Тень прошлого.

Поезд монотонно стучал своими металлическими колёсами по рельсам. Вагон то шатался, то подпрыгивал на них. Я смотрел в окно, лежа на своей любимой верхней полке. По стеклам текли кристальной чистоты, большие капли дождя. Из конца вагона дул ветерок, доносился запах озона и свежести. Наверное, кто-то из курящих открыл окно. Мне тоже захотелось покурить. Я остановил себя, мыслей о том, что до города осталось около 20 минут езды. Уткнувшись в подушку, я вдыхал запах своих волос и наволочки. Вдали светили тусклые, желтые огоньки. Начало рассветать. Поезд замедлил свой ход. В вагоне поднялся неведомый гул. Народ выполз из своих полок и начал готовится к выходу. Запахло потом, грязной одеждой и дымом. Из-за криков и людской суеты в моих висках началось покалывание и протяжной, противный писк. Я достал свои наушники. Подогнув подушку, как валик, я положил на нее свою голову и включил музыку. Красивый голос любимого солиста вызвал на моих губах улыбку. Закрыв глаза, я начал планировать, как проведу сегодняшний день. Бабушка встретит меня. Я давно не был у нее. Как всегда спросит: как я доехал, хорошо ли кушаю дома, завел ли себе подружку… Вопросы моей старушки не менялись из года в год. Мой бабушке, Альбине Олеговной, было уже, немного не мало, 76 лет. Для своего почтенного возраста, она до сих пор бегала по утрам, пила крепкий кофе и никогда не отказывала себе в сладком. В ее круглом, машинистом лице, в ее больших, голубых глазах, всегда виделась простата и веселость. Светлые с проседью волосы, она обычно, убирала «шишечкой» и закалывала старой брошью, подаренной ей моим дедом. Жизнь не пожалела старика, и он скончался от сердечного приступа, прямо у бабушки на руках. Поезд скрипнул и остановился. Легкий толчок заставил меня открыть глаза. Я наклонил голову: внизу стояла полноватая женщина, лет 28. «Молодой человек, ваша станция, выходите, пожалуйста». Я покорно сполз с полки, взяв носки и всю остальную верхнюю одежду. Сев на уже пустое место своего соседа, я натянул один, а затем и второй носок, одел свитер и обул кроссовки. В коридоре уже образовалась очередь. Я вздохнул и достал сумку. Очередь подходила к концу, точнее я был в ее конце. «Бабушка уже, наверное, заждалась», пронеслось в моей голове. Я решил проверить, где стоит бабуля, волнуется ли. Оборачиваясь на девяносто градусов, я совершенно забыл, что стою, в плотной очереди, и на плече у меня висит большая сумка. Мое стремление посмотреть в окно остановил удар сумкой об что-то. Это «что-то» уже недовольно смотрело, в мою сторону сощурив глаза и поджав тонковатые губы. «Извините», виновато промямлил я. Белокурая девушка, остановил на миг свой взгляд на моем лице, после чего хмыкнула и отвернулась. Из моей грудной клетки вышел тяжелый вздох. Я даже не заметил, как прошла очередь, и вот уже эта самая девушка спускалась по ступенькам, цокая своими туфлями. Руку ей подал молодой, красивый парень. Их лица залились улыбкой и радостью встречи. Она сложила руки на его шеи и крепко прижала к себе. Парень гладил ее волосы, но тут резко посмотрел в мою сторону. Я удивился, и даже слегка открыл рот. Лицо юноши на мгновение показалось мне знакомым, но я тут же отверг эту мысль. Думаю, он посмотрел на меня только из-за того, что я откровенно пялился на их встречу. Парень улыбнулся, и повернул свою голову к лицу девушки. Она начала что-то рассказывать ему. Он улыбался и все еще гладил ее волосы. Меня передернуло. Зачем я вообще смотрю на эти сопли? Я встряхнул головой и спустился на асфальт. Бабушка уже бежала ко мне, и я не смог не засмеяться ее спешке. Она обняла меня, поцеловала в щеки. Пару минут мы просто стояли и улыбались. - Опять не побрился? Тоже мне, мужчина! - произнесла старушка. Я снова, улыбнулся, и не стал с ней спорить. Мы не спеша двинулись к дороге. Бабуля уже начала наперебой рассказывать обо всем произошедшем. Я то кивал, то смеялся, иногда вставляя подходящие по смыслу фразы. Моя голова полностью была забита этим незнакомцем. Какая-то сила заставила меня обернуться, и посмотреть на ту парочку. Они уже шли, обнявшись, совершенно в другую сторону. - Чего засмотрелся, милок? – обижено прошамкала бабуля. Она тоже обернулась и смотрела на удаляющихся в дымку людей. - Знакомые? - Нет, – зачем-то с грубостью ответил я. Меня почему-то задел ее вопрос. Бабушка заметила это, и решила промолчать. Следующие несколько минут мы шли в тишине. Сумка больно давила мне на плечо, и я остановился, что бы одеть ее на другое. Я решил нарушить молчание, и начал рассказывать, об учебе. Бабуля тут же взбодрилась и стала меня внимательно слушать. Не заметно мы дошли до ворот города. Старые и ржавые, они были покрыты зеленой краской, которая уже давно облупилась. Не дружелюбно смотрели на нас пятиэтажки, такие же старые, как и ворота. Все в этом городе было построено во времена Ленина: до сих пор, его «светлый» образ красовался на многих здания, так же как и олимпийский мишка. Центральная дорога города была потрескана во многих местах. Бабушка жила в одном из этих домов. Мы приблизились к зданию. Всем своим видом оно показывала, что ремонт, хотя бы косметический не помешает. Бабуля достала ключи и деловито зашагала по лестнице. Я последовал за ней. Сейчас мне хотелось крепкого чаю и горячего душа. Поднявшись на четвертый этаж, мы остановились. Ключи забрякали в дрожащих руках старушки. Она вставила ключ в замочную скважину и провернула его пару раз. Деревянная дверь скрипнула и открылась. Мы вошли в квартиру. Я поставил сумку на пол и расшнуровал свои кроссовки. Бабуля тем временем уже пошла ставить чайник, и все время, что-то бубнила себя под нос. Такая привычка бывала у нее. Вся квартира была похожа больше на музей, чем на жилище. Большой, старый бархатный диван, скрипящие деревянные полы, огромный шкаф с пожелтевшими от времени книгами, большое окно в каждой комнате – все здесь пахло стариной и пылью. Я закинул сумку в самую маленькую комнату и пошел на балкон. Отказать в такой момент себе в сигаретке я просто не мог. Я наклонился над ржавыми перилами, зажег сигарету и затянулся. Дым окутал сначала мое горло, а затем и легкие и плавно вышел наружу. Довольная улыбка скользнула на моем лице. Докурив, я прошел на кухню, взял стоявший на столе чай и выпил за пару глотков. Бабушка попросила меня лечь поспать. Я был очень даже за, и ничего не говоря направился в ее спальню. Одну вторую от всего пространства занимала огромная кровать. Она была накрыта мягкой простыней. У стены стоял старый комод, рядом висело зеркало. Я взглянул на себя. Темные волосы немного вились из-за сырости. Лицо было бледным, небольшая щетина уже покрыла щеки, глаза большие, прямо как у бабушки. Весь мой вид на данный момент оставлял желать лучшего. Я рухнул на кровать, под моим весом она жалобно скрипнула. Улегшись поудобнее я провалился в темные сети сна.