Особые обстоятельства

*** - Кай-сан за рулем просто бесподобен! Я едва не подскакиваю с сидения, дернувшись, когда горячая ладонь моей спутницы опускается на мое бедро в опасной близости от паха. Черт бы тебя, Акира! Почему я всегда должен отдуваться за тебя? На кой черт я вообще согласился ехать в этот клуб?! - Пожалуйста, не делай так, когда я веду машину, - отзываюсь я, нервно сглотнув и осторожно отняв чужую руку от своей ноги, заставив ее вернуться на обнаженные колени своей хозяйки. Нет, я определенно не хочу везти ее к себе домой! Я вообще не хочу с ней связываться. Вот только, как это объяснить самой Мисе, чтобы избежать скандалов и истерик? - Мисаки, ты ведь знаешь, кто я? - Конечно. Но если ты хочешь поиграть, то я могу "забыть" об этом... - Я не в этом смысле, - кашлянув, я впился взглядом в дорогу, стараясь подобрать правильные слова для решения своей сегодняшней ночной проблемы. Почему у меня такое чувство, что я предаю кого-то? - Дело в том, что... У нас небольшие разногласия в группе. Я очень много работал, поэтому не уследил за атмосферой в коллективе, и мы взяли небольшой отпуск, чтобы наладить отношения. Но так как я погряз в своей работе безвылазно, мои друзья решили отправить меня в клуб... - У вас замечательные друзья, Кай-сан. Они правы. Вам необходимо развеяться и на время забыть о работе. - Так вот, - продолжаю я, проигнорировав ласковые речи в стороне. - Из-за стресса и работы, из-за беспокойства за ребят и усталости, я планировал провести это время несколько иначе. Знаешь, иногда мне хочется просто проспать неделю беспробудно. - Что ты имеешь ввиду? - Мисаки, у меня совсем не осталось сил на игры. Я просто хочу отдохнуть и выспаться. Прости, но... Сегодня я не в форме. Давай я отвезу тебя до дома? В салоне мгновенно воцаряется тишина, и я стараюсь не вцепиться в руль мертвой хваткой, чтобы не выдать своего состояния женщине рядом, ожидая ответа на свой вопрос и оттого - петляя по улицам без дела, просто оттягивая время и намеренно не направляя Мустанг друга в сторону своего района. Несколько мучительно долгих минут проходят в молчании, разбавляемом только шуршанием шин и гулом мотора, и я чувствую себя так, словно мне вот-вот вынесут приговор, но будет то помилование или наказание... - Ты хочешь меня продинамить, умник? Я быстро бросаю взгляд в сторону, чтобы тут же вновь перевести его обратно на дорогу. - Послушай, я... - Я не хочу домой. - Мисаки... - Нет. - Я могу отвезти тебя обратно в клуб. - Я не двинусь с места, пока мы не... - Черт, да не стоит у меня сегодня, Мисаки! - срываюсь я, но после глубоко вздыхаю, чтобы успокоиться. Акира, сукин сын! Ну, почему всегда я? - Но ведь я здесь именно ради этого, Кай-сан, - я сглатываю, когда женщина подается навстречу, стараясь не реагировать на ее сладкий голос. - К тому же, раз ты так много работаешь, у тебя наверняка давно этого не было. - Это мне как-то не помогает. - Ты меня недооцениваешь. Я очень способная. Мы обязательно решим эту маленькую проблемку и "поднимем" тебе настроение. Мустанг резко дергается в сторону, вылетая на соседнюю полосу, и я тут же выкручиваю руль обратно, с трудом возвращая себе управление над машиной. Страх, ворвавшийся в душу в одно лишь мгновение, заставляет распахнуть глаза, и я благодарю всех богов, что сегодня на ночной улице почти нет движения, иначе... мы бы обязательно влетели в чье-нибудь авто, а я - закончил бы свою карьеру барабанщика летальным исходом. И даже не потому, что авария была бы ужасной - Рейта бы просто оторвал мне голову, случись что с его "малышкой", которую не так-то просто починить в наше время. А все потому, что узкая ладошка моей спутницы нахально накрыла собой мой пах несколько секунд назад, заставляя дернуть руль в сторону. - Мисаки! - Прости, прости. Я тут же сворачиваю к обочине, останавливая машину, чтобы перевести дух, и опускаю голову, судорожно сжимая пальцами мягкий чехол руля. Прости? Да я чуть богу душу не отдал! О чем она думает? Взгляд натыкается на камеры на высоких светофорах, и я понимаю, что завтра мне в конверте придет