Just more expensive life.

-Все правильно, она нам не нужна. Просто подумай: ты страдал из-за нее достаточно долго. Конечно, теперь вы вместе, но что будет потом? Вам пророчат гибель, ты же знаешь, что должен умереть в будущем? Ты же знаешь, что она тоже умрет довольно скоро? Так зачем, скажи мне, мучать себя еще больше? Может, к этому времени ты сто раз от нее отвыкнешь? Идем с нами, мы поможем тебе избавиться от ненужного балласта. Шедоу дернул головой, и странный осадок в глубине его разума, как будто копошащиеся жуки, щекотным эхом разносился по всему телу. -Может быть…быть может, ты и прав, - тихо сказал он, и, если бы кто-нибудь увидел его взгляд в этот момент, понял бы,что из кроваво-алых глаза превратились в багровые, темные, почти черные, но лишь на миг, чтобы показать миру и самому так долго бесплодно сопротивлявшемуся совершенному, что его воля,что он сам сломлен, разбит и раздавлен, что ни один из их так ревниво построенных планов теперь не сработает, что мир все равно рухнет, пусть даже лишь для двоих. Будущее и прошлое заволокло мятного цвета пеленой; Шедоу вдруг понял, что он не принадлежит и едва ли когда-нибудь будет принадлежать себе. Сущность неизвестного происхождения уже давно точит его позвонки тупым зубилом, но совершенный противился этому, полагая, что это всего лишь бушуют новообретенные силы. Какого же было его разочарование, когда в один «прекрасный» день сущность вырвалась и показалась перед совершенным, обомлевшим. -Ну, здравствуй, - прошипела точная копия брюнета с глазами, застлаными черным туманом, - Я твой персональный искуситель, и я здесь, чтобы отобрать твое будущее. С этого дня они сражаются непримиримой борьбой. Сперва Шедоу даже казалось, что это его параноидальная выдумка, ведь он так много думает и волнуется последние месяцы, но когда эта самая «выдумка» вдруг стала читать ему монологи и щекотать кости, парень понял, насколько все серьезно. Он не понял бы, что это был именно «его персональный искуситель», если бы тот не показал себя в процессе боя, не воспользовался бы слабиной личности перед трансформацией и не захватил бы тело. Только вот теперь было бы слишком поздно жалеть и корить себя за такую оплошность, за то, что подумал, что способен справиться сам. «Алисс? Алисс! Ты же слышишь меня!», - паниковали отголоски чистого разума, почти затонувшего в вязкой жидкой субстанции неизвестного происхождения: «Скажи ей,что я люблю ее, слышишь?!». Как он мог не заметить, что его убивают изнутри? Как он мог допустить это? Как он теперь посмеет оставить любимую? Сознание потухло, как старая лампочка. Шедоу перестал существовать в эту самую минуту, когда Рин коснулась его ладони. Казалось бы, она должна была привести его в чувства, как бывает в красивых романах. Но это ведь не красивый роман, верно. «Я передам ей», - последнее, что услышал Шедоу: «Прости, я не могу помочь, только ты способен убить это». *** -Как думаешь, - отбросив приевшуюся фамильярность, как и велел когда-то Соправитель, генерал смотрел сверху вниз, подпирая голову рукой, поставленной на ручку трона, скрестив левую ногу на правой; его крылья выгодно заменили королевскую мантию, - Может, МОЙ зал совета сделать светлее? – особо ударяя в местоимение, нахальным тоном спросил изгнанник теперь уже двух миров. Соправитель скрипнул зубами – ему не верилось, что этот мелкий…уродец обскакал его даже тогда, когда он, по силе равный десятерым таким вместе взятым, был во всеоружии. -Разочарован в себе? – Люцифер дернл бровью и обнажил белонежные клыки-лезвия в довольной улыбке. -Пожалуй, - выпрямившись, Мефилес оправил мантию и ответил на взгляд генерала таким же. Он даже