Между рассудком и страстью

Темнота. Всепоглощающий чёрный цвет перед моими зрачками. Делаю усилие. Маленькая полоска света превращается в практически ослепляющее белое пятно. Аккуратно хватаю воздух пересохшими губами. Жива. Я всё-таки выжила. Зрение Гермионы всё больше приспосабливалось к яркому освещению, и расплывчатые пятна превращались в предметы. Две задвинутые ширмы, кровать напротив. Тумба и светильник, который стоял так близко от края, что рисковал вот-вот упасть. Она поняла, что находится в больничном крыле. Рядом никого не было. Гермиона была почти уверена, что в одиночку занимает большое помещение. Грейнджер решила подняться с постели и разыскать мадам Помфри. Девушка медленно приподнялась и опустила ноги на пол. Мышцы будто окаменели, и слушались её чрезвычайно плохо. Перед глазами появились миллионы чёрных точек. Грейнджер резко осела, и кровать громко скрипнула. Дверь со скрежетом отворилась, и послышалось приближающееся шарканье ног. Гермиона увидела перед собою злое лицо медсестры. — Мисс Грейнджер! — она помогла Гермионе лечь обратно. — Вам нельзя вставать ни в коем случае! Вы совсем недавно очнулись. — Простите, мадам Помфри, — Гермиона не узнала свой хриплый и тихий голос. — Сколько я пролежала без сознания? — Сколько, сколько… — она передразнила ученицу и развела руками. — Вот четвёртые сутки пошли, — за её напускной строгостью, различалось беспокойство за судьбу девушки. — Я сейчас принесу тебе лекарства и воды. Не смей никуда идти. Медсестра уже начала отходить от постели Грейнджер, как та её окликнула. — Мадам Помфри? — гриффиндорка замялась. — А как так получилось что я… — Основная часть заклятия пришлась на кресло позади тебя, — похоже, медсестра поняла её без слов произнесённых вслух, — скорее всего, у тебя дрогнула рука. Гермиона молча кивнула. Она была благодарна. И так рада тому, что у неё дрогнула рука. Ей отчего-то отчаянно захотелось жить. Послышалось, что кто-то снова вошёл. Гермиона подумала, что медсестра что-то забыла. Но шаги звучали куда увереннее и быстрее. Перед её кроватью стоял её лучший друг — Гарри Поттер. Он молча стоял и смотрел в её глаза. Немой вопрос «Почему?» был не то, что едва заметен, он был прописан огромным шрифтом в бездонном взгляде. Гермиона не отвечала. Она просто смотрела мокрыми от слёз глазами. Девушка закрыла дрожащие веки, и по её щеке покатилась слеза. Поттер наклонил голову и тяжело вздохнул. Ей даже показалось, что его подбородок дрогнул. Но, как бы там ни было, парень взял себя в руки, и подошёл к ней, присаживаясь на край кровати. — Гермиона, — тихо, будто не веря, что она слышит его, пробормотал он. Внезапно обняв, и крепко прижимая её к себе, он повторил громче и увереннее. — Гермиона. — Прости, — всё, на что её хватило. По её щёкам текли слёзы, а сама она периодически вздрагивала в объятиях Поттера. — Эй, — Гарри отстранил её от себя и вытер слёзы тыльной стороной ладони. — Поговори со мной. Просто расскажи всё, что хочешь. Но не извиняйся, пожалуйста. После его слов девушка заплакала ещё сильнее. На его лице читалось недоумение и испуг. Гарри явно не знал, как себя вести с ней. Он аккуратно обнял её, и начал успокаивающе гладить по спине. Через несколько минут всхлипы прекратились, и она тихонько заговорила. — Если я расскажу, ты меня никогда не простишь, — она воткнулась в его плечо и не смотрела на него. — Послушай, — он тоже снизил голос. — Ты должна рассказать мне, что бы то ни было. Я сам решу, прощать или нет. Слышишь? — он легонько потряс её. — Я предала тебя, — Грейнджер сказала это намного громче, чем свою предыдущую фразу. — Что? — Гарри даже улыбнулся. Он не мог понять, что за бред она несёт. — Я предала тебя, — она посмотрела в его весёлые глаза, и повторила почти по слогам. — Как? Что? Объясни? — Гарри замешкался. — Я начну сначала, — Гермиона улыбнулась грустной улыбкой. — В декабре ко мне подошёл Малфой с предложением. Он предложил обменять мою жизнь на любую информацию о тебе. — И ты согласилась? — Гарри не верил своим ушам. — Да, — она сокрушённо покачала головой, — я была слишком напугана. Он сказал, что Пожиратели меня найдут где угодно и когда угодно. Даже если я пожалуюсь Дамблдору, они всё равно вычислят меня. На меня была объявлена