штраф за подобную выходку на дороге. Вернее, не мне, а Рейте, ведь машина его, хоть оплачивать его и придется мне. А это не очень-то красит хозяина опасной игрушки на колесах. Дьявол! Моя бы воля, я бы вышвырнул эту девку из салона прямо здесь и сейчас, вот только... Все те же камеры. И свидетели - ночные прохожие - на тротуаре. Если она будет упираться и кричать, я привлеку к нам очень много нежелательного внимания, и люди, конечно же, узнают в обидчике хрупкой девушки лидера знаменитой рок-группы, да и автомобиль Акиры слишком уж приметный, тут не все подряд разъезжают на красном мустанге. В общем, то, в каком свете меня выставят в завтрашних интернет-новостях с фото и видео, а это будет, несомненно, так как люди любят снимать на свои телефоны скандальные кадры поведения себе подобных, не только ляжет на мою репутацию позорным пятном, но и бросит тень на всю группу. А это уже серьезно. Я не могу просто взять и вытащить из салона брыкающуюся даму, которая явно не думала оставлять меня в покое просто так. - Если мы сделаем это, ты успокоишься? - Я только этого и хочу, Кай-сан. - И ты уйдешь сразу же, как все закончится. - Конечно, как пожелаешь. Я устало выдыхаю, выпрямляясь и вновь заводя мотор. Выхода просто не осталось. Придется везти ее к себе. Как бы ужасно это ни было... *** - Акира, остановись! - Отвали. Кою обеспокоенно оборачивается на любовника, но Матсумото и сам не понимает, что происходит с их другом, рюмка которого наполняется вновь и вновь, едва успевает опустеть в руках блондинки перед ними, заливающей в себя алкоголь быстрыми, дерганными движениями. Создавалось впечатление... нет, это точно было так - Акира взял в руки стопку не для того, чтобы выпить с друзьями, а чтобы напиться в одиночестве. Действительно напиться, в короткие сроки и до потери всякого здравого смысла. Бутылка сакэ вновь и вновь наклоняла свое горлышко к традиционной керамической чашечке, наполняя ее доверху своим содержимым, которое после легко выплескивалось в горло басиста его слегка дрожащей рукой, вгоняя обоих мужчин в ступор. - Эй, хватит! Что ты делаешь, Аки? - Вы поругались с лидером? - блондинка вздрагивает при упоминании ударника, и вновь хватает бутылку со стола, оказавшись проворнее Кою, который хотел было забрать ее подальше от друга. Но на этот раз женщина не наполняет только что опустевшую рюмку, а прижимается губами к горлышку, глотая обжигающий горло напиток прямо так. - Все отлично. - Акира! - Ты и так уже прилично нализался в клубе, - тянет руку к музыканту Таканори. - Отдай ее, давай поговорим. - Я просто хочу выпить! Мне, что, нельзя просто напиться? Рейта бросает уничтожительный взгляд на вокалиста, вновь переворачивая стеклянный сосуд, запрокинув голову. Прозрачная жидкость устремляется в иссушенное горло большими жадными глотками, заставляя друзей только сильнее напрячься. Такими темпами он действительно... Сами Уруха и Таканори успели выпить только по одной рюмке, после чего и были остановлены столь сильным проявлением внимания к сакэ другом, и были трезвы, как никогда, очень хорошо понимая последствия этой ночи под утро. Но вырвать из тонких пальцев бутылку не представлялось возможным. - Я принесу виски, - вздыхает гитарист, понимая, что их лишили возможности смаковать излюбленный вид алкоголя. Он поднимается с пола, на котором сидели все трое участников несостоявшегося веселья, бросив на басиста еще один обеспокоенный взгляд. - Захвати чего-нибудь перекусить. Иначе он действительно наберется в стельку. Уруха кивает, направившись в кухню. Девушка в их квартире продолжает пичкать себя горьким составом сакэ. *** - Давай выпьем? Я перевожу взгляд в кухню, пока Мисаки без стеснения прижимается ко мне всем телом, обвив руками шею и вплетая пальцы в мои волосы, заметив ссадину на скуле. Я же просто стою рядом, прекрасно ощущая ее желание, но нисколько не чувствуя своего - тело словно умерло, отказываясь проявлять ответные эмоции на откровенную сцену, совсем не желая этой случайной связи. Запах ее духов такой приторный... - Ты хочешь выпить? - Ты