Эффект домино

Домой Таа вернулся ближе к вечеру, когда на улице начало смеркаться. Захлопнув дверь, он тяжко вздохнул и бросил ключи на тумбочку у входа, а потом потер ладонями лицо. Последние полсуток в его жизни выдались крайне тяжелыми, но не столько из-за проблем с полицией и происшествия у клуба, сколько из-за отца, которого пришлось позвать на помощь. Драка в нетрезвом виде в общественном месте являлась достаточно серьезным преступлением. К тому же, основные участники были вдрызг пьяными и вряд ли смогли бы объяснить, что Таа здесь вообще ни при чем. А будучи откровенным с самим собой, Таа признавал, что еще и попросту испугался – не каждый день ему скручивали за спиной руки и отвозили в полицейский участок. Потому Таа и позвонил, хотя от одной мысли о том, как отреагирует его отец, получив такой звонок в выходной день ранним утром, становилось физически плохо. Отец всегда был настоящим главой семьи, хотя подспудно Таа понимал, что тут больше подходило определение тирана. Мать Таа, тихая и покорная, во всем всегда потакала мужу и в спорных ситуациях никогда не становилась на сторону сына. И хотя, став взрослым, Таа пришел к выводу, что по-своему отец очень любил его, а слепой страх перед грозным родителем отступил, в сложившейся ситуации Таа вполне обосновано опасался родительского гнева. Однако все обернулось лучше, чем он думал. Отец быстро уладил проблему, сказал Таа, что тот поедет сперва домой к родителям для серьезного разговора, а уж только потом к себе, но беседа вышла далеко не такой неприятной, как с внутренней дрожью воображал Таа. - Я знаю, что в драке ты не виноват, - строго отчеканил отец, только голос у него при этом был такой, будто он говорил обратное. - Знаешь? – недоверчиво переспросил Таа. - Да. Твой приятель, который все видел, дал показания – сказал, что дрались те двое, а ты вышел позже и попытался их разнять, - кивнул отец. - Какой приятель? – вконец растерялся Таа. - Я не запомнил его фамилии, - отмахнулся отец. – А зовут вроде Манабу. Он случайно все увидел. Но речь сейчас не об этом, Таа, а о людях, с которыми ты общаешься и проводишь свободное время. Ты считаешь нормальным попадать в такие ситуации? За этим последовала долгая лекция на тему, давно набившую Таа оскомину – о том, что пора взрослеть, пора меняться, пора, наконец, поумнеть. Только в этот раз к требованиям отца добавилось еще одно. - Когда я заканчивал этот же факультет, в отличие от тебя, я посещал немало факультативных занятий, - заявил он, пока Таа покорно слушал. – Сколько факультативов посещаешь ты? Таа тихо вздохнул и демонстративно понурил голову, изображая то ли смущение, то ли сожаление, которого, естественно, не испытывал. Отцу было прекрасно известно, что учебой сын не злоупотребляет, и его вопрос, разумеется, не требовал ответа. - Я понимаю, что на последнем курсе и так забот хватает, но факультатив ты посещать обязан. Хотя бы один, - правильно расценил его молчание отец. – Выбери что-то, что тебе по душе. Таа послушно кивнул, выражая полное смирение. По душе ему было вообще не учиться, но озвучить подобное при отце он не смог бы даже под пытками. Дальше последовали новые нравоучения, теперь уже о друзьях Таа и всей его компании, и Таа не спорил, кивал, соглашался, а про себя, тем временем, думал о том, что куривший у клуба парень, которого он мельком заметил, и был Манабу. Вот только почему тот решил заступиться?.. …Таа принял ванну, выпил коньяка и только после этого почувствовал себя немного лучше. От разговора с отцом раскалывалась голова, а может, виной тому было выпитое накануне – Таа не знал, но собственное состояние ему не нравилось. Позвонила Сора, предложила приехать, но Таа отказался: Сора была не просто девушкой, с