О том, что мир это всегда черное и всегда белое. И это прекрасно
- Ему становится хуже. Печати Орочимару-сама поддерживают в нем жизнь, но этого недостаточно. Боюсь, что Кимимару не доживет до зимы, - безликий медик смотрел на меня своими непроницаемо-стеклянными глазами, сухо, словно по бумажке, отчитывая каждое слово. Я только кивнула, красноречивым взглядом указывая мужчине на дверь, желая снова оказаться в такой родной и безусловной тишине. Медик вышел тихо, шустро, так, будто и не было его вовсе. Осиротевший без хозяина, кабинет Орочимару, снова прислушался к биению одного сердца. Немеющими от волнения и нервов пальцами, я потянулась за сигаретой, жадно прикуривая и втягивая в просмоленные легкие едкий дым. Затяжка, другая, третья – немного яда, чтобы поставить в ряд все мои мыслишки-таракашки. Вот уже полторы недели, как мой милый Кагуя не встает с постели. То, как быстро подкосила его болезнь, стало неожиданностью даже для меня. Боги, а ведь я так надеялась, что у меня – у нас – есть еще немного времени. А потом и Орочимару покинул Ото, забрав с собой нескольких шиноби и неизменную четверку звука. Скотина, ушел, настоятельно попросив меня позаботиться о Кимимару. Очередная ирония: мы оба знали, что Кагуя уже мертв. Я так и не смогла заставить себя прийти к нему. Клянусь богом, я хотела. Тысячу раз собиралась, но каждый раз находились какие-то нелепые оправдания, причины, неотложные дела. В сущности, я просто боялась принять тот простой факт, что я снова оказалась бессильна. Где-то глубоко внутри я знала, что стоит мне увидеть своего беспомощного Кимимару, я брошу все. И пущусь в очередную, неудачную, авантюру. Так что, я снова решила бежать. Спрятаться в покоях Орочимару, где меня окружала лишь тишина и постылый мрак. Три примыкающих друг к другу комнаты – спальня, кабинет и лаборатория – где я бродила неслышимой тенью, они стали настоящим убежищем. В окружении десятков, сотен свитков я могла забыться и унять ревущую тоску внутри. Приготовиться к неизбежному. - Саэки-сан? – в дверь смело постучали, но входить не спешили. - Да входи уже, - хмуро проговорила я, откинувшись в мягком кресле. Пузатый шиноби ввалился в кабинет, раскрасневшаяся морда его так и сияла беспокойством. Щуря заплывшие глаза, он пытался найти мою фигуру в кромешной темноте, попутно говоря: - Саэки-сан, там… это... Лучше вам взглянуть на это лично. Я нахмурилась, даже не желая думать, почему этот тип решил, что я должна что-то там видеть. Мысленно отмахнувшись от тысячи причин не выбираться из своей «норы», я поднялась и поспешно проковыляла следом за пузатым. Он шел впереди, что-то невнятно приговаривая, то и дело посматривая по сторонам, но на меня стараясь не смотреть. М, кажется, я выгляжу хуже, чем предполагала. Мы вышли в широкий, короткий коридор, ведущий к главной зале, а заодно – и лаборатории Орочимару. - Скажешь мне наконец, что там случилось? – не выдержала я, уже жалея о том, что не прихватила с собой трость. - Тот мальчишка, которого привел Орочимару-сама, он… - Только не говори, что он сбежал. - Не совсем. Я скосила на пузатого скептический взгляд, уже собираясь спросить, как это – почти? И только я открыла рот, чтобы выразить все, что я думаю обо всем этом, как… - Осторожно! Волна мутной ледяной воды окатила меня с головой, откуда-то слева раздался наглый смех. Я втянула голову в плечи, медленно сжимая руки в кулаки. Изрядно отросшие волосы превратились в противные сосульки, липли на щеки и губы. Угрожающе-медленно, я обернулась к толстяку: - Не совсем, да? Из распахнутых настежь дверей доносились крики, звуки возни и такие ругательства, которые я бы без хорошей дозы саке не решилась бы повторить. Пузан осунулся, наспех вытащил из сумки кунай. И преградил мне путь, зараза. Насупившись аки красна девица, я выглянула из-за его плеча, желая лицезреть весь масштаб развернувшейся трагедии. В овальной зале, в которой Орочимару обычно держал своих «особых гостей», творился настоящий армагедец. Взмыленные шестерки змеиного саннина носились туда-сюда, как сердобольные муравьи, толкаясь