возражаешь? - Нисколько. Давай. Я киваю, выпутываясь из объятий падшего ангела, направившись на кухню. Впервые со мной такое - никакого ответа на томный шепот возле уха, никакого разряда от соприкосновения тел и ощущения упругой груди на своем торсе. Вообще ничего. А чувство того, что это - чистой воды предательство, лишь сильнее... Почему? Кого я предаю? Себя? Акиру? Но он ведь очень хорошо дал мне понять, что между нами ничего не может быть. А я... надеюсь? На что? Он мужчина, и я - тоже. Он даже думать не станет, не важно, в каком он теле. Для него это - невозможно, отвратительно и мерзко. Да и я сам? Чего я хочу? Даже несмотря на то, что я уже знаю, что мне ничуть не противна связь с ним, как с мужчиной, я все еще колеблюсь. Но не могу же я просто взять и сказать ему нечто подобное. И дело даже не в том, что я боюсь пострадать физически, я боюсь, что наша дружба рассыпется, как карточный домик, в один миг, и все, что мы так долго строили, и доверие, которое так трудно было обрести - пойдет ко дну. А если это случится... Gazette тоже обречены на скорый провал. - Твоя сестра живет с тобой? - Что? Я оборачиваюсь к гостье, которая с усмешкой снимает со спинки кресла в гостиной белый кружевной бюстгальтер, с неприкрытым интересом оглядывая личную вещь Акиры. И почему-то это заставляет злость встряхнуться ото сна. Не. Трогай. Его. Вещи! - Положи на место. Девушка усмехается на этот грубый тон, возвращая вещицу туда, откуда она была взята. Я же обращаю все свое внимание на вино. - Ну, так? - Да. Приехала погостить. - Я не знала, что у тебя есть сестра, Кай-сан. - Это не афишировалось. Она очень упрямая и гордая, и хочет добиться всего в своей жизни самостоятельно, не прикрываясь моим именем и не позволяя мне помогать ей и вообще лезть в ее жизнь. Поэтому она настояла о том, чтобы информация о ней не просочилась в СМИ. Рей сильная. Я... горжусь ей. - Наверное, это наследственное. Вся в брата. Вся в брата? О, нет, мы очень разные. Действительно разные. Да и семья у нас не по крови, а по духу. Маленькая семья на пятерых. Но мы совсем не похожи друг на друга. Совсем... И это здорово, я думаю. - Хмм... Она встречается с Урухой-сан? Я едва не выронил изъятую из мини-бара бутылку, вдруг вспоминая вольный жест Кою в клубе, прижимающий к себе Акиру за талию. Вот это вообще некстати... Я с трудом подавляю приступ ревности, яростно вкручивая заостренную спираль в пробку. Надеюсь, они не напьются до такой степени, когда тебя бросает на глупости и непоправимые поступки. - Они просто друзья. - Ну, я бы на месте Урухи-сан не раздумывала. Или у нее очень строгий брат, который против ее отношений со своим гитаристом? - Она вольна делать, что хочет, - цежу сквозь зубы, выдергивая бокалы из подставки. - И может встречаться, с кем угодно. Глухой хлопок, оповещающий о том, что преграда к содержимому бутылки изъята из узкого горлышка. Когда. Когда закончится эта ночь? - Кай-сан? - Уже иду. Мисаки... *** Звон выпавшей из ослабевших пальцев пустой бутылки из-под сакэ, ударившейся об пол своим массивным телом, заставляет друзей вздрогнуть. Но басист даже не обратил внимания на выскользнувшее стеклянное тело, продолжая прижимать трубку к уху, пьяно покачиваясь над столом, едва не расстилаясь по его поверхности, не в состоянии удержать ровно ставшую почему-то такой тяжелой голову. - Акира, кому ты названиваешь в такое время? - Завались! Блондинка отнимает от лица сотовый и вновь набирает знакомый номер, порой не попадая по кнопкам из-за размытого и пляшущего перед мутными глазами мира, начиная все заново и снова слушая в динамике долгие беспрерывные гудки. Матсумото с Такашимой только переглядываются. Вот уже десять минут он продолжает терзать телефон, пытаясь дозвониться до кого-то, но у него ничего не получается - на другом конце связи все те же занудные монотонные звуки. - Эй, если ты звонишь Аою, то будь готов к тому, что не доживешь до завтрашнего вечера, - пытается отвлечь друга гитарист, но тот лишь прижимается лбом к столешнице, поджимая губы и вновь повторяя тщетные попытки добудиться кого-то в это время