какая-то там охота. У неё в голове начали всплывать обрывки их с Малфоем разговора. «— Я не знаю… — сквозь слёзы прошептала я. — Ты идиотка? Тебя убьют и даже труп не отдадут! У тебя есть возможность жить, а ты думаешь о моральных принципах? — он задумался на секунду, — ты такая Грейнджер! — это прозвучало как ругательство. Сколько яда и отвращения было вложено в эти три слова». Девушка застыла, явно раздумывая над тем, о каком событии рассказать следующим. «— Твой дружок-нищеброд чуть не убил меня, — Драко дерзко ухмыльнулся, — но он получил по заслугам. — Что ты сделал с Роном? — слёзы застыли в моих глазах. — Увидишь, — ухмылка не уходила с его лица». — Мне было очень страшно, я уже согласилась помогать ему, и так боялась рассказать тебе. Я… Я рассказала о том, что на Пожирателей готовится облава. Это из-за меня пострадал Рон. — Почему ты не рассказала ничего? — Гарри был опустошён. Его слова не выражали никаких эмоций. — Я боялась. Думала, что ты отречёшься от меня. А потом… Мы заключили с Малфоем Непреложный Обет. Я поклялась ценой своей жизни, что буду предоставлять всю информацию о тебе, а он что будет защищать меня. Гарри смотрел невидящим взглядом в пол. Ему не хотелось верить в то, что ему рассказывала подруга. Гермиона сглотнула, и продолжила свой монолог. — Но недавно, я поняла, что в Обете ничего не сказано о том, чтобы я говорила правду. Гарри, ты понимаешь, что я могу не рассказывать ему правду? — Гермиона глядела на него безумным взглядом. — Нет, я не понимаю, — он резко отстранился от неё. — Я решительно не понимаю ни одного твоего поступка! Ты не тот человек, которого я знал! Ты не та Гермиона, которой я доверял! Я вообще не понимаю, как ты могла так поступить. — Он стоял и пристально всматривался в неё. Ты думаешь уничтожить меня морально? Я сама себя уже уничтожила. Я не знаю кто такая Гермиона Грейнджер. — И знаешь, что мне не понятнее больше всего? Почему, если ты так дорожила своей жизнью, пошла на столько вещей ради неё, решила так просто с ней распрощаться? — Гарри, прости меня, я тебя умоляю. Я была напугана. Я была уверена, что все хотят меня убить, что каждый хочет от меня чего-то, — она замолчала. Хрипловатым и надломленным голосом она продолжила, — я знала, что меня никто не любит, что я никому не нужна. И что эта чёртова жизнь никому не нужна… — Ты думаешь, что мы с Роном примчались сюда, как только узнали от твоём поступке, потому что тебя не любим, не заботимся? — Гарри говорил со слезами, застывшими в глазах. — До того, что ты мне рассказала, я был готов доверить тебе свою жизнь. Я был готов умереть за тебя. Не бросай таких громких слов. Мне и так больно. Мне и без тебя, чёрт побери, совесть выедает душу. — А сейчас? — толика надежды прозвучала в приглушенном голосе Грейнджер. — Не знаю, правда, не знаю, — Поттер покачала головой. — Я понятия не имею, как мне принять эту новость. Гермиона, теперь ты связана с Малфоем. Не думаю, что смогу тебе доверять. Гермиона лишь кивнула. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Заканчивали разговор так же, как начинали. Обмениваясь болью и безответными вопросами. Гарри развернулся и уже хотел уйти, но остановился и прибавил: — Я думаю нам с Роном лучше уехать обратно в Нору. Так будет лучше для всех. И даже не ожидая ответа, он быстрым шагом пошёл к выходу. Гермиона откинула голову на подушку и закрыла глаза. Сотни мыслей переплелись в тугой клубок в её голове. Она, кажется, забыла, что такое ясность. Казалось, что её мозг кто-то сжимает тисками изнутри. Мадам Помфри и её лекарств ещё не было. *** Он проснулся, когда стемнело. Пелена ночи делала и без того тёмные школьные апартаменты Малфоя ещё темнее. Изумрудный казался чёрным. Луна так и норовила пролезть в окно, но для неё в этой обстановке явно не хватало места. Драко бросил быстрый взгляд на часы: 19:30. Ещё даже не наступил отбой. Хотя, когда отбой его действительно останавливал? Старосте правила не писаны. Старосте. Он вспомнил о Грейнджер. Куда исчезла эта идиотка? Целых четыре дня от неё ни слуху, ни духу. В Большом Зале она не появляется, в библиотеке тоже. Значит, её вообще нет в замке? Радует одно, она жива. Если было бы иначе, я непременно узнал бы. Мэрлин, почему меня окружают