. -Не хочу прерывать твои раздумья, но, Джерард, если ты не поторопишься, вы опоздаете в школу,- вдруг произнесла мама. Я поднял на нее глаза и укоризненно посмотрел, хотя, вообще она была права, надо поторопиться. Фрэнк уже равно вышел из-за стола и пошел собираться в школу, а я все сижу. Я быстро доел завтрак и пошел наверх. -Фрэнк, ты готов?- спросил я, стоя у выхода из дома уже одетый. -Да,- он выбежал из гостиной в коридор и принялся судорожно завязывать кеды. Пару движений и он уже готов. -Копуша,- подразнил его я, на что он показал мне язык. Стоило нам выйти, как я тут же упал, поскользнувшись на первой же ступеньке собственного дома. Было слишком темно для того, чтобы разглядеть лед под ногами, да и тем более как-то я не ожидал, что лед появится так рано. -Мать вашу, какого хрена,- злобно выругался я, сидя на заднице на льду, а Фрэнк просто стоял рядом и смеялся, неужели это так смешно? Он подал мне руку, я попытался встать, черт, как же болит попа, я даже идти нормально не могу теперь. -Очень больно?- вдруг спросил Фрэнк и собрался уже посмотреть место ушиба. -Эй, мы же на улице все-таки, не забывай,- одернул его я, он вяло улыбнулся. Вот мы уже и около школы. Я иду как подстреленный пингвин. Вы когда-нибудь видели, как ходят подстреленные пингвины? Вот и я нет, но, скорее всего, они ходят так же, как и я. Школьники проходили мимо и пялились на меня как на музейный экспонат. А все почему? Потому, что я упал утром на задницу и теперь еле передвигаю ноги, а у кого-то в этом возрасте слишком пошлая фантазия. Да что там, у всех в подростковом возрасте извращенная фантазия, я бы и сам подумал не о том, наверное, если еще учесть то, что Айеро идет очень близко ко мне, дабы я не упал еще раз и не расквасил себе лицо. -Ха, Уэй, не понравилось с девочками-то, видать, раз на мальчиков решил перекинуться,- снова сделали мне колкое замечание, я покраснел и опустил голову. -Ответь, ответь, скажи «Да», крикни громко, прими вызов,- шепчет мне на ухо Фрэнк.- Давай, ты же обещал, что будешь делать все, что я скажу. -Да!- выкрикнул я,- так что беги скорей, а то догоню и изнасилую,- обидчик явно не ожидал такого услышать, он широко раскрыл глаза и начал пятиться назад, неужели он поверил!? Я даже и не думал, что это будет так легко. Правда говорят, у страха глаза велики. Со стороны кажется, что их ничем не сокрушить и лучше даже не начинать этот бой, но стоит в это ввязаться, как ты понимаешь, что все гораздо легче, чем казалось. -Молодец,- шепчет мне на ухо Айеро и берет за руку, видимо, он решил подтвердить только что мною сказанное. Я не против, если на это будет такая реакция. Стоило нам зайти в школу, как я сразу пожалел о своем недавнем поступке и понял, что все только началось. -Таак, а вот и влюбленные голубки. Что, Уэй, нравится, когда красивенькие мальчики подставляют свой зад?- сказал один из игроков нашей футбольной команды, не знаю, почему, но почему-то именно в футболе всегда самые махровые гомофобы. У них всегда одни и те же фразы для обзываний, это так примитивно, что даже обидно.- Или сегодня вы поменялись местами? Да, Уэй, судя по твоей походке, тебе ночью вставили по самые гланды. Айеро, признавайся, ты его так выебал?- я просто не в силах ничего ответить, стою и смотрю в пол со слезами на глазах. На последней фразе Фрэнк не выдержал. Они зашли слишком далеко. Айеро быстро расцепил наши руки и заехал кулаком по нижней челюсти самого разговорчивого футболиста-гомофоба. -Следи за языком, сука!