и сбивая друг друга. Все мокрые и злющие, ужас просто. Не долго думая, я подлезла под рукой пузана, ища взглядом виновника сего торжества. Мальчишка нашелся не полностью: торчащая из лужи светлая головушка весело хохотала, бросаясь насмешками, как камнями. О, что с ним только не делали: ловили сетями, использовали техники, даже за волосы схватить пытались. Но мальчишка, почуяв вкус вседозволенности, водил за нос своих «конвоиров», исчезая из поля зрения буквально за мгновение до решающего удара. И давал сдачи так, что непутевые шиноби отлетали как горох. - Кто выпустил его из колбы?! – рявкнула я, еле успев увернуться от «плевка» мутной воды. – Кто, мать твою, выпустил Суйгецу из его чертовой колбы?! Толстяк открывал и закрывал рот, как та самая печально известная рыба из сказки. Я сложила руки на груди, стараясь заглянуть шиноби в глаза, но тот упрямо избегал моего взгляда. Решив, что от этого чуда природы я все равно уже ничего не добьюсь, я просто сказала ему притащить иглы со снотворным, а сама аккуратно, по стеночке, прошла к основному месту действия. Странно, но с моим появлением, остальные как-то угомонились, опасливо поглядывая в мою сторону. Один из шиноби, блондин с бездонно-карими глазами и шрамом над бровью, выкинул вперед руку, преграждая мне путь своим непропорционально большим мечом. - Калека, - прохрипел он, недобро щурясь в мою сторону, - тебя сюда не звали. Проваливай. - Убери от меня свой ножик, - хмыкнула я, опасливо косясь на голодную сталь. – Или тебе хватает сил только для угроз «калеке»? Неудивительно, что ты чуть не упустил мальчишку. Обстановка накалилась до края. Блондин прожигал меня взглядом, крепче перехватив рукоять меча. Секунды застыли на месте, все мое тело напряглось в ожидании удара. Никто не смел двинуться с места, тяжелая пауза была готова вот-вот взорваться, бросив нас в водоворот неравной схватки. Ледяная струйка воды ударила в затылок, моему «оппоненту» досталось прямое попадание в пах. И под оглушающий хохот мы запрыгали, почти синхронно, матеря весь белый свет. - Сука! – застонал парень, схватившись за причинное место, согнувшись ровно пополам. - Тварь! – поддержала блондина я, растирая заледеневшую голову. Суйгецу вышел из воды, довольно подбоченившись. Вся его маленькая фигурка так и светилась собственным превосходством. Самодовольно ухмыляясь, он сложил пальцы пистолетом, направив руку в мою сторону: - Еще одна ручная собачонка извращенца, - прищурился он, скаля острые зубы. – Тоже меня ловить будешь? - Маленькая падла, - зарычала я, уже точно жалея, что нет трости под рукой. – Да я тебя… Да я тебе!.. За уши оттаскаю, уголота малолетняя! - Не смеши, кошка драная, - хищно усмехнулся Хозуки, зарядив в меня очередью водяных снарядов. – Сначала я убью тебя, а потом уйду отсюда. - Ну попробуй…***
- Бо-о-ольно… Я свернулась калачиком на кровати, игнорируя все попытки чьих-то рук уложить меня на спину. Кажется, мне что-то сломали. Нет, меня всю сломали. А потом собрали в обратном порядке и набили стекловатой, чтобы мучилась дольше. Мокрая и холодная, моя голова стремилась оторваться от шеи и улететь в неведомые дали. Предательница. - Саэки-сан, не шевелитесь, - холодно приказал ирьёнин, направляя поток чакры на мою правую руку. – Использование джуина чуть не убило вас. - Чего? - слабо повела головой я, стараясь рассмотреть, что там шаманит мой лекарь. – Какого еще джуина?.. Ничего не помню… - Вам лучше об этом расскажет Онва. Да не дергайтесь вы, иначе я не смогу правильно срастить кости! Я послушно замерла на неудобной кровати, закрывая глаза. Внутри было тихо и так спокойно, как не было уже давно. Ирьёнин возился со мной еще около получаса, еще минут двадцать я выслушивала лекцию о том, как можно так беспечно относиться к собственной жизни. Плевать. - Позови этого Онву, - тихо, так как сил на что-то большее у меня просто не было, попросила я. – Хотелось бы узнать, чем я так рассердила своего сурового медика. Улыбка вышла неестественно-тряпичной. Мужчина хмыкнул, но явно смягчился, забрав переносной чемоданчик, он вышел