суток. - Ну все, хватит. Отдай его мне. - Нет! - Акира! - Почему... он не отвечает? Совсем тихо спрашивает Акира, заваливаясь на бок. - Кому ты звонишь? - встревает вокалист, потянувшись к аппарату в негнущихся пальцах, но басист, словно почувствовав попытку вторжения, отклоняется назад, падая спиной на край стоящего позади дивана. Сколько раз он уже повторил вызов? Мужчины напротив него так и не притронулись к виски, позабыв об алкоголе и вовсе, обеспокоенные состоянием друга. - Неужели они... уже... Сузуки сжимает зубы и пальцы свободной рукой в кулак, не отставая от техники. Матсумото растеряно ловит на себя взгляд Кою, пожав плечами. Их басист сумел напиться за полчаса. И не просто напиться - он надрался до полусмерти. Так, что едва соображал, кто он есть и как его имя. Пьяный взгляд в никуда не сосредотачивается даже на экране сотового, раскачивающееся тело грозится вот-вот растянуться на полу. Обессиленные руки и зажеванная речь, проглатывающая окончания фраз и совсем непонятная, завершают картину, и запах алкоголя, смешанный с жарким дыханием, заполняет гостиную, срываясь с приоткрытых губ. Нездоровый румянец на щеках ситуацию лучше не делает, заставляя хозяев дома нервничать все сильнее. - Эй, приятель... Давай-ка ложись спать. - Как ты думаешь? - заплетающимся языком спрашивает Рейта у гитариста, смотря куда-то мимо него. - Они успели... сделать это? Или... еще не поздно? - Кто что успел? - переспрашивает вокалист, но Рейта только качает головой, опуская глаза в пол. - Знаете... когда он сделал это... я хотел убить его на месте! Так он поступил... что хотелось... а потом... его виноватый взгляд... Он ведь руку разбил... придурок... какой дурак!.. Его руки - на вес золота... Эти руки - наш ритм. Почему не бережет?.. Мне стало так паршиво... Я за эти руки могу убить! Я убью за них, клянусь, убью!.. но когда все кончилось... я понял... мне... мне не было противно. Мне понравилось... это все. Совсем не противно... Я испугался... Я... - Рейта, прошу тебя, просто ложись, - тихо шепчет Такашима, но басист его не слышит, прижимая ладонь к глазам. Это чувство отчаяния вдруг - почему? - А сейчас он там... с этой сучкой... Я же сам их... А если они уже... Нет! Трубка в его пальцах вновь вспыхивает тусклым светом, и басист с трудом отыскивает еще один номер в телефонной книжке, судорожно, дрожа в немом испуге, словно от этого звонка зависела его жизнь. - Такси? - Эй! - окликает Таканори, перегнувшись через стол. - Куда собрался, Акира? Кою, отмени заказ, давай! Но девушка вдруг резко подскакивает на ноги, не дав вокалисту дотянуться до него, почти рыча в динамик адрес Таканори, но, оказавшись на ногах, не удерживает равновесие, хватаясь за ручку дивана и все равно отклоняясь в сторону. - Аки! Уруха вовремя срывается с места, ловя упавшего было друга под руки и предотвращая его столкновение с жесткой поверхностью пола. - Отдай телефон! - Отвали! Акира быстро подтверждает заказ, вцепившись в трубку мертвой хваткой и завершая вызов, пытается оттолкнуть от себя школьного товарища. - Что за херня с тобой творится? Ты никуда не поедешь! - Отпусти меня! - Дай сюда чертов телефон! - вокалист тоже подскакивает на ноги, потянувшись к аппарату в чужой руке, но тщетная борьба за сотовый прерывается противным хрустом - басист замахивается и с силой швыряет телефон на пол, который тут же раскалывается на части, пустив по экрану глубокую трещину из-за соприкосновения с углом журнального столика, и блондинка наконец выворачивается из захвата. Оба мужчины ошарашенно застывают на своих местах, смотря на останки техники широко распахнутыми глазами, пока Акира, держась за стену, шатко плетется к прихожей. - Да что с ним... творится? - шепчет Кою, впервые сталкиваясь с чем-то подобным. Он ведь знает Акиру еще со школы! Он столько раз пил с ним, но никогда не видел друга таким, странно отчаянным, злым, расстроенным, напуганным... Он никогда не видел таких явных эмоций, не присущих их брутальному музыканту, никогда не замечал, чтобы он так яро напивался в желании забыться. Что движет им