- крикнул Фрэнк и еще раз ударил футболиста, но уже в живот, все-таки чтобы достать до лица, ему надо было еще потрудиться. Громила скрючился от боли и схватился за живот, на нас тут же напали его друзья и начали жестоко избивать, сначала много раз в живот, затем они повалили нас на пол и начали избивать ногами. Что за звери учатся у нас в школе. Из глаз так и текли горячие струйки слез, я посмотрел на Фрэнка, он всего лишь хотел мне помочь, а теперь лежит вместе со мной и корчится от боли, ему еще больнее, чем мне, они бьют его прямо по недавно зажившим ранам. Надо что-то делать, не будем же мы вечно это терпеть, колкие замечания в свой адрес я еще могу стерпеть, но я не хочу, чтобы из-за меня мучился Фрэнк, у него и так проблем хватает. -Так, вы что, совсем страх потеряли!? Вы что устроили!? Ни свет, ни заря, а они уже дерутся в школе да еще и четверо здоровяков на двух абсолютно беззащитных молодых людей. Где ваша честь и достоинство, лицо школы еще называется!- подлетел директор и схватил за руки одного здоровяка, избивавшего Фрэнка,- вы что стоите? Нравится смотреть, как другие мучаются!? Быстро подошли и помогли мне унять этих петухов!- прокричал он кучке зевак, которые столпились вокруг нас в кружочек. Те быстро подлетели к директору и, так же как и он, схватили наших мучителей и завели им руки за спину. Чтобы унять одного громилу потребовалось аж два нормальных человека, которые не проводят все свободное время в качалках. -Так, ну-ка пошли все в мой кабинет, живо!- с этими словами директор увел этих «петухов» к себе. Там их ждут серьезные разборки. Наш директор – единственное, что было хорошего в нашей школе. Он – отставной офицер, очень дисциплинированный и в то же время добрый, он – человек чести. Я посмотрел на Фрэнка, ему досталось больше моего, ведь он ударил их дружка. Айеро лежал на полу в позе эмбриона и еле приоткрывал глаза. Превознемогая боль, я встал и подошел к нему. Ему снова надо в больницу, но пока что я могу его донести лишь до медпункта. -Переломов нет, это уже хорошо,- ободряюще произнесла медсестра. На самом деле, зная, что у них на все болезни есть лишь таблетка активированного угля, я до последнего сомневался, не дадут ли Фрэнку этот самый активированный уголь со словами: «Выпей, все должно пройти». Да, я явно недооценил нашу медсестру.- Сейчас я промою все ранки и ушибы и наложу повязку, через пару недель все пройдет,- она мягко улыбнулась. Через несколько минут, на выходе из медкабинета, нас поймал директор. -Зайдите ко мне, я уже позвонил вашим родителям, они скоро прибудут. А этим футболистам я уже назначил наказание, теперь осталось, чтобы родители их тоже наказали,- он улыбнулся и похлопал Фрэнка по плечу. Вот мы уже и в кабинете, который всех так пугает, в кабинете директора. Моя мама уже на месте, обидчики со своими родителями тоже уже сидят, ждем лишь маму Фрэнка. Распахивается дверь, влетает его мама, на лице читается смятение. Наконец-то увижу его маму. -Фрээнки, что случилось, боже мой,- она подходит к сыну, садится на корточки и берет его лицо в свои ладони. -Все уже хорошо, мам, успокойся, пожалуйста. -Миссис Айеро, присаживайтесь, пожалуйста,- сказал директор и указал рукой на единственное свободное кресло.