из комнаты, жестом пригласив кого-то войти. Повернув голову, я увидела того самого блондина. Вид его был потрепанный, но явно лучше, чем мой. В пару уверенных шагов он преодолел расстояние от двери до кровати, буквально накинувшись на меня с самыми нелестными обвинениями: - Дура, тебе жить надоело?! Ты что там устроила, калека доморощенная! Да если бы… - Не, ну полное соответствие… имени и характера*, - криво усмехнулась я, пропуская мимо ушей все звучные эпитеты, коими меня наградил представитель группы «двенадцать на два». Парень нахмурился, прикидывая в уме, я просто калека или еще и на голову? Затем плюхнулся своей задницей на кровать, полностью игнорируя все нормы приличия и простого этикета. Хорош, засранец. - Где Суйгецу? – выдавила я из себя, закрывая глаза. Безумно хотелось спать, веки казались невероятно тяжелыми. - Закатали в банку и отправили в тюрьму. Скоро его переведут в одно из убежищ Орочимару, - на этот раз ответ Онвы был на удивление спокоен. Я повела бровью, радуясь хотя бы тому, что этот маленький ублюдок не сбежал. – Я думал... ну, говорили, что всех Учиха перебили. - Практически всех, - тихо поправила я. – У меня в голове такая… каша. Может, расскажешь, что произошло, после того, как этот хорек в нас пострелять решил? Онва молча опустил взгляд, мне пришлось протянуть здоровую руку и толкнуть его в плечо. - Эй, не пинай меня! - Так, ясно… - устало шепнула я. – Убирайся. - Чего блин?! Да я спас тебя, дура! Кажется, я начинаю понимать свою «настоящую». Бесконечные крики парня только раздражали; и если вначале у меня еще был какой-то интерес к его персоне, то теперь все, что я могла испытывать к Онве, это раздражение. У меня уже бывали провалы в памяти, и я точно знаю, что, рано или поздно, но я вспомню произошедшее сегодня. Глаза болят. Надо что-то с этим делать, раньше меня подобное не беспокоило. Не дождавшись от меня никакой реакции, Онва чертыхнулся и вышел, громко хлопнув дверью. Очаровательный юноша, такой импульсивный. - Такие долго не живут…***
Темница в Ото была не такой большой, как в том же убежище, где меня продержали первые месяцы знакомства со змеиным саннином. Здесь было всего восемь камер, да и те чаще пустовали: старик предпочитал проводить свои эксперименты на островах. Я шла бодро, тело не болело, даже треклятая нога не давала знать о себе. Очередной сон. - Ты стала догадливее, - Саэки сидела на корточках перед спящим Хозуки, с каким-то садистским удовольствием наматывая голубовато-белую прядь на палец. Здесь Суйгецу был уже молодым парнем, я склонила голову на бок, наблюдая за тем, как беспощадный мечник по-собачьи дрыгает ногой во сне. - Что произошло со мной во время стычки? – я оперлась на холодную стену камеры и, прикурив, стала молча следить за очередной стадией шутливой экзекуции, придуманной моим дражайшим альтер-эго. Теперь Саэки аккуратно запихивала в нос Хозуки маленькие ушные палочки. Одну за одной, пока каждая из ноздрей парня не была забита до отказа. - Твое тело среагировало так, как его учили, - сладко пропела она, растягивая губы Хозуки. – А твои эмоции спровоцировали проклятую печать. - Но разве для этого не нужен достаточный резерв чакры? Саэки отвлеклась от своего занятия, поудобнее уселась на бренное тело мечника. Ее взгляд оценивающе пробежался по моему телу, весь вид девушке говорил о том, что она безумно довольна произошедшим. - Видишь суслика? Нет. А он есть. - Чего? - Выцепила у тебя из памяти, - отмахнулась Саэки. – Печать, которой наградил тебя Орочимару является одной из переработанных форм джуина. Проклятая печать все это время находилась в латентном состоянии, питаясь твоей чакрой. Ты этого не замечала, так как тебя некому было научить даже азам. Но, несмотря на это, ты могла что-то делать самостоятельно. - Шаринган, - задумчиво кивнула я. – Но я редко могу контролировать это. То есть, ты же понимаешь, активация шарингана чаще происходит спонтанно. - Да, когда ты теряешь контроль над эмоциями. Как позавчера! – возбужденно закивала Саэки, «тело» под ней недовольно заворочалось, за что сразу