С запахом Vanille

Поцеловав в щеку Тома, Билл прижал его ближе к себе. Сердце неприятно заныло от понимания того, что он причинил мальчику боль, заставил его бояться. Ведь тот вовсе ни в чем не виноват и абсолютно не заслужил такого отношения к себе, ведь он так чист и невинен. Все-таки хорошо, что он встретил своего омегу, пусть тот еще ребенок, но это делает его только лучше. - Прости меня, - сказал Билл, поглаживая ладонью спину мальчика. - Давай поедем, но позже. Я хочу побыть с тобой. Мы даже не поговорили, ты ведь меня не знаешь, да и у меня есть к тебе вопросы, - продолжал он, глядя в карие глаза. - Хорошо, как скажешь, - ответил Том, вздыхая. Ему, конечно, не нравилось то, что произошло, и вовсе не так он представлял свою совместную жизнь с Биллом. Тяжело было поверить в то, что с этим человеком он будет засыпать и просыпаться, будет гладить ему рубашки и готовить завтраки. А еще в скором времени ему предстоит познакомиться с его родней, которые наверняка будут его осматривать с головы до пят. - О чем ты задумался? - спросил Билл, перебирая пальцами его дреды. - О том, что вскоре ты захочешь познакомить меня со своими родителями, друзьями... И я немного волнуюсь, - ответил мальчик, глядя Биллу в глаза. От этого взгляда прямо мурашки по телу прошлись, он был настолько чист и искренен, он манил к себе. Все же Каулитц был рад, что именно этот чудный ребенок - его вторая половинка. Конечно, с одной стороны это было немного трудно, ведь многих вещей Том еще не понимает и многому его придется научить, а Биллу все же хотелось, чтоб его омега был хотя бы совершеннолетним, но перед таким сладким запахом он просто не мог устоять. - В ближайшее время я этого делать не собираюсь, так что можешь пока не думать об этом. Да и времени у меня нет, но все же перед тем, как состоится знакомство, я обязательно тебе расскажу про каждого члена своей семьи. Хоть немного, но все же расскажу. Хотя думаю, можно и сейчас начать. Пошли, - говорил блондин, переплетая свои и пальцы мальчика в замок. Выйдя из комнаты, они пошли прямо по коридору. Внимание Тома привлекали картины, висящие на стенах: одни из них вызывали у него восторг, а другие недоумение. Он не понимал, почему люди готовы платить миллионы за какую-то, как ему казалось, мазню. Зайдя в следующую комнату, он тут же начал все рассматривать. Особенно его внимание привлек камин, бежевый диван, стоящий напротив. Также он увидел пианино, - так и хотелось подойти к нему и начать играть, хотя мальчик не умел. Воображение начало рисовать картину того, как на нем играет Билл, как его длинные пальцы скользят по клавишам; сам он одет в легкую белую рубашку и черные брюки. Ткань рубашки слегка прозрачная, сквозь нее видны очертания его тела; пара верхних пуговиц расстегнуты, а волосы спадают на плечи.       Мальчик улыбнулся собственным мыслям, а потом покраснел от того, что словил на себе удивленный взгляд Билла. Видимо, он уже долго вот так стоит и смотрит на блондина. Вот только Том не мог понять, с чего бы это, он вовсе не знает своего альфу. Неужели за такое короткое время можно настолько привязаться к человеку? Наверное, все же нет, видимо, он просто нарисовал в своей голове несуществующий образ Билла и начал привязываться к нему, ведь таким добрым и ласковым мальчик хотел видеть своего альфу, а не властным и холодным, каковым и являлся по своей сути Каулитц. - Она настоящая? - спросил мальчик, садясь на диван и указывая на шкуру белого медведя, которая лежала на полу. Лично у него такие вещи вызывали отвращение. Родители учили тому, что каждое животное заслуживает к себе хорошего отношения, что нельзя их вот так брать и убивать, потому