снизу, будучи поверженным, смотрит с презрением – вот почему из него повелитель вышел неплохой. -…но в Сатане куда больше. Люцифер хохотнул и пафосным жестом откинул с лица волосы. -Надменный слабак, - бросил он. Мефилес нахмурил брови. Зал Совета – место, где он когда-то восседал на втором троне Величеств, где он отдавал приказы; теперь эта комната оцеплена силами тысяч прихвостней Генерала, и Мефилес один против них – ничто. Поди пообещал им всем, что не станет подвергать их ими же придуманными муками, что не заточит в вечную тюрьму пустого страха вместе с бывшими Властителями. -Мне вот одно интересно: как? – вдруг спросил Мефилес, улыбнувшись так, как может улыбаться только признавший поражение, но не потерявший надежду. Люцифер дернул головой и цокнул языком. -Доверие – двигатель и топливо слабости, - только и сказал он, и Мефилес сразу понял, в чем дело. Под троном, вспыхнув, пробежала белоснежная пушистая тень. -Мир мой. Люцифер исчез, и бывший Соправитель исчез вместе с ним. Совершенная тюрьма. На Земле ее бы назвали Ящиком Пандоры. Да вот только она в сто крат хуже. Огромных размеров дверь, ни разу не похожая на дверь: так, несуществующая дыра в несуществующей стене, рассеиватель восприятия, созданный демоном иллюзии, похожим то на прекрасную фею, то на омерзительного жука с тысячей ног и сотней пар глаз. За этой дверью – пространство, которого не было, нет и никогда не будет. Дыра, образованная соприкосновением всех существующих миров и измерений. Попавший в эту тюрьму, пусть то будет даже божество, не сможет сбежать: так как в этом пространстве не существует ничего, значит, не существует и его силы тоже. Здесь заключенный будет переживать все страхи и лишения, когда-либо испытанные каким-либо существом во вселенной. -Добро пожаловать, - Генерал указал рукой на проход, - Его Величество уже ждет тебя там. Мефилес, даже не глянув на бывшегоподчиненного, шагнул через границу тюрьмы. «Хранители, прошу, будьте сильнее», - подумал он, вздохнув и оторвав от пола вторую ногу. Попасть в эту тюрьму – все равно, что умереть. «Столько трудов, столько планов – все на смарку». Он закрыл глаза и почувствовал, как густая темнота, сотканная из боли и страданий, обнимает кончики его вытянутых вперед пальцев. «Рин бы сказала, что мы зря прожевали сопли». Легкая улыбка тронула его губы, и темнота, распространившаяся по всему телу, поглотила бывшего Соправителя, и страх обуял все его существо, и боль и отчаяние наполнили каждую клетку. Он исчез, перестал существовать, не умирая. Он навсегда останется в памяти каждого, с кем встречался, но никто не станет тосковать по нему. Все чувства, связанныес ним, останутся только смутным воспоминанием. Разве можно придумать наказание хуже, чем это? *** -Ты снова делаешь это со мной! Алисс качнула головой, отгоняя голос. Но какого было ее удивление, когда она поняла,что голос этот не выбравшееся из воспоминаний о будущем эхо, а хрипящий и одновременно с этим визжащий крик блондинки. Город вокруг, насколько хватало глаз, горел и дымился. После чудесной пропажи Правителей, нагрянули новые демоны, тысячи новых демонов, которые не знали границ в отличие от предыдущих, которые рушили и жгли все, что было в пределах их досягаемости. Сущность. Сущность поглотила только что обретенный человечеством спустя миллионы лет элемент Жизни. Они так долго тренировались, так долго и много страдали, так звонко смеялись и громко надеялись, что не заметили очевидного – надежды нет и не было с самого начала. Все это – выдумка. Все это – пепел. Четверо Хранителей поначалу отбивались, и им даже удалось остановить сотню демонов. Ангелы тоже бились. С неба сыпались, как