получило по голове. - Ты бы поаккуратнее, - я кивнула на Суйгецу, рефлекторно погладив затылок. – Итак, а почему ты-то такая радостная? И что значит «находилась в латентном состоянии»? - Да что с ним станется, - фыркнула в ответ альтер-эго, но тут же потеряла веселую мину. – Я не сразу почувствовала это, да и поняла поздно... Я думала, что наша печать – одна из запретных медицинских, или что-то вроде того. Когда мы вернулись к Орочимару, все встало на свои места. Дело в том, что мы обязаны старому змею намного большим, чем я предполагала. - Ближе к делу, - ох, не нравилось мне все это. Сделав последнюю затяжку, я тут же прикурила следующую, все еще не решив: хочу ли я знать правду или нет. - Ирэ, мы… наши ноги парализованы, - скорбно сказала девушка, а у меня просто пропал дар речи. – Проклятый Итачи знал, куда бить. Вспомни, почему Орочимару учил нас ходить? Мы забыли многое, но ты ведь знала, как есть или что говорить. Мы не могли только… передвигаться. - Массажи, постоянные печати, процедуры, - плохо слыша саму себя, перечисляла я. – И, в конце концов, когда он отчаялся… - Да, - Саэки кивнула, осторожно поглаживая белобрысую макушку Хозуки. Ее пальцы ласково зарывались в жесткие волосы, пропускали белые пряди, сжимали и нежно трепали. Как большого наглого кота, честное слово. Я глубоко затянулась, бросила окурок под ноги. - Значит, если, по каким-то причинам, Орочимару захочет избавить нас от подарка, мы окажемся беспомощны, - мое заключение не радовало. – Бесполезными и открытыми для удара. Теперь, хотя бы, я понимаю, почему место печати так болело. Джуин, значит, - я посмотрела на Саэки. – Научи меня защищаться. - Давно пора, - криво усмехнулась наследница Учиха, взъерошив волосы на голове Суйгецу.***
«Есть два вида тренировок: тренировка духа и тренировка тела. Второму ты можешь учиться у меня, второе ты сможешь узнать, украсть, подсмотреть. Первое же ты должна постичь сама. Ни один учитель, как бы он не был хорош, не сможет провести тебя путем духа, ибо для каждого шиноби он свой. Найти точку силы в себе, узнать свой путь во тьме, цепляясь, падая и снова поднимаясь. Короче, нет времени на всю эту патетику, учить контролировать чакру!» Прохладный ветерок путался в кучерявой листве, гнал по небу куцые облака в сторону страны Огня. Я устроилась под деревом в позе лотоса, окруженная разбросанными в художественном беспорядке свитками и учебниками, из которых поняла только то, что нужно сосредоточиться и отпустить мысли одновременно. Нереальная задачка, особенно, если учесть, что выгнать все мыслишки из моей головы не получится даже под угрозой расстрела. Глубокий вдох, медленно, осознавая свое место в это странном, неправильном мире. Плавно выдохнуть, понимая, что все всегда происходит так, как должно. «Все мы – части единого целого, части великой истории, без которой этот мир никогда бы не смог стать таким, каким мы видим его сейчас. Но все мы – заменимы, помни об этом» Заменимы. Я закрыла глаза и тут же открыла, силясь отогнать от себя навязчивый образ Кимимару. Так не пойдет. Я вытянула ноги, гулко выдохнув. Не так я представляла себе эти гребанные тренировки. Рука сама потянулась к пачке сигарет, второй за этот день. Прикурив, я подумала, что придется снова идти к пузану и просить его достать мне еще один блок. Жирный расторопный, добрый и исполнительный, он пойдет мне навстречу. Наверное, пора запомнить его имя. - Чего это ты тут? Я чуть не вскрикнула, когда прямо перед моим лицом появилась довольная рожа Онвы. Перевернутая, мать её, рожа! Ореховые глаза смотрели на меня с нескрываемым интересом, меж тонких губ была зажата какая-то травинка. Подняв взгляд, я увидела, что этот ненормальный блондин стоит на крепкой ветви дерева, если так можно сказать, вниз головой. - Отдыхаю, - хмуро ответила я, отчего-то пряча взгляд. – Будь добр, встань нормально. Я не привыкла говорить с перевернутыми собеседниками. - Что? – парень вскинул брови вверх, упустив всего мгновение, прежде чем я выкинула вперед руку и схватила его за ухо, резко рванув вниз. Онва охнул, крепко