В любовном треугольнике четвертый не лишний

Сначала моего сознания касаются неясные звуки чьих-то затихающих шагов и закрывающейся двери. Потом ощущение собственного тела приходит вместе с болью. Пульсирует рана на голове, а руку, куда вонзился нож Джоанны, невыносимо жжет. Открываю глаза. Я лежу на полу с кислородной маской на лице. Дышать могу самостоятельно, поэтому без колебаний срываю ее. Рядом кто-то лежит. Битти. Тоже с маской, как и я прежде. Только у него дела похуже, чем мои. Грязный, в кровавых подтеках, он иногда мелко вздрагивает, будто его снова и снова ударяет разряд тока. Наверное, выгляжу так же, как и товарищ. Правда без дрожи. Шок немного проходит, и я наконец могу думать. Арена разрушена. И теперь нас, отступников и бунтарей, везут в Капитолий... Оглядываюсь по сторонам, надеясь увидеть других, но кроме Битти никого не нахожу. Поднимаюсь на ноги. В голове уже не так шумит, как на Арене. Видно, медики что-то вкололи. Капитолий не хочет, чтобы преступники передохли раньше времени. Ну это мы еще посмотрим. План прост и одновременно почти невыполним. Нужно найти каждого трибута и убить, пока мы не попали в пыточные камеры. Хватаю со столика шприц. Бити остается лежать, мелко подрагивая. Пусть пока лежит, убью его последним. Сейчас нет времени с ним возиться. Нужно как можно раньше найти Пита. Выхожу в коридор. Как-то слишком тихо и пусто. Где охрана? Или мы кажемся слишком потрепанными и беспомощными, чтобы приставлять к нам охрану? Наконец у одной из дверей слышу чьи-то голоса. Они кажутся мне очень знакомыми. - В Седьмом, Десятом и Двенадцатом дистриктах нарушены коммуникации, - доносится до меня. - Зато в Одиннадцатом под контролем транспорт. По крайней мере, есть надежда подбросить им немного еды. Голос Главного Распорядителя. Плутарха Хевенсби... Хриплый голос что-то произносит, Плутарх отвечает: – Нет, извини. В Четвертый я тебя переправить не могу. Но дал особое распоряжение, чтобы ее вернули при первой возможности. Большего я пообещать не могу, Финник. Финник... Какого черта там делает Финник? Что он может там обсуждать? Неужели все это время... Но я не успеваю над этим подумать. Новый голос, так хорошо знакомый мне, повергает меня в шок. - Не глупи. Это худшее, что ты мог бы сделать. Тогда ее точно убьют. А пока ты жив – будут охранять как наживку. Это же Хеймитч! Рывком открываю двери, не вполне понимая, что происходит. Злость застилает все вокруг. В комнате трое. Плутарх, основательно потрепанный Финник и мой ментор. - Доброе утро, дорогая, - произносит Хеймитч беспечным тоном и даже с какой-то полуулыбкой, словно я только что не поймала его на предательстве. - Ты с ними заодно! - я полностью теряю над собой контроль. В голове пусто. Только болезненно пульсирует невыносимое желание нанести ему тяжелое увечье. Но я слишком выдохлась. Успеваю только замахнуться, как Хеймитч хватает меня за запястья и со вcей силы припечатывает к стене. Я вырываюсь, лягаюсь, но он только крепче прижимает меня своим телом. - Вот как ты собралась бунтовать? Нападешь со шприцем на Капитолий? - кричит он мне на ухо. - Вот почему мы не посвящаем тебя в серьезные планы! - Китнисс, - вмешивает Плутарх, - мы забрали тебя с Арены. Ты была нашей целью - лицо восстания. Это революция. - Оставьте нас, - рявкает Хеймитч через плечо. Мне ничего не видно, но я слышу, как Финник и Плутарх уходят. От бессилия накатывает еще большая ярость. Я вырываюсь, но делаю только хуже - ментор все сильнее сжимает мои запястья. - Мы готовили диверсию, чтобы вытащить тебя, - принимается говорить он мне на ухо, все так же прижимая к