теперь? Из этой ломанной речи он не понял ничего, так что случилось со всегда стойким, упрямым мужчиной в один вечер? Грохот в прихожей заставляет выйти из транса. Уруха бросается прочь из гостиной, заставая девушку на полу у порога, рухнувшую на него в попытке обуться. - Рейта... Он подбегает к тихонько стонущему безвольному телу, которое пытается подняться изо всех сил, протягивая тонкую руку к ручке двери вопреки тупой боли от падения. Гитарист обхватывает его под грудью, помогая вновь встать на подгибающиеся ноги. - Прошу тебя, пойдем спать, Аки! - Отпусти... я должен... я не могу опоздать... - Рей! - но он уже отпихивает от себя мужчину, дергая дверь и распахивая ее настежь, пересекая порог, не оглянувшись. Кою задерживает дыхание, смотря на то, как басист босиком идет к лифту, стараясь попасть пальцами по кнопке его вызова, но каждый раз промахивается. - Давай же! - кричит он в порыве отчаяния, ударяя ладонью по панели и наконец приводя в движение железную кабину в шахте. - Ак... - Отпусти его, - голос любовника вынуждает обернуться. Матсумото опирается плечом о косяк дверного проема, ведущего в гостиную, сжимая в пальцах куртку басиста, о которой тот даже и не вспомнил, собравшись выйти в холодную ночь в одной лишь майке. - Если он так рвется куда-то, значит это действительно важно. - Но... - Езжай с ним и проводи. Только возьми куртку - там холодно. Такси еще не успевает толком остановиться у знакомого дома, как Рейта уже тянет ручку дверцы, сидя на заднем сидении вместе с Такашимой. - Акира. - Я сам! - рычит девушка, чуть не вывалившись на тротуар в попытке покинуть салон. Насильно надетые на нее туфли цепляются каблуками за бордюр, но женщина успевает удержаться, повиснув на дверце и опуская взгляд вниз, чтобы после без сожалений вновь сбросить неудобную обувь, двинувшись к знакомому подъезду. - Я доведу тебя. - Уезжай! Дальше я сам! - дрожа от холода, музыкант игнорирует растерявшегося друга, который после этой фразы не может покинуть автомобиль следом, лишь наблюдая за тем, как хрупкую фигурку впереди мотает в разные стороны от количества выпитого, но она упрямо продолжает идти вперед, позабыв обо все на свете. Кожаная тонкая куртка совсем не спасает от вновь настигнувших Токио холодов капризной весны. - Подождите меня, - обращается гитарист к водителю, оставляя на переднем сидении деньги. - Я вернусь. Звук удара застает его как раз в тот миг, когда он высовывается из салона, все же решившись догнать женщину, и болезненный стон достигает ушей мгновенно, останавливая дыхание... - Акира! Уруха кидается навстречу музыканту, который, дойдя до бетонной лестницы, споткнулся об ступеньку и тяжело рухнул на острые выступы, ведущие вверх к заветной двери, ударяясь о них всем телом. Он замечает, что из-за падения Сузуки порвал джинсы на колене, заработав широкую ссадину на ней, которая принялась кровоточить, заливая темную ткань, и содрал ладони тоже, выставив их перед собой в момент падения. Кроме того, шипы на его рукавах оставили длинную царапину на красивом лице, когда он ткнулся им в локоть, но... Ему плевать. От понимания этого сердце гитариста едва не разрывается в клочья - Рейта продолжает путь, карабкаясь вверх из последних сил, ползком преодолевая бетонные ступени, словно ничего важнее для него больше не существует. - Акира, боже... что же это... - Кою опускается вновь, силясь поднять девушку с пола. - Отпусти меня! - Аки, ты... - Ты не понимаешь... - шепчут припухшие губы, и он опускает голову вниз, крупно задрожав, словно в рыданиях. - Я должен успеть... я не могу опоздать! Я не могу... не могу! Кай... Гитарист едва не ударяется в панику, когда по щекам Рейты вдруг прокатывается две соленые дорожки. Он стоит на четвереньках на жесткой лестнице, хватаясь пальцами за острые углы, чтобы подтянуть свое неустойчивое тело к дверям - так отчаянно, словно мир под его ногами вот-вот рухнет. Эта картина борьбы и боли вырезается в памяти жестоким моментом, грозясь свести мужчину с ума. - Я доведу тебя. Мы успеем, что бы это ни было. Кою прикусывает губу, поднимая хрупкое