Ультимеция

      Эйб спрыгнул с мотоцикла в грязное месиво, подняв веер коричневых брызг, ногой выдвинул подпорку и запрокинул голову, всматриваясь в тяжелые свинцовые тучи, затянувшие небо от края до края.       Вот уже несколько месяцев стояла пасмурная погода. Дождь прекращался на несколько часов, когда серая хмарь над головой чуть светлела, лишь для того чтобы передохнуть, а потом обрушить на Восточный континент новые потоки воды.       Грунтовые дороги размыло, а другие здесь были редкостью – закончившие проект «Восстановление» эстарцы наложили запрет практически на все, что по их мнению могло пагубно повлиять на рожденную из безжизненной пустыни плодородную землю. Правящая династия сейчас как раз вела переговоры о предоставлении разрешения на разгон облаков, но пока безрезультатно. А вода тем временем затапливала все новые и новые территории. Равнины превратились в хлюпающие под ногами болотины, небольшие ручейки и речушки вышли из берегов и разлились на огромные территории, отрезая пути сообщения. Десятки деревень, что за последние полвека расплодились подобно опятам на трухлявом пне, были отрезаны от внешнего мира, лишены поставок провианта, а залитые водой поля не сулили ничего, кроме голода грядущей зимой.       Все это ни мало его не трогало. Что-что, а голод ему точно не грозил, да и крыша над головой у него всегда найдется... по правде говоря, на ту сумму, что сейчас была в его распоряжении, он мог переселить жителей ближайшей деревни в самые дорогие городские гостиницы и содержать их там не меньше месяца. Что ни говори, а шуми умели вести дела и с финансированием проблем не возникало. Но вот дождь ему все одно не нравился.       Эйб выудил из кармана черной кожанки пачку сигарет и с отвращением отбросил ее в сторону, обнаружив что та насквозь промокла. Оно и не удивительно – вот уже четыре часа назад он покинул Академию, и три из них ему пришлось ехать под проливным дождем. Покопавшись во внутренних карманах, он выудил еще одну нераспечатанную пачку, сорвал с нее пленку и сунул сигарету в рот. Похлопав себя по карманам, он не нашел зажигалки, раздраженно сплюнул и, щелкнув пальцами, запалил крошечный огонек, от которого и прикурил.       Парень не любил пользоваться магией по пустякам. Все его сверстники, особенно те, что называли себя магами, применяли ее по любому поводу, чем донельзя его раздражали. Исключение составляли разве что члены отрядов поддержки, но и те в последнее время без волшебства не могли справиться и с обыкновенной царапиной... за некоторым исключением.       При воспоминании о молоденькой студентке, с которой его связывали нежные чувства, он улыбнулся и тут же представил себе, как она подходит к нему, вытаскивает изо рта сигарету и сердито смотрит на него. Только смотрит. Отчасти, за это он ее и любил – она не тратила попусту слов, не читала из раза в раз повторяющихся нотаций. Только смотрела, и этот взгляд говорил ему больше, чем все слова на свете.       Взглянув на расстилавшиеся впереди темно-зеленые холмы, блестящие капельками дождя, он устало вздохнул. Мыслями он уже был далеко от этих мест – лежал в мягкой и уютной постели одного из самых дорогих отелей столицы, прижимая к себе хрупкое нежное тело, посапывающей на его груди девушки. Докурив сигарету, он щелчком отправил ее в воздух, навстречу вновь начавшему моросить дождю, носком сапога поддел подпорку, сел на влажное мотоциклетное сидение, недовольно поерзал на нем и рванул с места, выплевывая из-под колес комья грязи.