сплошные психи? Ответа от Мэрлина не последовало. Драко решил прервать свои размышления и отправится на ужин. В коридорах было непривычно уютно. Даже его немного вдохновляло праздничное настроение. Ровно до тех пор, пока он не вспоминал о собственных хлопотах. Малфой на удивление быстро добрался до пункта назначения. Сначала он не заметил ничего необычного. Но, по привычке бросив взгляд на стол гриффиндора, он словил не карие колючие глаза, а зелёные, смотрящие на него из-под оправы очков. Поттер? Мать твою, ты тут ещё что забыл? Делаю ставку, что это как-то касается Грейнджер. Интуиция Драко не подводила. Весь вид Поттера говорил о том, что он слетит с катушек прямо здесь. Прямо на месте. Гриффиндорец встал и быстро, едва не срываясь на бег, подошёл к столу Драко. Блондин беспечно намазывал тост джемом, и старался не замечать нависающего над ним Гарри. Поттер не выдержал, и крепко взял Драко за руку и потащил на выход. Драко пренебрежительно выдернул свою руку из цепкой хватки Гарри. — Ты что себе позволяешь? — его слова по обыкновению истекали ядом. Гарри ничего не ответил. Лишь яростно зыркнул на него и остановился, как только за ними захлопнулась дверь. — Послушай, Малфой! — Гарри буквально шипел. — Ещё раз, ты подойдёшь к Гермионе — ты труп. — И чем же вызвана такая забота? — Драко не понимал, что именно стало известным Поттеру. — Тем, что она моя лучшая подруга, а ты… Ты! — Гарри сжимал и разжимал кулаки. Его нервы были на пределе. — А я? — хладнокровно продолжать держать образ Малфой. — Воспользовался её слабостью, её страхом. Заставил творить её такие вещи, на которые она в здравом уме никогда бы не пошла! — О чём бы ты ни говорил, Поттер, я её ни к чему не склонял. Она всё делала по собственной воле. Что, золотой мальчик, неприятно быть преданным? — Драко счастливо ухмыльнулся. — Заткнись! Ты понятия не имеешь о том, что несёшь, — Гарри приближался к нему. — Ох, конечно же, — Драко надоедал этот пустой разговор. — Мне всё равно, что ты там несёшь, и что ты там думаешь. А ещё больше мне плевать на Грейнджер и ваши разборки. — Да это из-за тебя она так поступила на днях! — Гарри кричал, не заботясь о том, что его кто-то может услышать. — Да что эта идиотка сделала? — Она хотела убить себя, ублюдок, — Поттер приблизился к нему и кричал в лицо Малфою. Он занёс кулак, и точным ударом попал в нос блондина. Драко стоял ошарашенный и не мог сказать ни слова. — И попробуй подойти к ней хоть на метр! Гарри прокричал последние слова и сразу же ушёл. Хотела себя убить. И что? Какое мне до этого дело? Мне Грейнджер нужна, как источник информации. И только. Его воспоминания стучали в голове. «Грейнджер, забудь о том, кто мы. Пожалуйста. Просто будь здесь. Просто будь». Чёрт, пора выкинуть это из головы. Пора выбросить всё, что может вызывать чувства. От мыслей о Грейнджер его отвлекала боль. Она потихонечку захлёстывала его. Ему казалось, что кто-то беспрерывно бьет его молотком в нос. Кровь испачкала серый свитер. Капая, застывая и впитываясь, она создавала причудливый узор. Юноша знал, что так просто это не пройдёт. Решение было принято моментально — идти к мадам Помфри. Ноги сами вели по изученным коридорам. Он на ходу кое-как остановил кровь. Драко не заметил, как пришёл в больничное крыло. Он постучал в кабинет медсестры, но ответа не последовало. Малфой решил подождать её в лазарете. Прохаживаясь вдоль комнаты, он подметил, что лишь одна кровать занята. Слизеринец подошёл к этой кровати, и внимательно посмотрел на ту, что свернувшись калачиком, спала на ней мирным сном. Девушка проснулась, и сразу же почувствовала дискомфорт. Малфой лишь ухмыльнулся. — Ну, привет, самоубийца, — бестактно и холодно он первым начал разговор. Гермиона смотрела перед собой, но было впечатление, что она не видит ни одного предмета. Девушка медленно сфокусировала взгляд на своём посетителе. — Пошёл вон! — произнесла она буквально по слогам. Малфой всмотрелся в её искажённые злобой черты лица. Но он не был намерен следовать ни её совету, ни совету Поттера. Вопреки всему, он подошёл к ней, и сел на краешек её кровати. Гермиона не ориентировалась в днях. Она забыла сегодняшнюю дату. Но моментально пронеслась лишь одна мысль. Кажется, эта ночь — новогодняя.