тело и закидывая поврежденную руку на свои плечи, поведя безумца сам, добравшись до дверей так быстро, как только было позволено. И как же он передаст его Каю? Всего израненного, хоть это всего лишь ссадины, которые быстро затянутся, и все же? - Что же ты творишь, дурак? - тихо спрашивает он, вызывая лифт и продолжая держать грубо стирающего со щек слезы друга, который вновь успокоился, взяв себя в руки, насколько это возможно для перепившего человека. И они молча доезжают до нужного этажа, чтобы после выйти на знакомую площадку и дойти до такой необходимой сейчас для басиста двери, куда он рвался наперекор друзьям и даже всеми миру... - Уходи. Уезжай. Кою колеблется, смотря на попытки женщины вставить ключ в замочную скважину трясущимися руками, и вновь не выдерживает, сам открывая замок и возвращая связку в израненную ладонь. Он знает, что Кай дома, видел свет в его окнах, а значит, ему можно идти домой, сдаваясь под натиском тяжелого взгляда. Кай позаботиться о нем. Кай не бросит... Это ведь Кай. *** - Ну, все, хватит! Я вздрагиваю, повернув голову к девушке рядом со мной. За это время, что мы тут, мы уже успели распить бутылку вина на двоих, сидя в полумраке гостиной. Но не то, чтобы опьянеть - даже успокоить нервы не получилось, спиртное никак не хотело ударять в голову и облегчать тем самым мне задачу, а так как особых тем для разговоров у нас и не было, а стеклянный сосуд уже опустел, моя спутница начала терять терпение. Я, конечно, надеялся, что смогу оттянуть этот момент еще на какое-то время или даже напоить ее, чтобы она и вовсе забыла цель своего визита, но доставать вторую бутылку не было смысла - она пришла сюда, четко зная, чего хочет, и ждать дальше не намерена. - Если ты такой робкий, я все сделаю сама. Я вздрагиваю, когда Мисаки подается навстречу, отставив бокал на столик, и не успеваю сбежать - девушка перекидывает ногу через мои бедра, оседлав меня самым непристойным образом и уперев руки в спинку по обе стороны от моего лица, томно усмехнувшись. - Попался. - Мисаки! - Теперь не отпущу. - Подожди! - я стараюсь отодвинуть ее подальше, понимая, что все происходящее тут - неправильно. Ошибка. Этого не должно случиться со мной, не с ней. - Я не хочу! У меня действительно нет никакого желания! - Не волнуйся, я очень старательна. Тебе понравится, Кай-сан. Я теряюсь от напора, упустив момент, когда оказываюсь лежать под ней на диване, грубо опрокинутый тонкими руками на спину. А Миса, тихо рассмеявшись моей потерянности, ловко расстегивает свое белое короткое платье, без промедлений более срывая его с себя через голову и отбрасывая на стол, с которого падают на пол бокалы, разлетаясь на осколки по полу. Она остается передо мной в одном нижнем белье телесного цвета и чулках, откидывая длинные волосы за спину и оглядывая меня так, что мне совсем становится не по себе. - Дай мне пять минут, милый. Я заставлю твое тело ожить, - шепчет она мне в лицо, низко склоняясь надо мной и дергая пальцами пуговицы моей рубашки, почти вырывая их из петель, подгоняемая алкоголем и своими собственными желаниями. А я могу только следить за ее умелыми руками, которые вскоре добиваются своего - полы рубашки распахиваются, открывая ей мою грудь, и я, потерпев поражение, отворачиваю лицо в сторону, позволяя Мисе делать то, чего она так хочет. В конце концов... - Пять минут? Никуда не годится. Какая неопытная блядь... Я дергаюсь все телом, распахивая глаза и оборачиваясь на этот ледяной тон, не веря собственным ушам. Этот голос... - Убери от него свои грязные руки, дешевка. Акира?! - Рей! - я отстраняю от себя девушку, судорожно перекатываясь на живот и пытаясь подняться навстречу вдруг вернувшемуся домой другу, но застываю на месте уже в другой миг, разглядев в слабом свете лампы прислоненную к косяку стройную фигурку. - Что... случилось? От шока я не могу даже пошевелиться, в отличие от музыканта, который, с жесткой усмешкой на лице, отклоняется от деревянной рамы проема и хромает к нам навстречу. Стоп. Хромает?! - Аки! - Ты не расслышала? - не обращая на меня внимания рычит