что вдруг захотелось новую шубу или голову бедного животного, которая в качестве трофея висела бы на стене. - Да, настоящая. Мой отец очень любит охоту, это для него лучший отдых. К счастью или к сожалению, я не разделяю с ним этого хобби. На охоту он брал меня, когда я был еще совсем мальчишкой, ну, а потом я очень много времени стал уделять своей учебе. Эту шкуру он подарил на мое совершеннолетие, - говорил Билл, садясь рядом возле мальчика. В руках у мужчины было несколько достаточно больших фотоальбомов. Открыв один из них, он стал объяснять Тому, кто есть кто, рассказывал, где было сделано данное фото и, возможно, событие, с которым то было связано. Мальчик слушал внимательно и лишь вздыхал - все эти люди были так хорошо одеты, дорогие украшения и автомобили, роскошные залы и рестораны, в которых они собирались, отмечая то или иное событие. И еще Том боялся того, что не сможет поддержать с ними ни один разговор, он точно опозорит Билла и поставит своих родителей в очень неловкое положение. Окружение Билла явно отличалось от тех людей, которые окружали его, Тома. Его родственники были настоящими и живыми, а эти незнакомые люди словно сошли с обложек глянцевых журналов и афиш, они все словно куклы, и лица их и глаза абсолютно не выражают чувств. - Билл, можно я позвоню своим родителям? - спросил Том, слегка дергая парня за рукав. Все эти рассказы и просмотры фотографий его утомили. - Они, кстати, звонили, когда ты учился писать. Я сказал, что сейчас ты немного занят и позвонишь позже, - ответил Билл, закрывая альбом и откладывая его в сторону. - Ну, так давай я позвоню им сейчас и скажу, что писать уже научился! - сказал Том, немного повышая тон. Обида вновь начала заполнять его - все же он зря воспринял извинения Билла всерьез, и вообще блондин менялся, как погода. Билл напоминал ему снежную королеву: очень красив, но настолько холоден взглядом и, казалось бы, не столь значительной фразой он мог заставить замолчать любого. Вытащив телефон из кармана, Каулитц набрал номер родителей Тома и дал трубку мальчику. Тот, в свою очередь, достаточно долго говорил с папой; ему хотелось закрыть глаза, и тогда казалось бы, что папа рядом, но вместо родного человека рядом сидел Каулитц, который поглядывал то на часы, то на Тома. Мальчик даже в какой-то момент подумал о том, что может придется заплатить за каждую минуту разговора, поэтому, сказав Густаву еще пару слов, он решил, что пора бы закончить разговор и, сбрасывая вызов, отдал телефон Биллу. Блондин, в свою очередь, поставил его на небольшой стеклянный столик, стоявший около дивана, и вновь перевел взгляд на Тома. - Ребенок, тебе не кажется, что ты слишком долго говоришь по телефону? Мы же пойдем в гости к твоим родителям, о чем ты будешь с ними говорить, если сейчас спросил буквально обо всем? - Мне всегда есть о чем говорить с моими родителями. Если тебе не о чем говорить со своими, то я не виноват! - ответил мальчик. Он даже с определенной гордостью высказал эту фразу. Отношения с близкими у него были просто замечательные, и он мог часами говорить с Густавом, сидя на кухне, или же с Георгом, который все время копался в гараже и чинил то машину, то свой байк. Биллу нечего было ответить. Он действительно редко общался и виделся со своей семьей. Их разговоры не были такими теплыми, как у Тома и его родителей, отец никогда не обнимал Билла, говоря о том, что тот должен вырасти настоящим мужчиной, настоящим альфой, а если он начнет сюсюкаться с ним, то толку не будет. - Не обижайся на меня, - сказал он, пододвигаясь чуть ближе. - Когда мы зашли в комнату, ты так смотрел на меня, с чего бы это, а? - спросил