- Итак, как мы уже успели выяснить с вашими мальчиками,- он поворачивается в сторону родителей футболистов,- Фрэнк и Джерард часто ходят вместе и поэтому мальчики решили, что они геи, хотя те не давали никакого повода так думать…- и началось, геи не геи, какая кому разница, не люблю я эти «разборы полетов». Я сижу в этом кресле и как обычно смотрю в пол, изучая каждую царапинку и пытаясь в голове умножить 259 на 869, когда умножаешь большие числа в уме, лицо всегда становится серьезным и сосредоточенным, а это именно то, что мне сейчас нужно. Иногда я отрывался от этого увлекательного занятия и смотрел на Фрэнка, он делал то же самое. Примерно через полчаса «заседание» было окончено. Громилам родители назначили суровое наказание в виде месяца домашнего ареста. Да, для них это было сурово, ведь теперь они могли только учиться и все, никаких ночных гулянок, никаких пьянок и потрахушек. Я вышел из кабинета первым, за мной вышел тот, кто тогда обзывал меня, тот из-за кого все началось. Он намеренно задел меня плечом и злобно посмотрел в глаза, я непроизвольно пошатнулся. -Что ж, это, конечно, не совсем то, что я хотел, но тоже ничего,- сказал Фрэнк когда все участники разошлись.- Не думаю, что теперь они будут к нам придираться, хотя нет, все так просто не кончится, но теперь они точно не решатся нас избивать и это уже что-то, дело сдвинулось с мертвой точки,- отметил Фрэнк и похлопал меня по плечу. Я был счастлив такому стечению обстоятельств, да, меня и Фрэнка избили. Да, все могло бы быть куда лучше, но я рад, что все случилось именно так, я рад, что все произошло сегодня, кажется, не случись этого именно сегодня, это не случилось бы никогда. Теперь они знают, что их действия не останутся безнаказанными, не останутся незамеченными и тихо проглоченными вместе с ночными слезами. Теперь напускная неприступность громил была сломлена. Весь день футболисты обходили нас стороной, косясь в нашу сторону. Да, пятеро здоровяков теперь с опаской обходили двух несчастных геев, это так смешно. Кто бы мог подумать, что можно было найти управу на них с помощью их же родителей, что они, как и все настоящие дети, так же боятся гнева своих пап и мам, так же боятся их расстроить или чем-то разозлить. -Спасибо тебе, Фрэнк,- я слегка улыбнулся ему,- ты дал мне надежду на светлое будущее,- он засмеялся, да, наверно, это прозвучало слишком пафосно. Мы вышли на улицу, этот долгий и мучительный учебный день окончен, я поднял глаза к небу и вдохнул сухой холодный воздух. Люблю это ощущение, осознание того, что ты вытерпел еще один день, и теперь ты на воле, не давят эти школьные стены, эта вечная суматоха, теперь можно расслабиться и снова стать самим собой. Майки как всегда уже дома, сидит в своей комнате и что-то рисует. Мы с Фрэнком поднялись наверх. -Фух, ну и денек выдался,- он закрыл дверь комнаты и прислонился к ней спиной. -Фрэнки, ты даже представить не можешь, как я сейчас счастлив,- я подошел к нему и легонько обнял за талию, он обвил мою шею руками, мы смотрели друг другу в глаза, соприкоснувшись лбами. Иногда кажется, что мы с ним общаемся глазами, просто смотрим в глаза и высасываем всю информацию, просто читаем друг друга, и не нужно никаких слов, это лишнее. Внизу послышался звук захлопывающейся двери. Мы вздрогнули от неожиданности. Либо это ушел Майки, либо пришла мама, хотя для мамы еще рано. Я медленно спустился вниз, надеясь, что это все-таки был мой брат. Хочется побыть наедине с Фрэнком, поговорить о чем-нибудь, побеситься, насладиться друг другом без опасений того, что нас застукают. О да, это был Майки, его обуви нет и вешалка пуста. -Фрээнк, дом наш, спускайся!- весело крикнул я. Наверху тут же послышался сумасшедший топот, да, хоть он и компактный, но топочет, как слон. Я включил музыку и начал еле пританцовывать, сзади подошел Фрэнк и обнял меня. Затем он запрыгнул мне на спину, плотно сжимая своими ногами мою талию. Я бегал по дому, а он ехал на мне, звонко смеясь. Но, как я люблю говорить, после большой радости приходит большая печаль, и это пугает больше всего. Страшно радоваться, когда знаешь, что потом все будет хуже, чем когда-либо.