матюгнулся и рухнул вниз, каким-то неведомым мне образом умудрившись приземлиться точно на ноги. – Твои манеры поражают. - Твои – не меньше, - уже спокойнее, даже искренне улыбнувшись, ответила я, убирая в сторону свитки, чтобы парень мог сесть. Что он и сделал, довольно потянувшись всем телом. - Так… как ты себя чувствуешь? – чуть погодя спросил он, даже не смотря в мою сторону. – Для той, кого чуть не убили, ты выглядишь довольно бодро. - В первый раз что ли? – совершенно беззлобно хмыкнула я, потянувшись за сигаретой. – Кстати, я так и не поблагодарила тебя. Спасибо, Онва. - Ты слишком много куришь, - пропустив мои слова мимо ушей, заметил парень. – Ты сигарету изо рта вообще выпускаешь? - Нет, - честно ответила я, пожав плечами. На какое-то время повисла звонкая тишина. Занятное дело, рядом с этим парнем я не чувствовала угрозы. Было легко и так по-домашнему что ли? Словно бы я и знала его всю жизнь, и фотографию в паспорте видела. - Девушкам не идет курить, - наконец выдал он, повернув голову и рассматривая какой-то облезлый куст. Я чуть не поперхнулась, удивленно уставившись на блондина. - Как-то ты неожиданно вспомнил, что я девушка, - кривую усмешку скрыть не удалось. Онва насупился, резко поднялся с прохладной земли, чем ввел меня в окончательный ступор. Сделав шаг, он замешкался, словно так и не решил: уходить ему или нет. Пришлось уступить. – Хорошо, хорошо. Смотри, я выкинула сигарету. Доволен? Онва обернулся, с сомнением смотря на мою улыбающуюся моську. Затем, что-то явно решив для себя, окинул взглядом многочисленные свитки. Походил туда-сюда, поднял один, с демонстративной скукой на лице зачитав: - «Каждая техника расходует чакру, одна больше, другая меньше. Чтобы применить то или иное дзюцу, шиноби сначала должен предоставить достаточное количество чакры. Для этого он соединяет свои телесные и духовные силы внутри себя и сжимает их так, что они образуют маленький водоворот». Зачем тебе это? - Учусь, - после секундной заминки, честно призналась я. Уголки губ Онвы немедленно поползли вверх, было видно, что парень еле сдерживает себя, чтобы не рассмеяться. – Не, ну а что? Все с чего-то начинали. - То есть, ты хочешь сказать, что не можешь контролировать чакру? - Фактически – нет, - нахмурившись, снова призналась я. – То есть, умею, просто… Хочу кое-что повторить. Черт. - Ты в курсе, что совсем не умеешь врать? - склонив голову на бок, прищурился Онва, улыбаясь одной из самых обворожительных улыбок, что мне удавалось видеть. - Я практикуюсь, - в ответ я показала язык, бросив в парня учебник потяжелее. Он легко увернулся, бросив в меня свиток. Или – только хотел бросить? Наверное, мне стоит установить в голове какой-нибудь тумблер, чтобы точно знать, когда активируются мои супер-глазки. Буквально за секунду до того, как Онва замахнулся, я увидела, как он бросит в меня свиток. Сбитая с толку этим ненормальным, прямо скажем, явлением, я пропустила удар в лоб. - Оу, - только и смогла жалобно выдать я, потирая шишку. Парень распахнул свои и без того здоровые глазища, тут же подскочив ко мне с непонятными извинениями. Чудной какой-то. Мягко отстранив его от себя, я гневно сверкнула глазами, злясь исключительно на себя. Но Онва-то этого не понял: размахивая руками, он то и дело просил прощения, смотря на меня как нашкодивший щенок. Я уже говорила, что это очень странный парень? - Все в порядке, - поспешила успокоить я его. – Сама виновата. Задумалась что-то… Онва широко улыбнулся, а мне так захотелось, чтобы этот тихий полдень не заканчивался. И дело было не в каких-то внезапно вспыхнувших романтических чувствах, боюсь, что ничего подобного я уже не в состоянии испытать, просто мне уже очень давно никто так не улыбался. Ярко и открыто, как солнце в безоблачный день. Мы говорили ни о чем и обо всем на свете, его беззлобные шутки и по-детски забавные подколки заставляли меня улыбаться. Мелочь, но ведь я и забыла, когда моя улыбка была по-настоящему искренней. Он говорил и говорил, его масленый голос убаюкивал, и я сама не заметила, как задремала. И мне снились сны.