он, наклоняясь над ушком омеги и проводя подушечками пальцев по его шее, отчего мальчик вздрогнул. - Знаешь, наверное, твоя шея станет моим фетишем, - прошептал он, слегка проводя по ней теплыми губами. - Тебе ведь нравится? - Д-да, - ответил мальчик. Глупо было отрицать, что нравится. Он немного боялся этих новых ощущений, потому что такое с ним происходит впервые. Конечно, Густав всегда отвечал на любые его вопросы и даже на те, от которых мальчик краснел, но рассказы это одно, а вот когда начинаешь ощущать прикосновения человека, который тебе небезразличен, к которому начинают зарождаться настоящие чувства, то хочется наслаждаться этим, а с другой стороны бежать. - Ты играешь на пианино? - выдохнул Том, откидываясь на спинку дивана и чувствуя, как ладони Билла проникают под ткань футболки и начинают поглаживать его живот. - Играю, - ответил Билл, подымаясь руками выше и прохаживаясь ими по каждому миллиметру такого желанного тела. Он понимал, что вопрос мальчика был скорей всего задан для того, чтобы как-то отвлечься, чтобы Билл перестал так откровенно гладить его, целовать. Блондин видел, как глаза Тома закрываются, как он начинает кусать губы, когда чужие пальцы дотрагиваются до сосков. Каулитц улыбнулся такой реакции. Он с трудом себя сдерживал, ведь хотелось наброситься на Тома, но понимание того, что он все-таки еще ребенок, останавливало его. Билл вздохнул и вытащил руки из-под футболки Тома, затем обнял его. Тот слегка дрожал и казалось, что сейчас заплачет, но Биллу хватило того, что мальчишка плакал утром. - Мне просто тяжело сдерживать себя, когда ты рядом. Я понимаю, что немного поспешил. Но ты не бойся, я не сделаю того, чего бы ты не хотел. В любой момент ты можешь остановить меня. Просто ты такой сладкий, мой ребенок, - говорил Билл, касаясь губами его плеча. - Давай я сыграю для тебя на пианино? Поднимаясь с дивана и выпуская из объятий ребенка, блондин подошел к музыкальному инструменту, сел на стульчик, и его пальцы легко коснулись клавиш. Приятная мелодия начала заполнять каждый уголок комнаты, Том даже и не понял, как на его лице появилась улыбка. Вот только не хватало Биллу сейчас белой рубашки. Мальчик подошел к нему сзади и обнял; для этого жеста ему понадобилось много сил и смелости. Почему-то казалось, что Билл сейчас начнет смеяться, а подростку просто хотелось выразить свои эмоции таким образом. Закончив играть, Билл резко развернулся и усадил Тома к себе на колени. Тот в свою очередь совсем засмущался, и Билл готов был умиляться этой картиной, но телефонный звонок отвлек его. Как бы ни хотелось, но пришлось выпустить Тома из объятий и подойти к телефону. Из тех коротких фраз, что Билл говорил в ответ, мальчик не особо понимал, о чем идет речь. - Завтра у нас будут гости, - сообщил Билл, возвращаясь к мальчику. - Приехал мой хороший друг. Когда-то мы были с ним партнерами по бизнесу. Он по совместительству еще и друг моего отца, поэтому ты должен постараться произвести на него хорошее впечатление. Мой отец уже знает о тебе, должно быть, кто-то из его людей видел нас. Пока он очень занят и, наверное, поэтому решил прислать ко мне Рашида. - Так быстро... А во сколько? Может, я побуду у родителей? Скажешь, что я заболел, - говорил Том с умоляющей ноткой в голосе. Мальчик не был готов к этой встрече. Видел он этого Рашида на фотографии, уже тогда мурашки прошлись по коже. - Я буду рядом, он не обидит тебя. Не переживай, - говорил Билл, хотя сам начинал переживать безусловно больше, чем его омега. - А сейчас давай все же поедем к твоим родителям. Тебе нужно будет отвлечься, а мне подумать о том, как сделать, чтобы наша встреча прошла как можно лучше.