которой можно расслабиться – она требовала внимания и отдачи, а у Таа не было сил ублажать ее. И хотя секс с Сорой был отличным, а сбросить напряжение не помешало бы, Таа решил воздержаться от встречи. После Соры его номер набрал Манами, обозвал Таа придурком, долго ржал в трубку, а потом рассказал, что Рюуске отпустили под большой залог. По студгородку уже поползли разнообразные слухи, а сам Рюуске приобрел романтический ореол в глазах девушек, как сказал Манами, ведь в современном мире не каждый день мужчины дерутся из-за женщин. Таа только фыркнул насмешливо и убедился еще раз в известной истине о том, что хорошими делами прославиться нельзя, а вот плохими – еще как. Пристань к чужой девушке, устрой пьяный дебош – и ты звезда всего потока. А потом у Таа настала самая приятная часть вечера. Несмотря на все проблемы, он ни на минуту не забывал о том, что в этот день намечалась новая трансляция. На этот раз мальчик был особенно оригинален. Во-первых, загрузившееся изображение оказалось черно-белым, во-вторых, открывшееся зрелище нельзя было назвать порнографией – разве что эротикой, и то с большой натяжкой. Парень, полностью обнаженный, сидел на постели спиной к камере, подтянув к себе ноги. Зрители могли видеть только его голую, немного ссутуленную спину, узкие плечи и затылок. Из-за худобы и темных до плеч волос он больше походил на девочку-подростка, чем на взрослого мужчину. В какой-то момент он немного развернулся, усевшись теперь в пол-оборота к зрителям, продолжая при этом старательно отворачивать лицо. Зато теперь стало понятно, что парень дрочит себе, но из-за согнутой в колене ноги рассмотреть самое интересное не представлялось возможным. "Вот что здесь можно найти интересного?" – Таа будто слышал собственный недоумевающий внутренний голос, и не мог дать ответа на этот вопрос. Умом он понимал, что ему не показывают ничего запредельного: даже самая скромная эротика была богаче пикантными моментами. Но отчего-то Таа не находил сил закрыть вкладку, и вместо этого уже стаскивал с себя штаны. Как ни странно, другие зрители тоже не спешили покидать сайт, и если в комментариях и мелькали отзывы негодующих, требовавших чего-то позанимательней, чаще заведенная публика умоляла показать чуть больше. А Таа и это не было нужно: глядя на узкую спину с выступавшими позвонками, он заводился так, будто у него месяц не было секса, и воображение услужливо дорисовывало все то, что не показывала камера. В этот раз Таа кончил дважды. В первый раз – почти сразу, едва начался показ, во второй – вместе с мальчишкой, который под конец все же развернулся, показывая, как забрызгивает спермой белые простыни. А Таа смотрел и думал о том, что с большим бы удовольствием полюбовался на то, как парень разворачивается спиной и наклоняется. Или, еще лучше, на его лицо, чтобы увидеть, как он жмуриться и сжимает зубы, когда испытывает оргазм. Но об этом можно было только мечтать – мальчишка ни на секунду не забывался и устанавливал камеру так, чтобы именно лица никто не разглядел. "Может, он – урод?" – мелькнула у Таа мысль, когда экран погас, возвещая об окончании трансляции. Но эту идею он посчитал чуть ли ни абсурдной: почему-то не верилось, что человек, творивший такое со своим телом, мог оказаться некрасивым. *** Неприятные эмоции от пережитого отпускали, и уже через день Таа казалось, что приключившееся в ночном клубе было скорее дурным сном, чем реальностью. На следующий день к нему приехала Сора, и Таа, бывший уже куда в лучшем настроении, чем до этого, провел с ней отличный вечер. Правда, неожиданно он поймал себя на чувстве, будто что-то изменилось. Его умопомрачительная девушка, по которой сохла половина потока, в этот раз не вызвала в нем прежних