Запах смерти и отчаяния повис над маленькой деревушкой, в которой проживали бедные крестьяне. Красные языки пламени съедали дотла все имущество, которое бедняги нажили за свою жизнь. То там, то тут слышались громкие, полные мольбы крики, на которые никто не обращал внимания в этой суматохе. Все люди, что находились в этой деревне, бежали прочь, по-быстрому собрав свой маленький, скудный багаж. Однако люди бежали не только от огня. Дворяне, что жаждали изменений и больше прав, с яростью догоняли бедняков и убивали их. А крестьяне не понимали, в чем они провинились, в чем стали виновны перед этими людьми.
Они просто бежали по твердой земле, обтирая и без того ветхую подошву обуви. Дети плакали, а родители, крепко прижав их к себе, в панике оглядывались назад.
Эти люди просто не понимали, что происходит. Они и не могли знать, что они всего лишь орудия, с помощью которого знать хотела показать, на какую жестокость они способны, какой хаос они могут поднять за власть, которую с такой твердой хваткой собрал в своих руках король. А дворянам необходимо было больше прав, больше возможностей и владений. Их жажда наживы и земель просто не имела границ, переходя потихоньку в безумие, от которого они теряли рассудок.
В одном из деревянных домов, по которому тоже гулял огонь, был слышен надрывный плачь ребенка. Маленькая девочка, пять лет отроду, сидела под большим дубовым столом, и плакала, вытирая слезы пухленькими, маленькими ручками. Она периодически прекращала плакать, заходясь в приступах кашля из-за дыма, который был повсюду в маленьком домишке.
Горящая дверь вдруг распахнулась, и в дом бесстрашно вбежала женщина с пучком блондинистых волос. По ее красным щекам от жара огня текли слезы, а нос иногда пошмыгивал. Она дико оглядывалась по сторонам, с жадностью впиваясь в каждую деталь интерьера. В ее глазах застыло отчаяние, когда она никого не смогла разглядеть.
- Люси! – крикнула женщина, врываясь внутрь дома.
Несколько долгих минут все было тихо. Лицо женщины исказила гримаса боли и страха. Она уже было хотела снова зарыдать от пережитого ужаса, что было заметно по едва подрагивающей нижней губе, которую она с силой прикусила, кое-как сдерживаясь. Ноги женщины подкосились, она рухнула на пол и невидящим взглядом стала смотреть на пламя, что полыхало прямо перед ней, норовя опалить кожу. Однако она уже ничего не замечала, казалось, будто весь мир перестал для нее существовать.
- Мама! – донесся хриплый, еле слышный крик ребенка, что сжался под столом.
Стоило этим словам слететь с губ малышки, как блондинка сразу вскочила и бросилась к источнику звука, запинаясь на едва держащий ее ногах, опаляя ноги об жар огня. Она грубо рванула девочку за руку на себя и обняла, зарываясь носиком в волосы малышки, что пропахли гарью.
Эта нежность продлилась недолго. Женщина быстро пробежалась глазами по своему некогда дому и, подхватив ребенка на руки, выбежала во двор. Девочка немигающим взглядом смотрела на полыхающее здание, на снующих мимо нее людей. В карих глазах ребенка читалась какая-то вселенская мудрость, будто она понимает всю суть происходящего и ей больно от всего этого.
Взгляд ребенка остановился на мужчине, который скакал на коне, держа в руках пушку. Она смотрела, как этот толстый, со вторым подбородком и с выпученными глазами, мужчина нажимает на спусковой крючок и выстреливает в женщину с черными волосами. Ее лохмотья тут же окрасились красной кровью в районе груди, а с губ сорвался громкий крик, потом она рухнула на землю и застыла, и лишь кровь продолжала вытекать из ее хладного тела, окрашивая поляну багровым цветом.
Девочка вздрогнула, глаза ее расширились, а во рту пересохло. Ее мать куда-то убегала, унося прочь своего ребенка от этой ужасной картины, что прочно засела у малышки в голове. Она с ужасом увидела, как глаза мужчины на коне остановились на ней с матерью; он оскалился. Вот полыхнул особенно сильно огонь, его угольно черный силуэт угрожающе навис над жителями. Губы мужчины исказила улыбка сумасшедшего, полного безумия человека. Он навел дуло пушки на малышку с матерью.
