***
На меня столько наваливается в последнее время, что я с трудом удерживаю себя в реальном мире. Питу нисколько не лучше. Гейл постоянно шипит на меня. Койн требует полнейшего подчинения. А все остальные ожидают героических действий. При виде съемочной группы, готовой к съемкам моего очередного "подвига", у меня сводит желудок. Боггс проверяет оснащение, а Хеймитч цепляет на мою форму ненавистный наушник. - Вытащишь его еще раз, попрошу, чтобы тебе вживили специальный чип. Тогда я смогу болтать с тобой двадцать четыре часа в сутки. Вот этого мне совершенно не нужно. Послушно принимаю наушник, играя с Хеймитчем в свирепые гляделки. То, что между нами однажды произошло, похоже, не уменьшило желание постоянно препираться друг с другом по поводу и без. - Через две минуты выдвигается, - командным голосом произносит Боггс. - Будьте начеку! - Поможешь мне справиться с этим? - произношу я дежурную фразу. Хеймитч меняет гнев на милость. - Конечно. Я же твой ментор. Наверное, нужно говорить что-то особенное для особенного человека, когда уходишь туда, откуда можешь не вернуться. Но я никогда не умела говорить о том, что чувствую. Поэтому я произношу то, что является неопровержимым фактом, и без того известным нам обоим. - Не только...Часть 3
16 декабря 2013 г. в 21:19
Это похоже на выслеживание крупного смертоносного зверя - смесь адреналина, страха, возбуждения и иступленного ликования... Сердце бешено стучит в груди, готовое выпрыгнуть. Его гул оглушает нас обоих.
Это похоже на падение с большой высоты в воду, от которого перехватывает дыхание. Ощущение близости друг друга накрывает волнами эйфории.
Это похоже...
Нет, это ни на что не похоже.
Хеймитч, вопреки моим ожиданиям, поддается и накрывает меня своим телом. Я одновременно страшусь и безумно жажду сделать этот безумный шаг. Я отбрасываю все страхи и сомнения в сторону, полностью отдаюсь инстинктам - единственному, что во мне еще живо. Они плотно переплетаются с моей ненавистью, все сильнее и сильнее распаляя. Я ненавижу сейчас абсолютно всех и вся - Капитолий, Игры, миротворцев, президента, повстанцев, 13 Дистрикт. Ненавижу Хеймитча, даже наверное больше,чем саму себя. Но то, что происходит сейчас - только это приносит мне утешение.
Дыхание Хеймитча заметно учащается. Его несдержанные поцелуи обжигают мне губы, лицо, шею... Каждое прикосновение приносит какое-то животное наслаждение, вытесняя все из моего сознания.
В какой-то момент все просто перестает существовать. Кроме нас, тесно сплетенных, отдавшихся желанию, спасающих друг друга от всего того, что свалилось на наши головы.
Я неловко пытаюсь стащить со своего ментора хоть что-то из одежды, но только путаюсь. Он убирает от себя мои руки и снова прижимает их к кровати, нависая надо мной.
- Что ты задумала, солнышко? - тяжело дыша, произносит он.
Я понимаю, что он просто дает мне шанс дать обратный ход. Этот вопрос прозвучал бы вполне искренне, если бы взгляд Хеймитча не был затуманен похотью, отражая мое собственное желание.
Эта пауза вызывает досаду и даже злость, но я не могу произнести это в открытую, как бы не старалась.
- Ты знаешь, чего я хочу, - только и отвечаю я.
Целых несколько секунд мне кажется, будто он просто уйдет.
В отчаянии я обхватываю его ногами. Кажется, это сводит все попытки Хеймитча сохранить благоразумие к нулю.
Он просто сдается.
Несколькими торопливыми движениями он расстегивает свой военный комбинезон и снова наклоняется ко мне. Моя рубашка уже сбилась под подбородком, поэтому Хеймитч совсем снимает ее.
Совершенно нагая, не считая повязки на руке, я не чувствую ни капли смущения или стыда перед ним. Я только рада, что эта тряпка больше не мешается между нами.
Ментор сильнее прижимается ко мне, усыпая поцелуями шею, плечи, грудь. Его руки сжимают мои бедра, и я чувствую, как его тело напряжено от физического и эмоционального возбуждения. Я понимаю, что произойдет в следующий момент, и вдруг необъяснимая паника накрывает меня.
Он делает резкий толчок, и все мое сознание заполняет вспышка неожиданной новой боли. Должно быть я вскрикнула, потому что Хеймитч торопливо закрывает мне рот поцелуем, а потом тихо шепчет на ухо: "Тихо... тихо, солнышко..."
Я пытаюсь свыкнуться с новыми ощущениями, пытаюсь восстановить сбившееся дыхание, но мое собственно тело будто мне не принадлежит. Мой ментор полностью завладел мной, и телом и разумом, и я чувствую себя марионеткой в его руках.
Хеймитч замирает на несколько секунд, давая мне время собраться. Следующие его движения более осторожные и неторопливые. Понемногу паника отступает и я открываю глаза, которые, как оказалось, с силой зажмурила. С каждым разом он входит все глубже, и я оставляю тщетные попытки справиться с дыханием.
Я не знаю, сколько это продолжается. Время тоже перестало существовать, даря нам возможность сполна утолить свои страсти. Я уже почти не чувствую боли, только уверенные движения внутри себя, и это ощущение сводит меня с ума...
Движения Хеймитча становятся все резче, отчего мне приходится закусывать губы, чтобы не вскрикнуть. Он больше не сдерживается, дойдя до предела. Безотчетно впиваюсь ногтями в спину своего ментора, заставляя его тихонько зашипеть, но это, кажется, только подстегивает его.
Еще несколько резких толчков, и по телу Хеймитча пробегает дрожь. Я слышу, как скрипнули его зубы, но с губ все-равно срывается еле слышный стон. Он замирает, уткнувшись лбом в подушку рядом с моей головой и тяжело дыша.
Я не могу позволить себе убрать руки с его спины и только сильнее прижимаю его к себе.
Меня накрывает волна непонятных чувств. Хочется опять разреветься. Я прислушиваюсь к дыханию Хеймитча, обжигающему мое лицо, и это приносит мне умиротворение.
- Ты подводишь меня под монастырь, солнышко, - насмешливо-осуждающе произносит ментор.