"Ты обязан мне помочь!"

Глава написана от лица Владлена, скорее, для раскрытия его мотивов, чувств и переживаний.

Началась зима. Та самая суровая русская зима, о которой пишут в книгах, о которой рассказывают в сказках, которую боятся наши южные соседи. С неба снег так и валил. День за днем. Пока по дорогам перестал ездить транспорт, а люди начали передвигаться гуськом по аккуратно утоптанным дорожкам. Из-за снегопада в тот день отменили учебу, и я лежал на кровати, смотря в потолок и размышляя на тему приближающейся сессии. Нет, не подумайте, хвостов у меня не имелось. Меня больше волновало, сколько я экзаменов сдавать буду, а не как. Пару автоматов уже светило, два еще под вопросом. Но так лениво было открывать тетради с конспектами, чтобы что-то повторять и готовиться. Вот Артему повезло, он получил по всем пятерки досрочно и сейчас снова сидел с ноутбуком за дальним от меня столом, стуча пальцами по клавиатуре. С того дня, как он оторвал от меня рыжего Димку, прошел уже месяц, и мы почти не общались, желая лишь банального "доброго утра" и "спокойной ночи". Я не знаю, отчего я так на него взъелся? Но поведение Тёмы в тот день показалось мне абсолютно неадекватным. И хотелось его проучить за неосознанность действий. Вроде как умный пацан, а совершенно не понимал, что творил. И что с ним случилось? Неужели ревновал? С этими мыслями я засыпал каждый вечер. Каждое утро просыпался немного раньше его, переворачивался на бок и следил, как спит это блондинистое чудо. Совсем как ангел - мордашка умиротворенная, на губах легкая улыбка. Казалось, что Тёме никогда не снится ничего плохого, что сны его невероятно радужные и красочные, такие детские. И хотелось в них очутиться. Увидеть, о чем он мечтает, чего желает. А как просыпался - снова хмурился. Хотелось сказать, что ему это не идет, но язык не поворачивался. Я снова прикрыл глаза и вздохнул. Накатило странное сентиментальное настроение, потянуло куда-то в детство. - Артемка, а не хочешь сходить на улицу, в снежки поиграть? Стучание клавишей стихло. Блондин замер и удивленно оглянулся на меня, округлив большие синие глаза. - Что? - выдохнул он немного хрипловато из-за долгого молчания. - Что-что? Мы с тобой что-то давно не выбирались гулять. Хватит дуться друг на друга. Пошли погуляем. Там как раз снег перестал идти. Поиграем в снежки. Может, снеговика слепим. М? - Я приподнялся на локтях и посмотрел на него. На губах сама по себе расцвела улыбка. И с чего я вдруг это предложил? Почему сделал первый шаг к примирению? Да кто его знает. Но раз сделал, нужно продолжать. Отступают лишь слабаки. - Эм... Пошли, - неуверенно выдал Артем и спустил ноги на холодный пол, ступая босыми ступнями. - Тогда собирайся скорее! Я встал и поспешил к шкафу, натянул на себя джинсы, свитер и теплые носки. После намотал шерстяной шарф, надел шапку и влез в теплую большую куртку. Вот, так точно не замерзну. Тёма еще некоторое время возился со своими вещами, но вскоре мы уже вышли из комнаты и пошли вниз. Когда проходили мимо комендантши, та лишь поинтересовалась, когда мы соизволим вернуться. Успокоив женщину, что пробудем на морозе не так долго, мы выползли наружу. Вокруг белела вселенная снега. Кажется, что он захватил мир в свои объятья. Такой мягкий, такой пушистый, легкий, он был повсюду, накрывал брошенные машины куполами, скрывал газоны, кусты, ступеньки и бордюры - все. Я не заставил долго себя ждать - первый снежок полетел в зазевавшегося Артема. Паренек недовольно вскрикнул и нагнулся, чтобы набрать снега в руки, но я снова успел раньше. - Так не честно! - возмущался Тёма. - Честно! - кричал я в ответ и смеялся. Вот оно - настоящее счастье. Когда исчезают повседневные заботы, когда хочется смеяться и беситься, когда не думаешь о последствиях, когда живешь лишь этим моментом, и он тебе безумно нравится. Хочется, чтобы он никогда не кончался. И почему мне так хорошо с этим пареньком? Почему так легко? Почему именно рядом с ним хочется быть самим собой, а не прикидываться образованным, серьезным и уравновешенным человеком? Почему я снова и снова прощаю его за все его провинности? Не знаю. И не хочу знать. Мне просто хорошо. Я просто счастлив. Оба поскальзываемся на льду и падаем в сугроб, смеясь и бурюкаясь уже полностью в снегу. Одновременно поворачиваем друг к другу головы, улыбаемся открыто, доброжелательно и так честно. Неосознанно протягиваем друг к другу руки, замерзшие пальцы Артема (почему-то этот дурачок отказывался носить перчатки) хватаются за мою ладонь. Я улыбаюсь шире и осторожно сжимаю его пальцы. После начинаю ворчать, стягиваю с себя перчатки и натягиваю на его маленькие ладошки. Он только смеется и смущенно отводит глаза. Знаю же, что ему приятно. И, знаете, у самого патока в душе растекается от этого осознания. - Замерз? - Улыбаюсь. Тема кивает и прячет глаза за ресницами. Черт, как же мне это нравится! Беру его за руку и веду обратно. Оба перепачканные в снегу, но довольные. В комнате почти насильно стягивая с него промокшую насквозь одежду, скидываю ее в угол, чтобы потом повесить сушиться. После раздеваюсь и сам, отлавливаю Тёму, который, кажется, собирался сбежать в душ, утягиваю на