Люси испугалась и потянула маму за руку, чтобы привлечь ее внимание и предупредить о грозящей опасности. Но женщина не обращала внимание на сопротивления дочери: она продолжала бежать, утягивая за собой ребенка, ее глаза панически метались из одной стороны в другую, в поисках укрытия.
- Мама! - наконец блондинка услышала вскрик дочери, но слишком поздно. Мужчина, все это время целившийся именно в них, спустил крючок.
Дальше Люси видела все, как в тумане. Вот из-за угла горящего дома выбегает ее отец, резким движением отталкивает любимую жену и дочку в сторону, сам подставляясь под выстрел пули. Секунда, и его уже безжизненное тело падает на землю, вновь окрашивая ее в алый цвет. Мать ребенка беззвучно закричала и прижала дочку к себе, стараясь скрыть от нее это ужасное зрелище; из ее глаз хлынули горячие слезы. Девочка все же увидела, лишь краем глаза, но это воспоминание будет еще долго всплывать в ее памяти. Окровавленный труп любимого отца лежал не шевелясь, глаза были широко открыты, но в них не было и намека на жизнь, а губы, что вечно были растянуты в улыбке, сейчас были открыты в беззвучном крике, и из них тонкой струйкой вытекала кровь. Ребенок с непониманием смотрел на это зрелище, задаваясь глупыми вопросами, на которые не знал ответы лишь дети.
В следующий момент малышка вновь почувствовала на своем запястье крепкую хватку матери, которая уже было начала подниматься с колен и бежать, но... Раздался очередной оглушающий выстрел, и светловолосая женщина отпустила ручку ребенка, падая рядом с мертвым мужем.
Малышка в оцепенении застыла и с ужасом глядела на родителей. Повернув голову в сторону дочери, женщина одними губами вымолвила единственное слово: «Беги».
В глазах женщины застыла непередаваема боль, а на щеках все ещё были видны мокрые дорожки от слез. Красивое лицо матери застыло, глаза закрылись и больше никогда не открывались. Ребенок ещё не понимал, что ее родители умерли. Он не понимал, что больше никогда эти лучистые глаза не откроются, что больше никогда не будет слышен смех ее родителей и что она никогда не почувствует тепло их рук. Для ребенка происходящее казалось просто какой-то игрой, где те, кто проигрывают засыпают сном. В какой-то степени так и было, вот только малышка не осознавала всей боли этой жестокой игры. Игры, что рушила чужие жизни и сердца, лишь только ради власти, что маяком застыла в голове дворян.
Взгляд девочки переметнулся в сторону мужчины, который уже успел слезть со своего скакуна, и стремительно приближался к ней, попутно выстреливая в неуспевших скрыться мирных жителей. Мимолетно взглянув в пустые глаза матери, девочка подскочила с земли и опрометью бросилась в лес, подальше от деревни, от творившегося в ней кошмара.
Малышка просто бежала, запиналась, но бежала, считая, что завтра все вернется обратно, что завтра деревня будет цела, а дома ее будут ждать любимые родители. Она была ещё слишком маленькой, слишком чистой и непорочной. Люси просто не могла знать, что с завтрашнего дня уже ничего не будет как прежде, а может быть, она это осознавала где-то в глубине души, но не желала верить. Зачем думать о плохом, когда есть более светлая версия?
Запах гари, раздававшиеся звуки выстрелов, вскрики, протяжные стоны раненых и зовы взрослых, ищущих своих детей и близких, еще долго эхом отдавались в голове у ребенка.
***
Я подскочила, как от удара. По лбу стекал тонкой струйкой пот, а дыхание стало слишком частым и хриплым. Снова и снова мне сниться этот ужас, который произошел в далеком детстве. Я была еще мала, когда мне пришлось столкнуться с жаждой власти знати. Я не осознавала всей сути происходящего, пока мне не сказали, что моя семья больше никогда ко мне не вернется. Именно тогда я поклялась, что пока я живу, пока по моим венам течет кровь, я буду убивать всех высших господ!