стене. - Половина трибутов была в сговоре. С того момента, как Арена рухнула, революция началась. Сейчас мы летим в Дистрикт-13. До меня медленно доходят его слова, и я даже перестаю так отчаянно вырываться. - Ты говорил, что его стерли! - с яростью вспоминаю я его недавние насмешки. - Так было надо, солнышко. Ты не слишком хорошая актриса, сама знаешь. Лучше было держать тебя в неведении до поры. - До какой поры? - рычу я. - Пока нас не прикончат на Арене? Пока я не наломаю достаточно дров? До какой?! У меня снова начинается истерика. Когда вспышка проходит, Хеймитч снова принимается меня уговаривать. - Сейчас в стране чрезвычайное положение. В Дистриктах вовсю вспыхивают восстания. Настало время для решительных действий. И этому сопротивлению нужна ты, истеричная девчонка! Я устаю от бесполезной борьбы, но он не торопится меня отпускать. - Подготовка диверсии началась с того самого дня, когда список трибутов был составлен. От начала и до конца наши сообщники охраняли вас, как могли. План чуть было не провалился. Мы чуть было не лишились символа восстания. В его голосе звучит легкая насмешка. Снова вспыхиваю и поворачиваю голову, чтобы сказать пару ласковых, но слова застревают в горле. Во внимательных серо-голубых глазах, находящихся всего в дюйме от моего лица, нет ни капли насмешки. Хеймитч не отстраняется от меня, и наше положение начинает казаться двусмысленным. Я полностью теряю дар речи и способность двигаться, словно эти глаза гипнотизируют меня. Его лицо оказывается совсем близко... - Я чуть не потерял тебя, - тихо произносит Хеймитч, и его горячее дыхание обжигает мои губы. - Это предательство, - нахожу в себе силы, но мой голос еле слышен. - Я никогда тебя не предам, солнышко. Я едва успеваю бросить взгляд на его губы, как они тут же касаются моих. Все еще прижатая к стене, не могу пошевелиться, а Хеймитч, словно сорвавшись, все целует и целует меня, и я уже совершенно теряю ощущение реальности. Я не сразу замечаю, что он отпускает мои запястья, и теперь его руки блуждают по моему телу, касаясь тех мест, к которым никогда не касался ни Пит, ни Гейл - скользят по бедрам, сжимают ягодицы, забираются под футболку, и я чувствую теплое прикосновение к спине. Меня начинает мелко трясти, совсем как Бити после удара током. Все вдруг резко становится на места, и я словно прихожу в себя после опьянения. Бити, Финник... Но как же остальные? Джоанна... Пит... Отстраняюсь от Хеймитча, но он словно сорвался с цепи. Приходится приложить все оставшиеся силы, чтобы оттолкнуть его. Он отступает на шаг, дыша тяжелее, чем следует, в глазах пляшут черти. - Ты что творишь? - восклицаю я. - А как еще привести тебя в чувства, солнышко? - насмешливо бросает ментор, но от его взгляда мне становится не по себе. Я не хочу заострять внимание на этом инциденте. Я вообще не хочу об этом думать. Не время и не место выяснять, что это на самом деле значит. - Где остальные? Где Пит? Лицо Хеймитча темнеет. - У него остался датчик... твой вырезала Джоанна. - Где. Пит, - отчеканиваю я. Долгое молчание выводит меня. - Он в Капитолии, - наконец следует ответ. - Его забрали. Его и Джоанну. Весь мир разлетается на куски, как стены Арены. Я не могу дышать. - Ты обещал мне... - Китнисс! - предупредительно восклицает Хеймитч. - Ты обещал и не сдержал слово! Я снова бросаюсь на него, но уже вооруженная только собственными ногтями. Впиваюсь в его лицо, обезумев от гнева. На этот раз меня не удерживают и не успокаивают, а просто втыкают иголку в плечо и вводят сильное успокоительное. Все еще видя перед собой рассерженное лицо Хеймитча, проваливаюсь в небытие.