эмоций. Сора была невероятной. До встречи с ней Таа считал, например, что женская грудь бывает или большого размера, или красивой формы – если речь идет о реальной женщине, а не героине кино, разумеется. До знакомства с Сорой Таа думал, что если девушка зациклена на своей внешности, она не может подавать надежд на профессиональном поприще. А еще Таа верил, что девушки бывают или очень красивые, или очень умные, но Соре и здесь удалось пошатнуть его уверенность. И от этого Таа было немного тревожно: девушка легко раскусила бы фальшь и неискренность, а сам Таа в этот раз был с ней честным не до конца, потому как поймал себя на том, что скучает. - Точно все в порядке? – прищурилась, глядя на него, Сора перед тем, как уйти. Ночевать у Таа она оставалась крайне редко. Они это никогда не обсуждали, но такое положение вещей его более чем устраивало – секс сексом, а спать лучше в одиночестве, да и непонятно, что делать утром вместе. Таа не был уверен, что Сора захочет жарить ему яичницу, и сомневался, что ей понравится смотреть, как он, словно зомби, бродит по квартире, теряя носки и чистя зубы. - Все отлично, - устало улыбнулся ей Таа, понадеявшись, что его утомленный голос она спишет на долгий секс-марафон после измотавших событий, а не на свой счет. - Ты показался мне каким-то напряженным, - блеснула проницательностью Сора. - Это из-за вчерашнего, в себя никак не приду, - ответил Таа и даже сам поверил в то, что сказал. Быть может, поэтому поверила и Сора. …Все выходные помимо прочего у Таа не шел из головы поступок Манабу. С невзрачным студентом из параллельной группы он фактически ни разу в жизни не общался, но был уверен, что Манабу ненавидит его после той истории с экзаменом. Он не мог не догадаться, что Таа удалось сделать нечто и присвоить себе его достижения, что в итоге привело к потере гранта, и потому Таа не сомневался в его озлобленности. А теперь получалось, что Манабу, в ситуации, когда мог отмолчаться, заступился за него. "Значит, больше не злится", – решил Таа. – "Или не захотел лжесвидетельствовать в полиции. Короче, по фиг…" Но по фиг не становилось – Таа сам не мог понять почему. И когда Таа пришел к неутешительному выводу, что мысли о Манабу не спешат покидать его голову, он спросил сам себя, почему бы не выяснить все у самого Манабу? Ведь с него не убудет, если он просто поинтересуется, что это вдруг на того наскочило. Потому в понедельник Таа заставил себя встать раньше, выехал с большим запасом и на парковке недалеко от университета оказался едва ли не за полчаса до начала занятий. Манабу был ботаном, а значит, приезжал на пары заранее, как предположил Таа. Ловить его в течение дня для приватной беседы показалось накладным – обязательно кто-то помешает, да и Манами потом задолбет вопросами, что Таа понадобилось от "этого пидара", как величал Манабу его лучший друг. С какой стороны ни посмотри, получалось более разумным подождать у входа в университет. Так Таа и поступил. Заняв выжидательную позицию на пятачке для курения, он достал сигареты и щелкнул зажигалкой. Таа казалось, что у Манабу нет машины – эта идея была скорее предположением, но Таа подумалось, что Манабу должен появиться со стороны метро. И он не прогадал: когда Таа докуривал вторую сигарету, на аллейке, ведущей от станции к университету, показалась знакомая фигура. Манабу по своему доброму обычаю выглядел несуразно. Это утро выдалось непривычно холодным – осень впервые напомнила о себе, и Таа успел продрогнуть, пока ждал. А Манабу предусмотрительно замотался в толстый шерстяной шарф, который смотрелся очень нелепо поверх легкой темной куртки. К тому же, шарф был старым, некогда белым, а теперь каким-то грязно-серым, и в паре с дурацкими дешевыми очками создавал