- Люси, ты как? – МакГарден озадаченно наклонилась ко мне, щекоча мой нос своими голубыми мягкими волосами.
- Так себе, - нервно подпрыгиваю и отвожу глаза, не в силах смотреть на девочек после увиденного сна. Ведь готова поспорить, что у меня сейчас взгляд побитого щенка, а предстать в столь жалком свете мне бы не хотелось.
- Девочки, что с нами будет? – донесся взволнованный голос Дождии, что сидела в углу каюты.
Я быстро пробежалась глазами по помещению. Здесь была гора ящиков, что величаво возвышались над нами, иногда покачиваясь, будто угрожая, что ещё чуть-чуть и они обрушатся своей огромной мощью на нас. У стены лежали стопочкой белые мешки, перевязанные веревкой из льна. Больше в этой каюте ничего не было, поэтому места было вдоволь.
- Простите меня, - Эльза печально повесила голову, отворачиваясь от Дождии. - Это моя вина!
- Никто ни в чем не виноват! – зло рявкаю на раскисшую Эльзу и на начавшую паниковать Дождию. – Мы выберемся. Верьте мне, разве я вас хоть раз подводила?
***
- Ах, ваше высочество, - служанка, подобно кошке, изогнулась в руках принца, когда он трепетно коснулся ее губ своими. Он дразнил девушку, наслаждаясь ее беспомощностью и с каким-то злым торжеством смотрел в ее глаза, которые полыхали от желания.
Нацу играючи снял блузку, выкидывая ее, и коснулся руками теплой, нежной кожи служанки, провел ладонью по спине, и одним лишь движением пальцев, расстегнул лифчик. Девушка прижалась к нему плотнее, показывая ему, чего она хочет. Драгнила это слегка взбесило, он ненавидел делать то, что от него хотят. Он всегда делал только то, что именно он хочет, а сейчас он хотел преподать урок низшему сословию. Он не стал прикасаться к ее груди, он агрессивно впился в ее губы, кусая их, сминая под собой, желая показать, кто тут хозяин. Девушка сдалась под его напором и запустила пальцы в волосы принца. Нацу грубо сжал ее подбородок и резко приподнял. Желая углубить поцелуй до максимума. Вторую руку он опустил к груди служанки и сжал ее, потом провел подушечкой пальца по соску, от чего она слегка застонала, но этот стон потонул в их жарком поцелуи.
Эта пылающая страсть могла бы зайти куда дальше, если бы не требовательный стук в дверь, а после и наглое протискивание в апартаменты.
Нацу отстранился от девушки, заставляя ее раздосадовано вздохнуть. Взгляд его холодных глаз был направлен на слугу, который явно не был смущен данной ситуацией. Видно, он привык к таким сценам. Парень осмотрел комнату спокойными синими глазами, в упор посмотрел на девушку, что сейчас, краснея, прикрывалась одеялом, а потом перевел взгляд на принца.
Нацу вопросительно изогнул бровь, натягивая на себя белую рубаху, которая была отброшена в порыве страсти.
- Ваше величество, нам доложили, что знаменитая банда пираток была поймана. Вы очень сильно настаивали на том, чтобы вас первым известили, - паренек уважительно склонил голову перед принцем, а когда поднял ее, то снова стал бегать глазами по комнате, не зная, чем себя занять.
- Спасибо, Ромео, - Нацу улыбнулся мальчишке и взмахом руки велел ему выйти. Тот, ещё раз поклонившись, скрылся за входной дверью.
Девушка на кровати завозилась, откинула одеяло от себя подальше и вызывающе раздвинула ноги, скрытые под тканью длинной юбки, которую Нацу не успел снять.
Парень холодно посмотрел на нее. В его глазах не осталось и следа того желания, что буквально пару минут съедала их обоих. На лице принца появилась издевательская усмешка. Он отвернулся от девушки, заставляя ту замереть от неожиданности.
- Можешь идти. Ты мне больше не нужна, - сказав эти жестокие слова, он до конца надел рубашку, и молча, лишь стуча по паркету каблуками сапог, скрылся за дверью.