басист, добираясь до своей цели. Женский крик взрывает тишину комнаты уже в следующую секунду, когда он хватает Мисаки за волосы, наматывая их на кулак и рывком сдергивая ее с моего тела, свободной рукой забирая измятое платье со стола. И тащит девушку к входным дверям, игнорируя злобное шипение рядом с собой вопреки повреждениям. - Отпусти меня, сумасшедшая сучка! - Проваливай! - я подскакиваю с дивана, кинувшись в прихожую, в которой скрылись две разъяренные женщины, но едва добираюсь до места стычки, вижу только, как Сузуки грубо выталкивает девушку на площадку, замахнувшись и кинув в нее скомканное в руке платье. - И если я еще раз увижу тебя рядом с ним... - Да вы оба... Рык Акиры заставляет ее замолкнуть, и он вдогонку выкидывает на площадку чужие туфли на платформе, с размаху захлопывая железную дверь, тем самым одним движением ограждая мою квартиру от всего остального мира, погрузив просторные комнаты в звенящую тишину. А я не могу сдвинуться с места, оглядывая друга с ног до головы, впадая в настоящую панику от того, что вижу перед собой. - Что... с тобой? Акира! Что случилось? Он молча разворачивается ко мне, опираясь ладонью о стену, но из-за темноты, царящей в коридоре, я не могу разглядеть красивого лица напротив и эмоций, которые его искажают. Он смотрит на меня так долго, не проронив ни слова, пока я неотрывно оглядываю разбитое колено, попадающее под освещение из гостиной, окончательно растерявшись. - Я... успел? - Что? Я вскидываю к нему лицо, не понимая, о чем именно он меня спрашивает. Все мое внимание сосредоточено на покрытых пылью голых ступнях. - Почему ты босиком? Где твоя обувь?.. - Скажи мне! Я успел? - Успел что? Он низко опускает голову, прижимая ладонь к своим губам. - Если... если ты про Мисаки, то ничего не было, - шепчу я, делая шаг навстречу. - Я... Меня останавливает дерганное движение у порога, после которого Акира срывается с места, бросаясь ко мне так быстро, словно его и вовсе не беспокоила полученная неизвестно где травма. Я задерживаю дыхание, когда он мягко сталкивается со мной, налетев на мою грудь, хватаясь пальцами за мои плечи и тут же грубо толкая на стену позади нас, почти ударив спиной бетонную поверхность, и... На какое-то время теряю связь с реальностью, чувствуя, как он впивается в мои губы своими без колебаний, просто набросившись на них с такой жадностью, будто хотел сожрать меня целиком. Эта дикость, алчность, безумство, с которыми он терзает меня поцелуями, вырывает меня из привычного ритма одним жестким ударом. Я не могу даже ответить, не понимая первые секунды, что вообще сейчас происходит, пока его напор не заставляет меня приоткрыть рот навстречу, а горячий язык не врывается в его теплоту собственническим, уверенным толчком. И лишь тогда до меня доходит, что это происходит на самом деле. Мое тело мгновенно передергивает от возбуждения, заставляющего каждую нервную клетку затрепетать под влажным напором, и по венам разливается раскаленная до предела жажда, что ударяет в голову потоками серого тумана, заволакивающего мысли и заглушающего голос разума в считанные секунды. Я не сдерживаю протяжного стона, брошенный в сладостную агонию одним лишь ощущением тепла прильнувшего ко мне так доверчиво тела, и бездумно обхватываю тонкую талию руками, увлеченный в водоворот этой страсти. Прижимая его еще крепче к себе, я оголодавшим хищником набрасываюсь на мягкие розовые губы, запустив пальцы в спутанные локоны, послав все к чертям. О, боже... Эти ласки, которыми он одаривает меня, сводят с ума слишком быстро. Обвившие мою грудь руки ложатся ладонями на спину под рубашкой, впиваясь слегка отросшими ногтями в плечи, и покалывание на коже рождает новый несдержанный стон, которому вторит жалобный всхлип напротив. И я уже готов потянуть его за собой в свою спальню, не разбираясь в причинах заставшего меня врасплох безумства, как вдруг наконец замечаю его. Резкий запах алкоголя, который принял сначала за собственный после бутылки вина. Голова мгновенно проясняется, заставляя меня вспомнить о ранах на хрупком теле, и я с