Манабу образ беспризорника или бродяги. И лишь дорогие наушники выпадали из общего образа, будто напоминая, что Манабу был студентом юридического факультета, а не бездомным, ночевавшим в переходе метро. Быстро затушив окурок, Таа шагнул в сторону аллеи, преграждая Манабу путь, и Манабу резко остановился, когда Таа вырос перед ним словно из-под земли. - Чего тебе? – недружелюбно нахмурился он, и Таа с трудом сдержал улыбку. У Манабу был низкий голос, который никак не соответствовал субтильному телосложению. Слышать, как басит из складок уродливого шарфа тощее лохматое существо, было забавно, но Таа постарался придать лицу серьезность – Манабу и без его насмешек явно не желал общаться. - Спросить хотел, - честно ответил Таа, и Манабу, не слишком привлекательное лицо которого перекосило от недовольства, нехотя стащил наушники со своей головы. Таа услышал громкие басы и вроде бы даже гитарные рифы, отметив про себя, что никакую другую музыку такое недоразумение, как Манабу, любить не могло. - Я слушаю, - поторопил он Таа, всем своим видом показывая, как мечтает избавиться от навязанного разговора. - Это ты был тогда у клуба, - скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Таа. – Видел драку, которую затеял Рюуске, а потом дал показания в полиции. - Ну? – Манабу явно не спешил поддерживать беседу, однако и этот ответ Таа посчитал утвердительным. - Ты заявил, что я был не виноват. Почему? Последний вопрос поставил Манабу в тупик: в глазах отразилось недоумение, и он даже моргнул. Наверное, стекла очков немного увеличивали, из-за чего Таа на секунду показалось, что у Манабу очень длинные ресницы. Но на этой мысли он не стал концентрироваться. - Почему что? – спросил он после секундного замешательства. - Почему ты заступился? – терпеливо пояснил Таа, искренне задаваясь вопросом, как самый умный студент потока мог оставаться таким тугодумом. - Видно, тебе в какой-то другой драке мозги отбили, - ровным голосом произнес Манабу. – Я ни за кого не заступался, просто сказал, как было на самом деле. - Это я понимаю, - развел руками Таа. – Но ты ведь мог не говорить ничего и не уточнять. Я же вроде как в свое время тебе немного… подгадил. Более подходящего слова Таа не удалось подобрать, а Манабу поглядел на него чуть насмешливо, как будто ехидно переспрашивая: "Немного?.." - В общем-то, понятно, полиция и так бы разобралась, - продолжил Таа, не дождавшись от Манабу реакции. – Но проблемы с отцом у меня могли бы возникнуть похуже, чем с законом. Твои показания оказались очень кстати, хотя ты мог и не оправдывать меня. "Вот я на твоем месте точно не стал бы", - мысленно закончил мысль Таа, а на лице Манабу в этот момент появилось какое-то совсем непонятное выражение. - Может, все дело в том, что я не такая сука, как ты? – выдал он и улыбнулся, только как-то совсем недобро: складывалось впечатление, что Манабу и злился, и веселился одновременно. - Да ладно тебе, - отмахнулся Таа. – Сколько времени прошло… Манабу ничего не стал говорить на это, только демонстративно посмотрел куда-то в небо и, обойдя Таа, решительно зашагал в сторону учебного корпуса. - Эй, да подожди ты! – окликнул его Таа и поспешил следом. В эту минуту он сам не знал, зачем идет за очкариком. Если до этого Таа было просто любопытно, почему парень выгородил своего врага, то теперь он получил ответ: Манабу просто был наивно-честным и о мести или не подумал вовремя, или не захотел размениваться на такой поступок. Манабу демонстративно надел наушники, но Таа, не пожелавший терпеть такое пренебрежение, решительно сдернул их с его головы. - Ты охренел?! – вот теперь он разозлился по-настоящему, резко остановился и повернулся к нему всем корпусом, но Таа проигнорировал разгневанный