свою кровать, усаживаю к себе на колени и укутываю в одеяло, обнимаю. Приятно. Артемка только смущается и отводит взгляд. Щеки так мило краснеют. - А ты красивый. - Впервые ему это сказал. Пусть понял с того самого момента, как с его носа слетели очки. Но именно осознал только сейчас. Красивый мальчик, такой милый, невинный. А ведь действительно... - А ты кого-нибудь когда-нибудь любил? М? Артем кидает на меня возмущенный взгляд и снова отворачивается, что-то ворчит в сторону, что такой наглой роже, как я, он никогда не скажет. Но при этом так покраснел... - Ну, не смущайся, говори, - проурчал я, наклоняясь к нему и говоря прямо на ухо пареньку. Тёма вздрогнул и замер, напряженный, как тетива. И тут на меня что-то напало. Я понятия не имел, что же, и предпочитал представлять, что в меня вселился бес. Самый натуральный, с копытами и рожками. Я коснулся губами его хрупкой шейки, покрывая ту легкими поцелуями, вдыхая его запах, ставший почти родным за три года. Он дурманит. Он сильнее сводит с ума. Я осторожно укладываю его на кровать, нависая сверху, смотрю в перепуганные и удивленные глаза Тёмы. - Не бойся, - прошептал я, мягко улыбаясь. Немного распутываю его из объятий одеяла, скольжу губами по ключицам. - Так ты куда быстрее согреешься. Артем сглотнул и шумно выдохнул, прикрыл глаза и немного выгнулся, подаваясь мне, вроде как позволяя делать, что мне угодно. Я довольно заурчал и начал изучать поцелуями его грудь. Такая нежная и чувствительная кожа, а паренек уже потерял контроль над дыханием - грудная клетка скачет, как бешеный конь. Обвожу кончиком языка его сосочек, слышу, как он задерживает дыхание. Прикусываю - Тёма резко выдыхает с тихим стоном. Значит, нравится. Значит, совсем не против. Спускаюсь ниже, лаская уже животик мальчишки. Артем выгибается и втягивает живот, прикусывает губу. Вижу этот вандализм, тихо рычу, поднимаюсь и нежно целую его губы. И что на меня напало? Что я делаю? Что же я творю? Он отвечает мне на поцелуй, оплетая руками шею, ласкает мои губы так трепетно, так чувственно, что ему невозможно не поддаться. Сам обнимаю его тельце, прижимаю к себе, но ладони сами по себе спускаются ниже, забираются под тонкую ткань боксерок, сжимают его ягодицы, разводя те до легкой боли. Тёма возмущенно шипит мне в губы, пытается увернуться и трется возбужденной плотью о мое бедро. Победная улыбка. Я резко кидаю его на кровать и закидываю его ножки себе на плечи, стягивая со стройных ног трусы, откидываю их в сторону, касаюсь губами внутренней стороны бедра. Он снова тихо стонет, откидываясь назад и полностью отдаваясь во власть моих рук. Умный мальчик... Тянусь к тумбе около кровати, достаю тюбик со смазкой, который, правда, припасал для Димки. Но с этим рыжиком мы расстались, а рядом такой красивый и соблазнительный Тёма, который и сам начинал оказывать мне знаки внимания. Выдавливая немного прохладной массы, растираю по пальцам и осторожно касаюсь тугого колечка мышц. Тёма машинально сжимает его, но под моим ласковым шепотом постепенно расслабляется и впускает внутрь себя один палец. Я в нетерпении. Я весь горю. Чувствую и вижу, как на собственных боксерах расползается небольшое пятнышко смазки. Рычу и начинаю двигать в нем пальцем. Нет времени медлить и растягивать удовольствие. Осторожно добавляю второй палец, развожу их внутри мальчишки, разрабатывая его дырочку. Он тихо поскуливает и мнет в руках подушку, так эротично кусает губу и все смотрит на меня, как на своего палача. Третий палец уже свободно входит в его анус, я отпускаю его бедра, стягивая с себя последнюю часть гардероба, и нависаю над Тёмой, смотря в его глаза. Они умоляли и просили. Паренек протянул ко мне руки, обнял меня подмышками, притягивая к себе. Его мягкие губы снова оказываются на моих устах, целуя, легко сминая их и касаясь кончиком языка. Я приподнимаю его бедра и направляю рукой в его дырочку член, проталкиваю головку. Так тесно. Так горячо. С губ срывается стон, Тёма ловит его очередным поцелуем, а я резко толкаюсь в него, входя уже полностью. Блондин вскрикивает и снова впивается в меня поцелуем в неудержимом порыве страсти. Я его подхватываю, продолжаю терзать его губки, врываюсь в его рот языком, и одновременно начинаю толкаться в его неподатливое тело. Ох, как же горячо. Как же тесно. И как это приятно! Его губы переметнулись на мою шею, иногда покусывая кожу и сводя меня с ума. Я тяжело дышу, сердце грозится вырваться из груди. Но, о боги, как это хорошо! Неожиданно становится слишком тесно. Тёма глухо блаженно застонал, изливаясь на свой животик. Я рычу, из последних сил толкаюсь в него, но давление мышц дает о себе знать, и я кончаю в него. Меня накрыло с головой. Я еле удержался на руках, чтобы не упасть на тихо скулящего от удовольствия паренька. Тяжело дышу, но улыбаюсь. Наклоняюсь и целую его губы. - Ты согрелся? - тихо шепчу и поглаживаю его по щеке. Артем ловит мою руку и целует ладонь. Он молчит, но его глаза говорят мне все то, что нельзя сказать словами. На губах снова расцветает улыбка. Я ложусь около него, накрываю нас одеялом, прижимаю его хрупкое и худощавое тело к себе. - Не бойся, малыш. Я тебя больше никогда не отпущу.