трудом разрываю поцелуй, задыхаясь от возбуждения и почти звериных ласк. - Аки... Но он не слушает. Потеряв меня, его губы находят мою шею, впиваясь в кожу с не меньшей алчностью, и я невольно откидываю голову назад, судорожно втягивая раскаленный воздух сквозь сжатые зубы. Он покрывает изгиб горла и шею яркими следами, не отдавая себе отчета в том, что делает, клеймя меня, как свою собственность, словно доказывая, что я принадлежу ему одному. Эти печати застывают алыми лепестками от уха до самой ключицы, рисуя на белом холсте узор желания, бросая в крупную дрожь. - Подожди... Аки... Стой... Укус в ключицу заставляет связки выпустить на волю громкий протяжный стон. - Ты пьян... Остановись... - И что? Я вздрагиваю, когда узкие кисти опускаются на мои бедра, но все равно заставляю себя сбросить наваждение, вновь опуская голову и ловя его лицо в свои ладони, прекрасно понимая, что сейчас за него действует и говорит алкоголь. Причем в больших количествах. И расфокусированный мутный взгляд, который я встречаю в ответ, только подтверждает это. - Прошу тебя, хватит. Ты не в себе. Мы оба не в себе... Утром ты будешь жалеть. - Нет! - Акира. Послушай меня, пожалуйста... Я прижимаюсь к его лбу своим, стараясь успокоить почти паническую жажду в его груди. Частое обжигающее дыхание касается моих губ и щек, и я сам не понимаю, как могу противостоять этим губам, припухшим от долгих поцелуев и укусов, покрасневшим от стараний. - Ты ранен. Ты пьян. Это... не делается в таком состоянии, понимаешь? - Но... - Я не могу воспользоваться этим. Я не буду пользоваться этой ситуацией. Только не с тобой. Он замолкает, прикусив губу, и я медленно закрываю глаза, чтобы не поддаться соблазну. - Если ты хочешь... мы продолжим завтра. Если ты будешь так же уверен, я... я... О, боже, я так хочу тебя. - Юта... Хриплый стон ударяется в мое лицо, но я крепче зажмуриваюсь, осторожно поглаживая подушечкой большого пальца царапину на его щеке, которую заметил только сейчас. Что с его телом? Почему, откуда все эти раны? Нет, сейчас я точно не могу так поступить с ним. Только это обращение ко мне... он ведь никогда не называл меня так. Назвать настоящее имя и сократить его - слишком интимная вещь, такое могут позволить себе только любовники или супруги. Что же ты делаешь со мной?! Не провоцируй меня. Я не такой стойкий! - Давай поговорим об этом утром. Ты должен поспать. Сделай это ради меня, хорошо? Я глубоко вдыхаю, открывая глаза, и дожидаюсь легкого кивка на свой вопрос, неуверенного, но все же имевшего место быть. А после его веки закрываются сами собой, и легкое тело обмякает в пару мгновений в моих руках, устремившись вниз. Я вовремя подхватываю его, не позволяя упасть и потревожить и без того ноющие ушибы. - Отключился? Вздыхаю, удостоверившись в своих догадках, и поднимаю басиста на руки, крепко прижимая к своей груди. Действительно, уснул. Вот только... Эти разводы на щеках. Тушь? От слез? Он плакал? Что вообще произошло? - Такашима, я убью тебя, - шиплю я сквозь зубы, направившись в спальню, осторожно неся на руках самое ценное, что когда либо держал в своих объятиях. Надо обработать раны и дозвониться до двух дебилов, непонятно чем сейчас занимающихся и каким местом думающих, доведя до такого состояния на данный момент не способного контролировать себя друга. И тут проблема не только в теле... У него возникают женские черты и в характере тоже. Я успел заметить это еще в тот раз, когда он залепил Урухе пощечину вместо крепкого удара в грудь кулаком за то, что тот его облапал. Но я до сих пор не понимаю, от чего это зависит, когда проявляется и как часто. Поэтому именно сейчас с ним нужно быть предельно внимательными! - Неужели они не понимают, что он намного слабее эмоционально, чем прежде? Чертовы извращенцы. Разберу по винтикам... Кажется, я забыл свой сотовый в машине. Но не беда, дозвонюсь с домашнего. А завтра утром лично вскрою, выпотрошу и распродам на органы. Обоих! "Я... успел?" Акира... Так, что же это было между нами сейчас? Скажи мне, потому что я совсем перестал понимать, что происходит.