взгляд. - Я не люблю оставаться должным, - изобразил самую сияющую улыбку он. И лишь с небольшим опозданием до него дошло, что ответ на вопрос, зачем ему все это, сорвался с языка раньше, чем он успел осмыслить его. Пускай Таа неоднократно говорил себе о том, что в происшествии на экзамене виноват сам Манабу, потому как не дал ему списать, в глубине души он понимал, что в чем-то все же был серьезно неправ, тем более учитывая тот факт, что Манабу лишили гранта на обучение. Теперь же Манабу вроде как не сделал ничего выдающегося, просто не отмолчался, когда его спросили о драке у клуба, но Таа почувствовал неловкость от того, что невзлюбивший его много лет назад парень вдруг оказался таким благородным. "На фоне тебя, последней сволочи", - услужливо шепнул внутренний голос, и Таа с трудом сдержался, чтобы не нахмуриться сердито из-за собственных мыслей. - Кому должен, всем прощаю, - огрызнулся Манабу, и Таа понял, что его это начинает бесить. - Я серьезно, - постарался подавить раздражение он. – Давай ты просто скажешь, чего хочешь, и сочтемся. - Серьезно, значит? – на лице Манабу опять появилось насмешливое выражение, и хотя Таа видел его всего лишь во второй раз, он понял, что физиономия Манабу, когда тот кривляется, ему совсем не нравится. - Вполне, - пожал плечами Таа. – За любую услугу надо платить. Может, тебе девайс какой купить? Или билеты пробить куда? У меня есть приятель, который… - Нет, спасибо, - мотнул головой Манабу и широко улыбнулся. – Я хочу кое-что другое. - Чего же? - Чтобы ты отвалил. На этих словах Манабу развернулся и пошел прочь, и даже наушники надеть забыл – провожая его взглядом, Таа видел, что Манабу продолжал держать их в руке. Таа только хмыкнул и посчитал инцидент исчерпанным. Манабу еще раз доказал, что он обыкновенный болван: сначала не воспользовался возможностью наказать того, кто попортил ему немало крови, потом не захотел получить даром какую-нибудь приятную мелочь или вознаграждение за свою глупую бессмысленную доброту. Больше Таа и правда не мог ничего сделать. Неторопливой походкой он направился в сторону университета, искренне веря в то, что о происшедшем больше не вспомнит. *** На свое первое факультативное занятие Таа даже умудрился не опоздать. Собравшиеся в маленькой аудитории студенты удивились новенькому, решившему присоединиться к ним не с самого начала обучения, а больше всего, как понял Таа, поразились его внешнему виду. Учащиеся на факультативных занятиях выглядели очень умными и… "И, в общем-то, больше никак", - сказал сам себе Таа. При прочих равных с такой серой и неинтересной компанией он общаться не стал бы, но теперь выбирать не приходилось. - Всем привет, - бодро поприветствовал он собравшихся, и ему ответил нестройный хор из десятка голосов. - Привет, Таа… - выделилась из общей массы одна девушка, полноватая, небрежно одетая и, разумеется, в очках, которая тут же опустила глаза и слегка покраснела. - Здорово, рад тебя видеть, - махнул ей рукой Таа, не представляя при этом, с кем говорит, но девушка покраснела еще гуще и даже робко улыбнулась. Таа слишком хорошо знал своего родителя, чтобы позволить себе затягивать с факультативом. Он даже не сомневался, что отец позвонит вечером в первый же день после выходных и спросит, что Таа для себя выбрал. Потому первым делом он направился на кафедру, чтобы записаться хоть куда-то. Куда именно – Таа было плевать. - Неожиданное решение – записаться на факультатив, когда до конца учебы осталось полгода, - близоруко прищурилась немолодая лаборантка, а Таа невозмутимо пожал плечами: - Да вот, время свободное появилось, решил занять себя чем-то полезным. - Похвально, - улыбнулась женщина и щелкнула мышкой, открывая какой-то ей одной ведомый файл. – И