град, белоснежные угасающие тела в рассыпающихся кровавых перьях. Но что пошло не так? Почему все их планы вдруг растворились? Под чернеющим куполом неба возник белый ангел с огромными сияющими крыльями, но все знали, что это вовсе не ангел, а тот, с кем стоило вести войну с самого начала. -Земля и Преисподняя мои, - прогремел, кажется, на весь мир Люцифер, - Правители мертвы, элемент Жизни пленен, Земля рушится. Что скажешь, Небесный Господь, ждешь своей очереди? Правитель залился громоподобным хохотом яркого удовольствия. -Вы, идиоты, были так заняты войной друг с другом, что не заметили главного врага! – сквозь смех едва проговаривал ангел-предатель, - А ты, Тринадцатый, не могла бы этого увидеть, потому что не имела возможности коснуться меня или Принцессы! Алисс сжала плечи и приняла человеческий облик. Рин коснулась ее ладони своей и, когда пепельноволосая повернула на нее взгляд, коротко улыбнулась. Она еще не понимает, что ее ждет. -Мари. – выдохнула Алисс, - Запомни… Такада приблизилась, вслушиваясь в едва слышный шепот потерянного, сорванного голоса. -Он любит тебя. -Конечно любит, - хихикнула блондинка. Острый, нечеловеческой силы, укол пронзил тело Воды от макушки до самыых пят. Жалость, вина, отчаяние. «Неужели я виновата?». Да, ты виновата. Алисс дрогнула всем телом – Сущность забралась и в нее. Ее «персональный искуситель» сыграет на чувстве вины и горечи. Люцифер, утихомирив хохот, ждал ответа Величества небесного. Но тот не ответил: трубы вмиг замолкли, солнце совсем скрылось за неестественно черными тучами, Ангелы, что еще остались на этой стороне, посыпались, как комары от отравы для насекомых; их крылья рассыпались, исчезали, а перья, кружась, как свежий снег опускались на орошенную кровью и болью землю. Господь сдался, бросил свой мир погибать. Правитель растянул блаженную улыбку. Подумать только – этот кошмар сейчас происходит в каждом городе мира, каждый видит его, Люцифера. Каждый выживший, разумеется. -Ну, Хранители, вы еще не передумали? Еще можно пойти за мной, - предложил ангел-предатель, не скрывая удовольствия от произносимых им слов. -Вот уж ни за что! – взвопила Блейз, и Сильвер с Рин, взявшись за руки, кивнули. «Мои молодцы», - мысленно вздохнула Алисс, чувствуя, как и ее воля слабеет под гнетом сил Искусителя. Она обернулась – Шедоу уже совсем пропал. -Пойдем, - пусто обронил он. Люцифер испарился с черного фона небосвода и возник около брюнета, обнял его, пустого, опустившего руки и глядящего вникуда чернеющими глазами, за плечи и растянул улыбку, выпустившую в мир еще больше черни. Такада вдруг уронила плечи и обернулась. Алисс чувствовала, как дрожит каждая клеточка тела бесконечно любящей, верующей, принадлежащей ему, уже однажды брошенной им; чувствовала, как рушится вся вселенная в ее глазах, как гаснут все звезды и сохнут все океаны, как погибают все киты и тонут все корабли. Ее побелевшие губы, испачканные кровью, как и все такое чистое, только-только забывшее страдания тело, шептали одно слово: «Нет». -Я иду с тобой, - повторил совершенный, глядя на бывшую воровку, будто специально, будто дразня. -Ты не можешь бросить меня, - приобретя ломаный, но все же голос, выдавила Рин, - Ты не посмеешь, - уже громче сказала она. -Ты не нужна мне. Вода скрипнула зубами: слишком много боли исходило от одного существа. -Ты снова делаешь это со мной! – взвопила блондинка, дергая руками; ее лицо искривилось, постарело на тысячи лет в один миг, овлажнилось липкими слезами, рисующими полосы по окровавленной коже. Шедоу, то, что осталось от него, хотел сказать что-нибудь еще, но Люцифер, фыркнув, щелкнул когтями друг о друга, и они испарились, не