в какой области права вы хотите выбрать факультатив? - Э… Ну, наверное, в середине триместра особо перебирать не придется, - развел руками Таа, легкомысленно не подготовившийся к такому вопросу. – Скажите, где еще места есть. - И то верно, - покачала головой женщина, задумчиво глядя в экран. С полминуты она что-то просматривала, прокручивая скроллер, а Таа флегматично наблюдал, как по оконному стеклу ползает сонная осенняя муха, и ни о чем не думал. - Хм, как раз есть одно место на факультативе ювенального права, - наконец подняла на него глаза лаборантка, и Таа тут же изобразил заинтересованность на лице. – К тому же, они недавно начали заниматься, всего две недели назад. Вам подойдет? - Еще как подойдет, - заверил ее Таа и вежливо улыбнулся, когда женщина начала объяснять, куда именно ему следует подойти и какие бумаги оформить. Факультатив собирался два раза в неделю, и Таа плохо себе представлял, что люди делают на таких занятиях, потому решил никак особо не готовиться. Студенты подтягивались в аудиторию, здоровались, знакомились с новеньким. Всего в группе было двадцать человек, как предварительно выяснил Таа, но собралось девятнадцать из них, когда появился и преподаватель. Таа пришлось снова изображать заинтересованность и фальшиво улыбаться, рассказывая о том, как давно он мечтал расширить свои знания именно в этой области права, и как он рад, что успел присоединиться к группе. - Вы на четвертом курсе? – уточнил преподаватель. – Стало быть, темы правовой защиты несовершеннолетних вы должны были неоднократно касаться на разных курсах? - О да, - многозначительно кивнул Таа. – Именно поэтому я и захотел, эм… Углубить знания. - Значит, вам будет проще, чем остальным, - удовлетворился таким ответом преподаватель. – Давайте начнем… Но договорить он не успел, потому что в этот момент скрипнула входная дверь, пропуская в комнату опоздавшего, и Таа от удивления на секунду даже растерялся. "Какой все же маленький у нас университет…" – мелькнула у него мысль, когда Манабу, виновато кивнув и извинившись, направился к последнему оставшемуся свободным месту, как по заказу прямо перед Таа, усевшимся в самом конце аудитории. Встретить его Манабу тоже не ожидал, и когда поднял голову, встречаясь глазами с насмешливым взглядом Таа, на миг замер. Но, справившись с изумлением, мотнул головой, будто прогоняя какие-то мысли, и решительно шагнул вперед, усаживаясь за парту. "Везет мне на него", - отчего-то вдруг развеселился Таа. Манабу не вызывал у него ни злости, ни неприязни, но от того забавно было смотреть, как тот сердится из-за его присутствия. Парень из параллельной группы и без того имел кислый вид, когда сталкивался с Таа в коридорах или на общих лекциях, а теперь еще и был вынужден терпеть его на факультативе, который наверняка прежде посещал с удовольствием. В отличие от здесь собравшихся, Таа стало скучно, едва преподаватель начал занятие, и потому он решил позволить себе небольшое развлечение – подколоть Манабу. Склонившись чуть вперед к его уху, Таа, не скрывая насмешки в голосе, прошептал: - Сначала экзамен, потом клуб, потом курилка, теперь вот здесь… Манабу, такое чувство, что ты меня преследуешь. В конец реплики Таа вложил все свое наигранное возмущение и с трудом сдержал тихий смешок, когда отстранился и откинулся на спинку стула. Нарушивший дисциплину своим опозданием Манабу не рискнул обернуться и высказать, что думает, но по тому, как он сидел – напрягшись и неестественно выпрямившись – Таа понял, что негодование Манабу зашкаливало. Казалось, что по комнате от него расходились флюиды ярости. "Может, не так уж и нудно здесь будет", - пришел к умозаключению Таа и, удовлетворенно улыбнувшись, приготовился слушать преподавателя.