оставив за собой даже искр. Тишина, ставшая слишком громкой, прекратилась, когда из груди Рин, разрушая кости и разрывая плоть, вырвался дикий, почти животный крик. Девушка шатнулась назад и, если бы Сильвер не поймал ее за плечи, упала бы на землю и едва ли смогла бы подняться. Ее ноги отнялись, она и впрямь не могла пошевелить ими. -Алисс…папа…что же это? – бормотал Сильвер, прижимая мать за плечи. Выжившие Побочники, наблюдавшие за этим, приблизились. Дженифер, спотыкаясь и падая, скользя по крови и грязи, примчалась, тяжело дыша и утирая пыль с лица грязным рукавом изорванного плаща. Она подлетела к подруге, перехватила ее у сына, осела на землю и положила голову блондинки на свои колени. Такада больше не кричала. Ее взгляд, стеклянный и мертвый, больше не имеющий цвета, уставился вверх, из-под век вытекали густые частые слезы, полоскающие лицо и щиплющие раны, губы только открывались и закрывались в беззвучном: «Нет». -Мы так много старались, - озвучила Властитель Землятрясения, закрывая рот руками и захлебываясь слезами. Маг Технологии обнял ее за плечи и стал поглаживать по голове, однако же сам не удерживал слез. -Мы проиграли, да? Мы проиграли? Столько сил, сколько времени, и все впустую? – тараторила Блейз, руки которой задрожали крупной дрожью. Каждый боялся ответа, все молчали, не желая признать очевидного. Выжившие люди выползали из укрытий, рыдали над телами любимых или бродили по некогда любимым улицам. Бедняги, от их мира не осталось ничего. Земля больше не будет такой, как прежде, как все прошедшие миллионы лет. Кто знает, что сделает с ней Люцифер. -Так просто…мы так просто проиграли…почти без боя… - не умолкала Огонь. Алисс кивнула, но в ее пустеющей под влиянием сущность голове прозвучал бархатистый детский, но такой мудрый голос: «У этой сказки будет хороший конец», а за ним пришло видение: Рин, спотыкаясь, перелетая через обломки, мчится к темному пошатывающемуся силуэту; добравшись до него, она падает в руки любимого, потерявшего левую руку по самое плечо, но не прекращающего улыбаться и плакать. «…просто дороже жизни», - обнимая хрупкие плечи рыдающей блондинки, шепчет Шедоу, поглаживая грязную кожу оставшейся рукой. Вода прикрывает глаза. «Не для нас, быть может, но будет, Тринадцатый». «Да, Эдвард, ты прав. Я тоже это вижу». Спустя час волокита поутихла; крики стали тише, отчаяние сменилось непониманием и ужасом: что будет дальше? Рин и Сильвер вернулись на базу; девушка так и не почувствовала ног, посеревших, испещреных синими вздувшимися венами, отекших. Остальные остались в городе, стали приводить пострадавших в порядок, объяснять ситуацию. Парень положил мать на обломки дивана и сел рядом, поглаживая ее волосы и иногда утирая выступающие слезы прежде, чем они сорвутся с ресниц. Эггман переминался позади дивана, глядя на сотрудницу, но не решаясь заговорить. Омега искал свою оторванную в бою конечность. -Братишка, как всегда не может справиться сам. Холодный, пробирающий до костей голос усмехнулся со стороны окна. Сильвер поднял глаза. -Опять придется спасать уже разрушенный мир, да? И маму снова угробили. Красный шарф размером с целую Солнечную систему вспыхнул, как пламя костра, в серых развалинах комнаты. Одетая в длинное темное пальто девушка в миг преодолела расстояние от окна до дивана и, наклонившись, опустила руку на голову уснувшей блондинки. -Мы спасем вас, - с дрожью проговорила девушка, - Это не произойдет снова…-ее рука остановилась на щеке и замерла, большим пальцем проводя по острой линии скулы, - Я же хочу,в конце-концов, вырасти с обеими родителями. -Мэгги, - выдохнул Сильвер. «У этой сказки когда-нибудь будет хороший конец».